***
Тайлин хлопал глазами, рассматривая довольно красивую женщину, но уставшую, словно она трое суток не спала. Простенькое платье, лёгкая курточка и высокие сапоги на резиновой подошве. Оливия нежно улыбалась мальчику, также внимательно рассматривая будущего сына. Ребёнок немного постоял в проходе, а потом, собравшись с духом, медленно прошёл в кабинет, где будущие опекуны разглядывали его внимательнейшим образом. А вот неизвестный мужчина немного ввел в ступор Тая, который начал с подробного осмотра его внешности. Во-первых, он был просто огромным, крепкого телосложения с проступающими через рубашку мышцами. Натруженные руки, говорящие о том, что этот человек не брезгует тяжёлым ручным трудом. Холодные карие глаза и тёмная щетина. Незнакомец окинул мальчика пронизывающим взглядом, и явно остался доволен осмотром, потому что внезапно расплылся в добродушной улыбке, вставая с кресла. — Привет, Тайлин. Мы решили взять тебя в свою семью, ты не против? Мальчик молчал, рассматривая тех, кто скоро станет его новой семьей. Они… Хорошие? Увы, никакого шестого, седьмого и даже девятого чувства у Тая не было, жаль, но и третьего глаза не торчало во лбу, чтобы точно знать, кто эти люди и что из себя представляют. Мальчик строго глянул на женщину, почувствовав, что в этом непонятном мире у него не будет никакой поддержки. Кроме той, которую он сам сможет себе дать. И разумеется, подушки безопасности ему не светит, тем более, что опекуны явно не богатые, а значит, простые труженики, что немного радовало ребенка. Он хорошо помнил, как туго иногда приходится приютским, когда чопорная дамочка из высшего общества решала взять себе сиротку, чтобы поддержать свой статус доброй мамочки, а на самом деле… Ну, тут вроде этого не имеется. Так как ему оценить «родителей», если он ничего о них не знает? — А можно узнать, кто вы по профессии? Оливия слегка удивилась, а потом погладила ребёнка по голове, выражая какую-то искреннюю заботу. — Мы, малыш, сельские рабочие. У нас свой домик, есть собака и поле, которое необходимо засеять пшеницей. Что тебе еще рассказать? — женщина говорила довольно просто, считая, что такой малыш её не сможет понять, если она будет углубляться в довольно нудные объяснения. «Ага… Значит, просто обыкновенные труженики. И вроде, неплохие люди…» — Я согласен, — Тай мягко улыбнулся, замечая влажные глаза Оливии и то, как суровый мужчина под два метра достал белоснежный платочек и стал нежно стирать с личика жены слезы. Это просто умилило бывшего студента, который за всю свою практику по больницам лишь единожды видел, как, казалось бы, мрачный отец приходил к дочери и рассказывал ей сказки. — Раз все согласны, то мы сейчас с вами идём, оформляем документы, и уже вечером вы сможете забрать мальчика, — щебетала радостная Велл, уверенная, что уж в этот раз она постаралась сделать всё, что возможно. И близнецов, Дэна с Майком, скоро заберет молодая пара, которые возжелали взять себе близняшек. А через месяц за Чейзер приедет семья. В общем, она постаралась всех детей из центра пристроить в добрые и тёплые семьи. Чтобы каждый ребенок получил то, чего лишился так рано — родительской заботы.***
Наверное, каждый человек ждал от своего детства какой-то беззаботности? Ходить по улицам, гонять на скейте или просто лениво сидеть на диване, просматривая очередную интересную новость в социальных сетях? Для Тайлина настали времена, когда ему пришлось очень много работать. Очень… В своём мире, когда он был студентом и часто искал подработку на несколько месяцев, он не уставал так, как в крохотной деревне на окраине, куда его привезли опекуны, робко рассказывая о том, какая здесь прекрасная жизнь. Ларс довольно быстро успокоился, когда заметил уютный домик с жёлтой изгородью и довольно большой огород, куда Оливия сразу повела мальчика, показывая тот или иной овощ или растения, рассказывая об их особенностях. Ребенок все внимательно слушал, заставляя себя запоминать всё, что говорят. Вот только детский организм очень быстро уставал, и спустя почти три часа езды Тай страшно утомился, а глаза слипались. Уже вечерело, и потому ребенок заторможено отвечал на простые вопросы опекунов. Состояние Тая заметили и Маклейри, через пару минут отправив Тайлина спать на второй этаж. Парнишка сонно кивнул, автоматически поблагодарил, а поднявшись наверх и открыв дверь, стал рассматривать маленькую комнатушку с кроватью. Вещей было немного. Деревянный шкаф, стол и стул, огромное окно и куча книг. Огромное количество сказок, различных фэнтезийных историй, от названий которых у ребенка начали разбегаться глаза. Так как парнишка был по жизни исследователем и жутко любопытным, он сразу же полез за одной из книжек, мгновенно забывая о сне. Кожаный переплет, хрупкие, чуть желтоватые страницы, и необъяснимый запах старых книг, который сохраняется на протяжении нескольких лет. Тай улыбался, аккуратно, лишь кончиками пальцев касаясь фолианта и чувствовал, что в душе поднимается волна интереса и дикой страсти. Парень всю свою жизнь посвящал книгам и теперь, когда это чудо стоит в его комнате и не надо таскаться в чужой кабинет вычисляя, когда же он открыт… Для него было истинным счастьем. Тай просидел с книгой пару часов, и только когда стало слишком темно, очухался, подняв чуть красные глаза к окну, за которым медленно разгорался закат. «Надо же… Как быстро время идет!» И только Тайлин собирался подняться включить свет, как внезапно лампочка сама загорелась, вспыхнув белым. Мальчик чуть приподнял брови, удивляясь необыкновенному феномену. Не понял… Он подошел медленно к люстре, где одиноко горела единственная лампочка, а потом прищурился, размышляя, как же могло так странно закоротить. С физикой у Тая было туго, больше он предпочитал изучать биологию, физиологию, ну или, на худой конец, фармакологию. Но вот физика… Не шла, и всё тут. Даже дурацкий зачёт по ней он сдавал, ленно читая конспекты, а потом, обрадовавшись окончанию цикла, сжёг все материалы по этой теме. Хотя, небольшой интерес всё же был, но как говорится, не все же гениями рождаются? Таю не перепали никакие способности вроде быстрого запоминания, едва ли не мгновенного, которым беззастенчиво пользовался один однокурсник, читая за день перед экзаменом билеты с ответами. Не было у него и особых мозгов. Только упорство, трудолюбие и бесконечное любопытство, возможно, передавшееся от папы по наследству. Свет мгновенно погас, а потом снова резко вспыхнул. Череда щелчков, короткий хлопок, и вот лампочка разлетается вдребезги, поражая мальчишку до глубины души. Он бы мог сказать, что это вообще антинаучно! Если один-два раза ещё могло произойти замыкание, то не так же? Хотя, чёрт разберет, как в эти времена работало электричество. Только Тай успокоил себя этой мыслью, как внезапно куски стекла взлетели, а потом метнулись в самого мальчишку, осыпая целым градом стекла. Он поморщился от пары царапин, а потом с подозрением осмотрелся, надеясь, что всё это ему просто показалось. Но, нет. Всё оставалось по-прежнему, и Тай начал подозревать в себе психические отклонения. Ну, вдруг он здесь и переродился, но в сумасшедшего? Или его душа медленно впадает в безумие? Ведь не может он поверить в то, что увидел? Тайлин не смог найти ответы на свои вопросы, а «родителей» не хотелось тревожить возникшими трудностями. И так, он словно белая ворона, тычется во всё чёрное, пытаясь хоть что-то осознать и понять. Хватит и этого. Осколки Тайлин спешно собрал, стараясь не оцарапать руки, и завернул в найденную ткань, решив, что завтра уже выкинет ненужный мусор.***
— Тайлин, просыпайся, — Оливия ласково разбудила Тая, а потом резко дёрнула шторы, и один мерзкий лучик пробился прямо на лицо мальчика, который уютно сопел в подушку. Парень приоткрыл глаза, а потом, зевнув, заметил испытующий взгляд женщины. — Что у тебя с лицом? Тайлин вспомнил, что на щеке и лбу у него появились две тонких полоски. — Лампочка лопнула и меня немного задело… — мальчик увидел заметно напрягшуюся женщину и быстро улыбнулся, — не волнуйтесь так, мне не больно. — Точно? Ни разу за столько времени не видела, чтобы лампочки взрывались… Осколки собрал, так понимаю? Хоть руки не поранил? Выкинь потом стекло в мусорку, когда будешь спускаться, хорошо? — Обязательно, спасибо, — Тай выдохнул, радуясь, что Оливия не задаёт слишком много ненужных вопросов. Он позволил себе немного расслабиться. — Тай… — она неуверенно посмотрела на него, задумчиво пялясь на волосы, — а ты очень лохматый, когда просыпаешься, правда? Подъём, раз ничего страшного не произошло. Пора тебе узнать, что значит быть работником на ферме, — она счастливо улыбнулась, — не будем много тебя напрягать, но вливаться придётся. А Дейма я попрошу заменить лампочку. Тайлин промолчал. На этот счёт у него были свои мысли. К примеру… Он — рёбенок. С руками, которые явно не приспособлены к труду. Да и все тело говорило о том, что бывший хозяин тушки не особо парился на счет хотя бы мизерных тренировок для какого-то развития. Требовалось ещё и поработать над этим, так как даже убегать от близнецов ему было тяжко, что говорило о полном отсутствии выносливости у мальчишки. Хреново… Очень хреново. Потому что мальчика привели на огромное поле, заросшее травой, и предложили быстренько оборвать сорняки. Естественно, Оливия предупредила, что ничего сверхтяжелого они не будут давать мальчику, но… Тайлин уныло посмотрел на гигантские сорняки, размышляя, сколько же дней придется всё это убирать до полного исчезновения гадостной травки. Как бы Тай мысленно не возмущался, но работать он привык. Разумеется, только у себя в мире, но ему не казалось, что очень стыдно постоять на солнышке и прополоть грядки. С этими позитивными мыслями он взял из рук добродушной женщины панамку, переоделся в менее приличную одежду, которую не было жалко выкинуть, и принялся с азартом рвать мелкую траву, увлеченно припевая. Работа оказалась очень тяжёлой, и уже к полудню парнишка выдохся и с трудом мог вообще ходить. Спина ныла, по лицу стекали капли пота, а руки жгло от постоянных резких рывков корней, да ещё и кожу щипало. Тай поздно понял, что надо было взять перчатки. Дейм оказался вообще офигенным мужиком. Тайлина припряг к работе, в тоже время что-то рассказывая и обучая каким-то премудростям фермера. Тай с интересом слушал мистера Маклейра, а потом и сам задавал вопросы. Тот был добродушным, хоть и ужасно суровым на вид. Он рассказывал, как водить трактор, как правильно доить коров и куда лучше выгонять на пастбища. Давал крутить помидоры и огурцы, зорко следя за мальчиком и кое-где помогая. Множество рассказов об устройстве деревни, постоянные поправки, когда он путал количество поливов у яблони и кукурузы… Тай, честно, даже не подозревал, что настолько тяжко быть фермером. Он вставал в пять утра, шел завтракать, а потом начинался их трудовой день с опекунами. Сажали картошку, поливали деревья, ходили выгонять коз и коров вместе с Оливией, а потом на тракторе Тай катался с Деймом, развлекаясь таким образом. Было очень сложно. Иногда руки просто опускались от постоянной монотонной работы, но мальчик только хмурился и старался отмести все мысли на задний план. Он вообще жить не должен, а тут представился такой шанс! Неужели, он хочет упустить его только из-за того, что не ожидал такой подставы, в лице тяжёлой и изнурительной работы? Руки болели, от лопаты появлялись волдыри на ладонях, а спина ныла и страшно пульсировала. Но, вместе с тем, Тай осознавал, что ему дают гораздо больше, чем необходимо для простого опекунства. Чета Маклейров очень трепетно относилась к мальчику, пусть и заставляла работать до седьмого пота. Познать истинный труд и учиться быть сильным в любой ситуации. И только детские книжки были его отрадой, когда, измотанный очередным днем, Тай падал на кровать, с удовольствием беря в руки заветную книгу с очередной необыкновенной историей… — Тайлин, у нас тут проблемы с деньгами появились… — немного мялась женщина, с какой-то обречённостью смотря на Тая, который внимательнейшим образом слушал её. Неужели… Его снова сдадут в подобие приюта?! У мальчика аж глаза округлились, а Оливия, словно прочитав мысли ребенка, быстро замотала головой. — Мы ни в коем случае не будем тебя отдавать! Даже не думай так. Просто… Дейм думал, что мы сможем отправить тебя в частную школу и дать образование лучше, чем в общеобразовательной, но… Не получается. Мы записали тебя в сельскую школу, и уже завтра тебе надо будет явиться туда, взять список учебников и узнать, в каком ты будешь классе. Мы с мужем уедем с утра на городской рынок. Справишься? — Мне почти одиннадцать лет, — немного улыбнулся Тай, облегченно выдыхая, — разумеется. Он и не заметил, как пролетели целых четыре месяца со дня его опекунства. — Отлично, — живо воскликнула Оливия, у которой в глазах аж искорки засветились от счастья, что Тай на них не обижен. Ведь Оли сама говорила парнишке, что хочет отправить его в городскую школу, а тут… Не вышло. И Дейма сократили на работе, да и Оливия не смогла получить столько средств. Жалко конечно, но такова правда жизни. — Тайлин, у тебя же завтра день рождения? Мальчик растерянно хлопнул глазами. А ведь правда… Тетя Велл что-то такое говорила и это значит, что ему скоро одиннадцать? Тай утвердительно кивнул. — Хорошо, малыш. Пойдешь уже спать или посидим ещё? Можно включить телевизор, хотя по этим каналам вряд ли идёт что-то стоящее, — вздохнула женщина, поднимая тарелки с доеденным ужином, — поможешь? Тай согласился, вставая из-за стола. Почему бы и не помочь, если вежливо просят?***
Самым главным разъяснением чего-либо в деревне являлась драка. Хотел Тай или нет, но его очень скоро позвали на одну стрелку, а потом и на вторую… Всех возмущал тихий мальчишка. Не забитый, как некоторые пацанята, которые и вякнуть лишний раз бояться, а именно Тай. С этим его спокойным рассудительным взглядом, бесконфликтным характером. Словно он знает куда больше этих сельских ребятишек. Их это понимание жгло и обижало. Именно из-за этого Тайлину пришлось осознать, что драться всё же придется. Не потому, что он какой-то хулиган с мозгами пятилетки, а для того, чтобы поставить зарвавшихся мальцов на место и обучить нормально принимать поражение. Именно потому Тай был вынужден часто зависать на спортивной площадке у школы, дожидаясь очередного Томаса или Николаса. Победа давалась с трудом. Если парень и помнил из прошлой жизни что-то, то это не действовало без должных тренировок. Тело, ни разу не прочувствовавшее на себе удары и атаки, не могло запомнить лишь мысленные рефлексы. Тай хитрил, использовал грязные приёмы, но это того стоило. Ведь победа означала, что очередной парень признал его, а Тайлин был довольно прагматичным мальчишкой и каждого побеждённого отправлял картошку собирать. Вроде и наказание, и работу облегчают ему.***
Через месяц начался кошмар во плоти. Оливия слегла с непонятной болезнью, и Дейм всё время мрачнел, с каждым днём становясь все пасмурнее. Кустистые брови сдвигались все ближе к переносице, лицо всё бледнело и бледнело, а руки начинали дрожать от бессилия. Тай честно постарался разобраться, что же происходит с женщиной, но его скудных знаний по предметам не хватало, чтобы хоть что-то определить. Казалось, она чахнет с каждым днём, и парню было тяжело смотреть на затухающую опекуншу, которая в столь короткие сроки стала его родителем. Тайлин с улыбкой вспоминал свой первый день рождения в этой семье, когда, помимо Оли и Дейма, приехали бабушки и дедушки, внимательно рассматривающие «внука». Его прожигали взглядами, знакомили с кузенами, незнакомыми двоюродными братьями и сестрами и вообще, оказалось, что эта семья очень большая и довольно дружная, кроме бабушки Дейма. Та была аристократкой и никогда не думала, что её любимый сыночек возьмет в жены эту простолюдинку, но… Не смирилась, пусть и иногда приезжала к Дейму домой, язвя и открыто хамя. Оливия в эти времена только молча держалась, стараясь не отвечать старой женщине тем же и говорила, что и в бедности с таким мужем проживет счастливо. И подарок. Крохотный подарок, завёрнутый в дешёвую фольгу. Пушистый медвежонок с глазками-пуговками. И вот теперь Тай сидел напротив Оливии, которая лежала, слишком бледная, на кровати. Ела с трудом, говорила с хрипом и вообще старалась глотку сильно не перегружать. Парень собрал всю информацию о болезнях, которые знал. Он залез в сельскую библиотеку, зарываясь сутками в книгах, совершенно не обращая внимания на обидные словечки учеников и даже взрослых. Никому не было понятно, зачем одиннадцатилетний пацанёнок лазает по книгам довольно тяжелого содержания, выискивая нечто непонятное. А Ларсу просто хотелось, наконец, разобраться, что же происходит с Оливией. Врачи вообще пожимали плечами, игнорируя ухудшающееся состояние пациентки. Хотя, что могли сделать сельские врачи? Тайлин с грустью смотрел на женщину, которая подарила ему новый дом. Как ей помочь, когда он понятия не имеет, куда вообще бежать? Женщина захрипела, яростно закашляла и схватилась за грудную область, как-то прерывисто дыша. Вот только тут Тай осознал, что именно произошло. Он отложил посуду с жидкой кашей и приблизился к бледной и горячей Оливии. — Можно… Я посмотрю твою шею? — Тай слегка покраснел. Больная измученно кивнула и парнишка начал прощупывать лимфоузлы, молясь всем известным богам, чтобы его диагноз был ложным. Мальчик прощупывал кожу, очень быстро найдя то, что не хотелось бы никогда найти. Воспаленные лимфоузлы… А теперь, быстро вспоминаем, что происходило с Оли на всем периоде болезни. Недомогание, общая слабость, истощение, хотя женщина ела. Постоянный кашель, переходящий в судорожную рвоту с мокротой. Нарушение процесса глотания, так как Оли уже с трудом ела жидкую пищу, все больше питаясь одной водой. Боли в области груди, свистящий шум в легких… Тайлин с ужасом посмотрел на прикрывшую глаза опекуншу. Рак. Рак лёгких, причем, на третьей-четвёртой стадии. И непонятно, спасут ли её, так как в это время ещё не было особых побед в области онкологии. И говорить страшно… Но провериться Оливии следует уже не у сельских врачей, а в городе. Как бы ещё мистера Дейма натолкнуть на эту мысль. Просить ничего не нужно было, так как мужчина сам уже тем же вечером забрал жену в город, попросив соседа последить за их сыном. Тай был согласен остаться дома один столько, сколько нужно, лишь бы всё обошлось. И главная проблема была в деньгах, которых в семье не было. А ещё эти непонятные взбрыки техники! Бьющаяся неожиданно посуда, непонятные полеты веников в другую сторону, когда Тай пытается взяться за древко… И это лишь малая часть от того, что произошло за это время.