***
Когда Санс очнулся, он оказался в комнате, полной машин и странного оборудования. Его обычная одежда пропала, и ее заменил больничный халат. Скелет был привязан к высокому смотровому столу, напоминающему горизонтальное гинекологическое кресло. Запястья согнутых рук крепились над головой, а металлические скобы по углам стола поднимали и удерживали колени, заставляя держать ноги разведенными. Благодаря халату он не видел собственный таз, но любому, кто подойдет с другой стороны стола, откроется прекрасный вид. Хотя они все равно не увидят ничего кроме костей. За исключением, или, может быть, включая то, что его тело было целенаправленно выставлено напоказ, эта конструкция никак не вязалась с сексом, что каким-то образом делало ограничители еще более настораживающими. Маффет была права. Санс определенно находил это пугающим. В углу стоял высокий монстр, деловито делающий заметки и занятый проверкой маленького устройства, похожего на термометр. Санс не мог точно сказать, был тот монстр слизью или призраком — части тела, выглядывающие из-под его одежды, казались и слизкими, и смолянистыми, и дымчато-иллюзорными. Санс пялился на него с минуту, и только после этого монстр поднял голову и встретился с ним взглядом, видимо, заметив, что он проснулся. У него было невзрачное лицо, такое, которое ты сразу забудешь, стоит только отвернуться, и мягкое выражение. Он подошел к Сансу и, встав между скобами, протянул руку в перчатке, чтобы погладить правую голень скелета. — Ты можешь называть меня «доктор». Я проведу исследование, чтобы выбрать наилучший способ осеменить тебя, а затем мы приступим к соитию. Ты понимаешь? Санс не был уверен, что понял все. Но ответ мог быть только один. — Да, доктор. Монстр скривил рот в каком-то подобии улыбки или ухмылки. — Создай вагину. Санс создал член. Монстр прищурился, наклонив голову. — …Ты пытаешься подшутить надо мной? Санс вздрогнул. — Н… нет, доктор! Я. Эм… не понял, что… именно вы хотели… попробовал п-предположить, это было глупо… Монстр приподнял бровь. — Ты можешь создавать больше, чем один вид половых органов? — Э… да, — Санс быстро развеял член и вместо него создал влагалище. — Вы это имели в виду? — Да, — монстр дотронулся пальцем до половых губ. — И как у вас называется этот? — Э… к-киска?.. — Санс пытался разобрать выражение лица монстра. — …Пизда? — Угх. Ты настоящая шлюха. Гастер был бы в ужасе. Санс вздрогнул. — Вы… — Ты не узнаешь меня? Наверное, ты был слишком молод. Я знал доктора Гастера, ну… я встречался с ним несколько раз. Никаких воспоминаний?.. Санс подумал и покачал головой. — Хм, ну в любом случае, то, что он сделал, настоящий позор. — Что он сделал? — О, я имею в виду то, как он умер. — Несчастный случай в лаборатории, да, — Санс ответил намеренно жестким и чопорным тоном. Другой монстр промолчал. Он двинулся вокруг стола, проводя пальцем по ребрам Санса и его правой руке. Скелет вздрогнул. Большинство монстров, знавших Гастера лично, погибли тогда в лаборатории вместе с ним. И у Санса почему-то была мысль, что если бы он встретил кого-то из живших знакомых своего отца, то они могли бы стать для них чем-то вроде наставников. По крайней мере, хоть как-то заявили бы о себе братьям-скелетам. И никогда в своей жизни он не мог представить, что встретит кого-то, кто был близок к Гастеру, в подобном месте. А еще меньше рассчитывал на секс с ним. Монстр обошел стол по кругу, провел рукой по бедру скелета и ласково погладил его голень. — Ты всегда был таким маленьким… и не сильно вырос с тех пор. А что твой брат? Он высокий? — Да, он… стал довольно высоким. — Видимо, первый блин комом. Санс мог бы подумать, что это грубо, если бы слова не были правдой. Он не видел, что делает монстр, но услышал хлюпанье, как будто тот смазывает перчатки. И догадка подтвердилась, когда Санс почувствовал гладкие пальцы, прощупывающие его влагалище. Палец вошел в него, повернулся, потом сделал жесткий толчок. Бедра Санса поднялись в ответ, и он порывисто выдохнул. Взгляд монстра, сосредоточенный между ног скелета, быстро переместился вверх, и он уставился прямо в глазницы Санса. — Это была реакция на физическое возбуждение? — …Да? Монстр поскреб пальцем внутренние стенки. — Это приносит тебе ощущения? Ты возбуждаешься от этого? — Я… д-да, немного… Монстр убрал руку и снова коснулся внешних складок. — Как я и думал. Создавать это для клиентов тебя научили в борделе? — Онион… разработал это, да. — Я хочу, чтобы ты сделал гениталии естественнее. Санс кивнул и только потом сообразил, о чем просит монстр. — Я… не уверен, что понимаю… доктор? Монстр недоверчиво покосился на него. — …Это единственный вариант, который тебе известен? Санс не знал, почему ему захотелось сжаться от вопроса. — Ну… да… Рука проникла в его таз сверху и прикоснулась к внешней стороне магического органа. Санс резко содрогнулся от этого прикосновения — прежде никто не касался его так. Похоже, монстр не заметил тревоги скелета. — Данный вариант создан только ради удовольствия. Пальцы прошлись по магии и слегка погладили позвоночник, там, где она кончалась. — Нет даже матки. Он убрал руку, и Санс облегченно вздохнул. Он так отвлекся, получив которую передышку, что вскрикнул, когда пальцы снова вошли в него. — Когда влагалище используется в качестве родового канала, слишком высокая его чувствительность приведет к трудностям в процессе родов… обычно внутренние стенки влагалища относительно нечувствительны. Пальцы пробыли внутри еще несколько мгновений, а потом выскользнули и покатали наружные складки. — А вот внешние части более чувствительны, — монстр надавил большим пальцем на клитор. — Для гуманоидных существ, большая часть вагинального возбуждения исходит из давления, оказываемого на внутреннюю часть клитора. Монстр снова неглубоко ввел палец и ради демонстрации провел им по верхней стенке, а потом надавил кончиком пальца на ту самую точку. Санса тряхнуло, и он удовлетворенно вздохнул. Хотя ему было как-то особенно неприятно показывать свою реакцию этому монстру. Монстр полностью убрал руку, оставив Санса в состоянии неудавшегося возбуждения. — Конечно, я мог бы объяснить лучше, если бы ты знал, как создать все правильно. Позволь мне показать… Монстр достал свой инструмент, похожий на термометр, и закатал халат Санса к подмышкам. Взмахнув рукой над грудной клеткой скелета, он вытянул его душу. Санс тихо заскулил. Другой монстр не выказывал, что для него существует какая-то разница между обращением с костями Санса и выдергиванием его души. И он явно не осознавал страха скелета, когда его душа оказалась в чужих руках. Он не сделал ничего, чтобы подбодрить его и даже не поглумился, как это свойственно садистам. Просто не заметил. Он вставил термометр в душу, это не было больно, но из-за небрежных намерений чужеродный предмет ощущался холодным и мертвым. Санс подавился воздухом. Монстр снял перчатку с правой руки и коснулся свободного конца термометра, который напоминал воронку. Санс видел, как магическая слизь стекает с пальцев монстра и капает в устройство, видел, как она скользит по прозрачной трубке, затуманивая поверхность черным. Затем Санс ощутил холодок глубоко внутри, который перерос в ощущение, близкое к тому, что он испытал, когда Онион проник в его душу, чтобы показать, как формировать магию. — Этот метод может показаться сложным, но у меня аллергия на магию других монстров… я рос очень болезненным, и у меня не было возможности воспринимать исцеляющую магию, не удвоив при этом повреждения. Твой отец разработал это устройство, чтобы я мог воспользоваться исцеляющими инъекциями напрямую в душу. И это придает мне второстепенные магические характеристики другого монстра. Разумеется, это можно применить и к другим монстрам… Хотя, не уверен, что Доктор Гастер считал так же. Монстр стянул зубами перчатку с левой руки и, не глядя, прикоснулся к промежности Санса. Скелет ощутил как голая кожа, или что бы там ни было, коснулась половых губ. Монстр довольно вздохнул и продолжил ласкать Санса. — Вот, так лучше… теперь создай то, о чем я говорил… Санс ощутил, как перестраивается его магия, подчиняясь новой конфигурации чужеродной магии в душе. Без халата, закрывающего обзор, Санс видел новый орган, формирующийся над его киской — вытянутый мешок с двумя трубками, отходящими от него. Мешок пугающе парил внутри его таза. Монстр наклонился, двигая предплечьем, как будто вводил пальцы в Санса, но скелет не чувствовал ничего кроме небольшого настойчивого давления. — Как ощущения? — Ну… не очень сильные. Когда пальцы вышли, Санс ощутил странное разочарование. Несмотря ни на что, он немного привязался к своей киске. Конечно, ему приходилось пользоваться ей не при лучших обстоятельствах, но, по крайней мере, она была его собственной, ощущалась привычно. Этот новый вариант был чуждым и тревожащим. Но, казалось, доктор доволен. Он снова потянулся к термометру в душе Санса. — Зачем останавливаться на достигнутом? Давай сделаем еще кое-что, да? Мне сказали, у тебя впечатляющий талант в воссоздании магической органики. У Санса было стойкое впечатление, что ему хотелось не делать этого. Волшебство, вторгшееся в душу, заставило его создать разветвленную систему трубок, которые паутиной расползлись над и под костями. Они все были связаны с пульсирующим несимметричным органом, парившим там, где обычно была душа. С первой неистовой пульсацией органа зрение Санса поплыло кругами, а потом пришло ощущение, будто по трубкам потекла имитация магической жидкости. — Это система кровообращения. Сансу не дали передохнуть после этой сложной задачи, вынуждая формировать больше магии — трубку, начинающуюся ниже челюсти и сбегающую по горлу, превращаясь в очередной мешок, который продолжался крупными витками толстых труб, что заканчивались в нижней части таза, окружая его видоизмененную киску. — И пищеварительный тракт. Санс потел от усилий, а взволнованный монстр, совершенно не обращая внимания на его состояние, подкатил к столу тележку с инструментами. — Будучи красным, это немного сбивает с толка визуально… так что давай займемся цветовым кодированием. Монстр снял салфетку с тележки. Под ней оказалось множество шприцов, заполненных разноцветными красителями. Он выбрал синий, постучал по стеклу, чтобы удалить воздух, и выдавил каплю краски через иглу. Санс нервно съежился, и доктор, наконец-то, заметил его состояние. — Это всего лишь магический краситель. Он безвреден. Доктор нацелил кончик иглы на трубку в горле Санса, тот затравленно дышал, не зная, как новые магические системы отреагируют на боль. — Кровеносную систему мы оставим красной… и сделаем голубым пищеварительный тракт. Игла вошла в трубку. Пока монстр впрыскивал краску, горло Санса щипало, но он боялся пошевелиться и задержал дыхание, пока иглу не вынули. Но она была внутри мучительно долго, пока краска медленно растекалась от шеи к паху, и когда это, наконец, кончилось, Санс задыхался, а его тело колотили судороги. — …Не нужно так драматизировать, — он выбрал новый шприц. — Для репродуктивной системы, наверное, фуксия… Санс напрягся. Игла нацелилась между его ног, он отчаянно захотел свести колени, но скобы удерживали их на месте. Скелет жалобно скулил, бессмысленно напрягая больное горло. — Ну-ну, это не займет много времени. Санс зашипел, когда игла под углом воткнулась в стенку влагалища, теперь он был рад, что оно больше не такое чувствительное, и боль не такая яркая, но одного понимания, что в него впивается игла, было достаточно, чтобы ему захотелось блевать. Когда иглу извлекли, Санс дрожал, как осиновый лист. Хотя краска создала приятную палитру. Доктор коснулся трубки, выходящей из красного пульсирующего органа в груди Санса. — Хм… интересно, как отреагируют системы при перекрещивании. Он перестроил конфигурацию магии в душе, одновременно с этим подтягивая красную трубку к синей в горле Санса. Когда они слились вместе, красный смешался с синим, растекаясь фиолетовым от шеи. Санс захлебнулся, сотрясаясь в спазмах. — Лежи спокойно. Я хочу посмотреть, что произойдет. Но Санс не мог контролировать себя, он выгибался и содрогался, ощущая, как что-то забивает его горло, во рту появился металлический привкус, хотя он был пуст. Монстр мягко помассировал его шею. — Сглотни. Санс попытался подчиниться, сделал несколько глотательных движений, пока, наконец, ему не удалось сглотнуть комок в горле, и жидкость потекла в пищеварительную систему густым плотным потоком. Это было не лучше, чем давиться. Фиолетовый в горле переходил в красный в животе. Часть жидкой магии оседала там, а часть растекалась ниже по телу, постепенно меняясь обратно на синий. — Интригующе. Санс так не думал. Красная жидкость все так же вливалась в его горло с каждым толчком пульсирующего органа, от этого Санс чувствовал себя слабее с каждой секундой. — Как ощущения? — Мне… плохо… как будто… сейчас упаду в обморок…. — Ты легко поддаешься внушению. Хм, даже если тебе не нужна кровь, осушение системы приводит к тем же ощущениям, что и кровопотеря. Интересно. Наконец, монстр разделил цветные трубки и вернул их на место. Санс судорожно вдохнул. Монстр вернулся к изучению киски Санса, нажимал на его клитор и проталкивал пальцы в отверстие. Монстр говорил, что у них будет соитие… он все еще планировал трахнуть его, да? Может, Санс делал что-то не так? Ему, вроде как, удалось соблазнить Малого Пса. Он мог попробовать тот же вариант и проскочить эту странную и пугающую прелюдию к сексу. Он приподнял бедра, как только смог, и с придыханием сказал: — Д-да бросьте, доктор, хватит меня дразнить. Я хочу почувствовать ваш крепкий член в себе. Один взгляд на монстра сказал Сансу, что он выбрал неверный путь. — У меня нет члена. Санс захлопнул рот. — Однако я могу сформировать любую форму с помощью своей магии… какую лучше всего применить к тебе? Монстр накрыл ладонью свою промежность поверх штанов, а потом убрал руку, демонстрируя член с колючей головкой. — Пенис котов покрыт крючками, с тем же составом, что и их когти. Эти коготки на пенисе выскребают сперму конкурентов. Он изменил форму. Теперь это был длинный член, закручивающийся в спираль. — У свиней имеется образование, похожее на штопор — чтобы протолкнуть его до шейки матки требуется порядка тридцати минут, там он фиксируется и только тогда возможно семяизвержение. Форма спирали не дает сперме вытечь. Он заставил орган рассеяться. — Но в последнее время меня особенно очаровывают клопы. Дело в простоте и эффективности. Он создал новый член — на этот раз толстую трубку, которая сужалась к концу до такой остроты, что поблескивала, как острие кинжала. — Их члены по форме напоминают нож и используются, чтобы проколоть брюшко самки и впрыснуть сперму в полость ее тела. Разумеется, если нет помех в виде кожи и подкожного жира, можно прорезать утробу напрямую. Монстр практически лег на Санса, так низко он к нему наклонился. — Этот процесс называется травматическое осеменение. Палец деликатно коснулся магического органа, связанного с влагалищем Санса. — Конечно, я создал для тебя утробу… Санс ощутил, что полностью теряет контроль. А потом какая-то жидкость потекла из одного из его новоприобретенных органов. Он чувствовал, как она сочится между ног, образуя под ним теплую лужу. — О, Боже. Обмочился? Какая жалость. Монстр коснулся колена Санса, как будто хотел придвинуть его для лучшего обзора, хотя куда уж лучше. Выражение монстра было неизменным и не выражало ничего больше, чем клинический интерес. Санс не смог остановить тихие испуганные всхлипы, которые вызвало это прикосновение, и, наверное, из-за своей неспособности сдержать жидкость он попал в неприятности. Скелет слышал, как она капает с края стола на пол. — Надеюсь, что тебе известно достаточно, чтобы, по крайней мере, стыдиться того, что ты наделал… это невероятно грубо. Санс не понимал, издевается ли над ним этот монстр, или в нем правда нет ни капли сочувствия. От унижения в горле скелета застрял комок. Серьезно, если этот монстр собирался и дальше так над ним издеваться, то он мог бы хотя бы отцепить ноги Санса и дать ему свести колени. Однако все, что Сансу оставалось делать — беспомощно лежать в луже собственной мочи и плакать от унижения. — Ох, да брось, еще и этой жидкости не хватало. Ты и без того достаточно жалок. Санс скучал по Ониону. Когда осьминог заставил его потерять контроль над собой, то просто игриво посмеялся, и на этом все закончилось. Монстр забрался на него и нацелил свой острый член на искусственную матку скелета. Санс больше не мог дышать. — Н-нет, нет, в-вы же не серьезно?.. Вы шутите… должно б-быть шу… Монстр толкнул бедра вниз и проткнул матку членом. Санс пытался закричать, но ему как будто отключили громкость. Он только беспомощно пищал и скулил от боли. Ему приходилось отчаянно бороться с инстинктом, который говорил ему бежать. В этом положении он мог двигать только тазом, а от этого член лишь сильнее вспорет его. Или полностью разрежет. В рану хлынула горячая жидкость. — Хгк… ух… нгх… — Сейчас я вливаю сперму прямо в тебя. Ты чувствуешь это? Ответом Санса было бессловесное хныканье. — Опиши свои ощущения. Каково это, когда она поступает напрямую в твое чрево? Санс не мог ответить. Он должен был, иначе его накажут, но больше не мог произнести ничего близкого к словам. Дыхание превратилось в хрипы и бульканье. Он как будто попал в вакуум, который высасывал весь воздух. Затем поток эндорфинов, вспышка и рука, тянущаяся к нему, и все было кончено. ≪≪≪≪≪ — Ох, да брось, еще и этой жидкости не хватало. Ты и без того достаточно жалок. Санс дрожал в остывающей луже. Его поразило ужасающее чувство дежа-вю, пока монстр взбирался на стол, целясь кошмарным членом в его лоно. — Нет! Нет! С-стой, не делай этого, пожалуйста, не… Член вонзился в него, и монстр забормотал свои нелепые вопросы, как будто Санс мог ответить, как будто он не тонул в ослепительной боли, как будто это не убивало его. Зрение Санса расплылось, и он провалился в непроглядную тьму. ≪≪≪≪≪ — Ох, да брось, еще и этой жидкости не хватало. Ты и без того достаточно жалок. У Санса было стойкое ощущение, что он уже проходил через это, он снова видел знакомую картину, но не мог остановить происходящее — монстр уже забрался на него и готовился вспороть его своим членом. Всхлипывания Санса превратились в тяжелые рыдания. Он изо всех сил дернул связанными руками, и его пронзила острая боль, потом мерзкая струя жидкости и поток бездушных вопросов, который тек, несмотря на отсутствие ответов. Ублюдок снова спрашивал Санса, как он себя чувствует, пока скелет соскальзывал в милосердные объятия забвения. ≪≪≪≪≪ — Ох, да брось, еще и этой жидкости не хватало. Ты и без того достаточно жалок. — Н-не делайте этого, не делайте, это слишком. С меня хватит, я н-не могу больше это в-выносить. Монстр залез на стол. — Молчать. Я еще даже ничего не сделал. Не… сделал? Почему Санс думал иначе? Почему уже знал, каково это, когда острый член протыкает его и спускает сперму внутрь? Санс зашелся сухими рыданиями. — Нет, нет, нет, нет… нет, нет, нет… пощадите, пощадите… Член вонзился в него, и ощущения были именно такими, как он и думал — отвратительными и холодными. А монстру даже не было дела до того, что он натворил. Может быть, Гастер знал о нем что-то, и именно поэтому фотографии этого парня не было среди снимков лаборантов Гастера и его старых коллег. ≪≪≪≪≪ ≪≪≪≪≪ ≪≪≪≪≪ — Ох, да брось, еще и этой жидкости не хватало. Ты и без того достаточно жалок. Санс хватал воздух, будто его только что выдернули из-под воды. Во рту стоял привкус жженой резины. Тело оцепенело, а мозг оглох от рева паники, вызванной словами другого монстра. — Воспользуйтесь свиным! — Прошу прощения? Санса сковал смертельный ужас, но он с внезапной ясностью осознал, что либо это, либо смерть. — Пожалуйста, воспользуйтесь свиным, трахните меня свиным членом, это… кажется таким… интересным? Н-неужели вам не хочется посмотреть, как это сработает на мне… как эта спираль ввернется в меня? Это должно понравиться вам, да? Кажется, это действительно… было бы… Санс подавился словами. Он не мог быть уверен, что из этого прозвучит заманчиво для другого монстра, скелет до сих пор не понимал, чего тот хочет. — Не убивайте меня, пожалуйста, я… — его голос дрогнул, — я н… не хочу умереть так… Ужасающе долгий момент, на который душа Санса как будто замерла, монстр взвешивал варианты. — Хм. Звучит разумно. Монстр избавился от острого члена и призвал на его место свиной. Форма была пугающей, но, по крайней мере, он не мог вспороть матку Санса, словно нож. Монстр устроился между разведенных ног скелета и прикоснулся головкой члена ко входу, но не толкнулся вперед, а вновь надел перчатки, окунул руку в синеватую лужу под Сансом и воспользовался этой ненужной магией, чтобы смазать ствол. Потом он надавил. Когда спираль на поверхности задевала стенки, то немного возбуждала, но обхват члена был слишком мал, чтобы сделать давление сколько-нибудь приятным. Вместо этого длинная тонкая форма внутри по ощущениям больше напоминала гигантскую иглу. Член уперся в какое-то препятствие, и доктор сделал бесцеремонный толчок, чтобы войти глубже. Санса пронзила резкая боль, а из его дырочки потекло что-то красное, смешиваясь с синим и пачкая стол фиолетовыми разводами. Монстр обмакнул палец в красную жидкости. — Видимо, я порвал твою девственную плеву. Похоже, мне не стоило создавать для тебя девственный вход, — монстр изобразил глумливую пародию на сочувственную улыбку. — Прошу прощения за это. Что бы он ни говорил, Санс понял, что доктор решил причинить ему эту дополнительную боль специально. Член продолжал протискиваться вперед на протяжении, должно быть, самых длинных тридцати минут в жизни Санса. И, наконец, он неприятно уперся во что-то выше, чем мог бы достать обычный член. — Сейчас я в шейке матки. Скажи, когда почувствуешь эякулят. Трудно было не почувствовать горячую струю. Вопреки своему лучшему решению, Санс опустил взгляд. Через полупрозрачную магию он мог видеть, как сперма наполняет шейку матки и затапливает саму матку. После этого он решил больше не смотреть. Монстр выглядел раздраженным. — Ты чувствуешь это? — Д-да, доктор, — слова Санса неожиданно оборвал всхлип. — Опиши ощущения. Больше деталей. Санс только громче всхлипнул. Он не мог выносить этого, не мог быть шлюхой и экспериментом одновременно! Ему отчаянно хотелось пойти домой и соскрести с себя эту грязь, хотелось зарыться под семью слоями одеял, хотелось, чтобы кто-то сказал ему, что с ним все в порядке и все будет хорошо. А еще ему снова хотелось писать, но он изо всех сил сдерживался. Монстр отвесил ему пощечину. — Отвечай мне. Член все так же выпускал сперму в него, удерживая большую часть внутри. Но из-за того, что влагалище не было спиралевидной формы, головка не до конца затыкала проход, и какая-то часть спермы вытекала наружу, провоцируя мерзкий зуд. Санс не мог понять, как облечь все это в слова. Он не мог придумать или сказать ничего оригинального, поэтому выдернул фразу из одного из сценариев Ониона и механически повторил ее. — Внутри меня т-так г-горячо. Вы до краев заполняете меня… Лицо монстра брезгливо перекосилось. — Похоже, это то, что я получу в ответ на такую формулировку. Он начал выходить. Этот процесс был значительно проще, особенно когда член начал постепенно опадать. Когда член покинул влагалище, монстр развеял свою магию. — Тебе хочется, чтобы я трахал тебя, как свиноматку? Хочешь, чтобы заставил кончить? — Я… я просто… просто… Монстр потянулся к устройству в душе Санса. — Ощущения — всего лишь нервная реакция, ее легко симулировать. Чужеродная магия снова взяла верх, и все тело Санса выгнулось в спазме. Его киска мощно сокращалась так, словно он кончал. Каким-то образом он проскочил все стадии возбуждения и оказался сразу в кульминационном моменте, его дырочка опухла и пульсировала от удовольствия. — Ты испытываешь оргазм? — Д… да… — Как насчет нескольких? — А-ах! Ммм! Три оргазма подряд прокатились через его тело, заставляя бедра трястись. Монстр постучал пальцем по устройству. — И еще один… — П-прошу, хватит. Монстр уставился своим холодным взглядом в глазницы Санса. Он выглядел совершенно равнодушным, но убрал руку от чужой души. — Это неприятно? — Нет… То есть… приятно, но и… нет… — В твоих словах нет смысла. — Я, — Санс сглотнул. — В-вам все равно не понять, это в-вроде как… страшно. — Почему мне должно быть до этого дело? Санс отвернулся. Может быть, все действительно так. До Санса определенно никому нет дела, и, скорее всего, он никогда в жизни не займется сексом с тем, кто будет думать о нем. Либо монстр решил прислушаться к мольбе, либо просто наигрался, потому что он вернул свое внимание к матке Санса. Он легко коснулся внешней стороны, и Санс съежился. — Маффет настаивала, чтобы я не оплодотворял тебя, так что мы развеем это. Какая жалость… Санс затаил дыхание, пока монстр смотрел на него, изогнув бровь. — Ну? Мне ведь не надо показывать тебе, как это делается? Ты в курсе, как развеивать магию? Санс быстро отпустил магию — слишком быстро для того, насколько сложной она была — и его накрыло головокружение. Он ожидал, что жидкости, исторгнутые его телом, тоже исчезнут, а чужеродные жидкости прольются на его кости. Но не произошло ни того, ни другого. Уголки рта доктора дернулись, пока он проводил пальцем по позвоночнику Санса от грудной клетки до таза. — …Конечно, остается вопрос, будут ли репродуктивные органы находиться в том же состоянии, если ты снова призовешь их. Или, если я оплодотворил тебя, будет ли развиваться беременность, — монстр расплылся в озорной полуулыбке. — Хм. Беременность Шредингера. Он пожал плечами и снял резиновые перчатки, с интересом разглядывая обнаженные кости Санса. — Маффет говорила, что тобой пользовались. — Я… эт-это моя… работа, доктор?.. Монстр пренебрежительно махнул рукой. — Речь не про физический секс. Я имею в виду слияние с магией, — то, как быстро Санс отвел взгляд, стало достаточно очевидным ответом. — Душа с душой? — Н… нет, эм… половые органы… — У партнера тоже были магические гениталии? И он принудил тебя к слиянию? — Д-да. — Должно быть, это было унизительно, — голос доктора был мягким, но он не пытался посочувствовать, просто констатировал факт. — Я удивился, когда услышал, что у тебя был подобный опыт. Кажется, монстры в наши дни думают, что слияние слишком старомодно… ставит их в слишком уязвимое положение. — Санс чувствовал, что доктор ласкает его нижние ребра, но держал глаза закрытыми. — Честно говоря, меня мало интересует акт физического сношения. Я куда более заинтересован в идее слияния. — Мм… гхн… Руки двинулись выше и обняли его душу. Большие пальцы вырисовывали на ее поверхности круги. Санс не мог открыть рот, дыхание сбивалось. — К сожалению… из-за моего состояния попытка объединить мою душу с душой другого монстра, вероятно, будет смертельной для меня. Верно. Он не мог этого сделать. И не собирался. Этого не произойдет. Монстр коснулся устройства, все еще торчащего из души Санса. — Но это устройство позволяет то, что я называю «мягким слиянием». Я не смогу выделить первичную магию напрямую из моей души, но я могу объединить с твоей душой мою вторичную магию и, по крайней мере, понаблюдать, как ты отреагируешь на процесс. Монстр приложил палец к горлышку устройства, и туда начало что-то стекать. Санс бился в ограничителях. — Нет! Не надо… не надо, пожалуйста! Нет… Нееет! Монстр резко подался вперед и зажал рот Санса ладонью. — Заткнись, заткнись! Разве ты уже не наслушался своего голоса за сегодня, мерзкая маленькая шлюха? — Санс замер. Монстр выпрямился, но не убрал руку. — Ты должен быть благодарен, что я делюсь собой с тобой. Я не считаю, что ты этого заслуживаешь. Но мне интересно. И мне, как монстру со слабым здоровьем, не часто выпадает такой шанс. Монстр продолжал сливать магию внутрь, и Санс чувствовал, что вместо того, чтобы брать под контроль или делиться информацией, она просачивается в него, смешивается с ним, так что он уже не понимал, где был он сам, а где уже не был. Горло Санса сжималось, и из него должны были вырываться какие-то всхлипы, заглушенные чужой рукой, но скелета как будто поставили на беззвучный режим. Единственное, на что он был способен — тихое прерывистое дыхание через нос. В конечном итоге, монстр убрал свою ладонь, и Санс лишь беспомощно содрогался, пока все больше магии вливалось в него и расплавлялось внутри. Санс не знал, какие ощущения должно приносить правильное слияние душ, но догадывался, что точно не сокрушительное одиночество, как будто с ним кто-то был, но одновременно не был. Внутри засело что-то бездумное и несведущее. Как будто кто-то в насмешку привязал улыбающуюся маску на нечто мертвое и заставил Санса делить с этим одно пространство, надеясь, что скелет не увидит разницы. Потом его поглотило, слишком ослабевшего, чтобы держаться за собственную идентичность. Он тонул в дурноте и безмерной тоске и внезапно как будто увидел самого себя сверху. У него возникло абсурдное желание положить что-то очень тяжелое и плоское на маленького скелета и давить, пока его кости не сломаются, не перемелются в кровавое месиво, пока эта сопливая проститутка не будет полностью уничтожена и из мешанины перемолотых останков не вытечет Гастер. Было что-то от отца в его глазах, в костях, которых ему удалось коснуться во время случайных сеансов лечения давным-давно, но больше в этой дряни не было ничего от Доктора Гастера. Он ненавидел его, ненавидел. Его можно использовать только ради утоления любопытства, или, может, если не удастся вытащить из него Гастера, можно воспользоваться этой жалкой тварью, как инкубатором и уничтожить его, сломать его, разодрать внутренности изнутри, порвать на куски. Санс задыхался, душа металась в панике. Монстр закончил наполнять его магией, но ему было необходимо, чтобы он убрал ее. Он пытался умолять об этом, но голос все ещё не вернулся. Хотя в этом все равно не было бы смысла. Он мог ярко ощущать, как сильно монстр хотел, чтобы он страдал, как сильно он хотел, чтобы Санса унижали, калечили, подчиняли, трахали, использовали как спермоприемник — не потому что это было чем-то приятным лично для него, а потому что он чувствовал, что Санс заслуживает этого. Чувствовал, что это подходящее наказание за его существование. Раздалось отвратительное бульканье, будто душа Санса закипела изнутри. Несмотря на всю ненависть, чужеродная магия, кажется, знала, как лучше всего вести себя в душе Санса, чтобы достичь завершения. Черная магия клокотала, словно кипящая смола, распирая оболочку души, и втягивала магию Санса в контакт, как будто пыталась силой заставить его кончить. Санс невольно выгнулся в захватах и заскулил на высокой ноте. Первый настоящий звук, который ему удалось издать с тех пор, как магия слилась с ним. Санс продолжал попытки сказать что-то монстру над ним, но лишь беззвучно открывал рот, а доктор мягко смотрел на него. Магия заставила Санса кончить снова, потом еще раз — она практически захватила контроль над разумом скелета, упиваясь мрачным удовольствием пользоваться им, заставлять выгибаться по ее воле. Сансу не оставалось ничего, кроме как биться в конвульсиях и хрипло дышать, пока монстр, наконец, не отключил устройство от его души. Из прокола потекла склизкая темная магия, и доктор собрал ее в пробирку. — Посмотрим, смогу ли я насладиться этой частицей позже, — монстр опустил взгляд на Санса. — Ну? Было приятно? Слияние должно быть подавляющим опытом. Мне говорили, оно граничит с возвышением. Санс смотрел на монстра. Он что, издевается? Даже после всего произошедшего ему все еще недостаточно… А может быть, и нет. Слияние забавная штука. Оно обнажает тебя, расщепляет до первородной и честнейшей формы, или так говорят. Возможно, при отсутствии реальной связи между ними, пока чужая магия независимо от тела хозяина разливалась внутри Санса, как в безвольной марионетке, она показала ему больше, чем планировал доктор. Может быть, несмотря на свой уверенный вид, он не был особо умным. Похоже, теперь Санс знал этого монстра лучше, чем себя.***
Когда Санса отпустили, он больше не произнес ни слова. Маффет встретила его в комнате с широко распростертыми объятиями, но он прошел мимо, словно она была призраком. Она не попыталась пойти за ним. Мойша со счастливым видом почистил его, пока Санс все так же хранил молчание, и когда у скелета больше не осталось обязанностей и он оказался на какое-то время один, он закрылся в шкафу. В конце концов его нашел Сесил и принес ему пончик. Санс не говорил с ним и даже не смотрел в его сторону. Мышонок оставил пончик у него на коленях и с добрым словом ушел, прикрыв за собой дверцы шкафа. Когда через какое-то время дверцы открылись вновь, за ними с виноватым видом стоял человеческий ребенок. Нетронутый пончик так же лежал на коленях Санса. Фриск забрал его и отложил в сторону, а потом забрался в шкаф и тесно прижался к Сансу. Ребенок смотрел на Санса, а потом отвернулся. Потом снова посмотрел. Открыл рот, закрыл и опять отвернулся. — П-привет… привет, Санс. Санс не ответил. Человека это не удивило, он потер свой нос обратной стороной ладони и шмыгнул. — Я все испортил… так испортил. Мне очень жаль. Я никогда не хотел… Я всегда думал, что пользоваться временными петлями будет плохой идеей, поэтому оставлял это на крайний случай. Я знаю, как отстойно умирать так много раз. Я… Санс все еще не реагировал. Фриск понизил свой голос до шепота. — Я не хотел, чтобы с тобой это произошло, но меня поймали стражи, что-то изменилось, я не ожидал, что ты умрешь… так. — Ты спас меня, — по тону Санса было невозможно понять, что именно он чувствует на этот счет. — Я… Т-типа того. Я могу перематывать какой-то момент снова и снова… когда мне больше ничего не остается, и иногда это срабатывает… иногда это заставляет что-то поменяться. Воспоминания не всегда остаются у монстров в головах, но они остаются в их сердцах. Они называют это дежа-вю, — он потер свои покрасневшие глаза. — Я делаю так, например… чтобы заставить монстров думать, будто они меня помнят, а потом я им вру о том, как мы познакомились… Или порой, если мне не удается решить все по-хорошему, я… даю убить себя несколько раз, и когда они видят меня снова, то чувствуют вину, даже если не понимают причину… — он повернулся к Сансу, тот не поднял на него взгляд. — Но это неприятно. Я знал это и знал, что не должен был использовать это на тебе вот так, но… — он сильнее потер глаза. — Я думал, что могу ненадолго уйти. Думал, что с тобой все будет хорошо, потому что раньше так и было… я не сохранился достаточно рано, чтобы сделать что-то лучше. Но почему все пошло наперекосяк? Что… Его зрачки уменьшились, а руки разошлись в стороны, как будто он был на середине рассказа о том «какую большую рыбу поймал». — …Я поменял охранников, — Фриск спрятал лицо в ладонях. — Я поменял твоего охранника. Я никогда не делал этого раньше. Как я мог забыть?.. Охранник, который дал твоему другу умереть, я… из-за меня он… его смена совпала с твоей вместо… — Значит, ты путешественник во времени, — голос Санса все еще звучал невыразительно. — Я… ага. — Почему ты не рассказал мне раньше? Фриск что-то пробормотал. — Тебе стоит говорить погромче, сахарок. — …Я говорю, что это ты попросил меня не рассказывать тебе. — …Что? Фриск беспокойно теребил свои пальцы. — Ты узнал и… ты испугался. Ты сказал, что мне не надо думать, будто спасать тебя это моя работа. Ты не хотел… не хотел надеяться на это. Но я сказал, что не брошу попытки. Поэтому ты попросил меня вернуться назад и не говорить тебе, — он посмотрел на Санса. Его глаза были тусклыми, но в глубине все равно сияло отчетливое алое пламя. — Я просто хотел, чтобы ты знал, что я… делаю это по своему желанию. Ты важен для меня. Ты был моим первым другом. — А что насчет твоего цветка? Он что, пустое место? Ребенок покачал головой. — Я встретил тебя раньше, чем его, — Фриск смотрел на Санса с мольбой в глазах. — Я не собираюсь останавливаться. Я спасу тебя. — Малой… — «От усталости ты похож на скелета», да, я знаю, Санс. Я в порядке. — Я хотел сказать, что ты не бесхребетный. Не то, что я. Фриск рассмеялся. — И это я тоже слышал, Санс. И дело даже не в трюках со временем. Просто с каждым разом остается все меньше костяных каламбуров. Кажется, Санс, наконец, вышел из своего ступор и теперь смотрел на ребенка с выражением явного отчаяния. Эти слова задели его. Фриск помахал перед ним руками. — Все… в-все нормально, я заставлю тебя снова все забыть… обещаю… обещаю тебе. Я только… еще немного. Мне хотелось сказать тебе, потому что… становится… становится действительно одиноко… когда ты не знаешь. — Малой, ты можешь… можешь оставить все как есть, все нормально. Ребенок покачал головой. — Я перезагружусь, ты ничего не можешь с этим поделать. Все нормально. Я справлюсь. Мне просто нужно немного… самую капельку времени. Санс вздохнул и погладил Фриск по волосам. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, малой… Ребенок вздрогнул. — Это… в прошлый раз ты сказал то же самое. ≪≪≪≪≪ Дверь шкафа распахнулась. Фриск мгновение смотрел на него, как будто собираясь что-то сказать, а потом запрыгнул к нему на колени и начал рыдать в шею. И вот так Санс вышел из своего ступора. Он обнял ребенка и принялся укачивать. — Все хорошо. Все в порядке. Ничего не было в порядке, но он продолжал повторять это, поглаживая детский затылок, и плач немного утих. — Я так устал, Санс. Я так у-устал все портить… я плохой… — Шшш. Все хорошо, сахарок. Все будет хорошо. Ты замечательный. Ни о чем не волнуйся, лучше вздремни, а? Я найду тебе отличную чистую кровать и буду сторожить тебя, и ты… Ребенок заснул в его руках. А скоро они оба уже спали в шкафу, уютно устроившись в объятьях друг друга.