Filius Tenebrarum Legitimus
Глава 1: Всё пошло отнюдь не так, как ожидалось…
6 июня 1994 года, берег Чёрного Озера, Хогвартс.
— Экспекто Патронум! Над гладью Чёрного озера, начавшего покрываться коркой льда от присутствия сотен дементоров, почуявших душу волшебника, по воздуху проскакал величественный олень, сотканный из света. Казалось, что от его свечения даже воздух стал легче и чуточку теплее, и в сердце черноволосого волшебника, Гарри Поттера, которому вышеназванный Патронус и принадлежал, затеплился огонёк надежды. Через пару секунд Гарри заметил, что чувство холода и беспомощности усилилось, став ещё более удушающим и зловещим, чем прежде. Патронус скрылся за пеленой чёрных плащей, и больше не показывался. Мысли Гарри о том, что ему снова удастся вылезти из очередной передряги, как в предыдущие годы, живым и относительно невредимым, разбились о стену несчастья, ужаса и пронизывающего холода. — Экспекто Патронум! На этот раз из его палочки не вырвалось и намёка на Патронус — даже дымок, который у него получался во время обучения, и тот отказывался появляться. Пальцы Гарри уже начали леденеть, и он почувствовал, что подошвы его кроссовок медленно начали примерзать к мокрым камням, на которых он стоял. Собрав всю свою Гриффиндорскую решительность и отвагу, он снова поднял свою палочку, словно меч и направил её на орду дементоров в считанных метрах от него. Подавив усилившиеся чувства ужаса и отвращения, он последним усилием воли выкрикнул изо всех сил: — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! Плодов, а точнее, бесплодного белого тумана своего заклинания Гарри так и не увидел — его взгляд затуманился, он покачнулся и упал безвольной куклой на камни, чудом не разбив себе голову и не скатившись на заледенелую поверхность озера. Дементоры, почувствовав животное отчаяние в душе Гарри, только ускорили свой полёт, в мгновение ока окружив двух волшебников, и приготовились к трапезе. Один из них подлетел к Гарри, и, взяв его лицо, своими склизкими пальцами, покрытыми струпьями, приоткрыл тому рот. «Лили, возьми Гарри и уходите! Это он!» … «Уйди с дороги, несносная девчонка!» … «Авада Кедавра!» … «Говори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки!» Воспоминания проносились в разуме Гарри нескончаемым потоком. Вот Петунья замахивается на него сковородкой. Вот он разговаривает с пауками в чулане под лестницей на Тисовой. Вот они с Роном уворачиваются от массивной дубины тролля. Всё это только раззадоривало дементоров, и приближало его кончину… В то время как дементор уже приготовился вдохнуть в себя душу Гарри, Сириус, полуживой от ран и удушающего воздействия дементоров, мог только беспомощно смотреть на экзекуцию своего крестника. Магии у него осталось совсем чуть-чуть, едва хватило бы на слабенькую Левиосу, но вид Гарри, повисшего в объятиях дементора, что-то сломал внутри старого анимага со звуком бьющегося стекла. Годы спустя, вспоминая этот инцидент, Сириус спишет этот таинственный звон на галлюцинации, вызванные присутствием половины Азкабанского контингента дементоров… — Экспекто Патронум! Неожиданно громкий и резкий голос Сириуса пронзил ночную тишину, и, казалось, что существа отпрянули от одного его звука. Из палочки беглеца-анимага вырвался настолько ослепительный Патронус, что любой наблюдатель, доведись ему лицезреть эту сцену, был бы не способен опознать форму духовного защитника Сириуса. Но сам Сириус знал — его анимагическая форма снова выручила его шкуру. Дементоры, не ожидая такого поворота событий, рассеялись по озеру в тщетных попытках удрать от сверкающего пса, а сам Сириус, не теряя ни секунды, подхватил своего безжизненного крестника словно мешок с картошкой, и резко повернулся, аппарируя прочь от Хогвартса с хлопком такой силы, что у всего фасада замка, выходившего на озеро, выбило стёкла, а вибрации прошли через вековые камни до самого фундамента, пугая всех в замке до чёртиков. Позже Дамблдор, а с ним и весь преподавательский состав школы, прочешут каждый дюйм того места, откуда аппарировал Сириус, но так и не смогут выяснить ни место их назначения, ни личность аппарировавшего. Но разгадка сама придёт к ним сутки спустя, когда приборчик в кабинете Дамблдора издаст последний писк и развалится бесполезной грудой хлама, сфера пророчества в Отделе Тайн вспыхнет и померкнет навсегда, а наследство Блэков перейдёт к Драко Малфою, пусть и не всё. Гарри Джеймса Поттера и Сириуса Ориона Блэка больше нет в живых. ╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦Спустя пять минут, в доме на Площади Гриммо, 12…
— Ублюдок, поганец, сволочь! Как ты посмел вернуться сюда! — орала благим матом Вальбурга Блэк, последняя (по её версии) достойная представительница почётного семейства Блэк. –Я тебя растила, я тебя воспитывала, а ты! Предатель крови! Да чтоб тебе сгинуть в… Где ему, следуя заветам портрета его дражайшей матушки, следовало сгинуть, Сириус уже не услышал, ибо в этот момент в гостиную вломился старый домовой эльф, которого, видимо, привлекла гневная тирада, продолжавшая литься, словно водопад из нечистот. — Кричер видит предателя рода. Кричер чувствует узы связи. Чего желает глупый, мерзкий хозяин? Но Сириус уже не обращал внимания ни на портрет, буквально изрыгавший непотребности в его адрес, ни на домовика, который сверлил его взглядом, будто желал испепелить. Нет, сейчас его главной целью было одно — спасти крестника, который буквально с каждой секундой таял на глазах. Сириусу даже показалось, что он видит душу Гарри, которая болталась на тоненьких ниточках, и эти ниточки обрывались, одна за другой, приближая тот исход, которого ему хотелось избежать больше всего на свете. Отчаяние, да такое, которого он не ощущал даже после смерти Лили и Джеймса, захлёстывало его разум, мешая сосредоточиться на том немногом, что он помнил из колдомедицины. Заклинания никак не хотели накладываться, а подпитка магией, казалось, только ускоряла агонию Гарри. Исчерпав весь свой арсенал лечащих заклинаний (и не только их, он даже попытался применить малое заклинание молнии на сердце, как его учила Лили), он отшатнулся от полутрупа мальчика, и слёзы отчаяния и беспомощности потекли по его щекам. Он не мог поверить в то, что они с Гарри расстанутся так скоро: и часа ещё не прошло с момента, как он доказал им свою невиновность, а смерть уже пыталась дотянуться до поседевшего мальчика, так похожего на Джеймса, свои костлявые пальцы. На заднем плане, видя, что Сириус сдался, Вальбурга перешла от оскорблений его магических способностей и анимагической формы к откровенному издевательству. — Посмотри на себя, ничтожество! Даже не способен спасти какого-то грязного Поттеровского полукровку! А я ещё, дура старая, думала, что ты станешь достойным наследником Блэков, как Регулус, мир его праху! — ЗАТКНИСЬ! — Сириус ткнул искрящей палочкой в сторону портрета, силясь захлопнуть портьеры, но безрезультатно. — Бездарь! Даже пушинку с места сдвинуть, и то не можешь! Я всегда знала, что в тебе кровь испорченная была, не то, что в Регулусе, — измывалась Вальбурга, доводя Сириуса до кипения. — Мой мальчик был достойнейшим наследником, жаль, что под конец свернул с правильного пути… А ты, дворняга бесталанная, был, есть и останешься самой большой моей ошибкой! Сириус застыл, словно статуя. Медленно повернув голову в сторону портрета, он наградил её таким испепеляющим взглядом, что, не будь она мертва, Вальбурга бы уже лежала в гробу и сама бы закрыла сверху крышку. — Ошибкой?! ОШИБКОЙ?! — проревел Сириус, вставая на ноги и подходя к портрету. — Тогда я исправлю твою ошибку собственноручно и отрекусь от рода, чтоб тебе, матушка, на том свете жарко было! На мгновение в прихожей повисла замогильная тишина, а затем портрет взвизгнул настолько громко, что у Кричера и Сириуса заложило уши, а последний при этом ещё вспомнил, что Лили называла это явление «ультерзвуком» или что-то вроде. Она ещё упоминала летучих мышей, но Сириус даже при всём желании не мог вспомнить, как эти две вещи связаны. — НЕ СМЕЙ, ГРЯЗНОЕ ОТРОДЬЕ! Я ТЕБЯ НА ТОМ СВЕТЕ ДОСТАНУ И РАСПОТРОШУ! ЗАПЫТАЮ ДО СМЕРТИ! — белая как мел Вальбурга не могла себе и представить, чтобы кто-то из семьи имел наглость отречься. Даже Сириус в молодости не помышлял о таком, а тут… Последний Блэк по мужской линии, и если он отречётся, род прекратит существование как таковой! Но её угрозы только укрепили анимага в его твёрдом желании отречься от рода матери и отца. Он не хотел иметь с ними никаких отношений ещё с момента поступления в Хогвартс, но боялся магического отката за свои действия. Да и кто бы его пустил к родовому камню, который был необходимым условием для ритуала отречения. Три раза ха. Потом был выпуск, и Сириус уже подзабыл свои планы по избавлению от тяжёлой ноши своей фамилии, ну, а после… Азкабан. Двенадцать лет заточения. Там уж было не до родовых заморочек, хоть бы дожить до завтра. И вот, пришёл момент, когда ему ничего не мешало наконец разорвать те цепи, которыми его опутывала семейная репутация. Он мог наконец стать самим собой, Сириусом Орионом. А не Сириусом Блэком, сумасшедшим убийцей, пошедшим по стопам кузины Беллы и отдавшим лучших друзей на милость Тёмного Лорда, чтоб ему на том свете икалось. — Кричер, открой ритуальный зал и приготовь всё нужное для ритуала отречения. После этого ты свободен, я тебя не держу и знаю, что ты был бы рад служить Нарциссе. Это мой последний тебе приказ. От таких слов у Кричера расширились глаза, и он сделал невольный шаг назад. Продолжая неверяще смотреть на Сириуса, он пробормотал нечто невразумительное, что тот истолковал как «спасибо», и испарился. Через несколько минут он ощутил, что связь с домовиком разорвалась и усмехнулся. — Вот, принимай подарочек, дорогая кузина. Надеюсь, тебе он понравился, — прошептал анимаг и, подхватив еле дышавшего Гарри, побежал вниз по открывшимся в полу ступеням к родовому камню Блэков. ╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦В ритуальном зале…
Бережно прислонив Гарри к стене и наложив сильное заклятье стазиса, благо что теперь он мог связно мыслить и колдовать, Сириус направился к высокому трёхметровому камню, испещрённому символами, в котором угадывались включения метеоритного железа. Собственно, традиция называть всех Блэков в честь созвездий пошла именно от этой каменюки. Давным-давно, ещё когда семьи Блэк как таковой не существовало, основатель рода Астерион, лицезрел падение «звезды», которая на поверку оказалась огромным метеоритом овальной формы, двух метров в диаметре и шести в длину. Из того метеорита он сделал родовой источник, а так как тот буквально «упал с неба», то как дань уважения и памяти, всех членов семьи называли именами звёзд и созвездий. На камне можно было различить как кельтские плетения, которые и были нанесены самим Астерионом, так и более поздние дополнения в виде рун футарка, клинописи и даже египетских иероглифов. По традиции, глава рода, если у него было на то желание, мог дополнить рунную схему источника своими нововведениями для усиления рода и после его смерти. Некоторые поговаривают, что из-за этой традиции родовой камень Блэков мог поспорить по силе и сложности плетений с краеугольным камнем замка Хогвартс, считающегося одним из самых защищённых мест на Земле. Но Сириус пришёл сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Сейчас у него была другая цель — отречься от рода, предавшего его и выкинувшего его за дверь, словно дворнягу. В ответ на его мысли камень словно завибрировал, выражая свою неподдельную печаль смертью рода. Разложив необходимые инструменты и полоснув по руке жертвенным кинжалом, он прислонил ту к родовому источнику и начал ритуал. — Я, Сириус Орион Блэк III, волей Магии, по законам Её и правилам, отрекаюсь от рода моего, рода Блэк, данного мне кровью и Магией, по праву предательства. Да падёт кара на виновных, и да пожалеет Магия невинных. Отныне и навсегда не принадлежу ни я, ни кровь моя, ни душа моя, ни тело моё роду Блэк. Да будет так, как я сказал, и да падёт на меня кара рода за клевету и ложь, ежели неправ я. Ответом ему было громкое гудение источника рода, и Сириус мог поклясться, что камень источал злобу не хуже дементора. Но он также чувствовал, что злоба не была направлена на него, но скорее на тех Блэков, кто уже упокоился. Подавив иррациональное желание сбежать из зала, куда глаза глядят, он снова положил окровавленную руку на тёплый камень. Сконцентрировав всё своё желание спасти Гарри на свою руку, он продолжил. — Да услышит магия моё воззвание, и да примет она мою жертву. Во имя древних, старых и новых богов, заклинаю. В этот раз реакция источника была намного более активной — настолько, что Сириуса сбило с ног магическим импульсом и откинуло к стене ритуального зала. С потолка посыпались крошки камня, пол пошёл трещинами. Но что больше всего поразило Сириуса, так это фигура, появившаяся на фоне камня, пылающего синим огнём. Даже ожидая чего-то сверхъестественного, он не мог и подумать, что на его зов явится… это. Фигура принадлежала женщине среднего роста, с вьющимися волосами цвета бездны, глазами без белков и радужки и кожей цвета свежего снега. В руках она держала посох, напоминавший Сириусу змею, обвивающуюся вокруг своей добычи. Приглядевшись, он понял, что это действительно была резная змея. Рваный балахон, в который была укутана женщина, больно напомнил ему о недавней их встрече с дементорами. — Ты звал, Сириус Орион? От звука её голоса он вздрогнул, как будто его обожгли горячей сковородкой. Он был мягким и бархатистым, но столько стали в голосе он не слышал даже тогда, когда матушка Вальбурга ещё коптила небо. На чистых рефлексах сделав полупоклон, он заговорил: — Да, я воззвал к магии, дабы она рассудила меня и мой род по совести и закону. Но… Договорить фигура ему не дала. — И магия услышала тебя. Я, хранительница отныне и вовек почившего рода Блэк, Первородная, сим отрекаю Сириуса Ориона от рода Блэк. Да будет так, как Я сказала! Затем, словно бы невзначай, она сказала: — Твой крестник ходит по грани. Но сейчас не его время, и не его место. На что ты, Сириус Орион, готов пойти ради него? Ради него ты отрёкся от рода. Ради него ты сбежал из Азкабана. Ради него ты почти отдал свою жизнь мне, воззвав к магии с желанием его спасти. Но готов ли ты пожертвовать сутью ради него? Сириусу даже не нужно было раздумывать над ответом. — Если это подарит ему жизнь, да. На губах женщины, от нахлынувшего на неё чувства решимости, исходящего от Сириуса, проступила еле заметная улыбка. — Да будет по-твоему, Сириус Орион. Миг, и вот они стоят уже не в ритуальном зале дома на Гриммо, а посреди известнейшего в Британии круга друидов, Стоунхенджа. Родовой источник Блэков стоял здесь же, пульсируя магией в свете полной луны, напитывая древние камни силой, от которой звенело в ушах. — Прими своего крестника, Сириус Орион, как Сына своего, по крови, духу и магии. Прими его в Род свой, основанный на руинах старого, как и положено всему живому. Сильна в нём кровь Певереллов, Смерть не заберёт его раньше времени положенного и отведённого. Отрешённо кивнув, Сириус второй раз за ночь порезал себе ладонь, и, положив её на источник, он буквально ощутил, какие слова было необходимо ему сказать. Не медля ни секунды, он начал говорить нараспев: — Я, Сириус Орион, волей Магии, по законам Её и правилам, беру Гарри Джеймса Поттера себе в Сыновья по духу, крови и магии отныне и навек! По праву крёстного, по праву последнего в роду, да услышит магия моё воззвание, и да примет она мою жертву. Во имя древних, старых и новых богов, заклинаю. Мощный магический импульс прокатился по кругу друидов, отразился от границы и наложился на самого себя в центре, прямо над камнем, испуская мощный луч высоко в небо. Не отпуская руки от камня, Сириус продолжил: — Я, Сириус Орион, волей Магии, по законам Её и правилам, основываю Род свой, на руинах старого, на рассвете нового, да решится судьба его Магией! По праву отречённого, по праву отца по крови, да услышит магия моё воззвание, и да примет она мою жертву. Во имя древних, старых и новых богов, заклинаю. Больше он не помнил ничего — его попросту вырубило от переизбытка магического фона. ╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦╩╦В то же время. Вне Стоунхенджа.
В банке Гринготтс был полнейший переполох — только что, минуту назад, сейфы двух древних родов, Блэков и Поттеров, автоматически запечатались. Для гоблинов такая ситуация была не в новинку — немало родов, у которых были свои сейфы в Гринготтсе, полегли в борьбе с Воландемортом или за него, и сейфы таких родов запечатывались до появления наследника. Но в данном случае у изначальных родов после запечатывания остались только школьный, с небольшим количеством денег на обучение возможного наследника, и малый родовой, с родовыми книгами и артефактами. Львиная же доля капитала утекла в неизвестном направлении на счета нового рода, и гоблины сбились с ног в поисках этого злосчастного сейфа. Всё-таки, что бы про гоблинов ни говорили плохого, но к своим обязанностям хранителей и банкиров они относились с должным профессионализмом. Ну, а то, что хамить любят, так это не они одни такие.***
В родовом особняке Блэков на Гриммо стояла гробовая тишина — из дома вместе с родовым источником ушла вся магия в наказание за предательство, и теперь дом 12 стал не более чем заброшенной хибарой, о которой соседи стараются не говорить, не слышать и не видеть…