Самая длинная ночь (По ту сторону Тьмы - 2)

      С высоты драконьего полета гористый Оборотневый остров напоминал оскаленную волчью морду. Там, где у волка должен быть глаз, поблёскивал шпиль башни. Дракон пошёл на снижение, виртуозно лавируя между острыми пиками. Небольшая, но прекрасно обустроенная посадочная площадка располагалась прямо во дворе университета. Гости здесь были нередким явлением, однако на соскочившего со спины дракона мужчину пробегавшие по своим делам студенты посматривали с удивлением. Рыжие волосы гостя рассекала угольно-чёрная прядь, сливаясь на спине с кожаной курткой. Серебряная цепь, обмотанная вокруг пояса, и поблескивающий на шее кристалл красноречиво свидетельствовали о профессии некроманта. Несколько старшекурсников изменили свой маршрут и свернули к приземистому длинному зданию, над которым из многочисленных труб поднимались клубы разноцветного дыма.       Некромант проследил за студентами внимательным взглядом, усмехнулся, и направился туда же. Открыв тяжёлую дверь, он чуть не оглох от перекрикивающих друг друга голосов. Длинный коридор был заполнен народом. В основном, молодыми людьми в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. Некромант поймал за плечо выскочившего из ближайшей лаборатории симпатичного юношу в мантии, прожжённой в самых неожиданных местах.       — Где я могу найти профессора Герберта фон Кролока?       Юноша окинул некроманта настороженным взглядом, побледнел и попятился.       — Я не... Его здесь нет. У него сегодня выходной, да, вот именно.       — Понятно. — Некромант приподнялся на цыпочки и прищурился, выглядывая кого-то в дальнем конце коридора.       Студент обернулся и побледнел ещё больше. По коридору прокатилась волна. Студенты резво расступались, давая дорогу самому необычному преподавателю университета.       — Господин профессор! — Юноша в прожжённой мантии кинулся ему навстречу, но Герберт, не глядя, отстранил его.       — Не сейчас, Эдди. Передай своей группе, что сегодня занятия отменяются. А завтра переносятся с утра на вечер. — Он остановился в шаге от некроманта и сдержанно улыбнулся. — Здравствуй, Корвин.       — Добрый день, профессор.— Некромант учтиво склонил голову. — Где мы можем поговорить?       — Прошу сюда. — Герберт указал на дверь.       Выходя, Корвин бросил взгляд через плечо. В коридоре стало значительно тише, многие смотрели им вслед. Эдди кусал губы и выглядел, как побитая собака.       — Очередной любовник? — спросил Корвин, едва успевая за стремительно шагающим по двору Гербертом.       — У меня уже много лет один любовник, — отмахнулся тот. — А это так, ерунда. Не могу же я запретить им влюбляться в себя.       — Ты здесь популярен, как я заметил. Какой у тебя курс?       — Пятый, выпускной.       — И они тебя слушаются? Ты же выглядишь, как второкурсник.       — Одной моей улыбки на первом занятии оказалось достаточно. Но я всё равно сто раз пожалел, что подписал контракт на этот год. Платят мало, а свободного времени вообще не остаётся. — Герберт вел гостя весьма запутанной дорогой. Они то поднимались, то спускались по коротким лестницам. — Запоминай повороты, здесь лабиринт не хуже, чем у Джарета. В начале года приходится то и дело отправлять спасательные экспедиции за потерявшимися новичками. А вот и мои апартаменты. Добро пожаловать!       Он остановился у дубовой двери с блестящей бронзовой табличкой, достал из складок мантии ключ и с некоторым усилием повернул его в замке.       — Всё время забываю смазать. Раздевайся!       — Вот так сразу? — засмеялся Корвин.       — По крайне мере сними это, — Герберт указал пальцем на цепь. — Что за дурные манеры — приходить в гости к вампиру, обвесившись серебром!       — Прости, я просто не успел переодеться после работы. — Корвин отстегнул с пояса цепь, снял кристалл, аккуратно сложил всё в карман и огляделся, куда бы пристроить куртку.       В небольшой комнате царил полнейший беспорядок. На двух стульях и небрежно застеленной кровати валялись вперемешку чистые и перепачканные в чём-то неопределяемом рубашки. Рядом с дверью обнаружилась вешалка, полностью погребённая под ворохом плащей и мантий. Пол едва виднелся из-под скомканных листов бумаги, разбросанных лакированных туфель, красивой морской гальки и веточек кораллов. И только на столе царил идеальный порядок. Две стопки тетрадей, позолоченный письменный набор с чернильницей, а рядом — вазочка с бисквитами, причем один из них надкушен. Корвин понимающе улыбнулся. Он никогда не ревновал Герберта, раз и навсегда уяснив, что удержать ветреного вампира можно только одним способом — не держать его.       Посомневавшись, Корвин набросил куртку на спинку стула. Герберт тем временем скинул мантию, пинком отправил что-то под кровать и кокетливо улыбнулся, но подходить не спешил. После одного случая, когда он заработал весьма болезненный ожог, вампир предпочитал дожидаться, пока некромант разденется сам.       — Ты скучал по мне?       — Несказанно! — Корвин торопливо обшарил себя, избавился от пары серебряных амулетов и, стараясь ни на что не наступить, двинулся к Герберту. — Между прочим, ты обещал писать.       — Между прочим, ты обещал меня навещать, — парировал Герберт, отступая к кровати. — И ни разу не появился за полгода.       — Но я-то тебе писал...       Корвин споткнулся о попавший под ногу башмак. Герберт тут же кинулся на него. Кровать жалобно заскрипела под весом двух барахтающихся тел.       — Ко-ори! — Герберт успевал одновременно ласкать и ласкаться. — Вот теперь я верю, что ты скучал!       — Ещё бы, я ведь полгода не вылезал из Эринии! — Корвин дёрнул за шнурок, стягивающий длинные светлые волосы и зарылся в них, вдыхая до боли любимый запах.       Герберт не менялся. Ни внешне, ни в привычках. Это пугало и одновременно обнадёживало.       Они разом застонали и некоторое время лежали, не расплетаясь.       — Ты останешься хотя бы на неделю? Я дам тебе ключи от моего дома. В нём, правда, давно никто не жил, но стены целы и крыша не протекает.       — Не хочу срывать тебе учебный процесс. — Корвин улёгся поудобнее. — У меня всего три свободных дня, а потом придётся вернуться. Меня нанял Арден сопровождать его посольство к Селару.       — Ты ведь не собираешься перебраться в Эринию окончательно?       — Меня настойчиво приглашают, но я пока не дал ответ. — Корвин взял Герберта за руку и соединил их пальцы. Над ними возник светящийся шарик. — Ты помнишь, какой сегодня день?       — Какой? — Герберт нахмурился, и тут же брови его взмыли вверх. — Что, неужели двадцать лет прошло?       — Именно. — Корвин крепче сжал пальцы. — Я выиграл пари. И могу потребовать у тебя, что угодно.       Герберт приподнялся на локте и посмотрел на любовника с лёгкой тревогой. Нынешний Корвин нисколько не походил на трогательного жеребёнка. В свои пятьдесят он выглядел на тридцать и стареть не собирался. Сказывалась кровь фэйри. Но за эти два десятилетия произошло многое. И постоянно пополняющаяся коллекция шрамов на теле Корвина тому подтверждение.       — И что ты хочешь? — Герберт намеревался произнести эту фразу небрежным тоном, но в голосе проскользнули предательские нотки паники.       — Я хочу... — Корвин выдержал драматическую паузу. — Тебя. На всю оставшуюся мне жизнь.       У Герберта округлились глаза и рот. Он нахмурился, улыбнулся, снова нахмурился. Корвин любовался этим мгновенными переменами, не выпуская его руки.       — Я не покину Подземелье, — наконец сказал Герберт.       — Ты сам предложил условия пари, а теперь торгуешься? — Корвин щёлкнул пальцами. Шарик над ними завибрировал и начал расти. — Это не шутки, Герберт. И что ты имеешь против Эринии? Ты там — легенда, о тебе песни поют.       — Весьма польщён. — Герберт не спускал глаз с шара. — Но спать в гробу половину суток? Нет уж, благодарю покорно, к такой жизни я возвращаться не намерен.       «Ты хочешь, чтобы я полностью от тебя зависел?» Корвин почти услышал этот вопрос, заданный ледяным тоном. И собственный ответ: «Ты мне не доверяешь?». Он хотел переселиться в Эринию. Хотел стать лучшим некромантом молодого мира, а не оставаться до конца жизни вторым в Подземелье. И он хотел, чтобы Герберт был рядом. Шар продолжал расти. Пальцы Герберта всё ощутимее подрагивали.       — Я не настаиваю на твоём переселении в Эринию. — Корвин прижал его руку к губам. — Мы можем встречаться, как сейчас. Я постараюсь возвращаться в Подземелье почаще.       — Договорились! — Герберт расцвел такой лучезарной улыбкой, что Корвин зажмурился. Магический шар сжался в искру и исчез, но они не разняли рук.       — Кстати, ты был у меня дома? — Герберт потерся носом об ухо Корвина.       — Был, там всё в порядке. Ни одной пылинки, и роза стала ещё красивее. Улли старается от всей души.       Улли был слугой Герберта, выбранный из гоблинов методом многочисленных проб и ошибок.       — Ой, я же тебе письмо привёз от Игрейны! — Корвин дотянулся до жилета и вытащил из кармана многократно сложенный лист бумаги.       Герберт сел, подложив под спину подушку, и принялся за чтение. Корвин искоса поглядывал на него. Равнодушный к мимолетным романам вампира, он безнадёжно ревновал его к Игрейне. Королева гоблинов прочно занимала в жизни Герберта гораздо более важное место, чем все любовники, вместе взятые.       Герберт засмеялся.       — Гномы опять устроили свару с гоблинами, при молчаливой поддержке троллей, разумеется. Теперь башню ремонтируют. Джарет сменил всю охрану.       — Я застал финал этой истории, — улыбнулся Корвин.       Он помнил, как всё началось, как раз в тот год, когда они с Гербертом влюбились друг в друга. Король гномов предложил Джарету план по восстановлению безопасного пути в Эринию — под предлогом налаживания торговых связей между мирами. Причем гномы брались разобрать западную башню замка и собрать её за пределами Лабиринта за символическую плату. Джарет потребовал за ту же цену восстановить замок. И когда Альбрехт согласился, окончательно уверился, что гномы преследуют иную цель, нежели торговля. А уж когда к ним в помощь прибыли тролли, всё стало ясно.       — Ториус с Альбрехтом до сих пор ждут, когда Джарет отправится в бессрочный вояж по вселенной. Ну, пусть подождут лет эдак сто. — Герберт сложил письмо, приподнял край перины и достал из-под неё большую плоскую шкатулку. В двух её отделениях лежали письма. Корвин с горечью отметил, что посланий Игрейны больше, чем его.       — Как поживает Алиас? — Герберт спрятал шкатулку.       — Пытается воспитывать Ринальдо. Без особого успеха, на мой взгляд. Мальчишке пора определяться, к чему у него талант, а он носится по Лабиринту с гоблинами и усложняет жизнь бедолагам, угодившим на испытания Джарета. И эта его страсть к музыке... Отец взбеленится, когда узнает.       — Может, его талант как раз в музыке и заключается. А ты слишком много требуешь от младшего брата.       — Он что, тебе жаловался?!       — Он не жалуется, просто иногда рассказывает кое-что.       Корвин сделал мысленную пометку серьёзно поговорить с братом. С тех пор, как Ирис окончательно порвала с Алиасом и эмигрировала в Эринию, Ринальдо стал совершенно неуправляемым. Отец его избаловал до безобразия.       — Ты есть хочешь? — с надеждой спросил Герберт. — Я какао сварю.       Корвин содрогнулся.       — Спасибо, я не настолько голоден, чтобы пить твою отраву.       — Я сварю без перца.       — А также без кардамона, корицы, спирта, соли и неизвестной дряни, непонятно как оказавшейся в сахарнице, — безжалостно перечислил Корвин. — Только с молоком. Коровьим.       Герберт надулся.       — Тебе не понять моей творческой натуры.       Корвин окинул его медленным взглядом. Герберт улыбнулся, облизнув клыки.       — Вари какао, — обречённо согласился Корвин. — Но попозже, часа через два.       Какао они пили уже ночью, и к тому времени Корвин так проголодался, что даже острый запах незнакомой пряности не мог испортить ему аппетит.       — А это что? — Он вытащил из стопки растрёпанных фолиантов новенькую книгу в красно-чёрном сафьяновом переплете.       — Отец прислал! — Герберт скорчил страдальческую гримасу. — Можешь забрать себе. Я даже открывать не стал, мне и личных воспоминаний хватает.       — «Дорога боли: этапы трансформации души и их влияние на облик демона», — прочитал Корвин. — Это Йорген написал? Обязательно прочитаю. Алиасу, полагаю, тоже будет интересно ознакомиться.       Герберт промолчал. Он сидел на подоконнике, поджав ноги, и прижимал к себе кружку с какао, словно хотел согреться, хотя в комнате было тепло.       — А в Эринии полгода зима, — негромко сказал Корвин. — Вам повезло открыть этот мир летом, а то бы замёрзли.       — Да, повезло. — Герберт повернул голову. Его глаза поблёскивали в темноте. — Особенно нам повезло наткнуться на шершней.       Корвин сочувственно кивнул.       — Неприятные твари. Хорошо, что эльфы почти всех уничтожили. Разве что в самых глухих лесах ещё остались.       Шершнями переселенцы называли чёрно-желтых летучих мышей, охотящихся стаями по ночам. Яд, который они впрыскивали при укусе, вызывал у людей мучительные судороги. А у фэйри — кошмары и полную потерю магических способностей на пару дней. Корвин замер. Неужели в этом разгадка тайны, не дающей покоя Алиасу? Игрейна и Джарет обязаны Герберту жизнью?       Корвин боялся поднять глаза. Если вампир поймёт, что проговорился...       — В Эринии много интересного... — Герберт задумчиво поболтал остатки какао. — Ты скоро вернёшься?       — Это зависит от Ардена. — Корвин перевёл дух. Пронесло. — Полагаю, что недели через две по времени Эринии.       Герберт невесело усмехнулся.       — Привязанность...— Он одним глотком опустошил кружку. — То, что приходит после любви. Я всегда полагал, что это скучно.       — Не знаю, — Корвин обнял его за плечи, — моя любовь никуда не уходила. А что касается скуки, то я просто мечтаю с ней познакомиться, но пока что безрезультатно.       — Вот это твоё желание я выполнять точно не собираюсь. — Герберт спустил ноги с подоконника и обхватил ими Корвина. — Слушай, а тебя ведь не обыскивают на границе, верно?       — Предлагаешь мне стать контрабандистом?       — Да какая контрабанда! Так, кое-что туда, кое-что оттуда. Я тебе список напишу.       — Тебе что, деньги нужны?       — Не откажусь. Но гораздо больше мне нужны ингредиенты, которые в Эринии, можно сказать, под ногами валяются, а у нас ценятся на вес золота. Что-то в этой фразе было неправильным. Но когда Герберт смотрел такими умоляющими глазами, у Корвина плохо получалось мыслить логически.       — Пиши свой список, — вздохнул он. — Но если Джарет меня поймает, я на первом же допросе тебя выдам.       Герберт призадумался. Кое-что из желанных ингредиентов запретил к ввозу в Подземелье именно король гоблинов. Становиться мучеником науки Герберту не хотелось.       — Но ты ведь не попадёшься? Ради меня.       Корвин покорно кивнул.       — Ради тебя я готов на многое. Особенно охотно я готов ради тебя не оказаться в пыточной камере.       Герберт положил голову ему на плечо и тихонько замурлыкал. Кое в чём Кори так и остался доверчивым жеребёнком. Надо же, сам сформулировал ограничение своего желания — до конца жизни. А ведь жизнь так легко оборвать — даже у некроманта.       Корвин смотрел поверх головы Герберта в темноту ночи и размышлял, кто кого сегодня заарканил? Ясно одно — теперь они связаны, и если он хочет прожить как можно дольше, придётся постараться. До сих пор ему удавалось удерживать Герберта, удастся и дальше.       — Некромант и алхимик, — он бесшабашно улыбнулся. — Уникальный дуэт. Клянусь, о нас ещё будут слагать легенды.       Далеко от них, в Лабиринте, на долгую минуту остановились все часы.       — Что бы это значило? — Игрейна озабоченно посмотрела на Джарета.       — Переломный момент. — Он подкинул на ладони хрустальную сферу, и она раздвоилась. А потом ещё раз. И ещё. — Происходит что-то важное для истории всего Подземелья. Начинаются по-настоящему интересные времена. И это прекрасно, моя радость.