Ленинградец 2.0

В каждом маленьком ребёнке, И мальчишке, и девчонке, Есть по двести грамм взрывчатки Или даже полкило! Должен он бежать и прыгать, Всё хватать, ногами дрыгать, А иначе он взорвётся, Трах, бабах – и нет его! Песенка из м/ф «Осторожно, обезьянки!»

СССР, Ленинград, 1 сентября 1987 года       Гриша Чернов стоял на торжественной линейке во дворе ленинградской средней школы № 67, собираясь пойти в первый раз в первый класс, и мама с папой, стоявшие чуть поодаль, восторженно смотрели на своего первенца.       С самого раннего детства он рос в большой и дружной семье. Дедушка и бабушка, мама и папа, и родившиеся уже чуть позже братик Олег и сестричка Даша. Трое дядьёв, мамины старшие братья, дядя Лёва, дядя Марик и дядя Додик, с жёнами и детьми, а также дядя Федя и тётя Аня, папина сестра, и их дочка, двоюродная сестра Дора, которые тоже души в Гришке не чаяли.       Да и вырос он самым обычным ленинградским пацаном. Точно так же, как и все, гонял по двору в футбол с тряпичным мячом в компании соседских мальчишек, нередко выбивая стёкла хорошим пасом. Точно так же пропадал летом на островах неподалёку, где ловил рыбу на самодельную удочку. Точно так же катался «зайцем» на трамвае по всей родимой Петроградской стороне и соседним районам. Точно так же было его не вытащить из Финского залива в погожий день, благо и ехать-то недалеко было, дедушкина дача в Комарово находилась, полчаса на электричке с Удельной или Финляндского вокзала – и там.       Играть на гитаре он научился с детства, ещё в школу не ходил. Да и мудрено было не научиться, имея папу-рокера, достаточно часто водившего сына в Рок-Клуб на Рубинштейна. И все папины друзья знали Гришку как облупленного, поэтому все их новые песни он заучивал наизусть едва ли не раньше, чем город узнавал о них на концертах и фестивалях. И это для всех они были всесоюзными знаменитостями Юрием Шевчуком, Виктором Цоем и Вячеславом Бутусовым, а для него всего-то-навсего дядей Юрой, дядей Витей и дядей Славой, хорошими папиными друзьями, наравне с ним учившими его, Гришку, уму-разуму.       О своих чародейских способностях он тоже узнал с детства, года четыре ему было. Это тогда он неожиданно для себя самого бродячую бешеную собаку, что на него было набросилась, под трамвай загнал. Вот, кажется, только рычит и капает пеной с клыков на глазах у перепуганной мамы, но какой-то момент – и побежала прочь, настиг её «ленинградский моторный шестьдесят восьмой [22]» сорокового маршрута, подмял, только из-под колёс хрустнуло. Дедушка, узнав, только в ладоши захлопал.       - Вот, внук весь в нас пошёл, тоже чародеем будет! – воскликнул он тогда.       Тогда-то мама и рассказала Грише сказку о далёком чародейском острове, где водятся пауки с головой седобородого старца, и горе тому, кто попал к ним в паутину. А папа только головой кивал, и советовал не верить старым пердунам с манией величия, которые маскируются под добреньких, а на деле пытаются держать всех под колпаком, и считают собственные бредовые идеи истиной в последней инстанции для всех окружающих.       Сравнивал Гриша создавшийся у него образ со знакомыми стариками – батюшкой Пафнутием из Спаса-на-Крови или с муллой Ахмедом из Соборной мечети – и не находил ничего общего. Эти-то были своими, домашними, что ли, мухи не обидели за всю свою жизнь и учили всех тому же – доброте и любви к ближнему своему. Если он, конечно, ближний по духу тебе, а не пытается твоими руками для самого себя благ достичь. Тот же нарисованный старик выглядел иным, холодным, жестоким, явно не от мира сего…       Но вот, обрывая ход его мыслей, прозвенел звонок, и учительница по имени Надежда Николаевна повела первый «А» класс, куда записали Гришу, в кабинет на первый урок. А над двором из старенького магнитофона гремела песня «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…» *** Великобритания, Лондон, 18 октября 1987 года       - Как же вы смогли так опростоволоситься? – спросил Дамблдор у своего собеседника, в глазах которого, казалось, навеки застыл ужас.       - Честное слово, я не знаю, да? – Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе, последний уцелевший из «горбачёвской клики», избежавший ареста и суда, был белее снега и трясся, словно в ознобе. – Никто ничего не знал, просто в один прекрасный момент всех наших начали БРАТЬ. Самого Михаила с заседания в Кремле увезли прямо в КГБ. Я всё понял, когда пропала связь с Бакатиным, и кинулся в британское посольство, мне было легко получить туда допуск как замминистра иностранных дел. Там мне посол и сказал, что всё кончено, наше дело раскрыто, а по всей Москве идут аресты. Об участи Михаила и всех остальных я узнал, уже находясь здесь. Отношение к иностранцам в стране резко поменялось, Машеров объявил всё посольство персона нон грата и приказал убираться из страны в двадцать четыре часа с момента получения ноты, мы даже вещей не успели собрать…       - А знаете ли Вы, мой дорогой Эдуард, что наш Премьер-министр получил ноту с требованием о Вашей выдаче? – оскалился Дамблдор, ничуточки не совравший. Нота о выдаче беглого врага народа Шеварднадзе действительно была.       - Э, генацвале, всё скажу, всё подпишу, только не выдавайте! – затрясся в новом приступе Шеварднадзе.       - Тогда станьте нам полезным, - ответил Дамблдор. – Напишите всё, что Вы считаете нужным сказать о том, как в России притесняют свободу слова, как давят оппозицию и как расправляются с инакомыслящими. В конце концов, Вы сами недавно прошли через это же, поэтому не мне указывать Вам, как и о чём конкретно Вы должны написать.       - Спасибо, дорогой! – беглец затряс руку старика. – Всё напишу, только бы здесь оставили.       - Не подведите меня, Эдуард, иначе мы дадим ноте ход… *** Великобритания, Лондон, 7 августа 1988 года       - И чья эта была идея, привлечь этого русского ренегата к антироссийской пропаганде? – Корнелиус Фадж, недавно избранный Министр магии Великобритании, в упор смотрел на Дамблдора.       - Вообще-то моя, Корнелиус. Эдуард – последний из русской оппозиции, кто остался на свободе, и я решил, что он может быть нам полезен.       - Вот, полюбуйтесь, к чему привело Ваше заступничество! Охрана особняка, где укрывался этот ваш господин Шам… Шем… Ах да, Ше-вар-над-зе, - не сразу смог выговорить Фадж непривычную для него кавказскую фамилию. – Расстреляна в упор, а ведь там были и маггловские авроры, и три отряда наших! Самого же жильца особняка нашли повешенным на люстре с табличкой на груди «СОБАКЕ – СОБАЧЬЯ СМЕРТЬ!»       - Куда ведут следы?       - Никаких следов, что характерно. Посланные по следу служебные собаки начисто лишаются нюха, маггловский автомобиль, на котором приехали убийцы, найден в море недалеко от берега.       - Проклятые русские, это они всё подстроили! Это они! – затряс кулаками Дамблдор. – Это они снова разрушили все мои планы!       - Дамблдор, я бы всё-таки попросил Вас вести себя потише, всё же я выше Вас по положению, - прервал его Фадж. – И, пожалуйста, если у Вас есть, что нам сказать по существу, то есть с предъявлением доказательств, то говорите, если такие найдутся, а с голословными обвинениями больше не подходите. Когда я принимал дела, господин Скримджер рассказал мне, как крупно Ваши советы подставили его перед моей предшественницей, едва ли не ввергнув Британию в войну с континентом по совершенно пустому поводу. Повторения этих же событий я категорически не хочу. Наше положение в мире за эти семь лет стало ещё хуже. В Сингапуре и Гонконге нашим базам удаётся удержать натиск бесчисленных орд косоглазых дикарей только благодаря флотским арсеналам, но бесконечно долго так не продлится, и магглы всерьёз рассматривают вопрос об эвакуации баз.       - Они всерьёз не надеются удержать Азию?       - Азия, Дамблдор, для нас потеряна давно и окончательно, да Вы и сами это знаете. Когда нам после войны пришлось уходить из Индии и Китая, передача власти местным князькам привела только к огромной крови. Каждый возомнил себя самым главным, макаку Чан Кай Ши тут же пристрелили свои же охранники, и все эти индийские раджи и китайские мандарины тут же с огромным удовольствием принялись резать друг друга. Теперь от самой границы Ирана и до Жёлтого моря кипит война всех против всех, и для белого человека нахождение на улицах индийских или китайских городов равносильно долгой и мучительной смерти. За пределами наших баз единственное место в том регионе, где ещё есть какой-то закон и порядок, это Германская Восточная Азия со столицей в Циндао. Манчжурия не в счёт, это регион за стеной и там нет никаких китайцев ещё с тех самых пор, как туда вернулись русские.       - Неужели там утратили уважение к нам?       - Очнитесь, Дамблдор, с тех пор прошло сорок лет, там выросло уже два поколения магглов, ничего не видевшее, кроме бесконечной войны! А мы, веками нёсшие туда Бремя Белого Человека, сами же и расписались перед ними в своей беспомощности, когда оттуда уходили! Ни одна уважающая себя держава теперь не захочет соваться в те края, потому что для замирения местного сброда придётся перебить всех!       - Но как это соотносится…?       - Дамблдор, Вы, наверное, всего не знаете, ибо русский вопрос отнимает у Вас так много времени, - не смог не подпустить шпильку Фадж. – А вот я не так давно принимал нашего представителя в Гонконге. Они давно уже не высовывают носа за пределы нашего острова, даже укрепления на берегу в Коулуне пришлось взорвать, потому что не было возможности удержать их! И наш гарнизон целиком зависит сейчас от подвоза даже не нашего, а немецкого или русского продовольствия!       - Наши люди будут покупать у немцев? Или у русских?       - Кроме нас это единственные в тех местах белые люди. И у них имеются налаженные пути поставки припасов. До метрополии или даже до Австралии слишком далеко, на морях хозяйничают азиатские пираты, а Сингапур в том же самом положении, что и они. Поэтому наши люди в Гонконге были вынуждены отставить свою английскую гордость в сторону и сейчас только что не молятся на корабли из русского Дальнего или немецкого Циндао, которыми доставить еду в нашу осаждённую крепость быстрее всего. Или покупать у русских и немцев, или умереть от голода – что бы выбрали Вы?       - Разве пираты не ловят немцев и русских?       - По рассказам моего собеседника, поначалу пытались, но русские додумались давать каждому транспорту эскорт как минимум из одного сторожевика, а это значит наличие по меньшей мере одной крупнокалиберной пушки. Немцы эту идею подхватили, поэтому под флагами красного блока в тех местах можно плавать безбоязненно. *** Великобритания, автономная территория Гонконг, 8 августа 1988 года       - Проклятые жёлтые макаки, четвёртый день уже лезут не переставая! – выругался пулемётчик Джон Друммонд.       Китайская орда продолжала наседать. Тяжёлые пули сбивали с ног сразу нескольких, но нападавших было значительно больше, чем защищавшихся. Винтовки и автоматы перегревались, стволы пулемётов раскалились настолько, что на них можно было жарить яичницу. Надежду приносили только периодически бахавшие пушки откуда-то с моря. «Не иначе старина «Уор» всё ещё огрызается», подумал пулемётчик, имея в виду старый линкор «Уорспайт», так со времён войны и торчавший в гонконгском порту, посаженный на грунт и превращённый в неподвижный форт.       Но пушки, по сравнению с предыдущими набегами, стреляли всё реже и реже. И вот…       - Снаряды! Снаряды кончились! – над линией обороны разнёсся дикий крик пробегающего мимо матроса. – Арсенал пустой! Арсенал пустой!!!       Пустой арсенал? В условиях осаждённой крепости это означало самый худший вариант из возможных, и оставалось только одно – подороже продать свои жизни, потратив оставшиеся патроны на возможно большее количество жёлтых дикарей. Белых в плен та сторона давно не брала. Пробиваться к своим? Куда? В Сингапур? Так там то же самое, и там явно не будут рады лишним ртам. В Циндао, к немцам? Так между Гонконгом и границей немецких земель не одна сотня миль и несколько десятков враждующих между собой китайских мандаринов. Вот только если…       - Самолёт! Самолёт! Русский самолёт! – снова послышались крики.       На остров заходил на посадку Ил-76 с красными звёздами на крыльях – русский транспорт, снова привёзший продовольствие.       - Сбыта не будет, мистер Маркофф, - угрюмо заявил комендант крепости командиру советского экипажа, подойдя в разгар разгрузки. – Еда нам больше не нужна. У нас кончились снаряды, и нам теперь осталось только героически здесь подохнуть. Наша метрополия нас бросила, радио не отвечает. И я попросил бы только об одном: примите, сколько сможете, женщин и детей из нашего гарнизона.       - Я Вас понял, мистер! Сейчас вызову помощь! – советский пилот кинулся к рации. – Всем! Всем! Всем, кто меня слышит! Я борт Аэрофлот семьдесят шесть двести восемнадцать! Повторяю! Аэрофлот семьдесят шесть двести восемнадцать! Нахожусь в Гонконге, принял СОС! Повторяю! Гонконг СОС! Нужны борта для эвакуации семей гарнизона!       За следующие пять минут откликнулись базы Циндао, Порт-Артур, Пусан, Сеул, Харбин, Пхеньян, Владивосток, Улан-Батор…       - Новые борта скоро прибудут, готовьте людей! – передал коменданту пилот. – Заберём всех, кого сможем!       - Признаюсь, я надеялся на худшее, - ответил старый полковник. – Теперь я понимаю, что вы далеко не такие рогатые черти, какими вас рисует наша пропаганда.       - Мы в первую очередь людей спасаем, а кто они – это потом будем думать. А вашей пропаганде мы и сами не верим, и другим советуем не верить.       Пока в грузовой отсек советского транспорта загоняли перепуганных, ничего не понимающих женщин и детей, сорванных с постелей, на посадку принялись заходить и другие транспорта, на которых виднелись то русские красные звёзды, то немецкие чёрные кресты, то корейский «Инь-Янь». И места хватило всем, оставшийся гарнизон в восемьдесят восьмом был не таким уж и большим, а самолёты брали на борт столько народу, сколько могло поместиться в отсеки.       …Джон Друммонд был среди тех, кто поднялся на борт последнего самолёта в последней партии людей. И когда транспорт, которым оказался очередной «Ил-76» из Харбина, уже был готов подниматься в воздух, старый полковник, оставлявший крепость последним, включил радиовзрыватель, приготовленный как раз на такой вот крайний случай.       Они смотрели в зев закрывающейся рампы на остатки гонконгской крепости, над которой поднималось в небо зарево взрывов и пожаров. Всё-таки успели… Китайцам, ворвавшимся на остров спустя всего каких-то полчаса после того, как поднялся в воздух последний транспорт, достались только руины.       Очень у многих из тех, кто спустя какое-то время выходил из самолётов на аэродромах спасших их стран, возникали очень неприятные вопросы к своей родине. В самом деле, друг ли тот, кто в трудную минуту отказывает в спасении? И враг ли тот, кто в это же время протягивает руку помощи? *** Великобритания, имение семьи Гринграсс, 11 августа 1988 года       - Значит, Гонконг пал, а наши доблестные моряки даже не почесались, чтобы вывезти людей? – спросил сам себя Альфред Гринграсс, глава семьи. – И русские оказались намного большими джентльменами, чем выставляют себя наши парламентарии?       - Ты о чём? – в кабинет мужа вошла супруга, Джулия Гринграсс.       - Сегодня объявили в газетах. Гонконг пал, но людей оттуда вывезли русские, немецкие и корейские самолёты. И бывший комендант Гонконга, полковник О’Коннолли, выступил по радио в русском Харбине, очень хлёстко пройдясь по нашим лордам и сэрам, которым наплевать на честных солдат империи и их бедные семьи.       - Ничего себе… А о чём думают наши?       - Мадам Тэтчер тоже уже выступила, объявив полковника самозванцем, а следом в таком же ключе отозвался и наш пенёк Фадж. Зато ирландцы готовы носить полковника на руках, потому что он, во-первых, сам ирландец по крови, а во-вторых, не сдавался до самого конца и спасся только промыслом Божьим.       - Никогда бы не подумала.       - Что-то не то творится в последнее время в нашей старой доброй Англии, раз она стала так относиться к собственным солдатам… А кто будет следующим? Ведь и перед нами может встать такой же выбор – погибнуть или принять руку помощи. Вот только будет ли она тогда, эта рука?       - Так что ты предлагаешь?       - В некотором смысле последовать примеру того самого полковника. Если мне не изменяет память, твой дядя Джузеппе, что живёт недалеко от Милана, он ведь пребывает в добром здравии?       - Ну да, и не так давно он снова приглашал нас к себе.       - Вот что, Джул… - принял решение Альфред. – Спроси-ка у него, пожалуйста, есть ли там, неподалёку, подходящие дома на продажу. Я думаю, что нам нужно переезжать туда.       - Неужели, Ал? – засветилась изнутри Джулия. – Мы всё-таки поедем в Италию?       - Да, я думаю, что и тебе, и нашим дочерям там будет лучше, чем здесь. Дафне в Хогвартс через три года, а Астории через четыре, но как их там встретят? Я ведь неплохо знаю о том, что собой представляют некоторые «чистокровные» семьи, и нам с тобой уже не раз и не два приходилось отказывать особо настойчивым просителям рук наших дочерей. С течением времени такие прошения посыплются ещё чаще, потому что Дафна явно пошла в тебя, моя дорогая… - улыбнувшаяся Джулия при этих словах зарделась. – А отдавать её напыщенному павлину типа Малфоя, у которого вместо сердца большая, скользкая и холодная жаба, у меня нет никакого желания.       - Ты не упомянул и другую сторону.       - А там кого упоминать? Этого жирдяя Лонгботтома, которого старик Дамблдор раскормил до такой степени, что он с трудом проходит в двери? Этому «герою пророчества» больше подошло бы прозвище «Пятачок»! Кого ещё? Нищеброда Уизли, который априори ненавидит всё, что связано с нами? Или старого пьяницу МакМиллана, который давным-давно пропил последние остатки своих фамильных капиталов? Там один только Поттер мог быть достоин нашего с тобой внимания, но как он, так и мой старый приятель Сириус Блэк исчезли неизвестно где, и вот уже семь лет от них нет никаких известий. И я их прекрасно понимаю, ибо доброхотов, могущих отследить почтовую сову либо звонок по камину, у нас хватает. Я очень надеюсь, что из Италии будет больше возможностей связаться с ними и пригласить их на воссоединение старых друзей.       - Я тоже, Ал, - прильнула к мужу Джулия. – Я хорошо помню Сириуса, это ведь он в какой-то степени причина того, что мы с тобой вместе.       - Что да, то да… - усмехнулся Альфред, обняв жену. – Так что, родная, напиши дяде Джузеппе, чтобы ждал гостей. А я завтра возьму билеты до Милана на всех нас. В один конец. *** СССР, пионерский лагерь «Артек», 26 июня 1990 года       К парадному входу в известный на весь Советский Союз пионерский лагерь подкатил новенький «ЛАЗ», привёзший из Симферополя очередное пополнение. В числе прибывших ребят был и Гриша Чернов, только позавчера утром посаженный дедушкой и мамой на поезд на Витебском вокзале. Так и ехали они большой компанией, сводная делегация из нескольких школ города на Неве.       В лагере их перетасовали по отрядам, и товарищами Гриши из Ленинграда стали Руди из Шверина и Ирена из Мюнхена, Янош из Дебрецена и Мариула из Бухареста, Раде из Ниша и Людмила из Варны, Пьетро из Рима и Альбер из Женевы, Реза из Тегерана и Ли из Пхеньяна, Бригитта из Стокгольма и Тойво из Рованиеми, да и много кто ещё. Так в «Артеке», впрочем, делали всегда, собирая в отрядах детей из всех союзных стран, чтобы налаживать дружбу народов. И ласковое южное небо светило над головами друзей-пионеров, которые даже и знать не знали, чего именно им удалось избежать три года тому назад…       Там он впервые поразил своих друзей, и старых, и новых, умением играть на гитаре песни известных по всей стране рок-групп, впрочем, кто узнавал о ленинградском происхождении Григория Чернова, вопросов типа «Откуда?» больше не задавал. Там же он едва не выбил мячом окно директорского кабинета и там же, договорившись всей компанией с вечно немного поддатым автомехаником, они вытолкали из гаража старенький «ЗиС-130» и подвинтили, чтобы поставить на ход. И именно там увидел Гриша первый в Крыму летающий автомобиль. Вот просто так по Южнобережному шоссе пролетел навстречу над дорогой, не касаясь её, новый «Москвич-2141» с московскими номерами. Уже потом узнали все, что машины научились летать с помощью нового прибора, словно в шутку названного «гравицаппа», а придумал её гениальный советский инженер товарищ Тимофеев.       Пришлось и чародейский дар применить однажды. Когда отряд ходил на гору Аю-Даг, споткнулась о камень шведка Бригитта да ногу поранила. Пока за врачом сходили, Гришка сам ей рану залечил, да так ловко, что пришедший доктор только ахнул.       Уже потом, когда пройдёт время, он будет вспоминать свой отдых в «Артеке» как одни из лучших эпизодов своей жизни, а фотографии да адреса свои друзей, да толстые стопки писем от них, сохранит на долгие годы… *** Великобритания, Хогвартс, 1 сентября 1991 года       - Гринграсс, Дафна!       Профессор МакГонагалл, привычно ведущая распределение первокурсников школы, прочитала в списке очередную фамилию. Но никто из новичков, тощей шеренгой стоявших перед учительским столом, даже не шелохнулся.       - Гринграсс, Дафна!       - Минерва, можете дважды не повторять, я не вижу её среди студентов, - сказал со своего места Дамблдор. – Наверное, Альфред отказался отпускать свою дочь в школу.       При этих словах в раскрытое окно влетел чёрный ворон, громко каркнул, уронил на стол письмо и улетел прочь. Дамблдор взял письмо, проверив на скрытое колдовство, вскрыл конверт и вчитался в содержимое… «Уважаемый директор Альбус Дамблдор, При всём уважении к Вам я вынужден отказаться зачислять в Хогвартс свою старшую дочь Дафну и младшую Асторию. Я слишком сильно беспокоюсь за своих дочерей, чтобы отпускать их на потеху потомкам «чистокровных» семей, большинство из которых в своём желании быть непохожими на простых людей оказались начисто лишены живых человеческих душ. Альфред Гринграсс, глава семьи Гринграсс»       Письмо было подписано сентябрём 1988 года и не содержало более никаких пометок о месте отправки.       - Мор...дред их побери, и эти ускользнули! – выругался Дамблдор, спохватившийся в последний момент. – Что ж… Значит, теперь нам всё ясно, Дафна Гринграсс не будет учиться с нами в Хогвартсе. Должно быть, письмо затерялось по дороге, потому я и не получил его в срок. Продолжайте распределение, Минерва.       Профессор МакГонагалл продолжила зачитывать фамилии в списке и дошла до:       - Лонгботтом, Невилл!       Толстый мальчуган вальяжно выполз из шеренги первокурсников, важно задрав нос выше головы, с большим трудом умостил своё необъятное седалище на табуретке и нахлобучил Шляпу.       «Лонгботтом… О да, новое дитя пророчества…», послышался в голове голос Шляпы. «Признаться, я была лучшего мнения о Дамблдоре. Мало того, что твоих собственных способностей чуть больше, чем у сквиба, так тебя еще и разбаловали как маленького принца. Во всяком случае, откормили – будь здоров, хе-хе-хе…»       - Что Вы от меня хотите? – испуганно пробормотал Невилл.       «Не дерзи, пацан! Иначе засуну тебя куда-нибудь, что потом ты же жалеть будешь. Так, куда бы это сделать… Возьмем, к примеру, Слизерин…»       - ТОЛЬКО НЕ В СЛИЗЕРИН! ТОЛЬКО НЕ В СЛИЗЕРИН!!! – заорал Невилл на весь зал. Студенты, сидевшие за факультетскими столами, в голос прыснули, и даже на лицах преподавателей заиграли улыбки.       «Чего орёшь, блин? Тебя туда и не возьмут. Хоть ты и чистокровный, а ни умом, ни хитростью не обладаешь. Только и есть в тебе, что понты. Ни в мать, ни в отца не пошел, помню я их. Что по другим факультетам… В Хаффлпафф ты тоже не годишься, потому как трудиться не любишь и дружбы не ценишь. Да и в рядах Равенкло тебе места тоже нет, поскольку и учишься-то ты с большой ленью. Была бы у тебя хотя бы храбрость, так ты от обычной жабы будешь удирать быстрее зайца. Что ж, я разочарована в тебе. Очень разочарована. Твое самомнение тебя же и погубит. Судя по всему, это единственное, что у тебя за душой есть. Ладно, хрен с тобой, пацан. Иди-ка ты отсюда в…» ГРИФФИНДОР!!! – последнее слово Шляпа проорала уже вслух.       Невилл подскочил со стула, запутавшись в ногах, и грохнулся на пол. Потом встал под смешки студентов-старшекурсников, и поковылял к гриффиндорскому столу, где чуть позже к нему подсел закадычный приятель Рональд Уизли. Эти двое, да еще магглорождённая по имени Гермиона Грейнджер, также известная как «Гриффиндорская всезнайка», составили впоследствии «Золотое Трио», как любили именовать его подхалимы. Впрочем, даже золотой статус не спасал от насмешек, над неумехой Лонгботтомом ржала в голос вся школа. Бессменными заводилами были братья-близнецы Фред и Джордж Уизли, не питавшие к сложившимся авторитетам никакого уважения. *** СССР, Ленинград, 5 сентября 1991 года       - Пустынной улицей вдвоём с тобой куда-то мы идём… - Гриша сидел на лавочке у дома и играл знакомую с детства песню.       - Гриша, привет! Всё поёшь?       - Ой, дядя Витя! – мальчик прервал песню, увидев зашедшего к ним во двор старого приятеля отца.       - Пару аккордов немного не так ты ставишь. Вот, дай, покажу, - Виктор Цой уселся на лавочку рядом с Гришей, снял с плеча потрёпанную гитару и привычно провёл рукой по струнам…       Пустынной улицей вдвоём       С тобой куда-то мы идём,       И я курю, а ты конфеты ешь.       И светят фонари давно,       Ты говоришь: «Пойдём в кино»,       А я тебя зову в кабак, конечно…       Восьмиклассница… [23]       - Смотри, Сириус, опять Витя пришёл, Гришу играть учит, - сказала мужу Лили, глядя на то, как сын под восторженными взглядами всего двора играет на гитаре в компании Виктора Цоя.       - Ага, вижу, к нам шёл, да свою же собственную песню и услышал. А в нашем дворе наш же Гришка и играет лучше всех, - умилился Сириус вслед за женой.       - Ещё бы, с такими-то учителями. Что он, что Дора на пару с детства на Рубинштейна торчат, за уши не оттащишь. Как и ты, - не удержалась от шпильки Лили.       - Если бы я там не торчал, сейчас бы есть не на что было.       - Ну, моей зарплаты в Ленгоруправлении чародейском хватает.       - А так мы и «Волгу» купили, и отдыхать в Крым ездим каждое лето, туда-сюда, и дачу свою получим. Чем плохо?       - Да, в общем-то, и ничем…       - Ну вот, а ты мне перечишь.       - Всё вспоминаю, в каком виде ты в первый раз оттуда пришёл, за стены держась. И когда ты мне начал тогда о своей новой работе рассказывать… не знай я тебя ещё со школы, приняла бы всё это за шутку сомнительной свежести.       - Кстати, о школе. Наш сын уже в пятом классе. Останься мы т а м, он бы только сейчас пошёл в Хогвартс. Интересно, куда бы он там попал?       - Не надо ему это. Кто знает, какие мысли на уме у Дамблдора. Всё-таки десять лет прошло…       - Для него десять лет не срок, если этот старый пердун ещё там не загнулся, то, поди, плетёт свою паутину, как и в былые годы. Так что хорошо, что мы тогда нашего Гришу от него спрятали… - Сириус обнял свою жену, и они долго стояли у окна, слушая песни старого доброго «Кино»… *** Свежая пресса Газета «Фёлькишер Беобахтер» (ГДР), 16 августа 1988 года. Раздел «Факты и события» «НОВЫЙ ПОЗОР АНГЛИЧАН: СОЛДАТ БРОСАЮТ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ Английские джентльмены, известные за последние годы только наглыми попытками ограбления мирных народов и присвоением самим себе чужих заслуг снова крупно опозорились перед всем миром. Совсем недавно орда китайских дикарей напала на базу английского флота в Гонконге, одну из двух, которую англичане сохраняли до последнего времени, и по исчерпанию арсеналов защитников всё-таки смогла эту базу взять. Как рассказал нам бывший комендант крепости Гонконг, полковник Патрик О’Коннолли, он три дня подряд передавал по радио о превосходящих силах азиатов, нападающих на его укрепления, но в ответ приходило лишь гробовое молчание. К счастью для гарнизона базы, на помощь осаждённым пришли наши доблестные лётчики из наших, русских и корейских баз вокруг Жёлтого моря, на чьих самолётах весь британский гарнизон был вывезен на нашу территорию. По прибытию каждому из доставленных англичан был предложен выбор: или репатриация в Англию, или убежище у нас – и все до единого, включая женщин и детей, в конечном итоге решили получить убежище на нашей территории. Видимо, им больше понравилось, как решаем дела мы, приходя на помощь даже тем, кто изначально о ней не просил, чем так, как, по-видимому, вошло в обыкновение у островитян, забывающих о собственных солдатах и бросающих их на верную смерть». Журнал «Авиационный моделизм» (СССР), март 1989 года. Раздел «Быстрее, выше, сильнее» РЕКОРДНОЕ КОЛИЧЕСТВО ПАССАЖИРОВ взял на борт опытный транспортный самолёт ОКБ Антонова Ан-225 «Мечта», построенный на авиационном заводе в Новосибирске, который в настоящее время проходит финальный этап лётно-технических испытаний. 8 августа прошлого года самолёт Ан-225, направленный по сигналу СОС для эвакуации жителей бывшей британской базы в Гонконге, взял на борт 783 (семьсот восемьдесят три) человека, включая женщин и детей. Все пассажиры успешно доставлены на аэродром в Циндао (ГДР). Факт столь рекордной пассажировместимости опытного советского самолёта без сомнений должен сыграть в пользу решения о его серийном производстве… Газета «Труд» (СССР), 8 февраля 1990 года. Раздел «Новости автопрома» «ГРАВИЦАППА ИДЁТ НА КОНВЕЙЕР Социалистический прогресс получил новое развитие. Не так давно мы стали свидетелями великолепного открытия, сделанного советскими учёными. Наш советский человек, товарищ А.С.Тимофеев в собственном инициативном порядке изобрёл движитель на новых физических принципах, получивший название «гравицаппа» в созвучие с только что вышедшим тогда художественным фильмом. Название со временем успешно прижилось, как и созданный товарищем Тимофеевым прибор. После успешных испытаний на нескольких опытных специально выделенных для этой цели автомобилях, на Московском автомобильном заводе имени Ленинского комсомола начато серийное производство легковых автомобилей АЗЛК-2141 «Москвич», оснащённых гравицаппами в заводской комплектации. И это далеко не предел, интерес к новым разработкам советских учёных проявляют многочисленные машиностроительные предприятия всех стран СЭВ…» Журнал «Зарубежное военное обозрение» (СССР), апрель 1991 года. Раздел «Военно-морской флот» «ВЕРФИ США ОСТАНОВИЛИ СТРОИТЕЛЬСТВО НОВЫХ АВИАНОСЦЕВ Ухудшающееся экономическое положение в США вынудило американские верфи прекратить работы на строящихся авианосцах «Теодор Рузвельт» и «Авраам Линкольн», которые ещё даже не спущены на воду. В настоящее время объявлено о постановке обоих недостроенных авианосцев на консервацию. Состояние двух следующих авианосцев, «Джордж Вашингтон» и «Джон Стеннис», пока неизвестно». ___________________________________________________ [22] Речь идёт о трамвайном вагоне типа ЛМ-68, имевшем в Ленинграде прозвище «Аквариум», первом вагоне ленинградского производства, способном работать в сцепе «мотор+мотор» [23] Кино «Восьмиклассница» (сл.и муз.В.Р.Цой)