Вернёмся?

Альфа по-хозяйски расхаживал по полутёмному кабинету и рассматривал книжные полки, шкафчик с документацией, висящие на стенах картины. Прошло уже десять лет с того дня, как он впервые оказался здесь, а ничего за это время так и не изменилось. Когда ему надоело бесцельно бродить по кабинету в ожидании отца, он уселся в кресло за массивным столом. На экране ноутбука как обычно транслировались записи камер наблюдения. В основном они были направлены на танцовщиков. Смотреть на это было так же скучно, как и находиться по ту сторону экрана. Ты заранее знаешь, как они себя поведут, какое движение сделают перед твоим лицом, чтобы только запрыгнуть в твои штаны, или что скажут для того, чтобы вытащить из тебя как можно больше денег. Время шло, а старшего альфы всё не было. Хосок устало откинулся на спинку кресла, закинул ноги на край стола и прикрыл глаза, считая минуты. — … и мне плевать, сколько времени у вас на это уйдёт. Ищите! — рычал в телефон альфа, — Если груз не будет доставлен в срок, то по вашу душу отправлюсь уже я, — отец с грохотом захлопнул за собой дверь. Его испепеляющий взгляд переместился на сына. Он тяжело вздохнул, возвращая себе самообладание и смягчаясь. Сегодня был редкий случай, когда привычный идеальный внешний вид Чон Дасока был не таким уж идеальным: волосы у него были растрёпаны, на белоснежной рубашке виднелись капли свежей крови, но явно не его; галстук был расслаблен, а пуговицы на пиджаке свисали на нитках — некоторых и вовсе не хватало. У Хосока сложилось впечатление, что отец побывал в драке. — У тебя проблемы? — вежливо поинтересовался парень, спуская ноги на пол. Отец привычным движением пригладил волосы и попытался привести себя в порядок. — Ты что-то хотел? — Дасок обошёл стол и сел в своё кожаное кресло, которое ему спешно освободил Хосок. — У меня к тебе серьёзный разговор, отец, — хоть он и знал, что своего добьётся в любом случае, всё же младший альфа сильно нервничал перед отцом и в какой-то мере боялся его. Поэтому взгляд Хосока бегал по привычным и оттого уже приевшимся вещам кабинета, лишь бы не встречаться глазами с человеком, перед которым сейчас стоял. — Ви? — В попытке предположить тему так называемого «серьёзного» разговора, ткнув пальцем в небо, господин Чон не ожидал, что попадёт точно в цель. На лице сына отразилось удивление. Дасок достал из кармана платок и протёр им сначала испарину на лице от только что закончившегося допроса, а затем начал вытирать кровь с костяшек пальцев, — Ты же знаешь, что ничто не случается здесь без моего ведома. Так что не удивляйся, — Теперь он достал из кармана пиджака флешку и вставил её в ноутбук, — И что ты от меня хочешь? — не смотря на сына, спросил он, — Нравится трахать? Так трахай, я не запрещаю, — господин Чон устало вздохнул, прокручивая множество файлов в поисках нужного. Сейчас ему было откровенно не до любовных страданий отпрыска. Конечно, его по-своему веселила эта игра в чувства, которую устроил Хосок, но сейчас было не место и не время. Крупная сделка на поставку наркотиков китайской стороне могла накрыться, потому что какая-то крыса умудрилась подменить целый контейнер. Если бы не контрольная проверка товара, то это привело бы к катастрофе. Ему грозило если не изгнание из азиатского альянса, то смертный приговор уж точно. В этом только месяце из-за шпионов, подосланных конкурентами, он облажался уже с пятью поставками. По старой дружбе и многолетнему сотрудничеству ему сделали поблажки и разрешили исправить ситуацию, однако, ему ясно дали понять, что новых ошибок альянс больше не потерпит. Одного предателя он только что расколол и выяснил, что товар ещё в порту, но для того, чтобы его найти, нужно отыскать остальных, — Всё здесь в твоём распоряжении. Ты же мой наследник. Внутри Хосока от слов отца кровь закипала в жилах. — Он мой омега, — сквозь зубы проговорил младший то, каким тоном это было произнесено, заставило господина Чон вернуть своё внимание сыну, — Постарайся больше не оскорблять его при мне. Дасок гомерически рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. Он не мог поверить, что этот молокосос не шутит, а действительно способен на такую глупость, как «любовь», да ещё и к одной из его кукол. Альфа с детства приучал своего сына к тому, что любви не существует, что «истинных» придумало общество, чтобы создать бога среди людей, как новую религию. Жди, и идеально подходящий тебе человек непременно появится в твоей жизни. Всё это было для того, чтобы тот не нарвался на те же грабли. Та боль от потери истинного оставила в груди лишь пустоту, которую ничто не может закрыть по сей день. Именно поэтому Дасок хотел защитить сына от любви и привязанности, которые будут отвлекать его от продолжения карьеры, станут его слабым местом и точкой воздействия. Старший даже интересовался у своих партнёров по бизнесу, нет ли у их сыновей омег и не хотели бы они произвести слияние корпораций. Он хочет, чтобы его сын оставался сильным и непоколебимым, чтобы сеть в его руках крепла, а у конкурентов не было ни ниточки, на которую бы можно было надавить. Для того, чтобы обрести силу, нужно отбросить все слабости. Только в этом случае ты останешься победителем. — Это шутка такая? — ответил на это господин Чон. — Если мне не изменяет память, а она мне никогда не изменяет, у него имеется метка на шее. Ни один уважающий себя альфа ни за что не примет в свою семью меченную омегу. К тому же, Хосок, он же шлюха! Ты знаешь, сколько клиентов в нём побывало до тебя? — В воспоминаниях младшего тут же всплыли шрамы внутри Ви, которые он почувствовал, когда растягивал его, и сгорал от ненависти к людям, которые оставили их ему. Дасок хотел вызвать у сына отвращение, но это не сработало. Лицо его становилось лишь спокойнее. «Моя школа, — подумал альфа, — так оппонент не сможет понять, сделал ли он верный шаг или старается напрасно». Внутри он хвалил сына за такую реакцию. Однако сейчас, когда он должен был найти его слабое место, господин Чон не знал, куда именно стоит давить. Собственные уроки работали против него. — Ты в своём уме? Спустись с небес на землю! Ты ещё найдёшь себе партию получше, чем этот сиротка. Выбрось эти мысли из своей дурной головы, хватит обманываться. Стоило увидеть смазливую мордашку, как крыша поехала? Избавь меня от этой чуши, — говорил старший альфа насмешливо. — Я полностью серьёзен, отец. Я вижу в нём своего омегу, пусть мы и не истинные, — Хосок поддерживал зрительный контакт. Раньше бы он не посмел так открыто противоречить своему отцу. Сейчас же на кону стояла не просто очередная мелкая прихоть, — Я весь прошедший месяц наблюдал за ним, поэтому отпусти его сам, либо я просто заберу его против твоей воли, и ты не сможешь меня остановить, — Он сглотнул вязкую слюну, чувствуя, как в горле от нервов пересохло, — Я долго думал над этим и, наконец, решил сделать первый шаг. Весь этот диалог между ними Дасок воспринимал скептически, даже отрешённо, не веря в самую большую глупость сына, которую тот когда-либо совершал. — Каким будет твой ответ, отец? Однако, подумав, он решил, что примет условия Хосока, потому что был убеждён, что всё это не может быть настолько серьёзно, насколько он об этом разглагольствовал. Господин Чон более чем уверен, что как только его глупенький сын наиграется, Тэхён снова вернётся, чтобы отрабатывать несуществующий долг. Он и этого сумасшедшего Намджуна так просто не отпустит. Братья будут пахать на него: один, чтобы загладить вину, а другой от безысходности. Дасок сделает всё для этого. — Хорошо, — Альфа облокотился о подлокотник. Раз уж Тэхён не сможет работать в ближайшее время, то он просто обязан выжать из него все соки за это время. Сегодня омежка не сможет даже ползать. Альфа набрал короткое сообщение и только потом вернул внимание сыну, решая, какую бы задачку ему подкинуть, чтобы отсрочить уход лучшей куклы. Бросив взгляд на экран ноутбука, Дасок продолжил, — Ты же слышал мой разговор по телефону? Я хочу, чтобы ты сейчас же отправился в порт и уладил вопрос с грузом. — Но разве у тебя нет там доверенных лиц? — возмутился Хосок, теряя самообладание. Он надеялся сегодня же забрать Ви из этого отвратительного места. — Это моё условие, — Альфа посмотрел на сына исподлобья, — Да и груз слишком ценный, поэтому довериться я могу только тебе. Он находится где-то в Пусане, — По одному только выражению лица было видно, что младший категорически не хочет уезжать. Однако он не может противиться приказу, связанному с работой. У него не было выбора, кроме как поклониться, принимая условия. — Я сделаю всё возможное, — Хосок скорее прорычал сквозь зубы, чем ответил. Чон сделает. Он на всё пойдёт, чтобы справиться за один день и поскорее вытащить омегу из этого ада. — Не сомневаюсь, — усмехнулся отец, снимая испорченный пиджак и возвращаясь к открытому файлу в ноутбуке. Выйдя из кабинета, Хосок набрал водителя и приказал тому забрать его у выхода, предупредив, что дорога будет неблизкой.

***

Намджун правда пытался сделать что-то для своего брата, но господин Чон так сильно нагрузил его поручениями, что он даже не мог приехать в клуб, чтобы посмотреть на танцы своего братишки. Такого красивого и соблазнительного. Все мысли Кима были только о младшем, даже о своей омеге мог бы забыть, если бы тот не писал время от времени сообщения. Сокджин тоже пытался найти решение и поддержать своего альфу, но тот отвечал ему сухо. С того самого дня Джун больше не появлялся в квартире истинного, не приглашал провести время вместе, чтобы поговорить и узнать друг друга поближе. Сокджин был просто ему не интересен, пока существовал Тэхён. «Так даже лучше, — доставая сигарету и приоткрывая окно в машине, думал Намджун. — По крайней мере, я всегда знаю, где он находится, и в любое время могу его увидеть» Успокаивая себя подобными мыслями, альфа направлялся на очередную точку, чтобы продать товар. Позади ехали ещё две сопровождающие машины. В одной из них находился кейс с наркотиками, а в другой простая охрана. После этого у Джуна больше не будет работы, поэтому он сможет, наконец, заехать в Текилу и расслабиться, наслаждаясь крепким алкоголем, заодно и повидается со своим братишкой. Его мысли прервал неожиданный звонок босса. — Намджун, у меня для тебя срочное задание, — альфа моментально напрягся, потому что даже через телефон слышалась еле сдерживаемая ярость Дасока. — Слушаю? — подал он голос. — В порту появились некоторые проблемы и мне нужно, чтобы ты разобрался с этим. — Но ведь я не отвечаю за ту территорию, — опрометчиво попытался избежать этого задания Намджун. Он так давно хотел посмотреть на Тэхёна и не хотел упускать эту небольшую возможность, что посмел возразить господину Чону. — Мне послышалось? Ты сейчас говоришь, что не поедешь? — и тут Ким понял, что сделал серьёзную ошибку. — Ты уже успел забыть, на кого работаешь? Ты работаешь на меня и подчиняешься тоже мне. Если я говорю тебе ехать в порт, то ты едешь в порт. Если я говорю тебе застрелиться, то ты достаёшь пистолет и стреляешь себе в голову. Не сможешь сам, так мои подчинённые тебе помогут. — Какова задача? — перед тем как ответить Намджун сглотнул вязкую слюну: от нервов у него пересохло в горле. — Уже лучше, — всё ещё раздраженно похвалил его Дасок. — Это далеко не телефонный разговор, но у тебя и людей, что будут ждать на месте, есть четыре дня. Потом корабль отплывает, и ты можешь попрощаться с жизнью. — Нельзя ли задержать отправку хотя бы на неделю? — прикинув в голове масштабы и риски, Джун понял, что этот заказ крайне важен, раз на кону стоит его жизнь, а отведённого времени было крайне мало. Скорее, даже это было вовсе невозможно выполнить. — Я что-то непонятно сказал? — рычал в телефон альфа, — Время пошло! Я жду от тебя хороших новостей. Короткие гудки говорили о том, что босс больше ничего не хотел слышать. Намджуну ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Он решил набрать своему подчинённому в машине позади, чтобы тот завершил продажу товара без него.

***

Тэхён лежал в очередном номере, разглядывая потолок. Эта ночь казалась ему вечностью. Партнёры сменялись один за другим. Он уже давно не реагировал на их ласки и пошлые бормотания на ухо, тупо смотрел перед собой, стараясь не вглядываться в незнакомые лица. Его тело содрогалось от частых толчков, которые совершенно не приносили ему удовольствия. Кажется, было уже около часа ночи, а тот альфа так и не появился. Сегодня был первый раз, когда его не было рядом в выходной день. «Неужели я ему наскучил?» — усмехнулся про себя Ким. Теперь его жизнь снова вернётся в привычный круговорот учёбы, танцев и секса? Он не должен был так сильно привязываться к человеку, чьего имени даже не знал. Тэхён — очередная шлюха, вещь, которую с лёгкостью можно заменить, кукла, с которой можно немного поиграть, заставить влюбиться, поверить, что ещё есть люди, видящие в нём не только партнёра на одну ночь, а человека живого, дышащего, чувствующего… но он ошибся. Его ошибкой было открывать дверь к своему сердцу альфе, который был просто нежен с ним и обходителен во время близости. Он доверился, а в ответ получил лишь новую порцию боли и ран. Хотя, казалось бы, чему там причинять боль, когда вместо сердца в груди давно ощущалась пустота? Его истинный был прав. Ким всего лишь подстилка, с которой никто не захочет иметь дело. Если бы он с самого начала это понял, свыкся с этой мыслью, закрылся бы на все возможные замки ото всех, то сейчас бы не ныло в груди и не ощущалась тоска по тем ночам, когда он мог просто лежать рядом с тем альфой и чувствовать его сердцебиение. Или даже раньше. Ким должен был полностью закрыться ещё тогда, в средней школе, когда, как он думал, близкие друзья с ненавистью и презрением сплетничали за его спиной. Может, это был всего лишь его глупый омежий инстинкт, который проснулся в предверии течки? У Тэхёна ком в горле стоял и слёзы душили. Он так надеялся, что больше не почувствует этой горечи на языке, но собственная доверчивость и наивность его предала. Да, он знал, что тот альфа был сыном господина Чона. Тэ знал о нём, но они никогда не встречались; тот старался избегать клубов, что держит отец ради забавы. Приезжал и сразу скрывался в кабинете босса. У кого же ещё, если не у сына Чон Дасока, есть полное право оставаться с ним на всю ночь. Сколько бы денег ни было в карманах богатеньких бет и альф, отведённое время на близость всегда будет ограничено. Поэтому Ви должен был быть с ним предельно осторожен, но повёлся на его нежность и теплоту во взгляде. На все эти осторожные, но требовательные касания. Неужели это всё действительно было ложью? Простой интрижкой? Тогда он ничем не лучше своего отца, который заставил продавать своё тело. Избавиться от ребёнка. В груди от одного этого воспоминания что-то начало сдавливать почти безжизненное сердце. Наконец, альфа, что так усердно втрахивал его в матрас, остановился, кончая. Мужчина лет сорока не собирался выходить из него. Ви чуть было не выдохнул раздражённо, но успел вовремя взять себя в руки, изображая на лице подобие радости. Альфа с каким-то трепетом огладил его живот и бока, а потом перекатился на спину, укладывая на себя омегу. Он пытался двигаться в нём, но Тэ не смог сдержать гримасу боли, которая и заставила мужчину прекратить. Он втянул блондина в поцелуй, руки его блуждали по хрупкому телу: сминали ягодицы, скользили по спине, зарывались в копну окрашенных волос, оттягивая пряди у корней. Ви старался не двигаться, чтобы не спровоцировать новый всплеск неприятных ощущений. Сцепка для него проходила крайне болезненно: член уже неистово пульсировал. Тэхён смертельно устал, но продолжал играть с языком альфы во время поцелуя и даже почти естественно улыбался, ощущая множественные оргазмы от сцепки. Как только узел спал, Ви поспешил слезть с мужчины, а тот с каким-то недовольным рыком сполз с кровати, кинул пачку денег на тумбочку и перед уходом сказал, что хочет оставить видео себе. Дверь захлопнулась. Тэхён сел, притягивая к себе ноги. Он коснулся себя, ощущая, что его дырочка, перепачканная в сперме и смазке, болезненно пульсирует. Воспоминания откинули его на семь месяцев назад, когда только ввели услугу «расслабления» в меню, и все хотели попробовать его, Ви, на вкус. «Тебя хочет во-он тот альфа. У него на руках достаточная сумма, и предоплату он уже внёс», — голос менеджера прозвучал тогда прямо над ухом, не через динамик из своего кабинета, а вживую. В меню ещё этого не было, но просто какой-то бизнесмен почувствовал острую потребность вставить в омегу свой член. Только когда клиенты стали появляться регулярно, господин Чон увидел в этом выгоду. С того момента тело Тэ перестало принадлежать только ему и стало стоить какие-то копейки. Он думал в ту первую ночь, что это не прекратится: нескончаемый поток альф использовал его тело для получения удовольствия. Ви было страшно. После ухода одного в комнату тут же входил следующий. Сейчас всё было прямо как в тот раз. Омега устало сполз на пол и направился в ванную, где ему придётся провести некоторое время, чтобы дать сперме вытечь из себя и привести себя в порядок. Минуты казались часами, а часы вечностью. Вот омега снова танцевал в стеклянном кубе, и ровно через пять минут всё тот же ненавистный голос оповестил о новом номере. Тэхён, еле переставляя ноги, направляется в четвёртую комнату. Его тело было уже сильно истощено, но ему снова придётся давить из себя притворные стоны удовольствия, чтобы клиенту понравилось. Ким разделся, аккуратно складывая наряд на кресле. Стоило мужчине войти, как лицо Ви озарилось пошлой улыбкой, а сам он опустился на постель, из раза в раз повторяя заученные движения для раззадоривания клиента. Молодой мужчина был слишком нетерпелив, чтобы раздеваться. Он просто расстегнул ширинку брюк и склонился над омегой, пристраиваясь у оттопыренной попки. Ви снова спрятал своё лицо в сгибе локтя и приготовился терпеть пару секунд проникновения, скрывая болезненный вскрик за стоном «удовольствия». Бета начал остервенело трахать его. Ещё пятнадцать минут омега будет имитировать наслаждение и срывать голос в притворных стонах. В конце мужчина кончил ему на спину, вытер её салфетками, оставил пачку денег и попросил видеозапись. Тэхён свалился на бок, снова поджал к себе ноги и прикрыл глаза. Когда дверь открылась, понял, что пролежал слишком долго, — пришли за плёнкой. Как только запись останавили, раздался осторожный вопрос: — Эй, с тобой всё в порядке? Тэхён не верит. Даже не смотрит в сторону горничного. Ему точно послышалось. Тэхён сползает с кровати и скрывается за дверью ванной комнаты. Здесь никому нет дела до других.

***

Прошло четыре дня. Хосок злится, он потратил так много времени на то, чтобы разобраться в Пусане с грузом. Он готов был лично проделать дыру в их головах, но оставил это на усмотрение людей отца. Сейчас его главной задачей было поскорее вытащить Ви из Текилы. Альфа буквально влетел в комнату со стеклянным кубом, но он оказался пустым, да и в самом зале никого. Времени думать не было, поэтому он тут же направился в кабинет отца. — Где он? — сквозь зубы, пытаясь сдержать злость, спросил у Дасока. Тот стоял возле книжного шкафа со стаканом виски, что-то выискивая. Даже не дёрнулся от внезапного появления сына: он видел по камерам, что Хосок уже здесь. — Даже не поздороваешься? — усмехнулся мужчина, — Рад, что ты вернулся, — Он повернулся к сыну и отпил немного алкоголя, довольно улыбаясь. — Отец, где он? — Хосок тяжело вздохнул, испепеляя взглядом господина Чона. — Он дома, — Альфа подошел ближе к столу и отставил стакан, — Но что более важно, я жду отчёт о делах в Пусане, — Сложил руки на груди. Дасоку было известно о каждом передвижении сына в Пусане. Ему просто доставляло удовольствие наблюдать за тем, как этот глупый мальчишка рвался к этой одноразовой подстилке. — Я изложу тебе всё в мельчайших подробностях в письменном виде к утру, но только скажи мне прямо сейчас, где Ви, — протараторил Хосок, на что Дасок только шире усмехнулся. Старший альфа хотел ещё немного помучить своего сына, но раз уж тот чуть не умолял его взглядом, пытаясь узнать, где находится омега, то в этот раз игру стоило отложить. Дасок обошел стол и принялся что-то искать в своём ноутбуке. — Ким Тэхён, двадцать один год, Южная Корея, Сеул, район Итэвон, улица Бован, восьмой дом, седьмой этаж, семьсот девятая квартира. Запомнил? — Ч-что? — нахмурился альфа. — Он взял отпуск, — проигнорировав вопрос, продолжил господин Чон, — у него началась течка. Потому не вздумай натворить глупостей, — предупреждающе пригрозил отец. — К утру жду отчёта. Хосок непонимающе хлопал глазами, но спустя всего секунду уже бежал по коридору, бормоча как мантру всё, что рассказал ему отец. «Так его зовут Тэхён», — улыбнулся альфа, садясь в машину. «На три года меня младше», — проехал светофор. «Стоп. Бован восемь, седьмой этаж? Разве не туда на пару дней въезжал Чонгук?», — оставил машину на парковке. «У него началась течка», — звучал в голове голос отца, когда Хосок нажимал на дверной звонок. У альфы к горлу подступило волнение. Что же он творит? Чон отошëл на пару шагов, дожидаясь, когда омега откроет перед ним дверь. А откроет ли?

***

Тэхён уже два дня не выходил из квартиры. Весь день был словно в тумане. Омега только и успевал искать в доме новые пачки салфеток: от возбуждения он дрочил себе едва ли не каждый час, даже о еде забыл. Время уже близилось к часу ночи. После очередного оргазма он еле разлепляет веки и всматривается в полумрак своей комнаты, прислушиваясь к ощущениям: во всем теле чувствовалась приятная расслабленность. Рука только от сильного напряжения немного побаливает, а в целом, вроде как, его больше ничего не беспокоит. Раздался протяжный вой желудка. — Хорошо, хорошо, — хихикнул Тэхён себе под нос и накрыл живот рукой, — Я вас понял, господин. Сейчас перекусим, — Омега кое-как поднимается с постели и на ватных ногах направляется в сторону кухни. Это первый раз за всё проведённое дома время, когда он вспоминает о еде. Почему-то всегда именно ночью его желудок начинает распевать голодные оперы. Но такие моменты ему нравились больше, потому что мысли о случайных связях с какими-нибудь альфами отступали, и томящийся зуд утихал, отчего смазки выделялось гораздо меньше. Стоя перед открытым холодильником, омега чешет затылок и понимает, что надо бы и душ принять. На столе через пару минут появляется разогретая тарелка с рисом и тушёными овощами. Первая порция риса с подцепленным стручком фасоли отправляется в рот. Тэхён готов заплакать от удовольствия. Кажется, он никогда в жизни так вкусно для себя не готовил. Ощущение, будто он сидит сейчас в ресторане и наслаждается творением шеф-повара пятизвёздочного ресторана. В рот отправляется следующая порция, и Тэ прикрывает глаза и откидывается на спинку стула. «Ради этого стоит жить» — проносится в его голове. Уже в душе на омегу снова накатывает волна возбуждения, а он даже не сопротивляется: обхватывает пальцами ствол и неспеша оттягивает кожу с головки. Мучить себя — последнее, чего бы он хотел. Горячий душ сильно расслабляет. Тэхён утыкается головой в сгиб локтя, что подложил между собой и ледяной плиткой. Вторая рука постепенно набирала скорость, по ноге стала стекать прохладная смазка, а перед глазами появился образ альфы: Чонгук обнимал омегу сзади, его руки изучающе скользили по телу, а его тепло и аромат словно укутывали его одеялом. Омега пытался прогнать из головы проклятый образ, который причинял воспоминаниями лишь боль, пытался представить в голове что-то другое, но у него не вышло. Из глаз капали слёзы, а рука продолжала ритмично скользить по стволу. Тэхён кончил с именем истинного на губах. Быстро смыв с себя теперь уже прохладным душем остатки возбуждения, он выскочил из ванной комнаты. Чувствовал он себя после этого разбитым, никак не отдохнувшим и расслабленным. В этот же момент он слышит дверной звонок.

***

Проходит несколько минут прежде чем Хосок слышит как за дверью раздаётся приглушённый вопрос. — Кто там? — Ви, это я, — по привычке зовёт его псевдонимом, — Хосок. Откроешь мне? — Что ты здесь забыл? — в голосе слышится непонимание. — Как узнал, где я живу? — Не думаю, что нам стоит разговаривать через дверь… — мнется альфа. Через пару секунд дверь всё же открывается. Хосок заходит и видит, как омега буквально убегает на кухню, держась за стену, и начинает там копошиться. Альфа старается дышать через раз и снимает обувь и верхнюю одежду. На кухне он видит, как блондин торопливо убирает посуду и какие-то таблетки. Чону много гадать не надо, чтобы понять, что тот только что принял подавители и, скорее всего, блокаторы запаха. Тэхён убирает коробку куда-то наверх и ставит чайник, попутно открывая окно. Вид у омеги был загнанный и волосы мокрые. «Кажется, он только что закончил принимать душ» На часах уже давно заполночь. Ночная футболка Тэхёна по-домашнему валилась с плеча всякий раз после того, как омега пытался поправить её. Он доставал кружки, ставил их на стол и искал что-то в полупустых шкафчиках. Хосок лишь умилялся. Он поймал себя на мысли, что ему нравится наблюдать за таким домашним омегой. А его запах… Аромат манил, однако альфа чувствовал в нём что-то ещё. Таблетки уже начинали действовать, но он готов поклясться, что ощущает слабый альфий аромат вокруг омеги, который до боли напоминает ему Чонгука. Хосок впервые его почувствовал с их первой встречи. Его поразило, насколько у Ви притягательный запах, даже метка не способна его замаскировать. — Таблетки скоро подействуют, — говорит низким и хрипловатым голосом блондин, но, сразу прочистив горло, продолжает, — не знаю, сильный ли сейчас у меня запах, но могу предложить блокаторы и тебе. — Нет, они мне не нужны, — Отмирает Хосок и садится на стул. Он хочет чувствовать любое изменение в нём, чтобы следить за своей речью, пусть и недолго, — Я прекрасно могу себя контролировать. — Хорошо, — упирается ладонями в столешницу омега и опускает низко голову, — Потому что я не очень. — Я тебя остановлю, если… — Нет, этого не потребуется, — перебивает его Тэхён и старается взять себя в руки, продолжив суетиться на кухне, — Просто дай мне несколько минут, чтобы таблетки подействовали, — Альфа кивает, когда видит, как чёрные и немного расфокусированные от возбуждения глаза смотрят на него, — Чай или кофе? — спрашивает, когда чайник закипает. — Кофе. — Так как ты узнал мой адрес? — Омега наливает кипяток в кружки, размешивает Хосоку кофе, а себе же заваривает зеленый чай и забирается на стул вместе с ногами, прижимая их к груди. — Мой отец, Чон Дасок, сказал мне, где тебя искать, — Пожимает плечами и внимательно следит за реакцией, а Тэ вообще не шевелится. — Я знал, что он твой отец, но зачем я ему понадобился? Я же не смогу выйти к нему на работу! — Ким хмурит брови, глаза забегали по столу, пытаясь найти в голове объяснение такому внезапному появлению Хосока, прямого подчинённого господина Чона. — Ты не ему понадобился, — Их глаза встречаются, — Ты понадобился мне, — Появляется глупая улыбка на лице Чона. — Что? — не понимает омега, — Что ты имеешь ввиду? — Ви, я не позволю тебе больше работать на моего отца, — С каждым словом удивление на лице Тэхёна всё возрастает, — Ты же не будешь против стать моим омегой? — Щёки блондина не сразу заливает краской, а когда до него доходит смысл сказанных слов, он пытается найти подвох. — Зачем тебе это? — Может потому что люблю тебя? — удивляется Чон. — Ты смеешься надо мной? — Не верит омега, — Ты бросил меня там одного. А я ведь поверил тебе. Твоей фальшивой игре в любовь… — Ви, ты ничего не знаешь, позволь… — перебивает его альфа, но и ему Тэхён не даёт закончить. — Я и знать не хочу причин, по которым ты решил затеять эту игру. Снова стало скучно? Так выбери ещё кого-нибудь из кукол твоего отца! Почему ты привязался ко мне?! — Омега сдерживался из последних сил, глотая слёзы. Он замолчал, а Хосок шокированно смотрел на него, не находя слов, чтобы оправдать весь этот надуманный омегой абсурд. Внезапно у Тэхёна потекла из носа кровь. Блондин не сразу понял, что происходит, а Хосок уже сорвался с места, чтобы достать ту самую коробку с верхней полки. Нашёл в ней вату и быстро зажал ею нос омеги. — Перенервничал? — обеспокоенно спросил Чон. — Нет, просто подействовали блокаторы запаха. — Блондин перехватил вату и откинул голову назад, прикрывая глаза, — Спасибо. Хосок снова удивлённо похлопал глазами и вернулся на своё место. — Может, тебе стоит прекратить принимать их? — Я всё ещё работаю на твоего отца, — Устало вздохнул Тэ. — Не хочу, чтобы те альфы и беты, что оказываются со мной в одной постели, помнили мой аромат и в худшем случае пытались искать меня, да и я не хочу оставлять их ароматы в памяти. Из окна подул прохладный ветер, от чего омега немного поёжился, но альфа скинул это на жест испуга и отвращения. — Так ты позволишь мне рассказать всё, как было на самом деле? — предпринял попытку оправдаться Хосок. — Придумал, наконец, правдоподобную сказку? — Тэхён опустил голову, чтобы посмотреть в лицо этого нахала, но увидел только щенячий взгляд, обращённый на него. — Ну, попробуй, — Пожал он плечами. — Можешь мне не верить, но я только вернулся с задания отца, — Бровь омеги скептически поползла вверх. — Это было частью нашего уговора. Только в этом случае он разрешил мне забрать тебя, — Хосок увидел, как интерес Тэ внезапно пропал. Он отнял от носа окровавленную ватку. Поняв, что кровь больше не идёт, он отложил её в сторону и стал играть с пакетиком чая в кружке. Это не понравилось Чону и он нахмурился. Тэхён быстро взглянул на альфу и снова вернул внимание пакетику. — Хорошо, — прерывает тишину омега. — Допустим, я тебе верю. Что дальше? Я всё ещё кукла твоего отца. Стоит ему только позвать, и у меня не будет выбора… — Не позовёт. — Чем ты сможешь мне гарантировать это? — усмехнулся Ким. — Собой, — повысил голос Хосок. — Собой клянусь, что отец и пальцем не сможет тебя коснуться. Только перешагнув через мой труп! — Тэхён удивлённо смотрел на альфу перед собой. — Всё ещё не веришь моим чувствам? Как мне ещё доказать тебе, что я настроен серьёзно? — Ты даже меня совсем не знаешь, — Тэхён откидывается на спинку стула и делает несколько глотков из кружки. — Так позволь мне узнать тебя, — просит альфа, — Мы так долго разговаривали с тобой обо всём и ни о чём в то же время. Я всегда хотел спросить хоть что-нибудь о тебе, но был уверен, что ты не ответишь. Так, может, самое время начать? — Ну и что мне тебе рассказать? — Всё, — беспомощно откидывается назад альфа и придвигает кружку кофе, готовясь начать слушать. — Я не знаю, — Сдаётся омега, — Меня зовут Ким Тэхён, мне двадцать один год, до приезда в Сеул жил вместе с дедушками в Тэгу. Вся моя семья погибла, и теперь я сирота. Остался только старший брат, но этого человека я знать больше не хочу. — Погибла? — уточняет Хосок. — Родители умерли от передозировки, а дедушки погибли в пожаре. — Прости, — опускает глаза Чон. — Нет, ничего, ты же хотел обо мне узнать, — усмехается блондин, а потом тяжело вздыхает, — То есть тебя не смутило, что я сирота? — Это не делает тебя каким-то не таким человеком. Ты это ты, и я люблю тебя таким, какой ты есть, — отвечает на это альфа и замечает, как блондин начинает смущаться, пряча лицо за кружкой чая. — Я буду повторять тебе это столько раз, сколько потребуется, пока ты не поверишь мне, — улыбается Чон, — и не ответишь взаимностью. — Есть ещё вопросы? — уходит от ответа Тэ. — Очень много, — тянет альфа. — Как ты попал к моему отцу? — Из-за долгов родителей. Сначала я не понимал, зачем Намджун притащил меня сюда, а когда я оказался в клубе и на мои танцы смотрели твой отец, менеджер и брат, — «Ну же, давай! Двигайся, куколка! Что стоишь? Застеснялся? Не будь бревном, пока ты здесь! У тебя будет большое будущее, если сумеешь повторить эти движения с полным залом!» — раздался в голове Тэхёна противный голос менеджера, — Тогда из их разговоров я понял, что меня буквально продали за часть долгов. — Но почему твой брат так поступил? — нахмурился альфа. — Я тоже тогда задавался этим вопросом. Оказывается, деньги делают из человека самого дьявола. — А твой истинный? Как он на это отреагировал? — глаза у Кима округлились от вопроса. — Я заметил у тебя метку, — пояснил Хосок и насторожился. Чонгук не рассказывал ему, что у того появился истинный, да и в клубах он зависает двадцать четыре на семь, значит, это не может быть он. — Истинного я потерял также быстро, как и нашёл, — болезненно усмехнулся Тэ, утыкаясь лбом в колени. Чон молчал и омега понял, что от него ждут продолжения. — Я встретил Чонгука ровно два месяца назад, — вздохнул блондин, — Тогда я понятия не имел, что он мой истинный, — Ким поднял голову, но старался не встречаться взглядом с альфой из-за стыда. Его глаза блуждали по поверхности стола. Воспоминания были ещё свежими, как будто всё случилось только вчера. — Он приехал, чтобы снять комнату брата, но у меня началась течка. В день знакомства я даже не понял, что он мой истинный, но вот в последнюю нашу встречу… Я плохо помню, как оказался дома, потому что много выпил, но точно знаю, что привёз меня тогда Намджун. Дома уже был Чонгук, но с каким-то парнем. Аромат был омежий, но я его видел лишь мельком, перед его уходом. Намджун ушёл ещё раньше и мы с истинным остались вдвоём. Тогда-то он и поставил на мне метку, а утром его уже не было. Только записка на кухне со словами: «Ты — шлюха. Грязная и мерзкая шлюха», — процитировал строчки Тэхён, которые звучали в его голове время от времени, — «Это позор для меня и моей семьи. Мне теперь никак не отмыться от него. Прости, что поставил на тебе метку, это были инстинкты, и я не смог им сопротивляться», — омега усмехается, пытаясь скрыть за улыбкой боль, — Это то, что он мне написал. Поэтому не думаю, что ему до меня было хоть какое-то дело. Всего лишь инстинкты. Хосок теперь убедился, что тем самым Чонгуком был его тонсен. Именно его давно знакомый Чонгук-и был истинным альфой Тэхёна. В то утро младший вёл себя как ни в чём не бывало, даже шутил. Сказал, что просто не сошлись с хозяином характерами. Чон даже подумать не мог, что его младший мог так поступить со своим истинным только потому, что тот вынужден был быть шлюхой. — Он сказал тебе хоть что-нибудь перед тем, как уйти? — Скорее перед тем, как заняться со мной сексом, — снова усмехнулся Ким, — «Мы истинные», и больше ничего. В тот вечер он мне больше ничего не сказал, — отпил ещё немного из кружки. — К сожалению в ту ночь он оставил мне не только метку, — Тэхён отставляет кружку и водит по рисунку, будто всё ещё решает, стоит ли продолжать, — Тогда он мне оставил ещё и ребёнка. — Ты беременный? — давится альфа воздухом и наклоняется ближе к омеге, прикрыв глаза и пытаясь уловить в его аромате что-нибудь необычное, но ничего не замечает то ли из-за блокаторов, то ли собственный нос его подводит. — Меня его лишили, — Хосок распахивает глаза, а омега смотрит на него и ждёт, что тот сам всё поймёт, но нет. Чон ждал прямого ответа, — Твой отец лично привёз меня на аборт. У альфы сердце ухает. Его отец? Лично? Слова разом исчезают из его головы. — Мне жаль, — шепчет Хосок. В глазах омеги нет слёз, и лицо у него не выражает никаких эмоций. У Тэхёна лишь слабая улыбка и бесконечная боль в глазах. У него отобрали всё, что было ему дорого, — Мне так жаль, — альфа встаёт с места и обходит стол, чтобы крепко обнять омегу, надеясь, что так сможет облегчить его ношу. Он был рядом с ним весь прошедший месяц, видел в его глазах отсутствие жизни, но даже не догадывался, сколько всего он пережил. — Теперь всё будет хорошо. — Это не твоя вина, — омега отстраняется от Чона, но не может не признать, что в его объятиях ему было спокойнее. Хосок понимает, что внутри от этого всё дрожит. Он так близко к источнику этого течного запаха, что чуть не теряет контроль. Он тут же даёт себе мысленную пощёчину, возвращая себе самообладание, — За что ты извиняешься? — Это же сделал мой отец, Тэхён, — выпрямляется альфа, — В какой-то степени на мне тоже лежит его вина. — Что за чушь, — фыркает блондин, — Не ты же собственной персоной заставил меня принимать клиентов и повёз избавляться от ребёнка. — Нет, но всё же, — теряется альфа и возвращается на место, — Значит, те шрамы у тебя после операции? — осторожно продолжает расспрос Чон. — Шрамы? — не понимает омега. — Внутри тебя, — шатен смотрит куда-то сквозь стол, пытаясь показать Киму, где именно он заметил шрамы. Тогда Тэ вспоминает тех двух альф, которые одновременно проникали в него. — Нет, это шрамы не после операции, — Хосок непонимающе хмурится, — Меня, можно сказать, изнасиловали, — Тэхён снова старается не смотреть на альфу перед собой. Его так сильно пугает тот факт, что Хосок пришёл к нему, когда он так беззащитен. Прячет от него свою душу, но при этом рассказывает всё, что в ней таится. Сам себе усмехается от этого противоречия, но продолжает, — Как раз накануне прихода моего истинного мне впервые пришлось принять сразу двух клиентов. Брат в тот день потерял ваш товар, а отрабатывать за него заставил меня. Мне было страшно, но отказать господину Чону я не мог. За подобные выходки наказывают. В общем, это из-за них я получил те шрамы. Врачи здесь не при чём. — Прости, что заставил вспомнить об этом, — тушуется Хосок. Один рассказ только хуже предыдущего. «Было ли хоть что-то хорошее в жизни этого омеги?» — Нам бы всё равно однажды пришлось об этом поговорить, — старается улыбаться омега. Когда напитки в кружках заканчиваются и Тэхён почти окончательно приходит в себя под действием таблеток, он внезапно хмурится. — А зачем ты ко мне приехал глубокой ночью? — Сам не знаю, — честно отвечает, пожимая плечами. — Когда я ехал к отцу, я был уверен, что ты там. Однако тебя не было, и я спросил его, где тебя искать. Он дал мне адрес, и я сразу помчался сюда, — Омега с его слов начинает смеяться. — Такое ощущение, будто я твой истинный, — продолжает посмеиваться блондин, — Жаль, что это не так. Тэхён поднимается со стула, вставая на немного затёкшие ноги, берёт грязные кружки и ставит их в раковину к тарелке, пообещав себе, что помоет их утром. — Уже поздно, — продолжает Ким, — Могу предложить тебе свободную комнату брата, — поворачивается обратно к Чону. — Ты уверен? — с вопросом смотрит альфа, а Ким на это сначала неоднозначно пожимает плечами, а потом кивает, — Хорошо, показывай его комнату. Она оказывается довольно просторной. Ничего особенного, как номера в отелях. На полках совсем отсутствуют личные вещи, словно здесь никто никогда и не жил. Только книжный шкаф выделялся на общем фоне пустоты. — Слушай, Тэ, — проходя немного в комнату, зовёт альфа, — А переезжай ко мне.

***

Была середина мая, когда Чонгук решил, что пришло время забрать из квартиры Хосока свои забытые вещи, да и к тому же он своего друга давно не видел. Сколько прошло с того дня, как он в последний раз был у него? Два месяца? Может, три? Это уже не имеет никакого значения. Писать ему не стал. Пусть будет небольшим сюрпризом. Чон поднимается с кровати и начинает собираться. Много времени у него на это не уходит. Надевает домашний спортивный костюм, умывается и идёт на кухню завтракать. Вчера Чонгук впервые никуда не пошёл: принял душ, побрился, сходил в ближайшую парикмахерскую — там его отросшие волосы привели в порядок, — дома ещё раз принял душ, чтобы мерзкая вонь от алкоголя и случайных омег от него точно отстала, немного прибрался под музыку в наушниках, и в них же завалился спать. Он не хотел мучиться от внутреннего голоса, который в такие моменты одиночества заставлял чувствовать себя говном. Сегодня утром даже в хорошем настроении проснулся: изо рта не несло помойкой, да и ощущал себя относительно бодро. В голове пустота, лишь головная боль напоминает ему, что он ещё жив. Чонгук надеется, что, увидев своего старого друга и оказавшись в привычной обстановке, он вспомнит, почему так рвался в Сеул, вспомнит цель своего существования. Пропадая в чужих квартирах и утопая в литрах алкоголя, он совсем не находит ответа на этот вопрос. Чон пока сам не осознал, что с того самого дня вся его жизнь пошла под откос. С того дня, когда оставил истинного одного. Вливал в себя литры алкоголя, чтобы не слышать внутреннего голоса, и вдыхал сизый дым, чтобы заполнить пустоту. Однако всё это обман. Душа всё так же бьётся, выламывая рёбра изнутри, а сердце ноет, напоминая о самой большой в его жизни ошибке. По пути в квартиру Хосока, Гук заходит в круглосуточный и по привычке покупает там пару бутылок соджу и какие-то закуски, которые первыми попались ему на глаза. Он так надеется поговорить со старшим и расслабиться вместе с ним. Чон представлял, как они вместе завалятся на диван в гостиной, включат какой-нибудь канал и будут смотреть дораму, как в старые добрые, и попивать алкоголь. Думая об этом, он и не заметил, как уже поднимается в лифте. Альфа очень скучал по тем временам и хотел уже остановить нескончаемую череду однообразных будней, где каждый его вечер проходил в каком-то клубе, а утром он уходил из очередной незнакомой квартиры. Иногда он их узнавал, и уже примерно вспоминалась дорога до дома. В своей квартире Чонгук принимал душ, после шёл на учёбу, а перед тем, как отправиться в очередной клуб, снова заваливался домой для короткого сна. Несколько дней назад от бушующего алкоголя, который ещё не выветрился из него, он не смог уснуть, но очередную попойку не пропустил. Заебало. Двери лифта открылись и Чонгук скорее на автомате нажал на звонок, забыв, что у него остался собственный ключ. Он уже видел, как ругается за дверью Хосок, спрашивая у пустоты «кого это занесло?». Это заставило тихо засмеяться. Дверь открывается, но встречает его не альфа, а Тэхён… Его Тэхён. Чонгук в следующую же секунду дёрнул омегу за руку на себя и припечатал к стене. От Тэхёна исходил манящий запах цветущей вишни. Чон повёл носом по шее вверх, останавливаясь за ухом, а потом прикусил того за мочку, играл с ней языком. Истинный дрожал в его руках, а Чонгук рычал от удовольствия, понимая, что тот не сопротивляется. Оставив мочку уха в покое, он впился жадным поцелуем в пухлые губы блондина. Раздался сдержанный, мучительно тихий стон. Рука Чона легла на тонкую шею омеги, слегка сжимая. Ему не достаточно этого тихого стона. Он хочет, чтобы омега не сдерживался, кричал во всю глотку от удовольствия, ведь всё ещё помнит, как Тэхён выстанывал его имя и хотел услышать это снова. Вторая рука сползла вниз, задирая домашнюю футболку всё выше и выше, пока его грудь не оголилась. Чон кое-как смог себя заставить оторваться от желанных губ. Он заглянул в глаза истинному. Тот смотрел в ответ испуганно, но при этом расфокусированно от близости альфы и его усилившегося от возбуждения аромата, который заставлял подчиняться. Тэхён жадно глотал воздух ртом, цепляясь за плечи альфы. — Моё, — улыбнулся Чонгук, припадая к обнажённым соскам. Ким пытался оттолкнуть его, убежать обратно в квартиру, спастись за закрытой дверью, пока способность здраво мыслить, кричавшая о неправильности происходящего, не оставила его один на один с собственным возбуждением, которому сложно сопротивляться. Однако Гук не позволит. Только не в этот раз. Теперь-то, когда спустя эти месяцы, у него появился реальный шанс вымолить прощение, вернуть доверие (пускай и не сразу), вернуть Тэхёна себе, он его не отпустит так легко. Альфа поймал его за руки, снова припечатывая к стене лестничного пролёта. Он терзал языком и зубами чувствительные горошины сосков, рукой сжимая под штанами возбуждённый член омеги. Тэ стонал и плакал от стыда и желания. Чонгуку мало. Ему было катастрофически мало. Он хотел громче, ближе, желаннее. Футболка омеги в то же мгновение полетела куда-то в сторону. Чон снова потянулся к припухшим и вновь пересохшим губам, стирая пальцами дорожки слёз с щёк Кима. Задрав собственную одежду, он прижался всем телом к омеге: он хотел ощущать его тепло не только руками. Чон завёл руку ему за спину, стараясь ещё крепче прижать Тэхёна к себе и не дать одежде снова разделить их. Они — одно целое. — Ты мой, — шептал в перерывах между поцелуями. — Всегда был и будешь моим. Рука заползла под резинку штанов, обхватила вставший член и начала двигаться. Тэхён застонал, пытаясь толкнуться в кулак сильнее. На лице альфы появилась хищная ухмылка. Его омеге нравится, что он с ним делает. Ким отвечает ему. Он не пытается оттолкнуть и страха в глазах больше нет. Только прижимает к себе сильнее и запускает руки под одежду Гука, скользит ладонями по спине, царапает. Чон хочет волком выть от радости, одежду рвать от переполняющих его эмоций, находит глазами свою метку и утыкается в неё носом. Глубоко вдыхая аромат цветущей вишни с примесью его собственного, альфа встаёт на колени, спускает немного штаны Кима и смотрит на головку, припечатанную к животу. Тэ дёргается от неожиданности и спешно смотрит вниз, потому что его альфа берёт член в рот. — Что ты? Ах, — пытался было остановить его Тэхён, но запрокидывает голову назад, немного ударяясь о стену, и хватается за волосы на макушке Чона, чувствуя, как язык прошёлся по уздечке. Голова ритмично двигается, Чонгук заглатывает так глубоко, как только может. Тэхён теряется, ноги начинают дрожать. Сил оставаться в вертикальном положении почти нет. — Гук-и, я сейчас… — Альфа его не слушает, продолжая языком стимулировать головку. Омега кончает. Только сейчас Чон останавливается и отстраняется, но не для того, чтобы сплюнуть сперму истинного, а для того, чтобы проглотить. Ждёт пару секунд, давая омеге придти в себя, а потом начинает вылизывать пульсирующий орган, а Тэхён чуть не падает от приятных ощущений. Блондин гладит своего альфу по волосам. Чонгук поднимается, оставляя на теле дорожку поцелуев-бабочек, и снова припадает к губам. Тэ чувствует свой собственный вкус. Обнимает и старается так же страстно отвечать своему истинному, пока тот незаметно пытается пропустить свою руку между ягодиц и начать растягивать его. У омеги там всё влажно. Кажется, что он уже готов принять в себя член, без подготовки, но Чонгук не хочет рисковать, не хочет сделать больно. Он не позволит больше себе сорваться, наплевав на ощущения истинного. Осторожно разрабатывает. Когда чувствует, что Тэхён готов, отрывается от его губ и поворачивает омегу к себе спиной. Целует в свою метку на сгибе шеи и поудобнее устраивается, придерживая его за тазовые косточки. Он отчётливо видит, как собственный член дёргается от предвкушения. Гук пачкает его в омежьей смазке. Упивается моментом, а затем аккуратно надавливает на проход. Проходит всего секунда после того, как дверь открылась. Чонгук моргает и осознаёт, что всё это происходило в его воображении. Блондин всё так же стоит в дверях, испуганно и не веряще рассматривая его. — Эй, Тэхён-а, кто там? — интересуется Хосок из глубины квартиры, а Чонгуку хочется ему голову оторвать. Почему его омега находится здесь с другим альфой. Хосок снял его, как шлюху? Тогда почему он в своей домашней одежде? Если Гук узнает, что самый близкий человек, названный брат, каким он считал Хосока, прикасался к его омеге или даже занимался с ним сексом, то он живого места от крашеного шатена не оставит. — Тэхён, всё хорошо? — Не дождавшись ответа, альфа выходит в коридор, приобнимает всё такое же худощавое тело блондина и ловит на себе озлобленный взгляд друга, — Чонгук? Какими судьбами? — Жестом приглашает войти. Тэхён отмирает и уходит в сторону, выскальзывая из рук альфы и неосознанно прячась в глубине квартиры. Гук проходит и снимает обувь. Он сдерживается из последних сил, чтобы не ударить друга. — Хосок, почему он здесь? — спрашивает альфа, чуть не скрежеча зубами, и ставит пакет из круглосуточного на столик, когда они оказываются в гостиной, а Ким таится на кухне. — Ты о Тэхёне? Он мой омега, — пропел ему в ответ старший. — Нет, Хосок, — рычит Гук, стараясь не повышать голос, — Он мой омега. Чонгук уже хотел было направиться на кухню, чтобы забрать отсюда Тэ, но перед ним вырастает старший альфа, который толкает его на диван. — Я прекрасно знаю, Чонгук, что он твой истинный, но ты бросил его, даже не узнав, по какой причине ему приходилось работать в баре моего отца! — Младший альфа впервые видел такого Хосока. За спокойным голосом и улыбкой на лице таилась ярость, которую он сейчас еле сдерживает. — Приходилось? — переспросил Чонгук, вскидывая от удивления брови. — Именно, Чонгук, приходилось! Ты столько боли причинил ему своей выходкой! Оставил его. А теперь смеешь на него заявлять свои права? — Хосок почувствовал, как Тэхён возник за его спиной, услышав из кухни, как старший чуть ли не кричит на его истинного. Смял в кулаки его футболку и лбом упёрся в спину, пытаясь успокоить своим присутствием и при этом неосознанно ища у него защиты, — Я не позволю тебе и пальцем его коснуться, — рыкнул старший. Весь его вид был устрашающим, в воздухе почти физически ощущалась опасность, отчего Чонгук даже опешил, не ожидая такой реакции. И сердце его болезненно сжалось, видя, как руки его омеги обхватили пояс старшего. Его истинный прижимался к чужому альфе и искал защиты тоже не у него, Чонгука. В аромате чувствовалось что-то не то. И это что-то усмиряло альф, которым был дорог Тэхён. Рядом с Хосоком он казался таким слабым и хрупким. Как он мог так легко отказаться от него? Гук ничего не знал. Он был убеждён, что туда идут исключительно по своему желанию и по воле грязных инстинктов, требующих секса. Никогда даже не предполагал, что омеги и беты идут к сутенёрам не только для того, чтобы совместить приятное с хорошо оплачиваемым, но и по иным причинам. И видя, как его омега прячется за спиной друга, понял, что Тэхён продавал своё тело именно «по иным» причинам. Какой же он идиот! Альфа же видел его потухшие глаза ещё тогда, при их первой встрече, когда Ким показывал ему свою квартиру, и даже тогда, когда тот душил светловолосого парня, с которым завалился под утро, но не уделил этому достаточного внимания! Чонгук эгоист, конченая мразь и моральный урод, ведь всё это время оправдывал себя и свой уход, повторяя себе, что он поступил правильно. Убеждал, что это всё по вине Тэхёна, тогда как на самом деле он был ни при чём. Не его натура заставила в ту ночь Чонгука переступить за порог со своими вещами и уйти, а его принципы и отвращение к продающим себя шкурам. — Хо, дай мне с ним поговорить, — осторожно посмотрел на него младший альфа, медленно поднимаясь. Старший же Чон накрыл руки омеги, обхватывающие его пояс, своими и повернул голову в бок, пытаясь заглянуть за плечо. Он видит, как блондин прижимается щекой к его спине. Тэхёну всё ещё не по себе от присутствия Чонгука рядом. Его аромат звал омегу к себе, молил сдаться своим инстинктам и принять его. Как бы Хосок хотел сейчас же выставить альфу за дверь. Он поразился, что не сделал этого сразу, как только увидел его нечитаемое выражение лица за порогом. — Это решать только ему, — тяжело вздохнул Чон, понимая, что этой руганью только напугал омегу. Это слышалось в его аромате. Омега делает глубокий вдох. Он хотел бы, чтобы Хосок остался рядом с ним, чтобы перебил своим присутствием аромат истинного, потому что не хочет поддаваться, не хочет, чтобы все старания Хо вытащить его из пропасти, в которую его загнали близкие люди, прошли напрасно. Поэтому он и делает этот вдох, чтобы не потерять голову в присутствии Чонгука. Выдох получился каким-то сбитым. — Оставь нас ненадолго, — он разжимает руки, освобождая альфу из своих объятий. Хосок смеряет младшего предупреждающим взглядом, в котором так откровенно читается намерение его вышвырнуть, если что-то пойдёт не так, но всё-таки уходит. Они должны разобраться с этим сами, без его вмешательства. Прошло уже больше пяти минут, а никто из них так и не осмелился нарушить образовавшуюся тишину. Чонгук был тем, кто захотел поговорить, потому Тэ не хочет сбивать настрой альфы и мешать ему собраться с мыслями. Омега всё также стоял перед Чоном, едва дыша, в то время как альфа сверлил взглядом пол, пытаясь подобрать слова. Сейчас его разум не замутнён течным запахом, но Гук ощущал, как что-то невидимое всё же тянет его к омеге, не даёт отступиться. Аромат истинного дарил ему спокойствие, помогая настроиться на нужный лад, давал ощущение дома, но в нём так же ощущалась какая-то горчинка, которая могла говорить только о том, что омега испытывает совсем не положительные эмоции. — Тэхён, — попробовал произнести его имя Чонгук. Сердце безумно забилось, — Я знаю, что поступил тогда просто отвратительно, — Перед глазами снова появилась та ночь: Тэхён лежал на кровати и ждал, пока альфа, наконец, соберётся и подойдет к нему, — Воспользовавшись твоим состоянием, а после сбежав, — Чон боялся смотреть на омегу. Он знал, что был бесконечно виноват перед ним. Теперь он не имеет права поднять на него свои глаза, — Но не было и дня, когда бы я перестал думать о тебе. Это невозможно. Я не должен был тогда оставлять тебя… — Так почему всё же оставил? — спросил Тэхён, — И те слова в записке. Я так часто перечитывал их, пытаясь понять, что сделал не так, что теперь знаю каждую строчку наизусть, — Обоих больно резануло по сердцу, точнее по тому, что от него осталось. Блондин хотел бы забыть последние три года как самый страшный сон и не возвращаться к тем воспоминаниям больше никогда. Хосок помогал и продолжает помогать ему почувствовать себя снова живым и нужным. А Чонгук от одного вопроса потерял всю уверенность в себе, а от одного предложения захотел просто исчезнуть. Только сейчас он осмелился посмотреть в глаза омеги, но ничего кроме тускнеющего блеска и боли в них не видит. — Тэхён, пожалуйста, — взмолился альфа, — Дай мне шанс, — В ответ Ким медленно замотал головой, — Пожалуйста, давай вернёмся? — Альфа встал и медленно подошёл к истинному. — Давай вернёмся назад и начнем всё сначала? — Он взял его ледяные руки в свои, прижимая их к себе, к своему безумно колотящемуся сердцу, — Мы же истинные и созданы друг для друга. У нас обязательно всё получится, — Чонгук пытался заглянуть в глаза Тэ. Тот же упорно этого избегал, — У меня есть деньги, — Омега удивлённо посмотрел на альфу, — Тебе никогда не нужно будет о них беспокоиться; у моей семьи высокое положение в обществе — никто не посмеет оскорбить мою омегу, — Тэхён устало замотал головой и начал вырываться. — Зачем ты сейчас говоришь мне это? Я же шлюха, — голос у омеги ломается на последнем слове, а на глаза наворачиваются слёзы. — Почему же раньше тебе это не нравилось, а сейчас ты готов закрыть на всё глаза? — Раньше я ничего не знал, — пытается оправдаться альфа. — Ты и не спрашивал, — слёзы скатываются по щекам. Боль внутри душит Тэхёна, но он улыбается, — Даже не пытался узнать меня. Почему же я должен дать тебе шанс? Почему должен верить твоим пустым обещаниям? — Тэхён прерывается, чтобы немного успокоиться, но ничего не выходит: слёзы сами текут из его глаз, а всхлипы не дают и слова сказать, — Тебя не было рядом, когда ты был действительно нужен мне, а теперь, когда моя жизнь стала налаживаться и всё самое сложное осталось позади, ты внезапно захотел вернуть меня, когда между нами ничего и не было. Брось, — пытается посмеяться, — Мы чужие друг другу люди, и только эта истинность нас и связывает. В мире столько пар не повязанных этой нитью судьбы, и живётся им припеваючи. Ты мне не нужен для счастья, и никакого «сначала» у нас не выйдет. Просто не смогу тебя простить. Знаешь, теперь я даже рад, что ты тогда ушёл. Так уйди же и сейчас. Моя жизнь без тебя стала только налаживаться, а ты… — Тэхён опускает голову. Он чувствует, как крепко альфа прижимает его руки к своей груди, чувствует как сердце у него бешено колотится. Омега вдыхает морозный аромат и чувствует, как дышать становится легче, как умиротворяюще он на него действовал. От этого только тошно делается. Человек перед ним ничего хорошего для него не сделал. Поддаваться инстинктам, которые требуют прижаться к альфе и дышать только им, Тэхён не хочет. — Тэхён, я… — Мне ничего от тебя не нужно, Чонгук. Оставь это всё себе и меня больше не трогай, — перебивает его блондин. — Тэ, посмотри на меня, — Чон тянется рукой к лицу Кима, но тот уворачивается. Сердце от горечи удар пропускает. — Тэхён, — снова зовёт. — Уходи, — только просит омега. Чонгук не понимает. Они же истинные. У истинных всегда всё идеально и полное доверие между друг другом, так почему же Тэхён его не слушает? Почему не прощает и не льнёт к нему? Только отталкивает и просит уйти. Почему эта волшебная связь ему никак не помогает вернуть себе омегу? Чонгук сам пытается поймать его взгляд, надеясь, что так омега сдастся, но тот замирает, закрыв глаза и ждёт, когда его отпустят. — Чонгук, — раздается голос Хосока за спиной, — Пойдём. Младший в удивлении вскидывает брови. Он ещё раз смотрит на продолжающего плакать Тэхёна. Ему не хочется отпускать его, а хочется утешить и крепко прижать к груди, как руки, которые он до сих пор держит. Чон поглубже вдыхает его аромат и через силу отпускает. Хосок подгоняет его. Они обуваются и в полной тишине выходят на улицу. — Зачем ты пришёл, Чонгук? — Старший копошится по карманам в поисках чего-то. — Я хотел забрать вещи, которые оставил у тебя, — Гук хмурится, наблюдая за ним, пытается понять, что тот ищет, но когда замечает в его руках пачку сигарет, удивляется. — Хорошо, скинь мне адрес, и я вышлю тебе их по почте, — Достаёт сигарету, поджигает её и глубоко затягивается. — Знаешь, я вывел тебя из квартиры, потому что больше не хочу видеть на его лице слёзы. Поэтому я не хочу, чтобы ты снова возвращался, — Чонгук уже раскрыл рот, чтобы возразить, но старший альфа не дает ему и слова вставить, продолжив, — Именно поэтому я хочу рассказать тебе, через что Тэхёну пришлось пройти, и откуда я его вытаскиваю. — Хосок замолкает, давая Гуку время для раздумья и, когда младший кивает, продолжает, — Он ещё учился в школе, когда остался круглой сиротой. Сначала потерял родителей, которые умерли от передозировки, а потом и дедушки погибли в пожаре. Остался только старший брат, который из-за долгов родителей перед моим отцом продал ему Тэхёна. Тогда он только в универ поступил. Без родных и без гроша за душой они оба пахали на моего папашу. Только на его средства они и могли существовать. Они у него как в рабстве. Не знаю, почему он так в них вцепился, но я до сих пор расплачиваюсь за то, что забрал у него Тэ. Он мне просто жизни не даёт, но с этим можно справиться. А вот ему, — Хосок указывает куда-то на верхние этажи, — Нет. Он ещё не оправился от наркотиков, которыми его пичкал отец, от травмы не принадлежащего ему тела, изнасилования и потери ребёнка. — Потери ребёнка? — переспросил шокированно Чонгук. — А чего ты так удивляешься, Чонгук-и? — делает затяжку старший, — Это ведь ты оставил ему ребёнка и ушёл. Разве на биологии вам не читали в школе, что от сцепки истинных никакие средства предохранения не помогут? Гарантия беременности сто процентов. — Я не про это спрашивал, — растерялся от такого напора младший. — Тэхён же шлюхой работал. Прибыль с него была колоссальная и поэтому отец не мог позволить ему иметь детей. Лично отвёз к врачу, — Хосок замолчал, наблюдая за реакцией Чонгука. Старшему альфе стало смешно. Гук непонимающе посмотрел на него, — То есть тебя только судьба твоего ребёнка заботит, а не самого Тэ? — Нет, хён, ты не… — Какой же ты эгоист, Чонгук, я даже в его присутствии сигарету не держу, чтобы не напоминать ему о брате, а ты и прощения не попросил, а уже стал просить его о каком-то втором шансе, — Чонгук тут же замолкает. Он и правда не смог попросить у своей омеги прощения. Старший только качает головой, понимая, что Гуку даже оправданий не найти на это, — Тебе не стоит больше сюда возвращаться, — заключил Хосок тоном, говорящим, что разговор окончен, и стал удаляться от дома, докуривая сигарету, а Чонгук смотрел ему в след. Старший ещё долго не будет возвращаться обратно к омеге, потому что будет ждать, когда запах сигарет выветрится. Курить он начал совсем недавно: сразу как вытащил Тэхёна из Текилы. Отец морально мучает его и нагружает работой, поэтому теперь он совершает такие прогулки время от времени. Чонгук же ещё несколько минут простоял под окнами квартиры бывшего друга, высматривая в них омегу, а после ушёл. Он получил ответы на все свои невысказанные вопросы. Гук понимал где-то на подкорке сознания, что один он совсем пропадёт, но теперь изменить что-либо было не в его силах. Поэтому продолжит угасать вдали от своего истинного, вдали от смысла своего существования.