Ленинградец 2.0

Я не считал своих врагов, Я не боялся их клыков, Я не умел ходить с поджатым хвостом. И из всего, что в жизни есть, Ценилась верность и честь, А всё остальное – потом. И в каждом новом бою В борьбе за шкуру свою Со мною были друзья – это факт! Мы свято верили в то, Что не забудет никто Блюз бродячих собак! Удача за нас, Мы уберём их на раз, И это, без сомнения, так! Нам дышится в такт, И ускоряет наш шаг Блюз бродячих собак! Секрет «Блюз бродячих собак»

Италия, недалеко от Милана, 9 сентября 1991 года       Даже в эмиграции Альфред Гринграсс не изменял своей привычке быть в курсе новостей как магического, так и немагического мира. Тем более что отсутствие ограничений между мирами магии и технологии, характерное для стран социалистического блока, этому только способствовали.       Вот уже четвёртый год подряд он искал хоть какие-то следы своего пропавшего друга Сириуса Блэка. Но увы, старинный приятель тогда, в восемьдесят первом, как сквозь землю провалился, заодно утащив с собой своего крестника Гарри Поттера.       Пока Гринграссы ещё жили в Англии, вести поиски по понятным причинам было невозможно. Но даже здесь, уже на итальянской земле, где никому и ни от кого скрываться уже не было причин, поиски заводили в тупик. Хотя…       Внимание Альфреда привлек свежий выпуск новостей из Берлина, где в эти дни проходил VIII Международный рок-фестиваль. Конкретно в этот день там выступали советские музыкальные коллективы, и физиономия человека, появившегося в кадре как один из представителей Ленинградского Рок-Клуба, вызвала наибольший интерес. Настолько наибольший, что Альфред кинулся к телефону, звонить насчёт заказа билетов на фестиваль.       Увы, немцы его ожиданий не оправдали, ответив, что все билеты как на концерты, так и просто на поезда и самолёты в Берлин распроданы на две недели вперёд. Зато они выслали красочный буклет с подробным описанием всех участвующих коллективов и пообещали выслать собрание записей с концертов. Фотография искомого лица в буклетах была, и персонаж, собой её украшавший, значился как «известный рок-музыкант, композитор, аранжировщик и организатор концертной деятельности», в настоящий момент занимавший видную позицию в Ленинградском Рок-Клубе.       - Смотри, Джул, наш пропавший старый приятель всё-таки нашёлся! – обрадованный Альфред спустился к жене.       - Неужели? – удивилась та.       - Вот, смотри, как раз в том буклете о рок-фестивале, что немцы прислали. Видишь? Оказывается, все эти годы он преспокойно скрывался здесь! И зовут его здесь Ssergej Tschernow, как тут по-немецки написано.       - Неужели? Дай-ка посмотреть… - попросила Джулия, чтобы потом обрадоваться не меньше мужа. – Ну да, всё сходится. Этот Tschernow работает в Ленинградском Рок-Клубе с осени восемьдесят первого года. Как раз с тех самых пор, когда пропал Блэк. Всё сходится. Лицо, манеры – точно он! Только как с ним связаться, если не удалось достать билеты?       - Напишу ему на адрес места работы. Тем более что он тут обозначен. А потом останется только ждать ответа. Если это действительно он, то значит, где-то рядом и Поттер.       - А ты всё хочешь свести его с нашими дочерьми?       - Скажем так, не стал бы возражать против этого, - пойманный на горячем, смутился Альфред.       - Ох, как же всё-таки я тебя знаю, - улыбнулась Джулия. – Не торопи события, дорогой! Даже если это и они, то пусть сами решают, общаться им или нет. *** СССР, Ленинград, 3 октября 1991 года       Сергей Олегович Чернов, ранее где-то и когда-то бывший известным как Сириус Орион Блэк (хотя саму эту свою фамилию он уже практически забыл), искренне наслаждался жизнью.       Да и грех ему было жаловаться. Делом он занимался тем самым, что было интересно ему ещё с юности. Увлечение рок-музыкой, ранее бывшее хоть чем-то, что могло как следует позлить помешанную на «чистокровности» родню, превратилось в занятие всей жизни, и проживание в городе на Неве этому только поспособствовало.       Обширные связи в самом Рок-Клубе и за его пределами вывели Сириуса на новые музыкальные горизонты. Теперь он был в курсе всех новейших течений в мире рока, чем и делился весьма охотно со всеми своими друзьями. «Аквариум» и «Алиса», «ДДТ» и «Кино», «Наутилус Помпилиус» и «Разные люди» - среди этих коллективов он считался «своим», частенько помогая то тем, то другим в записях альбомов, изготовлении аранжировок к песням, а то и в организации концертов. История собственного музыкального коллектива, который Сириус попытался собрать в далёком уже восемьдесят пятом и который получил символическое название «Бродяги», оказалась недолгой, творческого запала подобранных музыкантов хватило всего на два альбома, после чего история группы подошла к концу – но не карьера Сириуса в мире ленинградских рокеров. Теперь Сергея Чернова знали скорее как человека знающего, организующего и направляющего – а он ничего не подтверждал (не надо ему чужой славы!), но и не отрицал.       Семейная жизнь тоже радовала. Красавица-жена, сама мысль о которой до сих пор заставляла зажмуриться, трое детей… и как намекнула ему Лили, скоро может быть и четвёртый…       Сириус сам до сих пор недоумевал – как же тогда, десять лет тому назад Лили удалось настолько вправить мозги некогда бесшабашному и разгульному Сириусу, что он навсегда оставил свой прежний вольный образ жизни, став образцовым семьянином, преданным жене и детям. А может быть, в этом сыграла роль ещё та, старая юношеская влюблённость, которую Бродяга – что уж греха таить, если так и было! – тайком испытывал к уже тогда острой на язык красавице и умнице Лили Эванс. Да, он был уже тогда в неё влюблён, как и половина мальчуганов с его курса, но никто даже не мечтал признаться ей в этом – печального опыта нескольких выставленных на посмешище хватило.       Повезло тогда Сохатому, но как повезло… Да, Джеймс и Лили потом поженились, но был ли счастливым их недолгий брак? Возможно, сам Сохатый и считал так, но Бродяга со своей стороны видел несколько иное.       После известий о беременности своей жены Джеймс резко к ней охладел – точно в духе так ненавидимых им «чистокровных». Стал пропадать по ночам и часто не ночевал дома. Ему-то, Бродяге, такие похождения старого друга были прекрасно известны – всё-таки, в одном отряде служили – и отнюдь не вызывали одобрения.       - Ты ведь женат, Сохатый, куда от жены-то бегаешь? – сказал он тогда приятелю. – Ладно, я-то, один как перст, ещё не всех цыпочек перелапал, но ты-то, ты, женатый человек, а такой хернёй страдаешь.       - А что мне она? – отмахнулся Джеймс, и это проделало первую трещину в репутации друга. – Глава семьи здесь – я, как скажу, так и будет!       Это, увы, было только первой ласточкой. И самому Сириусу сколько раз приходилось приносить домой друга, который где-нибудь в баре нализался так, что не мог стоять, даже держась за стены, а потом беседовать с Лили, наслушавшись горестных упрёков, что муж в очередной раз где-то напился «до зелёных чертей»       В одну из таких вот ночей Джеймс, доставленный по адресу и уложенный спать, вдруг резко проснулся, ввалился в гостиную, покачиваясь, как медведь-шатун, и заявил, глядя на мирно беседующих Лили и Сириуса:       - Слышь, Бр…дяга… ты чё тут забыл?       - Как что, я ж тебя домой приносил, ты-то сам идти уже не мог.       - На кой хр…хрен мне было домой, я же к д…девочкам м…мадам Мелани собирался…       - Как тебе не стыдно, Сохатый! При живой жене говорить такие мерзости!       - Х…хочешь её? З…забирай! – пьяный голос Джеймса Сириус запомнил навсегда. – Она д…досталась мне, п…потому что так решил Дамблдор! Это он нас свёл! Это он п…подложил её мне! Это он п…подливал ей зелье пред…данности, з…замкнутое на меня! И не тебе осп…паривать его р…решение! И она св…вою роль уже с…сыграла!       Что хотел произнести Сохатый далее, осталось истории неведомым, ибо Сириус, подскочив с места, от души врезал пьяному другу по морде. Джеймс повалился на пол, и Бродяге снова пришлось относить пьяницу наверх, в спальню, а потом утешать его жену, принявшуюся плакать навзрыд от осознания открывшейся правды. Вот тогда-то Сириус и поцеловал её впервые, и, к его удивлению, Лили не отказала ему.       Дальше поцелуев они в ту ночь не зашли, но Лили заставила его дать слово, что он не будет искать продолжения. Сам Джеймс поутру ничегошеньки не помнил ни о своём пьяном выпаде, ни о битой Сириусом морде. На том и успокоились. Так прошла неделя, потом старый пердун Дамблдор заставил семью Сохатого уходить в укрытие. А потом в гости к Поттерам приехал старик Моисей, давно догадывающийся о том, что в доме у племянника отнюдь не всё так гладко. И это было тридцать первое октября, день, когда Джеймс, всё ещё продолжавший слепо верить в правоту Дамблдора, погиб прямо у себя в прихожей, так никогда и не узнав, что его идеал оказался надутой пустышкой, за которой не было ничего.       Потом был побег среди ночи, и старый Мойше впервые назвал Лили дочерью. А с ним, Сириусом, у пожилого еврея был отдельный разговор.       - Ну щто, шлимазл, ты таки понял всю глубину той проблемы, в которую ты вляпался по самые уши?       - Кто бы не понял, дядя Мойше. Лили всё-таки смогла меня на место поставить.       - То-то же. Я ж давно ей говорил, она таки намного умнее, чем был наш Яша. И щто она только в ём нашла?       - Знаете, дядя Мойше, я могу Вам кое-что рассказать…       - Уже расскажи, щто тут таить. Свои люди, может, я таки щто-то не знаю.       Пришлось пересказывать подробности той самой пьяной исповеди Джеймса. По окончанию рассказа Моисей был весьма мрачен.       - Так вот оно щто, вот откуда Яша был настолько одержим идеями этого бородатого поца! Всякое видал, но того, щтоб опуститься до поддержки врагов… То-то я думал, щто-то тут таки нечисто, сама Лиля, как я прекрасно помню, и не посмотрела бы в его сторону! Да и любил ли он её? Если даже и любил, то как-то странно, как бы мене за это не втирал. Не верил я его россказням и, как оказалось, правильно не верил. Как Гершке родился, так Яша с Лилей и спать-то начали в разных спальнях. Теперь мене всё понятно, откуда у этого всего ноги растут! Но щто уж, сделанного таки не воротишь, и наш Гершке остался без отца. Сможешь заменить ему папу, а Лиле мужа? Мене таки можно на тебя рассчитывать?       - Что Вы имеете в виду, дядя Мойше?       - А то ты сам не знаешь, щто Лиля тебя далеко не по-дружески целовала. Я такое ясно вижу. Да и ты сам был бы только рад.       - Откуда видите?       - Таки надо уметь читать чувства близких людей. Я такое с войны умею, тогда всякое бывало. И тебе советую научиться, полезно будет.       - Так значит, Лили…       - Вот именно.       - Но ведь она заставила меня пообещать…       - Стань ей нужен, тогда сама придёт и сама поцелует. Вот щто я тебе скажу. Когда приедем к нам, я запишу её своей дочерью. А вот ты, шлимазл, раз ты обязан присмотреть за нашим Гершке, зятем мене станешь. И я бы очень не хотел, щтоб ты оставался им только по бумагам.       - То есть как?       - А вот так! Стань папой для моего внука не на словах, а на деле! Иначе я не побоюсь, сниму ремень со своих щтанов и надеру тебе тухес, и будешь умолять мене, щтоб это не произошло посреди Невского!       Потом была дорога из туманного Альбиона в дождливый Ленинград. Всё это время Сириус не отходил от Лили и Гарри, помогая смотреть за малышом. И уже по завершению поездки, в квартире Моисея на Кировском проспекте, Лили неожиданно поцеловала его снова.       - Всё-таки можешь, когда хочешь, - сказала она ему. – Как бы ты ни изображал тогда ловеласа и свободолюбца, а всё же из тебя выйдет отличный отец. Гораздо лучше, чем из Джеймса. Если ты, конечно, не сорвёшься.       - Ну что ты, Лили, как же можно!       - Проверим, - ответила она. – Но не заставляй меня разочаровываться вторично. Мне хватило в жизни одного самовлюблённого болвана.       И Сириус старался как мог, ради той, что стала его женой, ради усыновлённого им её сына, и родившихся уже потом общих детей. Они с Лили впервые проснулись вместе через несколько дней после прибытия в Ленинград, после долгого спора, как и под какими именами им следует записываться в советских бумагах. Поначалу принялись обсуждать все варианты, потом успокаивать проснувшегося и раскричавшегося Гар…Гришу, потом успокаиваться самим… так вот как-то и получилось само по себе.       Но с тех самых пор Сириус не давал своей жене ни единого повода усомниться в своей верности ей и семье. Ни разу он не соглашался на посиделки в компании знакомых рокеров, если узнавал, что в гости придут «подруги» - все знали, что он женат, жену свою очень любит и не желает даже смотреть «налево». В этом его потом поддерживал Юрий Шевчук, точно так же, как и Сириус, очень любящий свою жену.       «Кстати, Эльмира опять болеет… На Кубу её лечиться отправили, так Юра теперь оттуда не вылезает, самому, что ли, туда слетать, поддержать морально?», подумал Сириус, возвращаясь к беспокоившей друга проблеме. «Вроде звонил он оттуда недавно, врачи говорят – поправляется. Но всё равно надо съездить, навестить».       Оглянулся по сторонам – оказалось, он уже стоял у дверей дома № 13 на улице Рубинштейна…       - Серёга! Здорово! – поприветствовали его завсегдатаи. – А тебе тут письмо прислали.       - Откуда?       - Хер его знает, откуда-то из Италии, судя по адресу.       - Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть… - Сириус взял протянутый конверт и глянул на адрес. «Может, ошиблись? Кто меня в Италии-то знает?», подумал он. Ssergej Tschernow Leningrader Rockklub Rubinsteinstraße 13 SU 188231 Leningrad – ЛЕНИНГРАД UdSSR – СССР       «Странно, вроде бы всё совпадает…», подумал Сириус. Имя получателя было написано в точности с принятыми правилами немецкой орфографии. Только ведь вернулись из Берлина, где выступили на фестивале. Видимо, отправитель читал информацию об участниках фестиваля, которая была издана хозяевами встречи. Но кто бы мог отправить письмо? A.Greengrass Via Santo Stefano 64 Villa Giulia IT 58921 Lecco Lombardia ITALIA       «Гринграсс?», подумал Сириус, внезапно вспомнивший одного своего давнего, ещё школьного, приятеля. Альфред Гринграсс, несмотря на то, что был из «чистокровных», сам никогда не кичился своей родословной, и попал, собственно, не на Слизерин, а на Равенкло. В былые годы был он таким же бесшабашным раздолбаем и жизнелюбом, как и Сириус, а ныне являлся счастливым супругом итальянки Джулии Манчини и отцом дочери Дафны. На момент побега Бродяги из Англии Гринграссы ждали второго ребёнка.       Заинтересованный Сириус прошёл в свой кабинет и вскрыл письмо. Чтобы прочесть вынутый из конверта текст, пришлось даже доставать словарь – всё же за десять лет жизни среди русских что-то английское могло и подзабыться.       Письмо, впрочем, его ожидания оправдало. «Уважаемый товарищ Чернов, Чтобы прочесть это письмо, вам необходимо кое в чём торжественно поклясться. Если Вы это тот человек, которого я имею в виду, то должны быть в курсе. А.Г.»       Ну что ж, проверка сработала, старина Ал не зря считался неофициальным пятым Мародёром. В особенности после того дела, которое ему очень помогло.       - Торжественно клянусь, что я замышляю шалость и только шалость! – произнёс Сириус. Письмо развернулось, и проявился уже другой текст. «Привет, старый друг Сириус!       Пишет тебе Альфред Гринграсс, тот самый, который обязан вам, Мародёрам, своим семейным счастьем. Ты, наверное, будешь сильно удивлён, как я тебя нашёл и почему вообще пишу не из Англии, а из Италии, но расскажу по порядку.       После падения Гонконга в восемьдесят восьмом мы с Джулией поняли, что Британия с её новыми порядками – далеко не то место, где можно было бы нормально жить. Поэтому мы договорились с дядей Джулии и переехали сюда, в свой дом недалеко от Милана, где сейчас и живём. А тебя мы нашли, когда по телевизору смотрели ваше выступление в Берлине, но я тогда не смог достать билеты на фестиваль. Немцы, однако, прислали буклет про всех участников с указанием адресов студий и клубов, потому адрес пришлось писать по-немецки.       Как ты там поживаешь, старый пёс? Вижу, не бедствуешь, раз занимаешься делом, любимым ещё со школы. Как у тебя с семьёй, нашёл кого-нибудь, кто бы заставил тебя остепениться? Как там поживает твой крестник? В Британии о нём уже совсем забыли после вашего исчезновения. Старик Дамблдор объявил новым «героем пророчества» Невилла Лонгботтома, но это сослужило им дурную службу. Подробности расскажу, когда мы с тобой увидимся, это надо видеть лично.       У нас всё в порядке, через пару месяцев после вашего отъезда у моей старшей дочери Дафны появилась сестра, которую мы назвали Асторией, а уже после прибытия в Италию Джулия преподнесла мне ещё один подарок – дочерей-близняшек, которых мы назвали Вероникой и Викторией. Итальянский климат творит чудеса, приезжай, убедишься сам.       С надеждой на скорую встречу,       Твой старый приятель       Альфред Гринграсс»       Прочитав письмо, Сириус довольно ухмыльнулся. Да-да, это был тот самый старинный приятель Альфред, которому он, Сириус, на шестом курсе помог познакомиться поближе с нравившейся тому сокурсницей Джулией. Тогда Мародёры тайком проникли в душевые и утащили всю одежду у шестикурсниц Равенкло. Альфред, которому пару минут спустя намекнули о необходимости побыть благородным рыцарем, намёк понял и мастерски исполнил то, что от него требовалось, предложив пострадавшей синьорине Манчини свой плащ. Сия неловкая встреча переросла в замечательный роман, и потом Сириус неожиданно для себя самого оказался приглашён на свадьбу Гринграссов. Потом, уже в восьмидесятом, Альфред как бы в шутку намекал, что пора бы и ему, Сириусу, остепениться, найти жену и обзавестись потомством. Мол, дочерям женихи понадобятся, а отдавать кому попало очень бы не хотелось. Кто же мог знать, что пройдёт чуть больше года, и жизнь Сириуса перевернётся с ног на голову…       Решив текущие дела и оставив написание ответа до дома, Бродяга направился в кассы «Аэрофлота» за билетом до Гаваны…       Вечером он рассказал жене о неожиданном письме от старого друга.       - Всё-таки он тебя нашёл? – спросила она.       - Да, Лили, увидел наше выступление, как мы в Берлине играли на фестивале. Как оказалось, Альфред и сам решил сделать ноги с островов.       - Что он ещё рассказывал?       - Говорит, что не одна уже дочка у него, а четыре. Когда мы уходили, Джулия беременная была, и сейчас, говорит, уже в Италии ещё две прибавилось. В гости звал, про семью спрашивал. Гришей нашим интересовался, как, мол, поживает.       - Ты ему ещё не писал ничего?       - Нет, Лили, я с тобой хотел посоветоваться.       - Правильно хотел, - улыбнулась Лили. – В общем, так. Пиши пока без подробностей, вот, мол, женился, и дети есть. Пусть Гринграссам тоже будет сюрприз, когда мы туда поедем. И лучше к нам их сюда пригласи. Они, наверное, здесь ещё не были.       - А если туда поехать, в Италию?       - Я бы рада, так опять детей папе оставлять? Ладно Гриша, он летом опять в «Артек» поедет, а младшим-то ещё туда рано. Пусть лучше сам Альфред сюда приезжает, у нас тут летом иногда жара не хуже итальянской бывает.       - Ключевое слово «иногда», - хихикнул Сириус, и его жена засмеялась вслед за ним.       - Ну да, особенно когда дождь не льёт, или ветер с залива не дует, так ещё терпимо. Но ладно Альфред, там, о т к у д а мы, там и хуже погода бывает, а каково будет его семье, жене и дочерям?       - Напишу ему, а детали обговорим. *** Великобритания, Хогвартс, 27 июня 1992 года       После отъезда первокурсников Альбус Дамблдор принялся подсчитывать убытки, принесённые школе свежим пополнением. И, надо сказать, поразмышлять ему было над чем.       Состав первого курса, где, по давнему плану, должен был учиться Гарри Поттер, вот уже десять лет считающийся безвестно пропавшим, был подобран директором как будто бы специально. Рональд Уизли, патологический лентяй и обжора, должен был прививать настоящему «герою пророчества» ненависть к учёбе – а ведь попал бы Гарри на Гриффиндор, никаких сомнений! – а Гермиона Грейнджер, зубрилка и зануда – внушать столь же сильный комплекс неполноценности, а по пути стучать ему, директору, или Минерве, как дятел об дерево.       Вот только план этот был хорош ровно до начала своего воплощения в жизнь, ибо ключевая фигура, то есть собственно Гарри Поттер, исчез без следа. Запасным «героем пророчества» был объявлен Невилл Лонгботтом, но тут помощь Уизли № 6 была бы и лишней – у Лонгботтома и своих талантов на этом поприще хватало.       Жалобы на «Золотое Трио», как именовали его подхалимы и которое служило источником насмешек и откровенного издевательства всей школы, летели на директорский стол десятками за месяц. Но Дамблдор ни одной из них не давал ход – герою пророчества надо было вырасти достойным своего статуса.       Вышибленные двери, исписанные похабными словами парты, нанесённые прямые и косвенные оскорбления и оттоптанные ноги – вот далеко не полный перечень геройских поступков, о которых директору излагали как ученики, так и преподаватели. Минерва МакГонагалл с горестью отмечала, что у Лонгботтома полностью отсутствует даже намёк на способности по её предмету. Филиус Флитвик констатировал столь же низкие способности по Чарам. Помона Спраут делала те же самые выводы относительно Травологии, а зельевар Слагхорн был и вовсе безутешен.       - Увы, Альбус, увы, - отмечал он на итоговом собрании педагогического состава. – Если бы Лонгботтом учился на моём факультете, он не сохранил бы своего ученического статуса даже до зимы. Я очень хорошо помню его родителей, бабушку и деда, но это ведь уму непостижимо, сколь непохожим на своих достойных предков вырос наследник столь славного некогда рода! Теперь же он может быть лишь его позором, и ему легче дойти пешком до Луны, чем получить приглашение в мой клуб!       - Ну же, Гораций, нельзя же судить столь бескомпромиссно. К мальчику нужно проявить снисхождение, ведь он круглый сирота.       - От опекуна, Альбус, тоже зависит многое. Будь его попечителем кто-нибудь из достойных семей, которых посчастливилось знать мне, они бы просто не допустили такого кошмара. Господа, ни на одном моём уроке студент Лонгботтом не выполнил ни одного моего задания! За тридцать два сдвоенных урока он лишь пять раз не допустил взрыва или расплавления котла, менее чем в половине случаев не покалечил своих напарников, а количеству перепутанных или неправильно положенных ингредиентов я уже давно потерял счёт! Уизли достиг точно таких же успехов. Как эти двое берутся сдавать СОВ? В старые времена их бы попросту не допустили до экзаменов! В общем, так, Альбус, Вы, конечно, можете делать что угодно, а по моему предмету Уизли и Лонгботтом не будут переведены на второй курс, пока не сдадут без ошибок хотя бы четверть от пройденного материала. Такого кошмара я не видел за все шестьдесят восемь лет, что здесь преподаю!       - Единственное, что нравится Уизли, это уроки полётов, - добавила преподавательница полётов на метле и по совместительству руководитель квиддичного кружка мадам Хуч. – Лонгботтом не преуспел даже в этом, школьные мётлы ломаются в щепки под одним его весом, я уже молчу о том, чтобы хоть как-то поднять их в воздух.       - Зато я в восторге! – проскрипел завхоз Филч. – Если так будет продолжаться, эти двое будут моими подсобными рабочими на всю оставшуюся жизнь! Присылайте мне их почаще!       В общем и в целом, итоги собрания Дамблдора не радовали, и Невилл, «дитя пророчества», был переведён на второй курс с очень большим скрипом и то кроме Зелий, по которым он оставался на второй год. Переубедить упрямого зельевара директору не удалось.       А ведь Дамблдор уже начал было расставлять фигуры для нового раунда игры, и философский камень, украденный когда-то Гриндевальдом у Николя Фламеля и доставшийся Дамблдору после скоропостижной кончины Гриндевальда, был доставлен в школу и помещён в Зеркале Морганы. Так он там и остался, ибо никто не смог его оттуда взять. Квиринус Квиррелл, который проявлял наибольшую активность, был обнаружен возле зеркала мёртвым с размозженным затылком. Полоса препятствий, которую сооружали все преподаватели, так и не понадобилась – никто из «Золотого Трио» не смог даже добраться до неё. А всё из-за Лонгботтома, застрявшего своим весьма широким седалищем в люке запретного коридора и поднявшего дикий свинячий визг такой силы, что прихромал мистер Филч и сходу вручил в плечи отработку по зачистке школьного сортира до конца года. Чисто так, для профилактики и в дополнение к уже имеющимся.       И это была лишь одна из мелких и незначительных неприятностей, преследовавших престарелого директора все последние годы. Впрочем, Альбус Дамблдор не был бы Альбусом Дамблдором, не имей он всегда при себе в рукаве несколько неучтённых тузов… *** Италия, недалеко от Милана, 4 августа 1992 года       - Даже не верится, что мы снова вместе! – воскликнул Альфред Гринграсс, поднимая бокал вина «за встречу».       - А ещё более удивительно было увидеть здесь тебя, Лили, живую и здоровую, - поддержала Джулия, когда все уже выпили. – Тогда ведь распустили слух, что ты – самозванка, сговорившаяся с Сириусом.       - В общем-то, так оно и было, - усмехнулся обнимающий жену Бродяга. – А если серьёзно, то старику не были нужны ни я, ни Лили. Нас он видел только как помеху в обладании нашим сыном.       - Так что же было потом? Судя по тому, что у вас всё хорошо…       - Нам помог внезапно приехавший папа… то есть Моисей Поттер, - ответила Лили. – Он потом объявил меня своей дочерью, когда мы оформляли советские бумаги, привыкла уже за десять лет. Так вот, с его помощью мы и бежали.       - Бежали из Англии на немецком корабле, а потом поездом в СССР, где и сейчас проживаем, - добавил Сириус. – А имена у нас нынче такие потому, что когда мы оформляли советские паспорта, то и записались русскими, чтобы одному седобородому козлу было труднее нас искать.       - И всё-таки, как же у вас всё сложилось именно так? – снова спросила Джулия. – Я имею в виду…       - Моему сыну нужен был отец, - вздохнула Лили. – И кроме крёстного, кандидатов не было никаких. А Сириус был влюблён в меня ещё в школе, и доказал это делом, в отличие от Джеймса, резко охладевшего, стоило мне забеременеть. Поэтому, когда мы прибыли в Ленинград, всё так и решилось.       Из дальнего угла сада послышались звуки музыки.       - Гриша наш что-то поёт… - прислушался Сириус. – Ну да, конечно же, «Наутилуса» новое, чего Слава ещё даже на концертах не пел.       - Что, Мародёрская кровь взыграла? – ехидно усмехнулся Альфред. – Только не говори, что это ты его подучил, как добиваться благосклонности понравившихся ему девчонок.       - Ну, ему, во-первых, ещё рано, всего-то двенадцать, но за намёк спасибо, - столь же ехидно ответил Сириус старому приятелю. – Ещё пару лет – и начну учить всерьёз, да он многое и сам уже умеет.       - Это точно, - кивнул Гринграсс, слушая, как Гриша Чернов, некогда бывший Гарри Поттером, играет на гитаре и поёт песни Дафне и Астории… *** Свежая пресса Газета «Советский спорт» (СССР), 18 сентября 1991 года. Раздел «Олимпийская хроника» «ЗИМНИЕ МЕЖДУ ЛЕТНИМИ: УТВЕРЖДЕНЫ СТОЛИЦЫ НОВЫХ ЛЕТНИХ И ЗИМНИХ ИГР Международный Олимпийский Комитет принял решение по поводу порядка проведения зимних Олимпийских игр, которые отныне будут проводиться в межсезонье между летними. И первыми Играми, проведёнными по новым правилам, станут XVII Игры 1994 года, которые примет город Пильзен (ГДР). Столицей Игр XVIII Олимпиады 1998 года объявлен город Кемерово (СССР). Также утверждены столицы летних Игр. XXVI Олимпиада 1996 года пройдёт в городе Афины (Греция), а XXVII Олимпиаду 2000 года примет у себя кубинская столица город Гавана. Пытаясь оспорить новые правила проведения Игр, и будучи несогласными с утверждёнными кандидатурами городов-столиц будущих Игр, представители США и Великобритании заявили о бойкоте предстоящих Олимпиад до тех пор, пока очередные Игры не будут проведены, по их словам, «на свободной земле под светом демократии». Очевидно, демократией теперь именуется полное игнорирование мнения большинства в пользу всевозможных меньшинств без рода и племени…» Газета «Советская Россия» (СССР), 24 декабря 1991 года. Первая полоса «ПЕРВЫЙ ГОД ПЯТИЛЕТКИ ЗАВЕРШАЕТСЯ ДОСТОЙНО Председатель Президиума Верховного Совета СССР Пётр Миронович Машеров подвёл итоги уходящего 1991 года. Он отметил, что, несмотря на имеющиеся трудности, годовой план на предприятиях и производствах нашей страны будет выполнен в срок… (…) …Очень поспособствовало выполнению плановых показателей резкое увеличение спроса на транспортные средства с новым движителем, известным как «гравицаппа». Производство таких движителей пока налажено только в Советском Союзе, соответственно заказы на них принимаются от машиностроительных предприятий всех стран СЭВ. Автомобили, парящие над дорогой, не касаясь земли, уже примелькались на улицах городов нашей страны. Теперь очередь за самолётами. КБ имени Туполева выпустило новую модификацию своего Ту-154, оснащённого гравицаппами вместо обычных двигателей, и новый самолёт уже потряс воображение зрителей, поднявшись в воздух практически с места, без привычного разбега по полосе. Ожидается, что со временем и такие новинки станут обыденностью…» Газета «Берлинер Тагеблатт» (ГДР), 5 марта 1992 года. Раздел «Международные известия» «СИНГАПУР ПОСЛЕДУЕТ ЗА ГОНКОНГОМ? Генерал-губернатор британской колонии Сингапур лорд Палмерстон сделал широковещательное заявление. По его мнению, если ситуация в Азии продолжит развиваться таким же образом, как и предыдущие годы, то Сингапур ожидает участь Гонконга. Напоминаем, что Гонконг пал в августе 1988 года под натиском толп китайских дикарей, и лишь благодаря мужеству немецких, русских и корейских лётчиков, не побоявшихся на свой страх и риск прибыть на враждебную землю, люди из погибшей крепости были вывезены на нашу территорию. Видимо, гарнизону Сингапура удаётся сопротивляться до сих пор только благодаря арсеналам большего объёма, нежели были в Гонконге, но вопрос их скорого исчерпания уже встаёт на повестку дня…» Газета «Ленинградский рабочий» (СССР), 5 ноября 1992 года. Первая полоса «КОГДА ШЕСТЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ПЯТЬ: ЛАДОЖСКИЙ ВОКЗАЛ ПРИНЯТ В ЭКСПЛУАТАЦИЮ Традиция ленинградских строителей делать родному городу подарки к очередной годовщине Великого Октября продолжает радовать жителей и гостей нашего любимого города. Сегодня первый поезд, следовавший из Мурманска, был принят не на Московский вокзал, как было раньше, а на только что открытый Ладожский, строительство которого завершилось накануне. Отныне новый вокзал будет обслуживать поезда, следующие из Ленинграда на восток и северо-восток, в направлении Петрозаводска, Мурманска, Архангельска и Вологды, транзитные поезда с указанных направлений на Москву и из Москвы, а также дублировать Московский вокзал в случае увеличения сезонной нагрузки. Это будет необходимым также в свете грядущей реконструкции Московского вокзала, приуроченной к приближающемуся 300-летнему юбилею города Ленинграда…»