A Walk to Remember

Джису, моя сладкая Джи, спала в течение многих часов теперь, даже когда я говорил с нею. Она не реагировала на звук моего голоса; ее дыхание было быстрым и слабым. Я сидел около кровати и наблюдал за нею в течение долгого времени, думая, как сильно я люблю ее. Я держал ее руку возле своего сердца, чувствуя костлявость ее пальцев. Часть меня хотела плакать прямо здесь, но вместо этого я положил её руку назад, и повернулся лицом к окну. Хек поднял глаза, когда увидел меня, и я знал, почему он был здесь. Он не предложил мне войти, он просто отвел взгляд, назад к окну. Дома он имел дело с ее болезнью, убирая тщательно дом. Здесь, тем не менее, газеты были разбросаны поперек стола, и книги валялись по комнате, как будто никто не убирал здесь в течение многих недель. Я знал, что это было местом, где он думал о Джи; это было местом, куда Хек приходил, чтобы плакать. — Господин? — сказал я мягко. Он не отвечал, но я все же вошел. Я прошел прямо к его столу, и он поглядел на меня перед тем, как опять отвернуться к окну. — Я хотел бы говорить с Вами, — сказал я твердо. — Я не просил бы, если бы это не было очень важно. Он слушал, когда я сказал ему, что было у меня на уме. Когда я закончил, Хек повернулся ко мне. Я не знаю то, о чем он думал, но к счастью, он не сказал нет. Вместо этого он вытер глаза пальцами и повернулся к окну. Даже он, я думаю, был слишком потрясен, чтобы что-то сказать. — Она проснулась? — спросил я, эйфористически и испуганно в то же самое время. — Да, — осторожно сказала медсестра. — Привет, Гук-и, — сказала она слабым голосом, — благодарю тебя за возвращение. Я взял стул и сел рядом с нею, взяв ее руку. Видя ее лежащей там, заставило кое-что напрячься глубоко в моем животе, почти заставляя меня плакать. — Я был здесь раньше, но ты спала, — сказал я. — Я знаю… Я сожалею. Кажется, я просто уже не могу ничего с этим поделать. — Все нормально, правда. Она приподняла руку немного от кровати, и я поцеловал её, затем наклонился вперед и поцеловал ее также в щеку. — Ты любишь меня? — спросил я ее. Она улыбнулась. — Да. — Ты хочешь, чтобы я был счастливым? — Когда я спросил ее это, я почувствовал, что мое сердце начало биться быстрее. — Да. — Тогда ты сделаешь кое-что для меня? Она отвела взгляд, печаль пересекла черты её лица. — Я не знаю, смогу ли я, — сказала она. — Но если бы ты смогла, сделала бы? — Да, — наконец, сказала она все тем же слабым голосом, но все еще полного обещаний. — Я сделаю. Наконец, возвращая контроль над собой, я поцеловал ее снова, затем приблизил свою руку к ее лицу, мягко водя пальцами по ее щеке. Я поразился мягкости ее кожи, и нежности, которую я видел в ее глазах. Даже теперь она была прекрасна. Мое горло начало напрягаться снова, но как я и сказал, я знал то, что должен был сделать. Так как я должен был признать, что не в моей власти вылечить ее, потому я и хотел сделать то, что она всегда хотела. Это было тем, что мое сердце говорило мне сделать все время. Джису я понял уже тогда, дала мне ответ, который я искал, тот, в котором нуждалось мое сердце. Когда я выдыхал, слова сами исходили с моим дыханием. — Ты выйдешь за меня?