Воцарилась гробовая тишина. Джин всё продолжал стоять в дверях и боязливо рассматривал течного омегу. Чонгук тоже за ним наблюдал, не отрываясь. Он думал, пытался расставить всё по полочкам и начать уже что-то объяснять другу, который всего несколькими минутами ранее изливал ему душу. А Тэхён... Тэхён не знал, как ему совладать с собой: тело било мелкой дрожью. Омега хочет одновременно и плакать от образовавшейся пустоты, и наброситься на своего альфу от желания и боли, и смеяться, потому что всё, что сейчас происходит: эта тишина, эти люди, что каким-то образом все оказались в его квартире, эта ситуация в целом - вызывает неловкость. Поэтому он старается молчать и не шевелиться вовсе, стать невидимкой.
- Эм... - предпринял первую попытку Чон, - я не могу сейчас всё объяснить, хён. Прости, но тебе лучше сейчас уйти.
Серьёзный взгляд младшего был более чем красноречив. Сокджин просто кивнул ему в ответ и тихо прикрыл дверь, ещё через минуту послышался щелчок входной двери. Чонгук и Тэ остались наедине. Теперь их ничто не останавливало, но они всё равно не могли пошевелиться. Это мгновение встречи. Каждый представлял его совсем иначе. Вот она - шутка судьбы. Просто ставит тебя перед фактом и ничего ты теперь сделать не можешь, не можешь ничего скрыть или умолчать. Уже всё сказано, уже всё прочтено между строк. Желваки альфы играли на лице, кулаки то сжимались, то разжимались. И в моменты расслабления тело уже готово было рвануть к своей половине, чтобы утешить, приласкать, подарить облегчение, как он и собирался сделать до прихода брата омеги, когда у обоих просто крышу сносило, но он всё не мог отпустить ситуацию с мыслью "будь, что будет", нет. Слишком многое ему открылось всего за какие-то жалкие минуты. Он не мог сделать этот несчастный шаг к своей паре. Ему нужно было услышать всё из его уст, чтобы поставить точку. Но мозг отказывался принимать такие сложные решения, голова кружилась, а сладкий, желанный и такой прекрасный аромат истинного проникал в лёгкие, заполняя всё свободное пространство и все ненужные мысли, ведь вот он - самый нежный и дорогой человек - лежит на кровати, свернувшись комочком, и ждёт. Не кого-то там, а именно его, Чонгука. Разве о чём-то ещё нужно думать? Да и зачем думать, нужно просто действовать, довериться инстинктам и отпустить ситуацию хотя бы однажды.
Наконец альфа расслабляется, делает глубокий вдох и начинает подходить всё ближе, не отрывая глаз от своего омеги. Тэ сначала пугается, а потом поддаётся и отвечает желанием в глазах, тянется к нему руками и Чон берёт их и нежно целует. По коже в тот же миг побежали мурашки и теплота своей волной потопила обоих. С каждым прикосновением одного затягивало всё глубже, а второго возносило только выше. Альфа с невероятной печалью рассматривал синие следы на шее, которые заметил ещё при первой их встрече за высоким горлом свитера совсем недавно, осторожно огладил их и накрыл своими губами. Хотелось верить, что поцелуи эти в самом деле способны были залечить не только физические раны, но и душевные. Тэхён сейчас словно открытая книга для альфы, читай - не хочу, вот только языка он этого не знает.
Пальцы коснулись влажного от смазки прохода. Тэхён замер в ожидании и распахнул свои глаза. Альфа даже залюбовался, оттягивая этим долгожданный для Кима момент. Омега хотел всё и сразу, но не смел сейчас как-либо торопить Чона, однако, тело не сдержалось и потянулось за поцелуем, таким жизненно необходимым сейчас. Смущение от пристального взгляда пары делало каждое движение неловким в мыслях омеги и всё казалось угловатым и несуразным. Пальцы в этот же момент проникли внутрь. Ощущение было совсем не то, но этого пока было достаточно. Даже от него перед глазами заплясали звёзды наслаждения. Ладони Тэхёна скользили по мягкой коже альфы, снимая растянутую домашнюю футболку, очерчивали выразительные мышцы, изучая каждый сантиметр. Первые бесстыдные стоны сорвались с алых влажных губ, стоило Чону провести по его груди. Все чувства внезапно обострились и каждое прикосновение отдавалось ожогами, жар которых сменялся на ещё более жаркие губы Чонгука. Это была словно мучительная пытка для обоих.
Тэхён впервые так отчетливо чувствовал, что всё на своих местах, и это чувство было сродни эйфории. Омега и не заметил, как уже три пальца скользили в его проходе. Он откинул голову назад, зажмурив свои глаза. В этой темноте его кружило в пучине накрывшей его волны, море топило его и непонятно уже, где темнеющее с каждой секундой дно, а где притягательная невесомость вселенной. Алкоголь в крови творил невероятные вещи то обрушая его на острые скалы боли, то подкидывая к небесам удовольствия. Тэхён дрожал, пытался не замечать совсем недавно полученные раны и сосредоточиться на приятных ощущениях, что играли контрастом. Поцелуи-бабочки порхали по горячему телу омеги, иногда сменяясь на острые зубы альфы, которые оттягивали нежную кожу. Чонгук провел носом по шее Тэ, вдыхая его аромат там, где он был слышен ярче всего, и оставляя яркие засосы, после зализывая их. Взгляд омеги был рассеянным, никак не мог зацепиться за что-то одно, поэтому веки снова сомкнулись, чтобы не отвлекали от происходящего, но хотелось запомнить не только ощущения, но и эти длинные ресницы, родинку под губой, небольшой шрам на щеке, эти глаза, что следили неотрывно и впитывали каждую реакцию тела, - каждую мелочь в нём, однако, невозможно было себя пересилить. Хотелось всего и сразу, но пришлось смириться и пообещать себе, что в следующий раз точно не будет отрывать от альфы взгляда.
Чон с наслаждением наблюдал, как ресницы Тэ мелко подрагивают и руки сминают в кулаки белую простынь в попытке сдержаться, мягкие волосы беспорядочно накрывают белую наволочку одной из подушек, а особенно не мог оторвать глаз от того, как острые рёбра натягивают медовую кожу после каждого вздоха. Эта нездоровая худоба сильно беспокоила. Бёдра альфы подались вперёд, имитируя толчок, а сам Гук зарычал совсем по-звериному, когда Тэхён под ним выгнулся дугой и громко, на выдохе, простонал:
- Чонгук!
И тогда альфа понял, что сил терпеть больше нет. Наспех сняв джинсы вместе с нижним бельем, Чон обхватил свой член и без предупреждения вошёл в омегу. Тот сразу же распахнул глаза и вцепился в бёдра Чона. Больно было лишь самую малость от ещё незаживших ран, но он потерпит, как это всегда бывало, но Ким не покажет этого. Успокоив дыхание и расслабившись, он расцепил пальцы и снова откинулся на подушки. В этот же миг Тэхёна накрыло чувство целостности и уверенности, что твой человек рядом и не покинет тебя больше никогда и всё теперь будет хорошо, и отрабатывать эти проклятые миллионы не придётся, да и думать о них сейчас не хотелось вовсе. Ногти Кима впились в спину альфы, когда тот наклонился для поцелуя, оставляя на ней краснеющие полосы. Всё будет хорошо, всё непременно наладится, Чонгук будет рядом всегда и о боли в груди можно забыть. Вся тяжесть на сердце тут же исчезла и оставила после себя только лёгкость.
А Чонгуку хотелось ещё ближе. Телом к телу. Разум был настолько затуманен ароматом истинного, что парень почти ничего не видел вокруг. Зато его взгляд часто гулял по лицу Тэхёна, цеплялся за дрожащие руки, часто вздымающуюся грудь и множество фиолетовых пятен и полос. Чон наклонился ближе и поцеловал в родинку на губе, острую скулу, шею - проклятье, да ему хотелось поцеловать каждый миллиметр.
Когда Тэхён перестал так сильно дрожать, Чонгук начал слабо двигаться: дискомфорт омеги причинял боль и ему. Член медленно входил в растянутую дырочку, из которой крупными каплями стекала естественная смазка. Собрав её пальцами, Чон надавил ими на губы Кима. Тот послушно их раскрыл, вылизывая каждый и смотря прямо в глаза Гуку из-под пушистых ресниц. "Дьявол, да что он творит!?"
Альфа сильнее сдавил бедра парня, сходя с ума от возбуждения, потом уже мягко провёл руками по напряженному животу Кима, замедлившись, потом по бокам, где отчётливо выпирали рёбра, которые он мог пересчитать, по груди. После повёл вниз и коснулся члена Тэ, от чего тот, и так задыхавшийся от глубоких толчков, громко простонал из последних сил. Может быть, так и было, но сейчас Чона волновало только то, как невероятно смотрелся растраханный Тэхён.
Смазка хлюпала каждый раз, когда альфа делал особенно быстрый толчок. Внезапно он остановился, приподнимая ослабевшего омегу и переворачивая его на живот. Тот сначала растерялся, а потом скорее на автомате встал в коленно-локтевую, ещё сильнее оттопырив свою аппетитную задницу. Чонгук прорычал Киму куда-то в затылок, обхватывая его рукой поперёк живота, второй накрыл ладонь крашеного блондина, притянув к себе ещё ближе. Теперь он дал волю желанию, сорвался на бешеный темп. Когда тела настолько близко, что всё кажется одним целым, что не Чонгук сейчас совсем по-звериному трахает Ви и не Тэхён под ним громко стонет. Омегу крыло от такой концентрации аромата альфы вокруг себя. Кровать не выдерживала напора, ударяясь о стену, а Чонгук не понимал, что, чёрт возьми, творит с ним этот парень. Глаза застелила пелена, когда Ким снова так невероятно пошло и эротично выстонал его имя. Парень вышел из омеги, выпрямился, слыша его слабый разочарованный выдох с нотками облегчения, и довольно усмехнулся. Он провел ладонью по позвоночнику вниз, наблюдая, как омега выжидающе опустил голову. Чон сжал в ладони ягодицу и вошёл под другим углом. И в этот момент Ким потерял всякую связь с реальностью. Наслаждение пульсировало во всём теле, расслабляя мышцы, от чего он чуть не падал: настолько было хорошо. Чонгук был так чертовски невероятен, что его хотелось всего в себе. Как можно больше и прямо сейчас. Член болезненно пульсировал и Тэхён принялся дрочить себе, чувствуя приближающуюся разрядку. Он комкал простыни, выстанывая имя альфы абсолютно невероятными для него тональностями. Тэ слышал, как Чон шипит сквозь зубы, вновь слыша свое имя, слетевшее с губ омеги, и таял от того, что был нужен кому-то, был любим.
Их ароматы настолько смешались, что без труда можно было представить перед собой целую картину: хлопья снега ранней весной ложатся на распустившиеся бутоны сакуры. Цветы совсем хрупкие, а снег холодный и колючий. Совсем скоро от нежных лепестков ничего не останется, а он хочет сохранить их, уберечь под белым покрывалом, чтобы как можно дольше быть вместе. Однако тот и не подозревал, что причинял одну только боль. Утопал в своих иллюзиях, утягивая за собой и доверчивые цветы.
Альфа шлёпнул истинного по заднице, наблюдая за появляющимся красным следом от руки поверх синих пятен и поспешил смять половинку, сильнее раздвигая. Он заворожённо смотрел, как член входит внутрь Кима. Пот катился с него, но силы все прибывали и внезапно Чонгук почувствовал, что уже близок к разрядке. Подложив под живот омеги подушку, он ускорился до того, что со стороны блондина доносился только жалобный скулёж в перемешку с жаркими выдохами. Чон почувствовал, как горячая дырочка сжимается вокруг его члена. Омега кончил.
Внезапно основание шеи пронзила острая боль. Тэхён даже пискнуть не успел от неожиданности, только рот широко распахнул в немом крике и взгляд упёрся в закрытую дверь. Альфа придавил его своим телом, вцепившись в руки, не давая пошевелиться, и кончил в него следом. "Он поставил метку" - пронеслось в мыслях Ви. Чон поставил метку на нём. Тэ готов был захлебнуться в слезах счастья, но лишь мягкая улыбка тронула пухлые губы. Альфа неспеша оторвался от Кима, тот сразу же потянулся за поцелуем, изворачиваясь под ним и потянув руку к лицу. Он не знает, какое решение успел принять за это мгновение альфа, как не знает и того, что лучше момента, чем сейчас, у него больше никогда не будет. Сердце альфы больно сжалось, не хотелось сейчас расстраивать это невероятное создание, поэтому он ответил на поцелуй и ладонь его прижал к щеке покрепче. "Это будет моим прощальным подарком". Гук повалился на бок и сильнее обхватил омегу. Узел уже начал набухать внутри. От накрывшего оргазма всё тело Тэхёна дрожало как в судороге, а после наступила долгожданная нега. Ким хотел было тоже поставить на своём альфе метку, но сил хватило только на мягкий поцелуй в область шеи, а дальше темнота и умиротворение сна. Он ещё успеет.
- Ты прекрасен, - Чон легко коснулся губами взмокшего лба омеги. Эти стоны он будет вспоминать всю жизнь, это тело будет появляться в воспоминаниях каждый раз, когда он будет засыпать в своей комнате один или с кем-то - не важно, эта любовь больше не оставит его сердце в покое и будет умолять вернуться к своей паре, но он всё решил, пока инстинкты были заглушены сцепкой. Ощущения в этот момент были просто невероятными. Но это нужно прекратить, пока всё не стало только хуже, только больнее для них обоих. Растоптать родившиеся чувства, чтобы скучать было больше не по чему. Уйти, пока не привязался к этой концентрации нежности в виде конкретного омеги слишком сильно. Чонгук не может связать свою жизнь с Тэхёном, как не может больше находится рядом с ним.
Ведь Чонгук презирает шлюх
Это с самого начала было ошибкой, он не должен был поддаваться инстинктам, не должен был пускать всё на самотёк. Его же что-то останавливало, разум пытался сопротивляться. А он поддался, дал слабину и теперь расставание будет намного болезненнее. Чон подошёл чересчур близко и опалил свои крылья. Ему всего лишь нужно забыть этот чёртов день, запереть в самом тёмном подвале памяти на сотни замков и никогда к этому не возвращаться. Снег всегда проигрывает теплоте весеннего сезона, а цветам суждено завянуть, разбиться о землю и не напоминать больше ничем о своём существовании. Мягко поцеловав омегу в висок, он осторожно сел на край кровати. Лицо Тэ было таким красивым и по-счастливому умиротворённым настолько, что парень не удержался от лёгкого касания: он совсем невесомо огладил костяшками его скулу и провёл большим пальцем по нижней губе, замедляясь над родинкой. Это он тоже постарается забыть.
Тэхён мерно посапывал, когда сумки Чона с вещами уже были у входной двери, а сам Чонгук строчил прощальную записку, пока на телефон не пришёл ответ Хосока:
"Конечно, бро, всегда готов принять тебя в свои объятия"
В третий раз за эту ночь дверь в квартиру омеги тихо закрывается, в страхе побеспокоить чуткий сон.
***
После того, как Юнги вышвырнули из бара, он не пошёл домой, а стал дожидаться его закрытия. Ведь это место было не только баром, но и рестораном. Стоит испытать судьбу и узнать хоть какую-то информацию от работников ресторана. С девяти утра и до восьми вечера "Шекспир" был рестораном, а вот с девяти вечера и до пяти утра место с классической музыкой и дружелюбным персоналом превращалось в средоточие алкоголя и похоти. Снег, уносимый сильным порывом ветра, крупными хлопьями опускался на пустынные улицы города. Было слишком холодно, чтобы оставаться на улице, да и странно бы это выглядело со стороны: сумасшедший парень, словно призрак, не спускает глаз с главного входа какого-то клуба, не сходя при этом с места ни на шаг. Просто жуть, сошедшая с экранов фильмов ужасов. Юнги ничего не оставалось, кроме как обосноваться в ближайшем круглосуточном кафе на эту ночь. А она обещала быть долгой.
Стоило ему войти, как горячий воздух в то же мгновение обдал его приятным теплом. Замёрзшим ногам и покрасневшим от холода рукам сразу же стало приятно. Милый омежка хостес поспешил подойти к новому клиенту и предложить свободный столик где-то в укромном местечке, но альфа наотрез отказался уходить куда-либо от окон, что открывали вид на "Шекспир", поэтому выбрал ближайший от входа столик. Омега не стал спорить и просто положил перед посетителем меню и удалился. Только сейчас парень осознал, что ни Джин, ни Чонгук за ним не последовали. Он не мог их за это винить. Даже если они и друзья, то он не может заставлять их быть рядом круглосуточно. Своей несдержанностью он разбил Сокджину сердце. А ведь это он был инициатором их отношений. Теперь его начала съедать изнутри совесть. Ему всего-то стоило продержаться ещё день и тогда омеге не было бы так больно. С другой стороны, всё сложилось прекрасно: он находится в тишине и есть достаточно времени, чтобы продумать план действий. Мин ещё раз тоскливо посмотрел на горящую неоновую вывеску клуба. Вход туда ему закрыт и остановить Джина от сильного алкогольного опьянения ему не удастся. Придётся Чону разгребать за ним последствия.
"Прости, малой, но не присмотришь за глупым хёном? Не дай ему спиться"
Отправив короткое смс, он открыл небольшую книжку с меню и перешёл сразу к напиткам. Выпивать он точно не будет, а вот кофе ему сейчас необходимо, как никогда.
- Вы готовы сделать заказ?
***
Чимин не понимает, что вообще происходит. Он только что зашёл в помещение для персонала, а на него уже налетели беты с ночной смены. Они что-то рассказывали ему о ночном госте-альфе, который требовал разыскать омегу, который пахнет сиренью. Чимин всё ещё не понимает, что они вообще от него хотят. Если Пак всегда неплохо соображал и вникал в ситуации мгновенно, то сейчас он откровенно тупил. О чём они вообще? Какой ночной гость? Какой ещё омега, пахнущий сиренью? Так, постойте, это же о нём речь!?
- Чимин, вернись на нашу планету! Эй! - один из официантов потряс его за плечо. - Что теперь делать будешь? - несколько пар обеспокоенных глаз ждали ответа.
- Ну не увольняться же мне теперь, - омега протиснулся сквозь эту небольшую толпу и подошёл к своему шкафчику, нахмурившись.
- А вдруг он маньяк?
- Так, может, не будем раздувать из мухи слона? - эта ситуация начала нервировать Пака. Не хватало ему проблем до этого, так новая нарисовалась в виде непонятного альфы. - Он наверняка был пьян и просто хотел быстрого перепихона. Я более чем уверен в этом, поэтому успокойтесь. Можете обо мне больше не волноваться. Он больше здесь не появится. Так что можете уже идти домой. Вы наверняка устали, как собаки, и хотите поскорее отдохнуть. Ещё и меня так долго ждали, чтобы сказать это. Я вам, конечно, благодарен за беспокойство, но, пожалуйста, не изводите себя из-за таких мелочей. - говоря это, парень уже успел снять с себя одежду и начать натягивать рабочие брюки.
Бэты не нашлись с ответом, потому просто оставили омегу в покое. До открытия ресторана оставалось каких-то пятнадцать минут и персонал уже во всю порхал над столами, приводя всё в порядок. Чимин тоже от них не отставал и уже начал полировать привычным жестом стаканы, готовя их к приходу посетителей. Сегодня день начинался со скрипичных произведений Гайдна. Концерт номер два в ре мажоре ему особенно нравился. Он часто появлялся в плейлисте. И не зря. Произведение было лёгким и радостным, наводящим только на самые светлые мысли. Омега даже не заметил, как на его лице расцвела мягкая улыбка. Ему так сильно нравилось работать в этом месте, что в дни, когда у него был отпуск, он очень скучал по этой тёплой атмосфере старины в "Шекспире". В какой-то момент лёгкий перезвон колокольчиков оповестил персонал о первом клиенте, а Пак даже не заметил этого. Так и продолжил протирать стаканы, летая мыслями совсем не здесь.
