***
Первое ощущение того, что Марина просыпается появилось тогда, когда что-то достаточно тяжелое оказалось на ее животе. Но, она все же решила не вставать и дальше спать. — Встава-а-ай, — кто ворочается на ее животе, в то время пока она неохотно качает головой. — Ну, Мари-и-ин. Ну, встава-а-ай. Она неохотно приоткрывает медные глаза, опуская их вниз. На ее животе удобно расположился Слава, смотря на ее заспанное личико. Выглядел он достаточно бодрым и выспавшимся. Она недовольно хмурится, а потом вновь закрывает глаза. Чувствует руки на своем лице. Морт поглаживает ее щеку, а когда она опять недовольно приоткрывает глаза, безумно мило улыбается. — Встава-а-ай. — Ну и за что ты мне свалился на голову? Опять прикрывает глаза, все еще надеясь уснуть, но в глубине души-то понимает, что он так просто от нее не отстанет. Вновь чувствует руки на лице, правда в этот раз Слава растягивает ее губы в неестественную улыбку, а когда убирает руки она спадает и Марина пытается уснуть. — Ну, встава-а-ай. Мне скучно. — Встаю-встаю. Ты только сам с меня слезь. Парень нехотя садится, а потом смотрит на девушку. Та переворачивается, а после так лениво садится. Недовольно смотрит на парня, щелкая его по носу, Слава на это лишь улыбается, понимая, что разбудил. Она зевает, чуть прикрывая рот рукой, а потом выползает из палатки. Рядом все уже копошатся, что-то делают, да и просто завтракают. — Вылезай уже, ходячий будильник! Она подает ему руку, на что русоволосый фыркает, отмахивается от нее, и сам встает. Марина лишь пожимает плечами, и направляется вслед ко всем. Подходит, сонно берет в руки кружку, а потом смотрит на Славу. Тот кивает, и после этого она берет еще одну кружку в руки. Делает себе слабый, а ему крепкий кофе, торжественно вручая в руки. Отпивает глоточек горячего напитка и аккуратно плюхается на бревно. А потом выуживает откуда-то бутерброд с ветчиной. Вкуснятина. Задумчиво пожевывает свою еду, а потом понимает, что явно выглядит сейчас не наилучшим образом. Разлохмаченные волосы, сонное лицо и помятая одежда. Мда. — Дети, собираемся! Серега кричит на всю полянку, потому, что все разошлись кто куда. Все как-то немного печально вздыхают, а потом бредут к своим местам «проживания». Марина же, тяжело вздыхает и подходит к папе, отставив свою кружку с уже допитым кофе. Обхватывает его ручками и утыкается в грудь, сонно зевая. Стоит так буквально пару минут. А потом тяжело вздыхает и отодвигается. — Тебе помочь собрать палатку? — Нет, лучше помоги этим двоим. Ну, и, естественно собери свой рюкзак. — Хорошо, папа, — последний раз смотрит на Сашу, а потом уходит в сторону его палатки. Вообще-то, если так посмотреть, то она набрала достаточно много вещей. Вещи, которые она будет носить в походе, вещи, когда они поедут обратно, небольшая косметичка, полотенца, кроссовки три пары, походный мешок, походная подушечка и маленькие побрякушки. Следует вопрос дальше: нахуя ей столько? Ответ очень легок. Просто так. Захотелось. Идет к папе в палатку и осматривает ее. Так, это ее вещи, это ее полотенца, это ее косметичка, это ее расческа. Ну, все оказалось лучше, чем могло бы быть. Аккуратно складывает вещи, а потом также аккуратно кладет их в свой рюкзак на самый низ. Потом она отправляется в палатку Глеба и Славы за некоторыми своими вещами, и вновь возвращается обратно. Аккуратно закрывает на замочек свое «одеяло», раскладывает его на траве, складывает вертикально пополам, а потом закручивает его в сосиску. Тихо хихикает от этой мысли, а потом сует его в чехол. И как она только из такой объемной штуки получает этот шарик? Неизвестно даже Богу. После и походный мешок отправляется в рюкзак, вслед за ним идет и подушечка. Если так подумать-то, вот и все. Посуда отправится к папе, а ничего больше у нее и не было. Поэтому, пока есть время, она сложила всю папину одежду и разбросанные вещи по палатке. На это ушло всего лишь десять минут. Чуть позже вылезает и идет к палатке мальчиков. Глеб и Слава только собрали свои вещи, и стояли рядом, в раздумьях обсуждая план разбора этой штуковины. Марина качает головой, а потом, идет к ним и даже не спрашивая разрешение, начинает складывать палатку, которая, как позже оказалось, собиралась очень даже легко. — Вау. — Что «вау»-то? Это собирается и разбирается очень легко. Учись у профессионалов, Слава, — она подмигивает ему, а потом идет к затушенному костру.***
— Как же… Я… Блять… Устал, — Глеб ведет ладонью по лбу, стирая пот. И в правду, в жару подниматься на гору гораздо сложнее, нежели в прохладную погоду. Девчонки уже минут десять шли и ныли. Ну, да, взрослые уже говорят, что заебались, а девочки уж тем более. — Водички? Марина кивает на бутылку холодной воды в своих руках, предлагая попить. Блондин с радостью кивает, а после того, как она протягивает ему воду, жадно пьет. После, отдает ей, а она, ни капли не стесняясь, выливает себе в руку жидкость, а потом умывает лицо. — Лапки сюда давай. Чуть усмехается с ее этого излюбленного: «лапки», подставляет руки под воду, а после умывается. Стало чуть свежее и то неплохо. В принципе, самое худшее позади, осталось спустится вниз и прыгнуть в машину, чтобы поехать дальше. Марина взмахивает своими коричнево-рыжими волосами, начиная спускаться вниз. Глеб вслед за ней.***
— Ну, мы приехали, — Марина аккуратно хлопает задней дверью машины, разминая затекшую шею. Слава в непонятках осматривается. Рядом Волга, большой холм, очень много рядом стоящих палаток, и дорога вперед. — Эм… Мы здесь будем? — Нет, конечно. Нам еще туда, — кивает на эту самую песчаную дорогу. — Там километров пять-шесть, потом недалеко в гору. — Да ты издеваешься! — Неа, — она плюхается задницей на траву, а потом и вовсе ложится, прикрывая глаза от солнечного света. — Не издеваюсь.***
— Итак, мы дошли, палатку расставили, костер зажгли. Время три с лишним. На сегодня еще что-то запланировано? Марина задумчиво пожевывает мармеладку, смотря куда-то сквозь Глеба. Вообще, тут было довольно красиво. Правда на Каменной Чаше все равно лучше. Большие и неглубокие штольни, куча маленьких холмов, на одном из них они и обосновались, Волга, по которой изредка проплывает большая яхта с громкой музыкой. — Ну, вообще, мы примерно в полвосьмого пойдем на Верблюд, пока доберемся, начнется закат. Сейчас мы можем делать, что хотим, но я собиралась сходить к воде помыть волосы. Он как-то непонятно смотрит на нее. Помыть волосы в Волге. Это вообще нормально? Это, типа, так можно? Ну, у него и у самого конечно голова запредельно грязная, но чтобы так… — Да, ты меня правильно понял. Я собралась мыть волосы в Волге с шампунем, иначе самостоятельно вырву эти патлы, в грязном виде они меня бесят. — Только попробуй вырвать. Я с тобой пойду, у меня тоже голова грязная. Она кивает, продолжая задумчиво пожевывать мармелад. Рядом приземляется Слава. У него в руках тоже пачка мармелада. И он тоже задумчиво жует его. Как же они похожи в этом. И каждый думает о своем. Марина даже зацепиться за мысль в своей голове не может. Он видимо тоже. Она смотрит на него. Он смотрит на нее. А потом они оба отворачиваются. Она дожевывает свой мармелад, а потом встает и направляется в сторону палатки Глеба. В этот раз она сразу обосновалась там. Достает два полотенца, шампунь, новое белье, ведь купальник она забыла, небольшой пледик, одежду и расческу. Вроде все. И телефон, точно. Как она еще не посадила его? — Пап, я хотела сходить помыть волосы, можно? — Конечно. Кто с тобой? — Глеб, — она оглядывает всех. — Кто хочет сходить на Волгу? — все как-то нелепо отмахиваются, после горы и пары километров пешком никто уже никуда не хотел. — Я и Глеб. — Идите. Аккуратней там, — Саша чуть вздыхает, а потом смотрит на удаляющуюся парочку. Несмотря на все, он еще не до конца уверен в том, что они встречаются. Ему почему-то дико интересно есть ли у них отношения. — Насть, ты не поможешь мне? — Да, дядь Саша? — смуглая девчонка шестнадцати лет подбежала к нему, сверкая зелеными глазами. — Сама ты тетя. Смотри, я понимаю, что не должен вмешиваться, но-о-о… Ты не могла последить за этими двоими, а потом сказать мне? — Оу, тайны, — в предвкушении трет ладони, а потом поправляет шоколадные волосы. — Я согласна.***
Парочка медленно спускается вниз, а Настя задорно улыбается, проходя за ними по кустам. Они тихо о чем-то разговаривают, а потом посмеиваются. Нет ничего подозрительного. Чуть позже они оказываются на каменном берегу, рядом с большими камнями. Они идут прямиком к ним, находя более менее ровный камень и там располагаясь. Марина достает плед, расправляя его по теплому камню. Девушка залезает на него и они оба скидывают свои рюкзаки. Выкладывают полотенца, и шампуни. Мята и цитрусы. Все еще о чем-то тихо разговаривают. Кондратьева аккуратно стягивает черные лосины, которые носила со вчерашнего дня, а потом и футболку. Днем тут достаточно тепло. Глеб делает тоже самое, Марина чуть прикрывает свое тело, ведь она все еще стесняется. Горячие камни жгут ноги по дороге к воде. А потом они идут в воду. Аккуратно ступают, ведь теплые тела не привыкли к столь холодной воде. Сначала они оба окунаются на «раз, два, три», а дальше девушка вручает свой шампунь Глебу, пока намыливает волосы. Смывает пену с локонов, так что маленькие пузырьки расползаются по речной воде, она, смеясь, лопает самые большие пальцем. Глеб проделывает ту же процедуру, говоря ей о том, что он не часто моет что-то в реке. Они продолжают разговаривать, и тихо смеяться, выходя из воды. Капли с их тел медленно падают на разгоряченные солнцем камни, а они вытираться и не думают, поставив свои шампуни на камень, они возвращаются в воду. Резвятся, бесятся, брызгаются друг на друга водой и Настя уже подумывает уйти, ведь между друзьями это вполне нормально. Но потом, она все-таки решается остаться, и видимо не зря. Марина тяжело дышит, оглядывая водную гладь. Макушки Глеба не видно, она еще раз окунается в воду, не решаясь открыть глаза, а потом всплывает. Все еще никого нет. Она резко дергается, когда что-то касается ноги, а потом появляется Глеб с довольной лыбой. Она поднимает голову, встречаясь взглядом с его зелеными глазами. Он обхватывает ее талию руками, прижимая к себе. Этого, конечно, не видно, ведь она по грудь в воде, но очень заметно из-за сближения их тел. Глеб наклоняется к ней, мягко целуя во влажные губы. Настя в кустах в удивлении ахает, но этого не слышно им. Марина отвечает на поцелуй прикрыв медные глаза, наслаждаясь моментом уединения. Она поднимает свои руки, запутывая пальцы в его мокрых волосах. Чуть приподнимается на носочках к нему, чтобы было удобнее целоваться с их разницей в росте. — Я тебя люблю. — Я знаю, Глеб, я знаю. Она смотрит на него, а потом вновь припадает к его пухлым губам, мягко посасывая их. Отрываются друг от друга, и берутся за руки, направляясь к берегу. Сейчас уже вечереет, солнце скоро садиться будет, поэтому надо идти в лагерь. Она тщательно вытирает волосы и тело полотенцем, аккуратно переодевает нижнее белье, а потом накидывает сверху футболку. Сидит на все еще теплом камне рядом с Глебом, что одет в одни лишь штаны. Неожиданно ей приходит на ум послушать музыку, потому она достает свой айфон, включая пианинную мелодию, что всегда очень успокаивала. Глеб сначала лишь смотрит на нее и прислушивается к песне, а потом встает, подавая ей руку. Марина аккуратно вкладывает ладонь, блондин за руку поднимает ее, а потом начинает медленно ходить по кругу, девушка лишь повторяет за ним, а потом начинает понимать. Они танцуют. Ее коричнево-рыжие волосы развиваются на легком ветру, футболка лишь чуть-чуть прикрывала задницу, медные глаза блестели, тихая мелодия разносилась по берегу, кроны деревьев шевелились под натиском ветра, а не громкий звук волн приносил лишь более ламповую атмосферу в их вечер. Пара медленно кружилась, нежно сплетаясь влюбленными взглядами. Голубин вновь припадает к ее губам. Поцелуй мягкий и красивый, как раз под конец мелодии. Они разрываются, смотря друг другу в глаза. Марина тихо смеется, обнимая своего парня, свое солнце. Он улыбается и целует ее в макушку, прижимая за плечи к себе. — Не хватает бутылочки вина. — Согласна. А Настя вдруг ясно понимает, что не должна находится здесь. Слишком интимный и их момент. Она не должна была этого видеть. Поэтому она решает тихо уйти, не мешая происходящему.***
— Ну? Что ты видела, Насть? — Дядь… — запинается, обещала ведь не называть его так. И думает. Говорить или нет? Вздыхает, а потом продолжает. — Нет, Саш, я ничего особо не видела. Они дошли до туда, помыли волосы, потом немного побесились в воде, просушились и уже скоро придут. — Ладно, — он вздыхает. — Спасибо, что помогла. Внизу кто-то идет, громко смеясь и ругаясь. — Стоять! — Неа! Марина с веселым визгом убегает от Голубина, что старается догнать ее. Петляют по дорожкам чуть дальше, чем нужно, а потом они возвращаются. Девушка сложила руки под грудью, надувая губы, а Глеб торжествующе улыбался. Они поднялись и закинули все обратно в палатку, принимаясь вместе со всеми за пищу, иногда стукая друг друга по плечам. Время близится к семи тридцати и все начинают потихоньку собираться и выходить из лагеря. Любовный треугольник выдвигается первым, из-за нежелания ждать остальных, поэтому они уверенно двигаются вслед за Мариной. Сначала спускаются, а перед подъемом на «Верблюд» есть небольшая поляна, на которой радостно лает собака, махая хвостом. Девушка улыбается, подходя к животинке, треплет за ухом, а потом щелкает ему по носу, вставая с корточек. Машет рукой, а Глеб и Слава неуверенно поднимаются вслед за ней по каменной дорожке. Сначала, первые минут пятнадцать, можно спокойно подниматься пешком, а потом Марина начинает залезать на валуны коленями, пачкая их в белой пыли от маленьких камешков. Тяжело дышит, чуть краснеет, а волосы вылезают из сплетенной Глебом косы, но она упорно лезет выше, не сдаваясь. Парни тоже красные, но ползут вслед за девушкой. — Почти… Все… — она вздыхает, останавливаясь. — Еще минут пять. Собирается с силами и вновь ползет вверх, хотя осталось еще совсем чуть-чуть. Как только они оказываются наверху, надо пройти немного и будет склон. А там, и небольшая отвесная скала, которая, возможно в ближайшие несколько лет рухнет, но пока она крепко держится. Время восемь ноль пять, ровно через девять минут начнется закат, что просто невероятно смотрится с этой горы. Марина отдышавшись смотрит вниз. Папа и все остальные только начинают подниматься. — Не хотите пофоткаться? — Воу. Очень редко слышу от тебя предложения о фото, — Слава щурится, зная, что у этих двоих не так уж и много фотографий вместе. — Тут грех не сфоткаться, — чуть хихикает в кулак, а потом заправляет прядь волос за ухо. Они оба щурятся, смотря на нее. Потом Глеб кивает на ее слова, уже готовясь к полноценному фотосету. — Давайте я вас двоих пофоткаю? У вас мало фотографий, плюс, пока эти поднимаются, есть возможность сделать эксклюзивные кадры с вашими поцелуями на фоне заката, — он подмигивает им, хотя в душе немного побаливает от собственных слов. Она ему симпатична. И она с его лучшим другом. Но в том, что она ему нравится — Слава ни за что не признается. По крайней мере в ближайшее время. Голубин радостно соглашается, ведь одна мадам категорически против направо и налево кричать об их отношениях, а он так хочет показать его девушку. Она ведь очень красива, и непонятно чего стесняется, когда на нее направлена камера. Марина чуть морщит брови, достает из рюкзака полупрофессиональную камеру, отдавая в руки русоволосого. Тот, чуть позже, принимает и ее рюкзачок, вешая себе на плечо. Поглядывает вниз, и понимает, что они поднялись на первую платформу горы, там где находятся глубокие штольни, куда они отправятся завтра перед уходом, а значит, что на самом верху они будут минут через пятнадцать. Они залазят на отвесной камень, откуда открывается шикарный вид. Синяя Волга, по которой проплывает яхта и несколько маленьких лодок, в воде еще есть маленькие островки, на которые можно добраться и вплавь. Рядом летает параплан, а небо красиво переливается всеми оттенками розового и фиолетового. В воздухе кружатся птички, задорно пропевая свои песни, а практически на краю обрыва стоит парочка. Очень романтично. Блондин мгновенно настраивается на поцелуй, поэтому за талию притягивает ее к себе, на что она старается отодвинуться, но Глеб все равно получает свое, несмотря на ее небольшой протест. Именно в этот момент и происходит… — Щёлк! — Слава улыбается, произнося это. Сразу после этого, она кладет ладошки ему на грудь, отдаляя от себя. Нет, совсем не потому, что ей противно, она не хочет или что-то такое, просто боится. Боится, что это увидит папа. А еще стесняется Славика. Совсем немного. Потом, Глеб поворачивается в сторону Славы, прижимая Марину к себе. Целует ее куда-то в спутанные волосы, а она немного обхватывает его ручками. Михайлов быстро фотографирует, а потом они меняют позу. То в шею, то в волосы, то в лоб, то в губы. Поцелуи, поцелуи, поцелуи. — Хочу со Славой! — Целоваться? — блондин вопросительно поднимает бровь, недовольно поджимая губы. — Только попробуй. — Ты что, совсем дурак? Пофоткаться! Ты же не против, Слав? Тот только кивает, широко улыбаюсь. Подходит к ней, обнимая. — Фо-о-отки, — он отпускает ее. — Неужели кое-кто согласился со мной на такое, я прямо удивлен. Слава закидывает ей руку на плечо, по-братски прижимая к себе. Глеб тоже улыбается, щелкая камерой. Еще несколько дружеских фоток, а потом виднеются макушки подходящих людей. Они все начинают фоткаться, а Глеб пока залез в Инстаграм, выставляя только недавно снятое видео. На нем он сначала что-то говорит, снимая себя, а потом переводит камеру на Марину, подходит к ней и целует в макушку, обнимая. Фильтры, обработка, видео на его профиле в Инстаграме, и все. Закрыть и не открывать больше. Ну, перед этим, конечно, кинуть пару фоток природы в историю. И на этом точно все. — Вы тут как? Нафоткались уже небось? — да. Определенно да. И не так как он думает. — Да-а-а-а, — чуть краснеет под взглядом папы, а потом отворачивается, смотря на камень. Если встать вот так, и сделать вот так, а фотографировать вот так, то получится очень классная фотография. Подходит к Глебу и Славе. — За мной. Они послушно двигаются вслед за девушкой, когда та залезает на этот валун, смотря вниз. Да, страшно, но она ведь знает — не просто знает — уверенна, что удержит. Берет Глеба за руку, подводя поближе к краю. Распускает волосы, что те разлетаются, а потом хватается за его руки крестиком. — Держишь? Крепко? — она щурится, смотря на него, чуть откидывая локоны движением головы. — Конечно. Впивается в его руки своими пальчиками, останавливает его и говорит держать. Сама, ставит ноги ровно перед его ногами и наклоняется всем телом над пропастью. Если упадешь — умрешь. Но она ему верит, продолжая находится в воздухе. Слава встает чуть сбоку от них, пригибается и делает фотографию. Глеба почти не видно, да и не каждый узнает его лишь по силуэту, а Марина, вцепившись в его руки, радостно улыбается, чуть прикрыв глаза. Шикарная фотография. Михайлов делает еще несколько снимков с разных ракурсов, но первый все равно самый лучший, как ни крути. А остальные только удивляются ее полной доверенности своему «другу», хотя большинство и догадывалось, что они парочка. Но даже для парня такая уверенность в нем — это многого стоит.***
— Марин? — она сидит на пенке прямо на полу. Время уже в районе десяти, они пришли не так давно. — Да, пап, — осталось покушать и можно идти спать. Этот день утомил всех. — Можно вопрос? — садится рядом с ней, пачкая свои походные штаны. — Задавай, — она опять всматривается в огонь, может, надеется увидеть что-то. Саша мнется пару минут, а она и не торопит, покорно ждет. — Тебе не было страшно? Ну, когда Глеб держал тебя за руки, а ты была чуть ли над пропастью, — пожалуй, она ожидала этот вопрос. Он был логичен после ее действий, но, кто бы что не говорил, она ему доверяла. Целиком и полностью. — Я ему доверяю, — произносит это, улыбаясь краешком губ. — Почему? Наверняка, интересный для него вопрос. Но для нее ответить как раз плюнуть. Правда, если бы он знал, что они встречаются. А так что сказать? Она не готова пока выслушивать нотации и подколы в свою сторону в двойном размере. Хотя, если так подумать-то, это не так уж и страшно. Можно перетерпеть приколы, сдержать слезы, когда он будет кричать на нее за большую разницу в их возрастах (У Александра и Елены — родителей Марины — разница в возрасте два года), а потом… Все равно очень обидно было бы. — Я… Не знаю, — говорить чуть заторможено, перед этим обдумав ответ. — Если бы Слава предложил также сфотографироваться, то я бы согласилась, — кидает короткий взгляд в сторону Саши, а потом опять переводит на огонь. — Они мои друзья, которых я знаю уже чуть больше трех лет, почему я должна им не верить? — Три года? Много, — он кивает. — Тогда понимаю. Она кивает, а потом продолжает пялится на огонь. Как-то на автомате ест, потом играет какие-то песни, а потом идет спать. Правда спать совсем не хочется, поэтому бездумно пялится на край палатки. Спустя примерно час к ней заваливается Глеб. От него пахнет пивом, а глаза задорно поблескивают. Марина автоматически прикрывает глаза, а Глеб забирается к ней под одеяло. Смотрит так внимательно, заставляя ее улыбнуться, а потом и вовсе открыть глаза. Он тоже улыбается. Пьянчужка. Целует ее в губы, проводя то по спине, то по волосам, то по щеке. Спустя десять минут поцелуев, они просто лежат, прижимаясь друг к другу. Он поглаживает ее по волосам, она лишь улыбается, утыкаясь носом в его грудь. — Мама хочет с тобой познакомиться, — он это проговаривает, а она дергается, чуть приподнимаясь. Что, блять? Нет-нет-нет-нет-нет! Страшно же. — Л-ладно, — она ложится на свою мини-подушку, сложив руки как присмерти. — Подожди, ты что, боишься? — он наоборот привстает, нависая над ней. — Ты же уже виделась с ней. — Не-е-ет. Она обдумывает сказанное им, и признается, но только себе, что боится не понравится его маме. А вдруг она вот вообще-вообще не понравится ей? Что тогда? Не общаться с ней? А если она когда-нибудь выйдет замуж за него? Дергается с этой мысли, совершенно не представляя Глеба женатым. Ну, с его образом никак не вяжется. А если она выйдет за него замуж, то, тогда, наверно, обязательно должна будет понравится его брату, его папе, и, обязательно маме. Уже мысленно примеряет на себя пышное белое платье и фату, а на блондина костюм. И все-таки, даже в мыслях, платья ей не идут. — Я тебя люблю, — он поворачивается к ней, улыбается и целует в губы. — Спокойной ночи, зай. — Спокойной ночи. Девушка быстро выбрасывает эти мысли из головы и засыпает. Так сладко-сладко. Что Глеб еще некоторое время любуется ее безмятежным личиком, а потом засыпает сам, ложась у нее на груди, и, обняв ее как плюшевого мишку.