Они так здорово бродят по улицам… Влюблённые, медленно, с радостью. Верят, что всё обязательно сбудется. Да как им хватает наглости?! Чувствуют себя нужными… Свет им на лица падает. Сегодня просто простужена, Обычно они меня радуют…
Яркий свет фар на встречной бьет по глазам. Всплеск адреналина заставляет биться сердце чаще, думать меньше. Поток прохладного ветра словно обнуляет, тело требует перезагрузки. Он расслабленно и слегка лениво выкручивает в обратную сторону руль. Авто занимает свою полосу. Черт. Молчим. Я не понимаю, зачем уехала с ним — он не понимает, зачем увёз. Эмоциональный маятник качается чересчур сильно. Думала, что достигла дна. Что ж, теперь я его пробила. Поворачиваю голову, окидывая его взглядом. Он изменился. Это заметно по его движениям, манерам, даже чертам лица. Сосредоточен. Блять. Он стал ещё лучше. Отворачиваюсь к пассажирскому окну, когда в ответ на мой слишком уж долгий взгляд слышу смешок. Ну, что-то всё-таки неизменно. Предсказуемо. Пытаюсь выловить знакомый пейзаж за окном. Наверное, стоило спросить его хотя бы куда мы едем. Нам придётся говорить, рано или поздно, очевидно же. Это смешно. — Отвезёшь меня в отель отца? — мой голос резко прерывает тишину, и я слегка жмурюсь. — Пожалуйста. — Это херовый план, учитывая обстоятельства, — его тон спокойный, слова летят словно небрежно. Поворачиваю на него голову, ловлю встречный взгляд. — У меня нет плана лучше, — даже слегка смеюсь, скорее, нервно. Вспоминаю, что в прошлый раз из-за Егора просидела взаперти слишком долго. Второй заход — это уже слишком, ну правда. — Не думаю, что сегодня он будет меня искать. — А я думаю, что он ёбнутый, — выдыхает, сдавливая ладони на руле. Выдаю ответный смешок. Конечно, он прав, излишне очевидно. — А я думаю также. Очень жаль, что я не поняла это гораздо раньше. Удивительно, сколько дерьма можно было бы избежать, исключив из жизни всего одного человека. Или всё же не одного?.. — Отвези меня в любой отель поблизости, — задумашись, прислоняю пальцы к холодному пассажирскому стеклу. — Лишь бы были свободные места. Ответа, естественно, не следует. Я просто ощущаю, как машина резко набирает скорость, словно у неё наконец-то появился четкий маршрут. Впрочем, наверное, так и есть. Вряд ли у него в голове до этого момента был определенный пункт назначения. Если только, конечно, он не планировал снова отвезти меня к себе. Но это смешно настолько, что никак не может быть правдой.***
Тонкие пальцы вставляют ключ-карту в замок двери номера с пресловутыми цифрами. Она осторожно ступает вперед, как будто её бывший уже прячется где-то внутри. В помещении загорается тусклый свет, и я слегка сощуриваюсь, делая пару шагов вслед за ней. У меня нет ответа, зачем. Зачем, блять, и почему. Но я уже внутри. И я не знаю, как она реагирует на это. Я вижу лишь спину и опущенную вниз голову. Она просто замирает, и время здесь, между нами, также предательски замирает. Всё, блять, сейчас словно неподвижно. Я бы не отказался выпить. Не вовремя вспоминаю, что наконец добил альбом. Никак не мог найти вдохновение на это, но как ни странно, нашёл. Нашёл потому, что только на студии собирался в подобие человека и переставал думать о ней. Или мне так казалось, какая теперь уже нахуй разница. То есть, фактически получилось, что вдохновение вовсе не в ней. Из-за погруженности в свои мысли пропускаю момент, как она стягивает куртку и присаживается на край кровати. Я занимаю место в дверях, привычно опираясь плечом. Мне надо идти. Хотя нет, не так. Мне надо уйти. И как бы пиздецки дебильно это не звучало, насовсем. Не нужно было даже приезжать. Но когда Никита позвонил и выдал мне какую-то несусветную хуйню, в которую я даже не с первого раза въехал, я уже не мог сдержаться и не приехать. Очень хотелось набить ему ебало. Но вышло уж как вышло. Сосредотачиваюсь на ней. Изменилась. Стала ещё загруженней, ещё худее внешне. Удивительно, как сильно меняются люди, неожиданно хапнув дерьма. В самом начале всего этого я и не думал, что мы окажемся вот здесь. Именно в этой точке. В такой позиции, в какой находимся друг напротив друга сейчас. Что веселье между нами закончится так резко, что лучше бы блять и не начиналось. Я не могу привязываться к кому-то. Тем более, находясь рядом с ней, я делал только хуже. Я же уже вдолбил себе, что она не для меня. Сейчас никто не для меня. Только музыка. Тогда какого хуя ты ещё здесь стоишь? И какого она меня не выпиздила ещё на пороге? Какого меня так трясло от мысли, что она трахается с Максом? Я, блять, двое суток спать не мог, потому что закрыв глаза видел только её под моим братом, и их мерзкие улыбки в этой картине заставляли курить чуть ли не пол пачки за раз. И я не въебал Максу по роже только из-за того, что он успел за секунду произнести аж три слова. И их смысл был четкий и понятный. Её вздох возвращает мысли в душный номер. Блять, что происходит в её голове? Просто выгони меня уже, и закончим на этом. Делаю шаг назад, понимая, что наша пауза пиздец затягивается. Как там обычно произносят в таких эпичных моментах: сейчас или никогда? — Может, закажешь чего-нибудь выпить? — её голос прилетает мне в спину, заставляя остановиться. Или я ебанулся, или это просьба остаться. Ну ёбаный в рот, малая. Всё неправильно.***
Меня еще ни разу в жизни так не резала тишина. Настолько сильная, что я реально слышу стук собственного сердца. Секундный скрип, он разворачивается, чтобы… Уйти? Считаю про себя. Отпусти. Нет. — Может, закажешь чего-нибудь выпить? Он замирает, как вкопанный. Где-то сбоку шелестит моя куртка, потому что в нервном припадке я перебираю ткань пальцами. Хочется прикусить себе язык до металлического привкуса крови во рту. Я что, только что показала быку красную тряпку? Два шага — он присаживается рядом со мной. Так пиздецки близко. Я чувствую привычный запах, втягиваю его носом, боюсь, что это иллюзия. Потираю ладони между собой, пытаюсь согреться. Или успокоиться. А может, и то, и другое. Его пальцы касаются моей руки. Я вздрагиваю, но не отодвигаюсь. То ли он такой горячий, то ли это контраст наших тел, черт его знает теперь. Он переплетает их. Вот так просто мои пальцы оказываются в замке с его. Я сжимаю его ладонь, словно это последнее, что я хочу сделать. Слышу его выдох. Все стало так неправильно. Мы должны разойтись, разбежаться в разные географические углы, и никогда не пересекаться. Желательно, даже не вспоминать то, что были знакомы. Но мы лишь продолжаем молча сидеть, не разжимая руки. — Кирилл, — он даже не поворачивает головы в мою сторону, а я к чертям потеряла все слова. Всё, что должна сказать, утекло только что сквозь пальцы. Метафорично. — Всё… — Пошло по пизде, — его голос хрипит, кажется, он даже не собирался слушать меня, — с того момента, как я свалил картину с той официанткой. Невпопад усмехаюсь. Это сейчас было признание, что нам не стоило знакомиться? — Я хочу уехать, — прикрываю глаза, подтверждая его мысль. — Из Москвы. Я больше не хочу жить здесь. Мне не нужен бизнес, ничего не нужно. Я перестаю чувствовать прикосновение его пальцев. Он ответно усмехается. — Разумно. Решение было принято чуть раньше. Вряд ли обдуманно, вряд ли взвешенно, вряд ли желанно. Просто я хочу почувствовать безопасность и моральное спокойствие. А это невозможно, когда просыпаешься в нескольких километрах от бывшего и него. Это боль, но точно не жизнь. Наверное, мой разочарованный выдох доносится не только до его ушей. Он удивлённо разворачивается ко мне, приподнимая брови в вопросе. «Ты же не думала, что я буду тебя отговаривать?» Он не задаёт его. Это звучит лишь в моей голове. — Тебе лучше… Он запинается. Но я уже знаю, что он хочет сказать. Тебе лучше без меня. Мы оба знаем, что лучше. — Это было бы слишком эгоистично, Крис, — его рука легонько проходится по пряди моих волос, а я чувствую ком, застрявший в горле. — Я ничего не могу никому обещать. Сорри, что втянул в это. Соленая слезинка все-таки скатывается по щеке, замирая где-то на губах. — Я сама втянулась. Ты просто такой, какой есть. Он кивает и привстает, наверное, чтобы уйти. — Я и сам втянулся, — морщится. Блять. У нас выходит настолько дебильно сопливое прощание, что меня саму от него тошнит. — Обещаю, — застегивает молнию своей куртки и оборачивается уже на выходе, — с завтрашнего дня меня и Макса словно и не было. И давно ли он стал таким правильным? — С завтрашнего? — переспрашиваю, приподнимаясь с кровати. Он замирает, смеривая меня недовольным взглядом. — Малая, что ты хочешь услышать? Я пытаюсь поступить правильно, хотя мне это и не… — Завтра, — перебиваю его, не давая договорить, и он сам того не осознавая тянет молнию на куртке вниз, — ты же сам сказал. Хватает секунды, чтобы он окончательно скинул куртку с плеч прямо на пол. Кажется, я даже целую его первой, но разве это так важно?***
Ну зачем же я в тебя влюбился? Ну зачем мне это надо было? Твоя вечная любовь так мало длилась, Твоя вечность о любви имеет срок. Давай мы с тобой сыграем в прятки, И я тебя искать не буду. Я найду себе намного лучше, Я найду себе совсем другую.
Солнечный свет пробивается в окно. Кожа девушки блестит, когда она неловко переворачивается на другой бок, хлопая рукой по пустой половине кровати. Присаживается, удерживая пальцами одеяло, вздыхает. Кажется, ее ждёт новая жизнь. И она чувствует себя счастливой.***
Спустя месяц она получит сообщение со скрытого номера. «Ты была дороже миллиона долларов. Ты была весомей этих кучи поводов.» Спустя месяц он найдёт на той самой картине ещё одну надпись, которую никогда не замечал. «Я люблю тебя. Ты был моим вдохновением». Жаль, что вдохновение закончилось.