Natasha Baccardi & DJ JunGo — I’m The Obsessor
Ким Тэхён — последняя сучка. Чонгук всячески себя в этом уверял, внушал, что это, пожалуй, самый худший человек в его жизни. Ким Тэхён не плохой парень, напротив, дружелюбный, порядочный, весь из себя социальный, душа любой компании и просто чёртов убийца. Нет, не так. Киллер. Стреляет своими глазками, обворожительной улыбкой в самое сердце, и Чону кажется, что очередного заряда он не выдержит. Смотреть на Тэхёна парами напролёт вошло в привычку, а тот всячески игнорировал пожирающий его взгляд, даже не оборачивался в его сторону, мило сюсюкаясь с Хосоком — Чонгук невзлюбил одногруппника с первых его объятий с паршивым Ким Тэхёном, которые тому пришлось лицезреть. Издевательство. Хочется подойти ближе, зарыться носом в высветленную макушку, коснуться рукой чужой талии, так соблазнительно просвечивающей за лёгкими полупрозрачными рубашками, которые так любил Тэхён. Хочется прижать парня к стене, осыпать сотнями нежных поцелуев кожу, кажется, гладкую, точно как у младенца. Чонгук не знал, не довелось проверить. Проклятый Ким Тэ растоптал его планы на будущее, счастливую семью, даже чувства одним своим существованием рядом с ним. Раньше хотелось девушку, потешного карапуза, виллу на берегу моря, но было страшно. Дамы… страшные. Он их боялся, но не мог понять причины. Они все попросту какие-то чужие, поддельные, хоть и привлекательные. А Тэхён… Настоящий, натуральный, просто сногсшибательный, обаятельный, озорной, смешливый, странный, горячий… Чонгук верил в то, что придумал сам, только для себя, для своего маленького мирка, который вертелся вокруг него, Ким Тэхёна. В очередной раз Гуку удалось приметить в толпе белобрысую макушку, та поразительно быстро перемещалась в толпе и, что немало удивило, направлялась именно к нему. Кажется, Чон выпал из реальности, когда крупная, но такая ювелирная ладонь коснулась его плеча, сжала крепко, повлекла за собой, выбивая из общей толпы к подоконнику, подальше от других. — Чон…ги? Парень смотрел куда-то сквозь собеседника, не понимая, что Ким Тэхён от него хочет, почему держит так крепко, вообще дышит в его сторону. Не услышав возражений, да и в принципе какой-либо реакции, Ким ослабил хватку, прикладывая ладонь ко рту и наклоняясь ближе к чужому уху, чтобы не услышал никто посторонний. От обжигающего дыхания тело пробила слабая дрожь. — Мне нужна твоя помощь, Чонги. Только ты сможешь. Гук тяжело сглотнул, ожидая озвучивания просьбы его личного идола, его маленького тайного фетиша, его… Тэхёна. — Меня так утомляет Джин-хён со своим правом, что я совсем его не слушаю. Видел, как ты усердно строчишь лекции. Ты мог бы… Ну, поделиться. Всего лишь конспекты. Выручишь? Слабо приподнятые уголки губ врезались в памяти, точно самый яркий момент во всей его недолгой жизни. Ведь эта улыбка обращена ему, Чонгуку, и плевать, что Тэ не знал его имени. Чон медленно стянул рюкзак с напряжённого плеча, сбросил на подоконник, дрожащими руками расстегнул паршивую молнию и, наконец, достал отныне горячо любимое право. Он готов проводить всё своё время на парах Джин-хёна, не отвлекаясь, впитывая информацию точно губка, исписывая сотнями чистые листы, не пропуская ни единого слова преподавателя, лишь бы Тэхён подошёл к нему ещё раз. Похоже на болезнь. Чонгук не хочет лечиться. Ким благодарно обнял парня за плечи, Чонгук был готов потерять сознание прямо там, у окна, распластаться в коридоре звездой, ощущать на себе шаги безразличных студентов. Терпкий запах вишни ни разу не походил на мужской аромат, скорее на что-то вычурное, напоминающее о дамах из высшего света с их дорогими парфюмами и крохотными собачками в сумочках стоимостью в целый спорткар. Для его чувствительного обоняния это было ударом ниже пояса. Кажется, если Ким подойдёт к нему ещё раз, Гук точно ощутит этот удар на себе — хён успел уйти прежде чем смог заметить горящие щёки младшего и немалый бугорок, выпирающий из и без того тесных брюк. Что-то явно пошло не так. Если ещё пару минут назад Чонгук видел в Тэхёне далёкую звезду, божество, недосягаемое, слишком идеальное для него, настолько, что не было и надежды на его взгляд, улыбку, а уж тем более разговор — хотя кого он обманывал, если за всё это время не проронил ни слова в его сторону, — то сейчас… Появилась уверенность, причём довольно большая. Просто необъятная. Тэхён не так холоден, не зазнавшийся петух, коим его могли кличить другие студенты, с завистью наблюдая за ним. Тэхён улыбчивый и приятный. А ещё чертовски горячий. Это дыхание… От одного представления в штанах делалось невероятно тесно, а уж если ощутить его там, думалось Чонгуку, он сгорит заживо, точно феникс, вот только восстать подобно ему, увы, не выйдет. Чтобы почувствовать это на себе, Чон готов умирать снова и снова, бесконечно долго, до протяжных криков в пустоту. Готов сорвать телефонную линию Сатаны, предлагая свою никчёмную душу взамен на его, Тэхёна, внимание, прикосновения, томные вздохи. Видел Господь, Чонгука ждал не один влажный сон. Они и так не заканчивались, но теперь те обещали стать особо мокрого содержания. Эта жадность, желание, необходимость. Чонгук хочет отдаться этому чувству, посвятить свою душу греху. Он утащит своего личного ангелочка за собой в Геенну огненную.***
Следующий день показался Чону каким-то чересчур странным. За один день не могло всё так измениться. Нахлынувшая уверенность в себе не думала отпускать, в голове в единое целое начал складываться мудрёный пазл, в котором крылась загадка под названием «Ким Тэхён». Необходимо привлечь внимание, завлечь в свои путы и не отпускать. Присвоить. Его, только его Ким Тэ, мальчик-звезда, панацея от помутнённого рассудка. Клин клином вышибают, Чонгук намеревался это проверить на собственной шкуре. Наверное, все местные студентки проклинали себя в тот день, да и самого Чонгука, маленького лжеца. Но можно ли таковой назвать сокрытие правды? Чон уверял себя, что это всё ненужные мелочи. Кому какое дело, сколько он впахивал в качалке после пар, ведь в здоровом теле, как говорится… Всё лишнее, ненужное. Кому интересно, что скрывается под мешковатыми одеждами, какая сила таится в поддельно тощем парнишке? Сейчас появилась цель — заинтересовать его. Делёжка конспектами… Пустяк. Тэхён должен подойти к нему и вытаращить свои то небесно-голубые, то угольно-чёрные — проклятые линзы, хотелось знать, какой же этот Ким Тэ настоящий, — глаза и склониться перед его красотой, уводя подальше от людских взглядов, чтобы… Чонгук встряхнул головой, выбивая оттуда лишние мысли и поправляя перед зеркалом безупречную укладку. Десятки удивлённых взглядов встретили Гука у входа в университет, детально изучая изменения. Одногруппники долго сканировали парня, задаваясь одним-единственным вопросом: точно ли это их серый мышонок Чон? Вроде похож, но какой-то прокаченный, тюнингованный, с жилистыми руками, обтянутыми плотно прилегающей к телу футболкой, в зауженных джинсах, позволяющих местным девочкам залипать на мощные ноги их «мышонка», вооружённый невиданной ранее улыбкой, приветливой и широкой, даже по-детски кроличьей, располагающей людей к себе. Если бы хоть кто-то заглянул Чонгуку в этот момент в глаза, приметил бы явное безразличие ко всему. Он старался не для того, чтобы на него поглазели. Не для них. Для него. Пожалуй, заявить о своём существовании цели стоило со вкусом и достаточно интересно. Чтобы уж наверняка врезаться в памяти. Чтобы Тэ больше никогда не перепутал его имя. На первой паре Тэхёна, как и ожидалось, не оказалось, но Чон знал наверняка, куда он со своей компанией направится перед второй. Завтрак во дворе — прекрасная идея, просто замечательная. Публики, конечно, немало, да и скопившихся поглазеть на его прекрасного и неповторимого, точно тараканы, первокурсниц вокруг должно было быть несметная куча, но они не должны помешать. Время тянулось бесконечно долго, словно скрутившись в петлю и не желая её разрывать. Возможно, тому попросту казалось, слишком томило это ожидание, это желание показать себя, достигнуть цели. Ради своих желаний придётся меняться, терпеть. Стоило стрелкам часов оказаться в нужном положении, Чонгук подорвался с места, закидывая в рюкзак плотную тетрадь и спешно покидая аудиторию. Нет сил ждать. К тому времени, как Гуку удалось выбраться во двор, его уже заполонили такие же оболтусы с других курсов, однако эта крашеная, такая приевшаяся макушка не могла затеряться в толпе. Тэхён устроился под деревом с однокурсниками Пак Чимином и Чон Хосоком. Эта его дикая улыбочка никогда не давала Чонгуку покоя, тем более будучи обращённой к Ким Тэ. Как же, чёрт возьми, бесило. Тот нарочито медленно и беззаботно прошёл недалеко, прямо напротив интересующей его компании, к широкому столику. Устроился поудобнее. Кусок в горло не лез — Чонгуку казалось, что насытится он от одного только взгляда на прекрасного, просто неповторимого Ким Тэхёна. Он нужнее, чем кислород. Его улыбка освещает всё вокруг ярче тысячи солнц. Чонгук ощущал на себе десятки посторонних взглядов, и, стоило собственному пересечься с нефритовыми глазами Ким Тэ, тому стало невыносимо жарко. Словно его прожигали два мощных лазера, что вот-вот сотрут его в порошок. Нельзя прерывать контакт, не сейчас. Чон медленно поднёс бутылку с водой к губам, сделал глоток на пробу, ощущая лёгкую прохладу внутри. Очередной глоток, движение кадыка, скатившаяся с уголка губ дорожка воды. На мгновение Чону почудился вызов в чужом взгляде, дьявольский прищур, но это продлилось недолго: Тэхён слишком резво рассмеялся на очередную шутку Хосока, колотя друга по плечу и щурясь поразительно мило. Чонгук слишком увлёкся, подавившись водой, чем привлёк внимание остальных. По футболке разрослось влажное пятно, прямо на груди. Неловко, самую малость, но тот откашлялся и решил проигнорировать чужие взгляды. Ланч прошёл слишком нелепо, Чонгук ощущал себя последним идиотом. Больше никаких зрительных контактов. Рано. Пришлось малость задержаться перед парой, чтобы привести себя в порядок. Благо с собой была спортивная футболка. Чон удалился в уборную в надежде сменить промокшую вещь, закрылся в одной из кабинок, скинув с себя влажный кусок ткани, который теперь только выжимать. Спину обдало липкой прохладой, тот простоял так в поисках запасной одежды. Ким Тэхён, самый настоящий Сатана. За этими нефритовыми линзами прятался дьявольский огонёк, не просто так он смотрел в его сторону. Неспроста его взгляд был таким… игривым. Изучающим. Где был в тот момент такой типичный, приевшийся мягкий и дружелюбный Ким Тэ? — Да уж, закатил целое представление… — тонкие пальцы скользили по взъерошенной макушке, мягко массируя, редко перебирая тёмные пряди. — Сменил имидж? Тебе очень идёт, Чонги. Упираясь ногами в сидушку туалета и перегибаясь через край кабинки, Тэ нагло нарушал личное пространство своего наивного донсэна. Взгляд его скользил по рельефу мышц Чона, широким плечам, вздыбившейся груди и поразительной выпуклости в районе паха. Ким кое-как сдержал свист. — Я помешал… Прости, просто хотел тебя похвалить. Все мы… — Чон…гук. Чон Чонгук, — Тэхён опустил непонимающий взгляд, встречаясь с антрацитовыми глазами, хранившими в себе некое раздражение и скорее даже недоумение. — Запомни наконец моё имя. Кажется, у Чонгука норовило остановиться сердце, уверенности, до этого с таким трудом собранной в единое целое, катастрофически не хватало — он почувствовал на себе эту проклятую улыбку Тэхёна, идеальную, слишком широкую и лучезарную, неповторимую во всех смыслах этого слова. Чон поспешил отвести взгляд. — Оставь меня, будь любезен. То, что я дал тебе лекции, не сделало нас в одночасье друзьями. Оставаться холодным снаружи было чертовски сложно, но необходимо. Чонгук опаслив. Но, увы, влюблён. Ослаблен. — Мешаю разобраться с дружком? — Тэ флегматично сверлил тёмную макушку снизу, спускаясь пальцами вдоль черепушки, царапая ноготком кожу за ухом. — Можешь меня не стесняться. Я, конечно, не извращенец, но… — Ким, мать твою, Тэхён, если ты сейчас не выйдешь, я разберусь со своим дружком только когда разложу тебя в этой паршивой кабинке. Тэ прикусил губу, взгляд теперь изучал затхлые узоры на потрескавшемся потолке. Заманчивое, казалось бы, предложение, но не так же сразу. — Ну… — Тэхён легко водил пальцами по шее, практически парил над ней, и Чонгука пробрало невероятное счастье, что тот не видел его внимательного взора, устремлённого прямиком на влажные губы — проклятый Ким вечно имел привычку облизывать их когда раздумывал о чём-то трудном. — Тебе, получается, нужна помощь? Это приглашение? Чонгук, конечно, с недавних пор приобрёл некую уверенность, но всё же сейчас его сил хватило бы максимум на то, чтобы просто постоять рядом, пока он дрочит на его светлый образ. Прямо напротив, совсем близко. Чтобы видеть эти плавные черты лица, лёгкий прищур, еле заметную улыбку, ощущая разливающийся по телу свинцом оргазм. Сил терпеть не было, Тэхён нагло измывался над ним. Унизительно и страшно. Потому что слишком заманчиво. По уборной разнёсся звонкий удар — тонкая стенка кабинки пошатнулась, чуть ли не скидывая с себя наглого парня, благо Тэ от испуга вцепился в неё точно клещ, недоумевающе хлопая глазками. Чонгук встряхнул рукой в попытке согнать слабую боль. — Проваливай. Я сам разберусь со своими проблемами, — «пока что», — ты меня только сбиваешь. «Пока ты смотришь, касаешься меня, я могу перестараться, чёрт возьми!» Шуршание за спиной ознаменовало лишь то, что настырный Тэ наконец-таки решил его покинуть, Чон лишь затаил дыхание в ожидании, когда захлопнется дверь. Начинать в его присутствии будет слишком неловко. — Я понял. Прости, что навязываюсь. Если помощь всё-таки понадобится, не стесняйся обращаться к хёну, Чонгукки. Спустя долгие две минуты тишины Чон прикинул в уме, что сейчас вообще произошло. Кажется… Это Тэхён сейчас напрашивался на ласки в университетской уборной? Его святой, космический Ким Тэхён? Спустя некоторое время пришло осознание, а места, которых касался Тэ, залились краской. Точно сон, может, галлюцинация. Третьего не дано. Вскоре Чонгук вновь направился на пару, раздавая проходящим мимо заинтересованным неуверенную улыбку, а в опустевшем разуме эхом раздавалось томное «Чонгукки». Должно быть, это звучало бы просто крышесносно из уст бьющегося в агонии от умелых ласк Ким Тэхёна.