Puppeteer

       Из всех мобианцев, увидеть Шедоу было неожиданностью. Ёж не посещал её годами, а разговоры были однотипно-сухими, если они вообще разговаривали. Эми в удивлении отступилась назад, запнувшись об дверной проём. Парень в пару шагов приблизился к ней.        — Что ты тут делаешь? — нерешительно спросила Роуз, держась за ручку двери.        Шедоу предпочёл молчать и холодно смотрел на неё. Эми чувствовала, как мурашки пробегают по телу. Её ноги предательски подкашивались, и становилось труднее дышать. Ей казалось, что она видела пар из своего рта, несмотря на то, что сейчас лето. Девушка думала о зиме, что посетила её, намереваясь дать тот вечный сон, что она заслуживала.        Эми сглотнула ком в горле и глубоко дышала. Но ей казалось, что кислород не проникал в её лёгкие. Ёж, слегка качнув головой, занёс руку над головой Роуз. Девушка ждала, что он её оттолкнёт в сторону, чтобы пройти.        Почему она боялась его? Нет…        Хотя они были мало знакомы, Шедоу не был из тех, кто любил причинять боль без всякого повода. Слезливое желание или реальность? Ведь в прошлом, он чуть не убил всех их…        «— Неужели… Нет, он не способен на это»… — единственная мысль, что вернула ей решительность во взгляде и стойкость в ранее дрожащем теле.        Шедоу усмехнулся её взгляду и слегка коснулся головы Эми. Дверь распахнулась, ведь ручка от двери выскользнула из рук розовой ежихи и была перехвачена парнем.        «— Я сплю?.. И это часть моего разбушевавшегося воображения? Шедоу погладил меня? Это… сон…? Разве?»        В изумлении Эми смотрела на него спину и тихо выдыхала, чувствуя тепло. Глупый страх ушёл, а сердце забилось с новой силой. Осознание происходящего успокаивало и настораживало одновременно.        Девушка сделала пару шагов в сторону, а после быстро забежала в дом, закрыв за собой дверь.        В голове билась тревога о реакции Шедоу на представленный кровавый театр. Однако сам ёж и бровью не повел, когда его взгляд цеплялся за окровавленные трупы или кости. Словно он знал о том, что он мог увидеть здесь и легко принял это.        — Ты быстро добрался. Я удивлен, — прозвучала легкая усмешка от Тейлз Долла.        Ответа на слова демона не последовало. Шедоу направил свой колкий взгляд в сторону игрушечного лиса, и сложил руки в области груди.        — Знаешь, я не ожидал, что, кроме Эми, тут есть те, кого я хотел бы увидеть, — тепло отозвался демон, взлетая в воздух. — Неужели тут все?        — Вполне вероятно, — ответил Шедоу. После небольшой паузы, он монотонно продолжил: — Я не думал, что ты выжил, после того как тебя забрали те типы.        — Забрали? — шепотом переспросила Эми у Шедоу. — О чём ты?        Шедоу слегка опустил веки и глубоко выдохнул. Игрушечный лис опустил голову, обдумывая последующие слова, но они цеплялись и застревали в горле.        Тяжело вспоминать моменты, из-за которых твоя жизнь обратилась в ад, а умереть не давали сильно токсичные препараты, что сводили с ума. Он ещё отчетливо помнил, как его рассудок разъедало, а вместо пустоты он ощущал безумие.        — Знаешь, есть вещи, о которых я не хочу говорить, — отрешенно ответил лис.        Образ безумного от экспериментов ученого мерещилось ему в кошмарах до самой смерти. А после был лишь голос и дикая жажда вскрыть его, вырвать внутренности, особенно ему хотелось добраться до его мозга, чтобы понять какими принципами он руководствовался.        На первый взгляд, этот безумец ласково относился к созданиям из тьмы. Наблюдал за ними, следил за их состоянием, но всё это было частью эксперимента и усовершенствования демонов. Их привычки, действия, разум — завлекали и будоражили.        И получить такого, как он, было для учёного поистине прекрасной находкой. Воспоминания такие противные, скользкие, до сих пор мелькали перед глазами Тейлза Долла.

***

       Казалось, блуждающий по помещениям завывающий ветер был здесь главным. Ветки деревьев ударялись, скреблись об окна заброшенного здания. Под потоком ледяной метели окна и двери с противным скрипучим звуком распахивались, а после мгновенно захлопывались, отчего сотрясался весь дом.        Ветер, будто ураган, проходил по комнатам, оставляя за собой лишь разрушения и хаос. Пожелтевшие, иногда разорваны на мелкие кусочки, бумаги хаотично разбросаны по зданию. Их больше не прочесть и не собрать в единую поэзию.        Мебель лежала на полу, иногда покрытая различными грибками, плесенью, мхом из-за влажности. Некоторые вещи были под действием спор и бактерий. Другие прогнили из-за постоянной влажной обстановки вокруг.        Колкие ледяные ветряные лезвия, пронизывая насквозь, оставляя за собой гусиную кожу и дрожь.        Однако одну дверь ветер не трогал, словно остерегался того, что было там внутри. Существо, что чувствовало себя господином в огромном доме, не рисковало заглянуть хоть на мгновение в эту комнату. Будто там жил настоящий монстр, которого не следовало злить или даже касаться.        — Знаешь, я ведь не особо хочу причинять боль демонам, но ты же не демон, — монотонно проговорил синий демон-ёж, доставая пару шприцов со стола.        — Я демон, — прозвучал тихий, но решительный ответ.        — Разве демоны способны использовать магию Высших? — задал риторический вопрос учёный. — Энергия Света и Тьмы противоречивые друг другу силы. Представитель одной из рас, будь то Высший, или демон, не может иметь противоположную ему энергию без последствий.        Он был особенным материалом для Первижона, который мог решить много проблем. Усовершенствовать демонизацию и, возможно, просто лишить Высших права главенства. Полная власть без ограничений — лакомый кусочек для любого демона. И Первижон не был исключением из этих правил.        Правила демонизации были просты, но сам процесс мог сильно исказить личность воскрешаемого.        Способы и методы разнятся между Тёмными Лордами, поэтому и результаты разные. Взаимодействие с душами — довольно интересная вещь, требующая деликатной работы. Любая неосторожность могла привести к довольно печальным последствиям.        Разумы, как и души, отличались, но более очевидна их разница на простых вещах, такие как возраст жертв, а также её характер и действия. Демоны играли со своей добычей, чтобы узнать, насколько психологически устойчива их жертва к психологическим воздействиям. Чем быстрее душа разрушалась, впадая в отчаянье, тем легче демону на неё воздействовать и наоборот.        Если мобианец достаточно нестабильно эмоционален, тем легче его задеть. Но у многих есть защитный механизм, что мог защитить их рассудок. И проявление этого «щита» различное.        Первижон вспоминал иногда розовую ежиху из вселенной Сарка. Эми Рози смогла получить защитный механизм, что не позволил осквернить душу достаточно сильно, поэтому было принято ёе называть дефектной. Для Сарка это было ударом по его самолюбию.        Со стороны казалось, что он хотел устранить Рози, смыть тем самым свой позор, как это было с представителями мужского пола. Но… он лишь хотел её полностью сломать, чтобы до конца изменить душу розовой ежихи.        Однако…        Эми оставалась собой. Хоть внешне она выглядела убитой, но внутри у ежихи всё ещё была надежда и… любовь. Да… Эми Роуз это олицетворение любви и влюбленности. Прекрасного чувства, что давало ей силы жить, улыбаться и терпеть издевательства со стороны своих подруг. Именно любовь спасала её от полного уничтожения и впадения в безумие.        Сарк не особо умел хорошо обращаться с душами своих слуг, поэтому у него они и выходили нестабильными. Все представители мужского пола у этого демона приняли слишком много безумия своего хозяина, что впоследствии свело их с ума.        С Эми он вёл себя более сдержанно и настороженно, поэтому её ждала быстрая смерть в грёзах. Девушка не чувствовала печали перед концом, а страх улетучился, стоило ей вспомнить того, кого она любила. И Сарк не сделал ничего, чтобы предотвратить появлению защитного механизма жертвы перед ним. Или же он поздно спохватился? В любом случае — неопытность враг любого демона.        Но стоило отметить тот факт, что не только демоны и сами жертвы могли влиять на свои души, но и добыча может влиять на демона. Этого стоило избегать, поэтому сознание данного им сосуда принято полностью поглощать. Если хоть на мгновение замешкаться, то это могло иметь неприятные для демона последствия.        Сожительство в одном теле с душой сосуда могло изменить как самого демона, так и помешать ему осуществлять зачистку своей Вселенной. И чем сильнее образ жертвы, тем сильнее воздействие. Возможно, поэтому Экзектор и принял часть характера от Соника. Или же Тёмный Лорд был изначально таким мягким? Или же душа синего ежа настолько сильна, что её невозможно просто так сломать?        Первижону сложно было ответить на этот вопрос, потому что он подчинил душу Соника довольно быстро.        Взаимодействие душ. Первижон окинул взглядом привязанного к кровати демона, которого ему доставили. Ни один демон не мог нести в себе свет и тьму, но, смотря на заключенного, создавалось ощущение, что мог.        Вопрос «почему?» быстро перетёк в «как?». Ответы на них, увы, учёный вряд ли смог бы получить непосредственно от демонического кота, поэтому ему нужно было действовать иначе. Более радикально.        — Но всё же, что ты такое? — рассуждал Лорд в слух: — Визуально ты выглядишь, как демон, но, тем не менее, обладаешь светлой энергией, как Высший. Кто тебя создал? Как ты появился? — Первижон наклонился к чёрному демоническому коту и усмехнулся. — Забавно.        — Что? — нахмурился демон.        Янтарный зрачок сузился и прожигал Тёмного Лорда непониманием. Демон-ёж лишь усмехнулся, когда коснулся груди своего образца. Секунда две и чёрные молнии пронеслись по помещению, сметая всё к чему прикасались.        — Самый первый ответ, который возникает у меня в голове это то, что ты произошел от союза демона и Высшего, — Первижон усмехнулся этому доводу. — К сожалению, это невозможно.        И оглушающий крик, как вопль пронёсшегося разъяренного зверя, сотрясал комнату. В воздухе повис запах обгорелой шерсти и кожи.        — Ощущение боли присутствует. Значит, эмоциональный спектр стабильный, — монотонно проговорил ёж.        На кончике указательного пальца Первижона вспыхнул красный небольшой луч. Из него сочился дым и будто кровавые капли стекали из фаланги. Нет. Это и была тягучая демоническая кровь.        — Что ты…        Вопрос остался на кончике языка, поглощаясь очередным душераздирающим криком. Кровавый луч распиливал конечности демонического кота, будто нож масло.        Кровь фонтаном хлынула из места отрубленной ноги. Спустя несколько секунд кровотечение остановилась, образуя тёмную корку. Пару мгновений спустя проросла кость, а после она покрылась тканями и кожей с чёрной шерстью. Но когти стали немного длиннее.        — Интересно, — удивленно произнёс Первижон, убирая руку. — Регенерация на уровне любого из нас — Тёмных Лордов. Но насколько сёрьезные травмы она может регенерировать? И главное… как долго регенерация может оставаться неизменной?        Последующие отрубания конечностей приводили к ускоренной регенерации и стонам боли, которые быстро переросли в одержимое хныканье.        — Возможно, что ты Вознёсшийся Демон? Нет, глупости. Магия меняет свою полярность, полностью видоизменяясь, но в твоей душе содержится оба типа магии. Не похоже, что ты можешь вознестись до Высших.        Боль от потери рук или ног не так сильна, как жгучее болезненное чувство восстановления. Он чувствовал, как кости, будто черви, вытягивались и сжимались под давлением. Как ткани с булькающим звуком, будто тряпка натягивались на кости. И кожа обволакивала его, натягиваясь, словно трещащий по швам костюм.        Боль была невыносимой, сводящая с ума, поглощающая разум. Сознание ставило барьер, отключая любую чувствительность. Однако подсознательно он осознавал эту острую, ноющую пытку. Поэтому демон-кот и хныкал от страданий.        Агония захватила всё тело, вызывая неприятное жжение, и в какой-то момент луч Первижона с хлюпающим звуком застрял в кости. Ткани со стоном мгновенно набросились на демона-ежа, пытаясь поймать и сломать ему кости. Но остановились в воздухе, сотрясаясь под дрожью страданий.        Отлетев на небольшое расстояние, Первижон погасил луч. Легкий смешок вырвался из уст Тёмного Лорда.        — Хм, организм спустя некоторое время применяет защитный механизм, чтобы не получать больше травм. Однако, я смею предположить, что ты не можешь это контролировать.        Лёгкий взмах руки и несколько десяток красных нитей обвились вокруг тела демонического кота, полностью лишая того права на какое-либо движение.        — Предосторожность не помешает, — усмехнувшись, проговорил демон-ёж, доставая с помощью телекинеза несколько десятков тонких проводов. — Итак. Мы готовы приступить к более глубокому анализу твоего тела. Мне очень хочется выпотрошить тебя на изнанку, чтобы понять, что ты такое.        С этого момента эксперименты становились всё более извращенными. Отрубание конечностей было лишь детским лепетом. Коту казалось, что его душу выворачивали наизнанку.        Его многократно раз скрывали, вживляли какие-то трубки или удаляли органы, чтобы посмотреть, насколько сильна его регенерация. Или же мучителю хотелось увидеть умрёт ли его жертва от потери крови.        Эти опыты были пыткой заключенного, что был лишь куском мяса в руках мясника. Для Первижона он нужен был, чтобы лучше узнать строение и не важно какую боль он будет испытывать.        — Почему ты до сих пор не использовал магию Высших? — озадаченно промолвил демон-ёж.        В ответ он услышал лишь несвязанное бормотание своего подопытного. У него всё ещё был вспоротый живот с отсутствием многих органов и торчащими во все стороны трубками. В некоторых частях тела были заметны черные ожоги или глубокие порезы. Зажить ранам не давала магия Первижона.        — Похоже, что физическая боль недостаточно хороший эмоциональный фактор, чтобы ты смог использовать противоположный вид магии. Возможно, нам стоит перейти к чему-то более извращенному. Да? Майэр?        Первижон, наклонился к демоническому коту и добродушно улыбнулся.        — Например, игры с твоим разумом, — произнёс мучитель, издав лёгкий смешок.        Некогда в его глазах добрый и очень чуткий демон-ёж, что казался ему в некотором роде примером, оказался совсем не тем, что Майэр видел.        — А я ведь тоже сам по себе творец, Майэр, — проговорил слова своей гордости и величия демон-ёж.        Первижон создал много демонов, что были совершенными для него в плане красоты и силы. Полная покорность и контроль со стороны его слуг льстила ему. Сердце трепетно обливалось теплотой, стоило ему увидеть, что его создания готовы исполнить любой для него приказ. А он в ответ наградил их силой, чтобы они могли их исполнять. Он хозяин, что обзавелся рядом экзотических и покорных тварей.        — Однако я буду осторожен. Знаешь, я бы не хотел потерять такой уникальный экземпляр, как ты, — сказал Первижон. На последних словах было слышно, как гордость соскользнула с кончика языка демона.        Слухи о том, что Первижон заставлял своих жертв сходить с ума не просто детский лепет. Сумасшествие проявлялась по разному, но в основном были два симптома.        И пугали больше тела, что смотрели безмолвно в одну точку, ожидая своего конца. Их поедали черви, а они всё смотрели, вглядываясь в души тех, кто проходил рядом, когда не имели более собственной.        Но были те, кто не переставал смеяться, надрывая и ломая глотку. Лицо застывало в гримасе безумия и отчаянья. Слезы смешивались с кровью. И они захлёбывались в собственной красной жидкости. С диким хохотом, они вгрызались в холодную землю, глотая насекомых и части экскрементов. Умирая, они исчезали, когда их истеричный смех оставался навечно в стенах.        Их крики полные отчаянья вызывали трепет в его душе. Первижон мог с легкостью управлять душами своих жертв, словно профессиональный дирижер оркестром.        Демону-ежу нравилось духовное насилие. Ведь применив его хоть раз легко свести свою жертву с ума, и ощущение могущества крепко врезается в мозг, вызвав эйфорию. И как наркотик хотелось испытать усиливать дозу со временем.        У каждого в этом мире была оболочка, что не могла быть идеально белой. Свет и тьма существовали в каждой душе. Уничтожить, растоптав в землю, разрывая в клочья или создать нечто прекрасное, что перехватит дыхание — присуще каждой живой душе. Эмоциональный фактор легко склонял выбор в ту или иную сторону. И разрушить его легче, чем сохранить что-либо, а воссоздать потерянное практически невозможно. Как и магия.        Миллионы разновидности использования магии, всегда легко разделяется на светлую и тёмную сторону.        Одно решение в состоянии изменить ход событий до неузнаваемости.        Часто жалея о том, что сделали сейчас. Оборачиваясь назад с пониманием, что могли сделать лучше. Если можно было отмотать время назад, чтобы поменять ход событий, то многие из нас бы ухватились за эту соломинку. Другие же бы забоялись неизвестного и спрятались бы в пушистом одеяле, чтобы потом, снова жалеть о том, шансе, что упустили.        Но…        Временная линия в которой мы существовали и жили оставалась, как и принятые в ней решения.        Мы всегда делали выбор. И он влиял на нашу дальнейшую жизнь в любом случае. Каждое слово или действие — это наше решение. И чем мы старше и значимее, тем сильнее у наших решений последствия.        Майэр же всего лишь марионетка судьбы и обстоятельств, что очнулась в этом мире под влиянием тех, кто выше него. Эксперимент демонов и ангелов, что решили развлечься и поиграть в игру «что если?». И до этого момента, он считал, что всё за него предрешено. Но…        Как только его глаза встретили свет этого мира, у него был выбор. Его не заставили следовать за желанием своих создателей. Ему дали сделать выбор самому. Изначально он считал это экспериментом, поэтому старался не выбелиться, однако…        Ему казалось, что все здесь это «игра», где победитель изначально предрешен. И он, словно кукла, что обязана подчиниться и вскрыть внутренности, чтобы показать результат и лучше понять.        Именно из-за своего решения, он теперь тут.        Это было театральной игрой, где его горькие слёзы вперемешку с безумием изливались из его тела. Он смеялся от осознания своей глупости. Ведь его создатели никогда не желали ему зла, когда относились к нему тепло, будто к собственному сыну, что никогда не могли завести.        — Почему ты смеешься? — озадаченно спросил демон-ёж.        Смех демона-кота стал громче. Майэр видел, как кровавые нити, что тянулись к его душе, нет к душам, исчезали, растворялись в белоснежной дымке.        Голос Первижона далёк, но он слышал каждое слово и звук, что отразились в его ушах.        — Потому что только сейчас я осознал одну простую истину, — демон-кот усмехнулся, переводя свой колкий взгляд в сторону мучителя.        Путы исчезли, будто их не было вовсе, а смех перерастал в нечто одержимое, но такое прекрасное для ушей Первижона.        — Ты был прав, что назвал меня не демоном, но я и не Высший. Я — сосуд, что олицетворял любовь между демоном и Высшим. Но я не их платонический ребёнок — это невозможно. Однако я…        Давно забытые воспоминания блуждали перед глазами, отдаваясь эхом в подсознании. Каждое слово или звук был искажен, но ему не нужно было слышать, чтобы чувствовать.        — … их сладкое желание, что они поместили в эту куклу.