Южная Марагона. Мельников луг 400 год К.С. 15-й день Летних Волн
Нет, так не годится! Всадник мешает коню, значит, вон из седла! Хорошо, что у лошадей два стремени… А Кан справится! Ведь справишься, да? Теперь вперед, держась за путлище, увязая в раскисшей глине. Если это курган, куда он, дрянь такая, дел траву? Откуда эта скользкая шкура, будто на рыбу лезешь? На мерзкую, скользкую рыбу без чешуи. — Спокойно, малыш… Я тут. Ты молодец, какой же ты молодец… Дыхание коня становится все тяжелее, спасибо хоть ветер дует в спину, помогает идти и при этом пронизывает до костей. Кан из последних сил карабкается по скользкому склону. Вода все быстрей обтекает копыта, ледяная, хищная вода. Ничего, поднимемся. Не из вершины же она бьет. Что-то непонятное хрипит у «своего» стремени попутчик. Еще свалится, чего доброго… Продравшиеся сквозь облачную завесу лучи затевают с треклятым потоком игру в зайчики, нашли место, но справа блеска меньше… Кан тоже заметил, повернул, и течение сразу стало медленней. Эта гадость лупит прямо из приречного склона, выше должно быть сухо. — Еще немножко… В самом деле немножко. Сухая — сухая! — трава под ногами, какое же это чудо, так бы и повалился, но лучше подняться повыше. Навстречу бегом спускаются люди. Мокрые, грязные, но успевшие отдышаться, что-то кричат, один тянет флягу. Как же кстати! — Молодец, — Арно прижимается щекой к шее Кана, — умничка… Спасибо! Обжигает горло касера, кажется, она пахнет дымком… Можно оглянуться, разглядеть склон и берег. Ничего же себе, точно Ренкваха после Окделлова побоища! Что-то лопочет отлипший от стремени «утопленник», славный он вообще-то, хорошо, что не до конца утонул. Сил говорить нет, но ведь можно просто угостить, а хозяин касеры простит. И вообще сейчас главное Кан… Расседлать и обтереть Кана, для начала хоть бы жгутом из травы… Сделав последний глоток, Арно решительно протянул флягу, и тот с улыбкой отсалютовал точно такой же. Плоской офицерской флягой, на которой горделиво расправлял крылья коронованный лебедь.В.Камша «Синий взгляд Смерти. Закат»
Довольная, слегка глуповатая улыбка чудом избежавшего гибели человека медленно сползла с лица Арно, а рука, уже сама по себе тянулась к ольстре. Дриксы! И этот, с флягой, лопочущий какие-то благодарности, и бегущие навстречу, и вон те, верховые, что на пригорке, на сухой траве. Ты среди дриксов, Арно. Ты в плену. Вот так вот глупо и нелепо, по собственной дурости, можно сказать. Лицо юноши перекосило от бессильной злобы на самого себя. Спасенный дрикс сунулся к нему, протягивая руку — забрать лошадь? потребовать оружие? препроводить под арест? — и Сэ не нашел ничего лучше, как с беспомощной детской злобой швырнуть в него полупустой фляжкой. «Утопленник» вскрикнул и отшатнулся, хватаясь за глаза. От взмаха рук перед мордой Кан дернулся. Едва успевший поймать гриву Савиньяк подтянулся на руках, забрасывая себя в седло. Верховые на склоне холма его заметили, развернули лошадей, безрассудно бросая их по зыбкой почве в галоп. Вот дался же им какой-то теньент! Арно дернул повод, отворачивая от кинувшихся ему наперерез двух «гусей». За спиной грохнули выстрелы, заставив припасть к лошадиной шее: — Давай, малыш! Выручай, родной. Пальба сзади стала еще чаще и беспорядочней, но отчего-то мимо не просвистело ни одной пули. Юноша бросил взгляд через плечо. Невесть каким чудом оказавшийся на пригорке отряд «лиловых» сцепился с дриксенскими кавалеристами, на скаку расстреляв больше половины из пистолетов, и теперь гнал храпящих взмыленных коней вслед за Арно и Каном. Сэ почти с ужасом представил, что сейчас снова придется погрузиться в топкое вязкое болото, в которое превратился Мельников луг, но иного выхода не оставалось. Нужно было прорываться к своим во что бы то ни стало. — Прости, родной, еще немного, — юноша, не то подбадривая, не то извиняясь, похлопал жеребца по взмокшей шее. — Ты сможешь. За спиной хлопнуло еще несколько выстрелов. С Каном поравнялся крупный серый полукровка незнакомого усатого капитана, чуть дальше, в кольце «лиловых» мелькнуло бледное, заляпанное грязью почти до неузнаваемости лицо Придда. Под «полковником Заразой» нервничала и просила повод резвая тонконогая гнедая кобыла, довольно быстро опередившая остальных лошадей в отряде. Нарядная кобыла была, безусловно, хороша, но Арно внезапно стало жаль серого мориска, на котором прежде ездил однокорытник и которого, судя по всему, потерял в бою или во время разыгравшейся стихии. Эх, загубить такую лошадь! Хотя сам-то он чем лучше? Кана почти загнал, у бедняги уже вся морда в пене. Вороной прыгнул, перескакивая обезображенный труп. Или два — по тому, что осталось, разобрать сложно. Отчего-то Арно тут же стало стыдно — жалеешь чужую лошадь, когда вокруг столько погибших и умирающих, твоих товарищей по оружию, тех, с кем еще вчера делил хлеб и вино. От этих мыслей стало совсем муторно. Преследователи, очевидно, решившие не рисковать собой и лошадьми, отстали еще на склоне холма, и Арно позволил себе чуть сбавить ход, выискивая глазами однокорытника. Усатый капитан тоже придержал своего серого, вынуждая и остальных натянуть поводья. — Вы очень вовремя, — Савиньяк оказался рядом с успокаивающим кобылу Валентином. — Как вы здесь оказались? — Мы заплутали в этой круговерти и случайно выскочили на холм, спасаясь от воды, — вместо своего полковника ответил усатый, в то время как сам Придд лишь сдержанно кивнул и снова пустил лошадь кентером, вырываясь вперед. Арно проводил однокорытника раздраженным взглядом. Зараза ледяная! И чего снова выделывается? Ведь еще вчера вечером сидели в палатке, пили «Змеиную кровь», обсуждали монахов и призраков... И вот — снова здрасьте! Нет, ему, определенно, никогда не понять этих «спрутов»! «Лиловые» и кипрейщики тоже пришпорили, снова забирая своего герцога в кольцо. Вообще в отряде было на удивление много людей с малиновыми шарфами, пожалуй, даже больше, чем с лиловыми. Эта небольшая деталь словно открыла глаза Арно, прежде и не подумавшего обратить внимание на одну странность: на Придде тоже вместо мундира была обычная одежда, перепоясанная малиновым шарфом ландмилиции. О, как это в духе южан: заметить новую лошадь, но не обратить внимания на костюм всадника! Сэ озадаченно нахмурился, отгоняя лезущие в голову неприятные мысли. Нет, уж лучше думать, что «полковник Зараза» в очередной раз пустился в какую-то свою авантюру, чем о том, что однокорытник струсил и пытался дезертировать, переодевшись гражданским. Ариго и Райнштайнера они нашли на левом фланге. Кан, тяжело дыша и мотая головой, обогнул лежащую на склоне пушку с оторванным лафетом. Пушка... Откуда здесь пушка? — Мой генерал? — Арно на ходу спрыгнул с седла, сияя улыбкой на почерневшем от грязи и копоти лице. Сидевший на валуне Ариго поднялся явно через силу, со страдальческой гримасой потирая раненую ногу. — Живы! — похоже, генерал уже похоронил обоих своих любимцев раза четыре. Сэ успел только ойкнуть от неожиданности, когда его сгребли в отеческие объятия и сдавили так, что на мгновение пресеклось дыхание. Райнштайнер, перед этим отдававший внизу какие-то распоряжения разношерстной кучке офицеров и только что поднявшийся на холм, оказался более сдержан и ограничился приветственным кивком в сторону Арно и чуть более глубоким поклоном в адрес Придда: — Сударыня, позвольте представиться. Барон Райнштайнер. Граф Ариго, — бергер указал на смущенно попытавшегося оправить испачканную одежду генерала. — С виконтом Сэ, как я понимаю, вы уже знакомы? Впрочем, видимо, нет, — тут же поправил сам себя барон, заметив вытянувшееся лицо Савиньяка. — Сударыня, разрешите представить. Виконт Сэ. Графиня Гирке. Графиня с приветливым кивком изобразила слабое подобие улыбки и, не сходя с седла, протянула руку тут же почтительно приложившемуся к перчатке Ариго. Арно тоже поспешно поклонился. Теперь он уже и сам удивлялся, как мог спутать женщину с ее братом, сколь бы ни были они похожи. Да, то же бледное узкое лицо, но его черты нежнее и женственнее, что угадывается даже под разводами грязи и тенью широкополой шляпы. Те же тонкие неяркие губы, но линия рта мягче. Руки в обшитых черным кружевом перчатках меньше и изящней, да и вся фигура, хоть и напоминает мальчишескую, более хрупкая, а братнина одежда — отчего-то Арно не сомневался, что костюм принадлежал прежде Валентину или Джастину — слишком широка в плечах, но узка в груди. Юноша с усилием сглотнул, поймав себя на том, что уже достаточно давно и довольно бесцеремонно пялится на расстегнувшуюся на слишком тесном камзоле графини пуговицу, и, устыдившись собственного поведения, поспешно отвернулся. — Граф Ариго, я благодарна за вашу заботу о моей безопасности, — графиня снова разобрала поводья обеими руками, усмиряя свою нервную кобылу. — Мы встретили посланный вами отряд на полдороге и были весьма рады этому, поскольку слабо представляли, куда нам следует двигаться. — Вы по собственному почину покинули Альт-Вельдер, сударыня? — Ариго, похоже, был удивлен. — Альт-Вельдера больше нет, — полное отсутствие эмоций в голосе графини еще сильнее напомнило о ее сходстве с младшим братом. — Именно поэтому я здесь. Могу я увидеть графа Гирке? Стушевавшийся Ариго, явно не знающий, что сказать, крякнул в кулак и совершенно не к месту принялся подкручивать усы. — Граф Гирке был сегодня ранен, сударыня, — спас друга от неприятного объяснения Райнштайнер, отвлекшийся было на разговор с недавно подъехавшим штабным адъютантом. — Если вам будет угодно, виконт Сэ покажет дорогу к лекарскому обозу. — Благодарю, я воспользуюсь любезностью виконта, — снова вежливый кивок и бесстрастный голос. — Известно ли что-нибудь о герцоге Придде? Арно показалось, или при упоминании брата голос ледяной графини слегка потеплел? Впрочем, что удивляться — Валентин ее родная кровь, а муж... Мало ли в Талиге благородных девиц выходило замуж по воле родителей! — От герцога пока нет вестей, — снова принял на себя удар Райнштайнер. — Последнее, что нам известно: он повел своих людей в атаку, закрывая брешь на левом фланге. Я уже распорядился разыскать васспардский полк. — Еще раз благодарю, — в голосе графини снова зазвенел лед. — В таком случае не смею больше отвлекать вас, господа, от важных дел. Виконт, — еще более холодный, чем у брата взгляд, полоснул по лицу Арно. — Я была бы весьма признательна, если бы вы проводили меня к графу Гирке. — К вашим услугам, сударыня, — Сэ решил взять пример с бергера и проявить всю возможную учтивость. Отдохнувший Кан принял с места рысью. — Графиня, я еще раз хотел поблагодарить вас за свое спасение, — молчание затягивалось, и Арно волей-неволей пришлось взять инициативу на себя. — Вы подоспели весьма своевременно. — Мы заблудились, спасаясь от урагана, и выскочили на этот холм случайно, — таким тоном не о стычке с дриксами рассказывать, а составлять список блюд к обеду. — Нам повезло с численностью противника — будь их больше, мы бы угодили в плен вместе с вами, виконт. — Наверное, это единственное, что утешило бы меня в данной ситуации, — попытался сказать очередную любезность Арно, но тут же прикусил язык, по брошенному на него взгляду поняв, что брякнул двусмысленность. По счастью, сестра оказалась менее ядовитой, чем брат, и от язвительно-вежливого комментария воздержалась, поспешив сменить тему разговора: — Серьезна ли рана графа Гирке? — Лекари подозревают, что может быть задето легкое, — новая тема оказалась не лучше старой, но молчать и неловко кряхтеть в кулак, уподобляясь Ариго, Савиньяк себе не позволил. — Подобные раны коварны, и исход во многом зависит от случая, — Арно осекся, вспомнив, что говорит с женщиной о ее муже и поспешно присовокупил: — Будем надеяться на лучшее, сударыня. Графиня на его неуклюжую попытку утешить ответила уже знакомым равнодушным кивком. Впрочем, ничуть не больше эмоций она проявила и у постели раненого. — Добрый вечер, Корнелий, — единственным интимным жестом, который женщина себе позволила, стало легкое прикосновение ладони к плечу попытавшегося приподняться при ее появлении мужа. — Как ваше самочувствие? Мне сказали, у вас что-то с легким. Кивок в его сторону заставил Арно виновато переступить с ноги на ногу. И зачем, спрашивается, он запугал женщину? Хотя она сама, конечно, первой завела этот разговор. Но мог бы и отмолчаться, болван. — Всего лишь плечо, — Гирке, бледный и осунувшийся, попытался изобразить улыбку. — Могло быть гораздо хуже. Спасибо виконту Сэ. — Молчите, Корнелий, — графиня опустилась на складной походный стул, удостоив упомянутого виконта лишь коротким взглядом. — О вашем самочувствии я осведомлюсь у лекарей, не утруждайте себя. Вас, вероятно, интересует, что я здесь делаю? — Что с Альт-Вельдером? — снова попытался сесть на кровати Гирке. — Сожжен. Арно невольно вздрогнул от равнодушия, с которым была сообщена эта новость. Он представил сожженный Сэ, и к горлу тут же подступил горький душащий комок. Впрочем, жена вовсе не обязана любить родовое гнездо мужа. А вот граф от известия словно постарел на десяток лет: — Кто? — Я. Арно в ужасе уставился на эту странную женщину, но полковник, уже успевший справиться с чувствами, лишь едва заметно кивнул и прикрыл глаза. — Женщин, детей и стариков я отправила с обозом в Васспард еще неделю назад, — наверно, таким же тоном графиня Гирке рассказывала дамам королевы придворные сплетни. Хотя нет, такие, как она, сплетни не рассказывают. — Большинство мужчин осталось в Альт-Вельдере помогать гарнизону защищаться. Однако капитан Хопп привел достаточно веские аргументы бессмысленности этой затеи. Полковник, по-прежнему не открывая глаз, устало кивнул, и пробегавший мимо хорек-лекарь тут же воспользовался этим, чтобы выпроводить посетителей из палатки. — Я правильно поняла, что это вы спасли графа? Понадеявшийся, что графиня Гирке пропустила слова мужа об участии Арно в истории с ранением, Сэ обреченно кивнул, приготовившись к очередным изъявлениям благодарности, которыми за сегодняшний день уже был сыт по горло: — Я просто оказался рядом. Случайно, — отчего-то вспомнилось, как почти то же самое сказала графиня про его спасение от дриксов, и Арно совершенно по-идиотски и не к месту улыбнулся. Возможно, графиня вспомнила то же самое, потому что тоже изобразила слабое подобие улыбки: — Тем не менее, я вам благодарна, виконт. Узкая рука в черной перчатке грациозно приподнялась, и Арно поспешил приложиться к ней губами: — Всегда к вашим услугам, сударыня. — Графиня Гирке? — подлетевший на взмыленном гнедом корнет-вестовой торопливо козырнул еще не успевшей отобрать у Савиньяка руку женщине. — Генерал Райнштайнер просит вас на левый фланг. — Вернулся герцог Придд? — на миг лицо фарфоровой куклы сделалось человеческим, но тут же снова скрылось под маской скучающего равнодушия. — Боюсь, что нет, сударыня, — Вестовой снова козырнул и развернул жеребца. — Полковник Придд убит. Прошу прощения. — Болван! — выругался Арно на корнета, очевидно не представлявшего степень родства Валентина и графини. Даже его самого словно оглушило этим известием — что уж говорить о том, что должна была почувствовать сестра, получившая сообщение о смерти брата! Опомнившись, Савиньяк поспешно обернулся. Побледневшая до оттенка кружев на собственной рубашке, графиня медленно осела на землю. Носить женщин на руках, а тем более — женщин бездыханных, — Арно пока что не доводилось, что несколько оправдывало его неловкость в сложившейся ситуации. Широкополая шляпа слетела с головы графини, упав белоснежным плюмажем прямо в грязь. Спрятанные под ней длинные волосы того же каштанового оттенка, что и у Валентина, рассыпались по рукаву Арно. Воспоминание об однокорытнике отдалось внезапной болью глубоко в груди. Смешно: скажи ему кто пару месяцев назад, что он будет переживать о смерти «предателя», Савиньяк назвал бы его сумасшедшим. Смешно… До слез. Арно стиснул зубы и несколько раз моргнул, избавляясь от внезапного жжения в глазах. — Вы уверены, что полковник Придд погиб? — юноша, так и не отыскав взглядом, на что уложить бесчувственную графиню, лишь поудобнее перехватил ношу. — Вы видели труп? — Не совсем, — вестовой с сомнением покосился на женщину, но, очевидно, решив, что обморок достаточно глубокий, добавил, чуть понизив голос. — От тела мало что осталось. Там сплошное кровавое месиво. «Лиловые» опознали своего полковника только по перстню. Точнее, — парень снова с опаской взглянул на графиню, — точнее, они опознали по перстню руку полковника. Возможно, осталось что-то еще, но при попытке разыскать остальное одного из ребят вырвало. — Довольно! — Арно почувствовал, что его и самого сейчас стошнит, если корнет не прекратит смаковать детали. — Передайте генералу Райнштайнеру, что графиня сейчас прибудет. — Сударыня, — Райнштайнер, как и в прошлый раз, собственноручно взял кобылу графини под уздцы. — Сударыня, прошу меня простить за ту новость, которую я намерен вам сообщить... — Я уже все знаю, барон, — оборвала бергера женщина. — Могу я увидеть тело? — Я бы вам не советовал, графиня, — Райнштайнер нахмурился и бросил строгий взгляд на Арно, словно это он проболтался, а не дурак-вестовой. — После артиллерии на поле осталось очень много изувеченных тел. Вам не стоит этого видеть. Я бы рекомендовал вам вернуться к лекарскому обозу и там в безопасности дождаться окончания сражения. Сейчас случилось небольшое затишье из-за разыгравшейся стихии, но скоро пушки ударят вновь. Вам лучше быть подальше в этот момент. — Но тело нашли? — в надломившемся голосе промелькнул проблеск надежды. — Вы уверены, что это герцог Придд? — На нем было вот это, — Райнштайнер расстегнул пуговицу мундира, и извлек из-за пазухи носовой платок. На белоснежной ткани тускло поблескивало лиловым аметистом массивное кольцо. — Полагаю, это необходимо передать вашему брату. — Да, — Графиня зябко передернула плечами, принимая перстень. — Благодарю вас, барон. — Я горжусь тем, что служил вместе с полковником Приддом, сударыня, — бергер педантично сложил платок и, отпустив поводья, медленно поклонился. — Он был весьма достойным и храбрым юношей. Женщина, казалось, его не расслышала: — Куда мне сейчас ехать? — Виконт Сэ проводит вас в безопасное место. Еще раз мои соболезнования, графиня. Играть роль сопровождающего для дамы, когда сражение еще идет, было обидно. Но и бросить женщину на произвол судьбы Арно не мог бы, даже не будь приказа Райнштайнера. — Мы с Валентином, — юноша запнулся, вспомнив, что разговаривает с представительницей чопорного семейства Приддов. — Мы с герцогом вместе учились в Лаик. Не скажу, что мы хорошо ладили, ни в «Загоне», ни после, — Арно понял, что говорит что-то не то, но остановиться в этой исповеди уже не мог. — Наверное, во многом виноват был я. Я не доверял вашему брату, искал малейший повод, чтобы уличить его в чем-то, придраться, задеть... — Зачем вы мне обо всем этом рассказываете, виконт? — графиня не удостоила сопровождавшего ее теньента даже взглядом. Арно прикусил губу и неловко пожал плечами: — Наверное, затем, чтобы сказать, что я раскаиваюсь в своем поведении. Пусть и слишком поздно. Я бы хотел попросить у него прощения, но, увы, уже не могу этого сделать. — Можете, — Женщина придержала лошадь, вынуждая отряд остановиться. Взгляд знакомых аквамариновых глаз скользнул по лицу Савиньяка. — Попросить прощения никогда не поздно, виконт. Особенно — если сами чувствуете необходимость в этом. — В таком случае, — Арно с усилием сглотнул, смачивая пересохшее горло. Лицо графини Гирке снова показалось удивительно похожим на лицо ее покойного брата. Если бы не длинные волосы, выбившиеся из-под шляпы... — Простите меня. — Не у меня, — женщина несколько мгновений смотрела в глаза Арно, не позволяя и ему отвести взгляд, после чего круто развернула кобылу. — У него.