Я приду плюнуть на ваши могилы.

Я добрался до города на следующий день и вышел на работу, не поспав. Мне не хотелось спать. Я по-прежнему выжидал. Это случилось около одиннадцати часов. Раздался телефонный звонок, и Джин Эсквит пригласила меня и Чимина и других своих друзей к себе на уик-энд. Я, естественно, принял приглашение, но без особого энтузиазма. — Я высвобожу время… — Постарайтесь приехать, — сказала она на другом конце провода. — Ну, не настолько же вам не хватает кавалеров, — произнес я насмешливо. — Или уж действительно вы живете в страшной дыре. — Здешние мужчины не умеют вести себя с девушкой, которая немножко перепила. Я онемел, и она почувствовала это, потому что я услышал легкий смешок. — Приезжайте, я и вправду хочу вас видеть, Чон Чонгук. И Лу тоже будет довольна… — Обнимите ее за меня, — сказал я, — скажите ей, чтобы она то же проделала с вами. Я взялся за работу с большей энергией. Уныние улетучилось. Вечером я присоединился к компании в аптеке и увез в нэше Джуди и Джики. Тачка — не самое удобное место, но там порой отыскиваешь неожиданно укромные уголки. И еще одну ночь я отлично спал. Чтобы дополнить свой гарбероб, я купил на следующий день нечто вроде несессера и небольшой чемодан, пару пижам и разные мелочи — незначительные, но которых мне недоставало. Я не хотел казаться бродягой среди этих людей, и неплохо представлял себе, что значит выглядеть бродягой. В четверг вечером на той же неделе я закрывал кассу и заполнял свои бумажки, когда, около половины шестого, увидел машину Чимина, остановившуюся перед дверью. Я пошел открыть ему, потому что уже закрыл лавку, и он вошел. — Привет, Гук,— сказал он мне. — Дела идут? — И недурно, Чимин. Ну, а как занятия? — А, кое-как. Мне недостает любви к бейсболу или хоккею, чтобы стать отличным студентом, знаете ли. — Что привело вас сюда? — Я заехал, чтобы забрать вас и пообедать где-нибудь вместе, а потом хочу повезти вас кое-куда, чтобы вы приобщились к одному из моих самых любимых развлечений. — Согласен, Чимин. Дайте мне минут пять. — Жду вас в машине. Я рассовал свои бумаги, сунул бабки в кассу, опустил железную штору, а потом вышел через заднюю дверь, захватив куртку. Стояла мерзкая, какая-то угнетающая погода, слишком теплая для этого времени года. Воздух был влажный, и вещи липли к ладоням. — Возьму гитару? — спросил я у Чимина. — Не стоит. Сегодня вечером я беру на себя обязанности затейника. — Ну, как знаете. Я сел впереди, рядом с ним. Его паккард — это было нечто совсем иное, нежели мой нэш, но этот парень совсем не умел управлять машиной. Чтобы добиться, чтобы при увеличении скорости у такой классной штуки начал стучать мотор, надо действительно здорово постараться. — Куда вы меня везете, Чимин? — Сначала пообедаем с «Сторке», а потом я повезу вас туда, куда мы поедем. — Вы в субботу поедете к Эсквитам, я думаю? — Да. Я захвачу вас, если хотите. Это была возможность не приезжать туда в нэше. Такой поручитель, как Чимин, стоил немало. — Спасибо. Принято. — Играете в гольф, Гук? — Попробовал раз в жизни. — Есть у вас форма и клюшки? — Да что вы! Вы приняли меня за кайзера? — У Эсквитов есть поле для гольфа. Советую вам сказать, что ваш врач запретил вам играть. — Как будто это поможет… — пробормотал я. — Ну, а бридж? — Ну, здесь-то — порядок. — Полный порядок? — Порядок. — Тогда советую также объявить, что одна партия в бридж может быть для вас роковой. — Но все-таки, — настаивал я, — я умею играть… — Можете вы проиграть пятьсот долларов и при этом не моргнуть глазом? — Это меня несколько смутило бы. — В таком случае последуйте и этому совету. — Вы сегодня вечером так и сыплете любезностями, Чимин, — сказал я ему. — Если вы пригласили меня, чтобы дать понять, что в глазах этих людей я — голодранец, говорите сразу — и до свиданья. — Лучше бы поблагодарили меня, Чон. Я даю вам средства, которые помогут выстоять против этих людей, как вы их называете. — Не понимаю, почему вас это интересует. — Это меня интересует. Он замолчал на секунду и резко затормозил, чтобы не проехать на красный свет. Паккард мягко опустился на рессоры, двинувшись вперед, а потом вернулся на место. — Что именно? — Хотел бы я знать, что вам нужно от этих девочек? — Все красивые девочки стоят того, чтобы ими заняться. — У вас под рукой дюжины девочек, которые тоже красивы и гораздо более доступны. — Не думаю, что первая часть вашей фразы полностью соответствует истине, — сказал я, — да и вторая тоже. Он посмотрел на меня, явно что-то недоговаривая. Мне больше нравилось, когда он следил за дорогой. — Вы меня удивляете, Чонгук. — Честно, — сказал я, — эти двое — в моем вкусе. — Я знаю, что вы любите это, — сказал Чимин. Он, конечно, не это приберегал напоследок. — Я не думаю, что с ними переспать труднее, чем с Джуди или Джики, — уверенно сказал я. — Вы ведь стремитесь не только к этому? — Только к этому. — Тогда осторожней. Я не знаю, что вы сделали с Джин, но за пять минут телефонного разговора она изыскала возможность четырежды повторить ваше имя. — Счастлив, что произвел на нее такое впечатление. — Это не такие девушки, с которыми можно переспать, и не жениться на них. По крайней мере, я думаю, что они таковы. Я знаю их уже лет десять. — Что ж, мне повезло, — сказал я. — Потому что я не намерен жениться на обеих, но переспать с обеими намерен. Чимин ничего не ответил и опять взглянул на меня. Рассказала ли ему Джуди о наших играх у Джики, или он ничего не знал? Я думаю, этот тип был способен догадаться о трех четвертях всего вокруг, даже если об остальном ему не рассказали. — Выходите, — сказал он мне. Тут я заметил, что машина стоит перед «Сторк-клубом», и вышел. У входа я прошел вперед, Декстер дал на чай брюнетке в гардеробе. Одетый в ливрею официант, которого я хорошо знал, провел нас к заранее заказанному столу. В этом кабаке они попытались собезьянничать столичный стиль, и это дало комические результаты. Проходя мимо, я пожал лапу Блэки, главе оркестра. Был час коктейля, и оркестр играл что-то танцевальное. Большинство посетителей я знал в лицо. Но я привык видеть их с эстрады, и всегда очень забавно вдруг оказаться рядом с противниками, на стороне публики. Мы сели, и Декс заказал два тройных мартини. — Чонгук,— сказал он мне, — я больше не хочу говорить с вами об этом, но будьте осторожней с этими девочками. — Я всегда осторожен, — сказал я. — Не знаю, что вы имеете в виду, но, в общем, я всегда отдаю себе отчет в том, что делаю. Он не ответил мне и через две минуты заговорил о другом. Когда он переставал говорить и действовать исподтишка, он мог изречь нечто и вправду интересное. Х Мы оба неплохо нагрузились к моменту, когда вышли из клуба, и я, несмотря на протесты Чимин, сел за руль. — Я не горю желанием, чтобы вы попортили мне портрет к субботе. Вы всегда смотрите по сторонам, когда ведете, и у меня рождается ощущение, что я умираю. — Но вы не знаете дороги, Чонгук... — Так что же! — сказал я. — Вы мне объясните. — Это квартал, в котором вы никогда не бываете, и объяснить сложно. — О, Чим, вы меня достали. Какая улица? — Ну ладно, поехали на Стифенз стрит, 300. — Это там? — спросил я, не совсем уверенно тыча указательным пальцем в направлении западной части города. — Да. Вы знаете эту улицу? — Я знаю все, — заверил я его. — Внимание, трогаемся. До чего же легко было управлять этим паккардом. Чимин его не любил и предпочитал кадиллак своих родителей; но по сравнению с нэшем это была сплошная прелесть. — Мы едем на Стифенз стрит? — Рядом, — ответил Чимин. Несмотря на количество алкоголя, которое болталось в его потрохах, держался он молотком. Словно вообще не пил. Мы заехали в центр бедного квартала. Стифенз стрит начиналась прилично, но после номера 200 шли дешевые жилые дома, а потом все более жалкие одноэтажные лачуги. У трехсотого номера квартал все еще выглядел пристойно. Перед домами стояли коегде старые машины, чуть ли не эпохи фордов "Т". Я остановил тачку Чимина там, где он указал. — Идемте, Гук,— сказал он. — Идем до конца. Он закрыл дверцы, и мы отправились в путь. Свернув на поперечную улицу, мы прошли сотню метров. Здесь росли деревья и всюду были разрушенные ограды. Чимин остановился перед двухэтажным строением, второй этаж был деревянный. Каким-то чудом решетка, ограждавшая сад, а точнее груду обломков, была в почти хорошем состоянии. Он вошел, не предупреждая. Уже почти совсем стемнело, и в закоулках роились странные тени. — Входите, Чонгук,— сказал он. — Это здесь. — Я иду за вами. Перед домом рос шиповник — один-единственный куст, но аромата его хватало, чтобы перекрыть запахи нечистот, которые витали вокруг. Чимин взобрался по двум ступенькам к входной двери, лепившейся на боковой стороне дома. На звонок нам открыла толстая негритянка. Ни слова не говоря, она повернулась к нам спиной, и Декс последовал за ней. Я закрыл за собою дверь. Они смирно сидели на диване; обе были одеты в блузки и очень короткие юбочки. — Вот господа, которые принесли вам доллары, — сказала негритянка. — Ведите себя с ними хорошо. Она закрыла за собой дверь, оставив нас одних. Я посмотрел на Чимина. — Раздевайтесь, Гук,— сказал он. — Здесь очень жарко. Он повернулся к рыжей. — Иди, помоги мне, Джо. — Меня зовут Полии, — сказала девочка. — Вы дадите мне доллары? — Конечно, — сказал Чимин. Он вытащил из кармана мятую десятидолларовую купюру и дал ее малышке. — Помоги мне расстегнуть брюки. До этого момента я стоял, не шелохнувшись. Я смотрел, как встает рыжая. Ей, наверное, было чуть больше двенадцати. Под очень короткой юбкой видны были кругленькие ягодицы. Я знал, что Чимин смотрит на меня. — Я беру рыжую, — сказал мне он. — Вы знаете, что за это нас могут засадить в тюрягу. — Вас смущает цвет ее кожи? — резко бросил он мне. Это меня и удерживало. Он по-прежнему смотрел на меня из-под пряди, падающей на глаза. Он выжидал. Думаю, цвет лица у меня не изменился. Обе малышки застыли, немного испуганные… — Иди сюда, Полли, — сказал Чимин. — Хочешь выпить стаканчик? — Я бы не хотела, — сказала она. — Я могу и не пить — я помогу вам. Не прошло и минуты, как он был раздет, и посадив девочку себе на колени, задрал ей юбку. Лицо его потемнело, и он шумно дышал. — Вы не сделаете мне больно? — сказала она. — Не мешай мне, — ответил Чимин. — А то не получишь доллары. Он сунул руку ей между колен, и девочка заплакала. — Замолчи! — сказал он. — А то велю Анне тебя поколотить… Он повернул голову в мою сторону. Я не двигался. — Вас смущает цвет ее кожи? — повторил он. — Хотите мою? — Да нет, порядок, — сказал я. Я посмотрел на другую малышку. Она почесывала в затылке, совершенно безразличная ко всему. Она уже сформировалась. — Иди сюда, — сказал я ей. — Можете начинать, Чонгук, — сказал Чимин, — они чистые. Замолчишь ты? Полли перестала плакать и шумно втянула воздух. — Вы слишком большой…, — сказала она. — Мне от этого больно!.. — Замолчи, — сказал Чимин. — Я дам тебе еще пять долларов. Он задыхался, как собака после бега. А потом схватил ее за бедра и задвигался на стуле. Теперь слезы Полли лились беззвучно. Маленькая негритянка смотрела на меня. — Разденься, — сказал я ей, — и иди сюда на диван. Я стянул куртку и расстегнул ремень. Она легко вскрикнула, когда я вошел в нее. И была она горяча, и это был адов жар.