***
Обычный, ничем не примечательный день. Такой, каким был вчера и каким будет завтра. Ветер колышет жёлтые листья на серых, скучных деревьях, а солнце наслаждается своей теплотой и светом, намереваясь согреть всё живое. И плевать оно хотело, что сейчас ноябрь. На небе не было ни единого облака. Ощущение, что сейчас лето - становилось осязаемей: сухо, пыльно и слишком тепло для осени. А так хотелось бы сейчас сильной грозы, слепящих молний и мощного ливня. Лишь опадавшие листья, оголяя ветки деревьев намекали, что и зима близка. В небе пели птицы, летая над домами жителей; где-то недалеко за большим зданием шумела Сена. Город просыпался. Утро. 07:14 Маринетт до сих пор нежилась в своей кровати. Прижимая к щеке розовую подушку, легонько всхрапывала. Иногда же что-то говорила: с её уст вылетали нечленораздельные фразы. Сама того не понимая, девушка перекрутилась на левую сторону кровати и… Упала. — Твою ж налево! — сонно прокричала Маринетт, жмурясь от яркого света и боли в области поясницы. Она прогнулась в спине так, что послышался треск. Но смирившись со своей участью, посмотрела на часы. Время было уже двадцать минут восьмого, а урок начинался ровно в восемь. Девушка округлила глаза до невозможных размеров и шепотом что-то брякнула, в мыслях представляя как придётся оправдываться перед учителем.. Торопясь, она начала надевать на себя то, что попадало под руку. И уже минут через пять на Маринетт красовались чёрные джинсы, сверху тёмно-синий жакет, из-под которого виднелась белая рубашка. Волосы она собрала в высокий хвост, на ноги надела чёрные кроссовки, с белой подошвой. После того, как она нанесла на лицо лёгкий макияж, и спустилась на первый этаж, поцеловала в щёчку родителей. — Ты всё взяла? — закрыв крышку кастрюли с какой-то едой, и поворачиваясь лицом к дочке, сказала Сабина. — Мам… — беря клубнику из вазочки, начала девушка — Я не настолько безответственна — улыбнулась девушка. — Эх! — вздохнула Сабина, и тоже улыбнувшись дочери, подошла к ней. Нежно обняла за плечи. — Ты у меня такая взрослая стала! — Маринетт чувствовала, как мать улыбается. — Ну мам! — Маринетт улыбнулась и тоже в ответ обняла мать. — Всё благодаря тебе! — отстранившись от матери и взяв ещё одну клубнику, девушка выбежала из дома. — Негодница! — усмехнулась Сабина, и вернувшись к плите, продолжила готовку.***
Девушка бежала так, будто опаздывает в «Roman’s», бутик женской одежды, на распродажу. Но нет, Маринетт опаздывала на кружок по шитью и кройке. Она начала ходить туда месяц назад. А всё это для того, чтобы в следующем году сдать экзамен и поступить на высшее образование в университет на дизайнера. В будущем она мечтала заниматься именно этим. Рисовала она хорошо, что было тоже очень важно для начинающего модельера. Через минут десять быстрого бега, Маринетт оказалась на маршрутной остановке, где ещё минут пять ждала автобус. Через полчаса езды она, уже выйдя из машины, стояла перед большим зданием. Даже в такую рань, город был забит людьми. Казалось, ты сейчас задохнёшься от напора людей в таком количестве. Но девушка лишь улыбнулась. Сделав первый шаг, она почувствовала на глазах чьи-то холодные руки. Ощутив их, она ойкнула, но услышав над ухом голос лучшей подруги, девушка успокоилась. — А опаздывать нехорошо! — радостно произнесла Аля, чьи руки до сих пор закрывали глаза синеглазки. — От кого я это слышу? — ухмыльнувшись и улыбнувшись одновременно, начала Маринетт. — От девушки, которая тоже опоздала?! — теперь в сторону подруги пошёл подкол, от которого обе девушки засмеялись. Разразился весёлый смех, привлекая внимание зевак. — Между прочем, я тебя ждала, — Аля опустила руки, прекращая закрывать глаза лучшей подруге. Когда синеглазка повернулась к подруге, перед ней предстала красивая шатенка с янтарными глазами, смуглой кожей и шикарными волосами средней длины. Она была одета в атласную клетчатую рубашку и джинсы. На ноги были обуты синие кеды с приклеенными к ним разными безделушками. — Ну что, пошли что ли в класс. А то месье Агрест рассердится. — серьёзно произнесла Аля, утаскивая подругу в большое здание. Месье Агрест учитель кружка по шитью и кройки. Всемирный, привлекательный любимец. Хотя, «всемирный» это "слишком" сказано. Просто этот мужчина никогда не оставался без внимания противоположного пола. Да и, имея все его качества, остаться без внимания женщин, было бы довольно странно. Самому Адриану было двадцать два года. Вроде, если узнаешь его получше, он очень хороший и открытый человек. На все руки мастер. Сын модельера, поэтому в этом можно сказать тоже мастерит по божески. Но это единственная информация, которую они знали. Но была вторая сторона медали. За его добрыми глазами, чистой душой и красивой внешностью, пряталось нечто ужасное, нечто грязное и сумасшедшее. Нечто настолько ужасное, срывающее от шока крышу. Что-то пугающее и совсем не нормальное. Однако, это скрывалось за семью замками.***
— Войдите! — сказал низким, немного хриплым голосом учитель, когда в дверь кабинета постучались. В проёме появились две макушки. На губах глупые улыбки, а в глазах волнение и страх. — Месье Агрест, можно войти? — тихо промямлила синеглазка, опуская глаза в пол. Шатенка последовала её примеру. Под тонким, но сжигающим взглядом учителя, ещё не мог устоять никто. Может он и был не таким громким, и не был злым, но его уважали и боялись. Его глаза излучали добро, но было то, что не давало полностью довериться его изумрудному взгляду. — Опять Дюпен-Чен и Сезер! — мягко улыбнулся учитель, стоя с бархатной тканью в руках. — Вам не надоело опаздывать каждый день? — продолжил бархатным голосом мужчина. — Целые сорок минут… — Это в последний раз. — глупо улыбнулась Аля и подняла взгляд на учителя, но сразу же его опустила. Он смотрел так… Так, что даже словами не объяснить. От его взгляда по коже пробежался табун мурашек. Со стороны других учеников доносились смешки. — Какой раз вы мне это говорите, мадемуазель Сезер? — тоже усмехнувшись, начал учитель. — Ладно, садитесь. Но это в последний раз. — продолжил мужчина, зашивая последние две половины рукавов от будущего платья. Девушки быстро расселись по местам, достав всё необходимое. Урок продолжился...