Линия жизни

— Я завязал с курением, — демонстративно выкинув полупустую пачку в ведро, здоровяк разложился за уютным кухонным столом. Химчан, кормивший ребёнка из недавно купленной бутылочки свежей смесью, скептически отнесся к этой идее, но вслух лишь произнёс: — Серьёзно? Ты решил меня послушать? — и благо, Пан Ёнгук не слишком задумывается над интонациями, и совершенно не чувствует голосовые нотки. Химчан часто называл парня про себя «бревном». Вздрогнув от удара по руке, Ким посмотрел на малыша, тянувшего к нему свои руки. Начитавшийся форумов, секретарь легонечко обнял мальчишку, но на руки не взял. И Ёнгуку не разрешал лишний раз баловать малыша.       Уже сейчас Чунхон чувствовал, кто в доме главный, и это явно был не его родной папа. Всё крутилось только благодаря этому милому дяде, играющим с ним в свободное время, ругающимся на него и разговаривающим с ним.       Ёнгук боялся брать мальчика на руки, и совершенно не хотел брать на себя ответственность, и был искренне благодарен Киму, встававшему в час-три ночи. Пану было стыдно, сделать он только ничего с собой не мог, малыш оказался слишком хрупким созданием, и в руках любимого человека смотрелся гармоничнее, чем в отцовских. Так, он и старался показывать свою любовь игрушками, сладостями, иногда играми. Химчан же старался создать все условия для их совместного время провождения, но по началу Пан, забыв про обещания, трусливо сбегал от ответственности, перекладывая ребенка на хрупкие плечи молодой няни и на самого Кима.       Ким Химчан — идеальная мамочка, успевающая всё. Пан Ёнгук — совершенно не идеальный муж и отец, и от этого ему становилось очень и очень грустно. Мелочами он пытался угодить своему парню, и такой шаг был один из многих.       Так, он уже больше не ходил в клуб, а скорее клуб приходил к ним в дом. Он познакомил Ким Химчана с У Чихо, лучшим другом. А Химчан познакомил их со своим — моделью крупного агентства из Нью-Йорка, Ан Джехё. — Серьёзно, — улыбнулся Ёнгук, допивая полуостывший кофе, — и завтра мы идём в парк. Всё равно выходной. На пикник. — А кто готовит фуршет? — приподнял бровь второй «папочка», мысленно представляя себя весь вечер на кухне. — Мы вместе, — Ёнгук улыбнулся ещё шире, и Ким даже сел возле ребёнка на стул. Что-то делать вместе им не в первой. Например, вместе ходить в магазин, слушать музыку, играть в компьютерные игры. — Вместе? Готовить? — Брови Чана поднялись так высоко от удивления в такой мелочи, ведь быт и Пан Ёнгук — это настолько несовместимые вещи, словно север и юг. Стоило подойти к технике на кухне этому медведю, что-то тот же час начинало работать со странностями.       Ёнгуку было стыдно, но он был слишком не подготовлен к семейной жизни. Управлять компанией и управлять собственной семьёй — это было двумя совершенно разными понятиями, хотя знания первого могли бы и пригодиться. Пан ими не пользовался.       Он посмотрел на малыша, а затем подтянул парня к себе. Взяв его лицо в свои крупные ладони, он мягко поцеловал чужие теплые губы. Ёнгуку нравилось слегка поддразнивать его. На рукаве своей рубашки он почувствовал сжатые длинные пальцы, от которых пробежали по смуглой коже мурашки. — Гук, — в губы выдохнул парень, — не сейчас… — на удивление, Ким не почувствовал терпкий запах сигарет, и даже не услышал неприятного запаха. Он попытался отстраниться, но крепкая рука крепче прижала к себе, не собираясь отпускать, — малыша надо отнести… — хрипло произнёс он после поцелуя.       Ёнгук согласился, и, оставив парня сидеть, подхватил улыбающегося маленького Чунхона на руки. Мальчишка что-то вякнул, вцепился в плечо одной рукой, а другую потянул к Химчану. Ким встал на трясущихся на ногах. Целоваться с Ёнгуком — это целоваться с мастером, знающим своё дело. Киму даже не хотелось знать, сколько девочек было «до», но мастерство не уходило даже под градусом, под плохим настроением, одним лишь языком доводя Кима до состояния заведенного.       Ким улыбнулся и мягко поцеловал чужую ладошку. Чунхон сонно зевнул и прижался к отцу, отнесшего его в детскую кроватку. Химчан помыл пустую бутылочку, а затем полез в холодильник за водой. Ему нужно было себя остудить.       На кухне стало резко очень жарко, и Ким открыл небольшое окно. Именно это состояние заставляло не отступать от своего решения жить с увальнем. Очень сложно потом найти человека, идеально подходившему ему. Его человека.       Ким улыбнулся, почувствовав чужие руки на плечах.       Ким рассмеялся, почувствовав щекочущее дыхание на открытой шее.       Ким принял крепкие объятия. — Я люблю тебя, — тихий шепот на уровне уха. — Я люблю тебя, — эхом отозвалось сердце.       Ким понимал, впереди будет много сложностей. И с компаниями, и с взрослеющим Чунхоном. Но в такую минуту не важно, что будет потом.       Важно — сейчас. Теплота разлилась по телу.       Ёнгуку очень нравился такой ласковый, не вредный Химчан. Не ругающийся, теплый. И ради таких моментов, он был готов вытерпеть весь этот мир и злой язык одного хитрого лиса. Крепко обняв со спины, он чувствовал, как холодные пальцы сжали тыльную сторону его ладони.        Слушать счастливый и взволнованный смех любимого человека - это ли не счастье?