Кленовые листья

3 декабря 1978 года Видарсхавн, Датский Лейфланд, Канада

      Город за окном спал, и огни фонарей ему не мешали.       Ровно месяц назад поздно вечером позвонил Райнар. День в день. Он ещё ничего не сказал, а Норма уже знала, что не захочет слышать. Выслушала. А потом — повесила трубку, встала и ушла из дома. Долго бродила по набережной, ни на кого не глядя. Шёл дождь, но Норме было всё равно.       Позже она напилась. Сильно и в одиночестве — в плетёном кресле-качалке на веранде под шум ветра. Долго и безуспешно пыталась думать, вспоминать, перебирать мгновения, как будто это могло помочь найти в случившемся хоть какой-нибудь смысл и принять смерть Адама.       Норма старалась вспомнить, чем занималась последние дни — и выходило: ничем! Ходила в университет, готовилась к экзаменам и всё. Глупо и бестолково. А Адама больше не было. Это не укладывалось в голове. Не получалось представить, как такое вообще возможно, и почему она ничего не почувствовала в тот самый миг, когда он погиб. Казалось, должна была.       Норма ощущала себя в вакууме, который разрастался и пытался её раздавить. Кружилась голова, но не от выпитого алкоголя. Она задыхалась, но не могла разозлиться, расплакаться, не могла поверить. И поэтому пила.       Там же и заснула, точнее, вырубилась, чтобы прийти в себя от рассветного холода и с дикой головной болью, которую было, как ни странно, приятно ощущать. Это означало, что она всё-таки способна на эмоции, а значит, поймёт, как справиться с другой болью и со страхом.       В то же утро Норма перезвонила Райнару и сказала, что возьмёт на себя все расходы по перевозке тела и организацию похорон Адама. Потом набрала родителям, предупредила, что приедет во Флёденхейм и какое-то время поживёт там. Чтобы никаких небоскрёбов, никакого океана и серого, как сам Видарсхавн, дождливого неба над головой. Чтобы вокруг был лес, нависали горы и шумела Атабаска. Привычный с детства пейзаж, прекрасный своей мрачной красотой и давно опостылевший, теперь, как ни странно, успокаивал. Видимо, потому что сейчас её место там, откуда всё началось.       Ей нужно было время. Не чтобы подумать, а наоборот: не думать вообще. Она почти ни с кем не говорила, искала одиночества. Целыми днями гуляла вдоль берега в парке. По вечерам бродила по Флёденхейму, глазела по сторонам, заходила в магазины, покупала никому не нужные вещи. Ждала, когда начнут возвращаться настоящие эмоции.       Норма верила, что рано или поздно найдёт способ продолжать жить, но в данный момент была не способна думать о будущем, потому что сразу же наваливались мысли о хрупкости бытия и начинало казаться, что будущего — нет.       По ночам, когда все засыпали, она выбиралась на крышу, расстилала несколько покрывал на холодной черепице и до рассвета сидела в окружении высоких могучих елей. Пила терпкое вино, от которого не пьянела, думала ни о чём и обо всём сразу. Вспоминала. А с первыми лучами солнца уходила к себе, опускала жалюзи и проваливалась в сон без сновидений.       Однажды она проснулась с неконтролируемым и настойчивым желанием устроить родителям скандал, который бы обязательно закончился безобразной истерикой. И обязательно устроила бы, если бы не выяснилось, что дома одна. Тогда она выместила всё на посуде.       Райнар застал её на полу в окружении осколков. Норма не знала, сколько так просидела, из порезанного пальца текла кровь, капала на блестящий светло-серый кафель.       — Чёрт… — Райнар схватил первое попавшееся полотенце, принёс из ванной аптечку, взял Норму за руку.       Она молча наблюдала, пока он возится с раной, а потом вдруг тихо призналась:       — Адам обещал порвать с криминалом. Сказал, что любит меня и хочет вернуться. Что готов… Он…       — Я знаю.       — Нет. Не знаешь. Я сволочь и дрянь…       Норма прерывисто вздохнула. Она не представляла, как объяснить брату Адама, что чувствует. Что глупо и наивно верила — ничего не закончилось. Пусть пройдут годы, прежде чем она будет с Адамом вместе, но это обязательно произойдёт. Что он просто был в её жизни и всегда будет.       — Если бы я сразу согласилась, он был бы жив… не стал бы… Но я поставила ему столько условий. — Слёзы душили с новой силой. Норма громко всхлипнула, продолжая бормотать: — Понимаешь?.. Я не понимаю. Я же думала… когда-нибудь… мы вместе… он был…       Она сорвалась. Разрыдалась, судорожно хватая ртом воздух. А потом сидела, уткнувшись в плечо Райнара, снова вспоминала, словно заново переживая всё случившееся.       Видарсхавн спал.       Промозглый ноябрь уступил место зиме, днём тучи всё чаще рассеивались. Ночью на землю опускались заморозки, иногда падал белый, пушистый снег, а по утрам город ослепительно сверкал под холодным солнцем.       Позавчера она первый раз проспала всю ночь и тогда же решила: пора возвращаться. Не потому что во Флёденхейме становилось скучно, просто пришло время.       Весь день Норма гуляла по набережной, любовалась городом и океаном, но теперь смотрела на всё другими глазами, словно открывала мир заново. Понимала, что как прежде уже не будет, но жизнь продолжается. И она готова продолжать. Без Адама.