В тихом омуте черти водятся

В нашем доме, на моей памяти, никогда не было зеркал. Моя мать, после развода с отцом, начала комплексовать и недолюбливать это изобретение человечества. Сам развод случился, когда мне было чуть больше года. По словам мамы, они очень часто и громко ссорились. Во всём она винила отца и даже его имя произносила с отвращением. На самом деле, я не злюсь на папу, так как хорошо знаю характер мамы. Она работала педиатром в детской поликлинике и была зависима от неё. Карьера была на первом месте, а дочь максимум на втором. Она брала много сверхурочных, а если у неё и найдётся свободная минутка, то она предпочтёт поболтать со своими коллегами, нежели с дочкой. В детстве я думала, что она обижается на меня, и пыталась загладить свою вину всякими поделками, типа браслетиками из ниток и бисера или же венком из цветов, которые росли недалеко от дома. Но результата это не дало. Я стала уходить из дома к своему отцу. У него появилась новая семья в виде красавицы жены Ольги и дочки Маши. Когда я приходила к ним, то получала недостающую любовь и ласку. Мне нравилось играть с Машей, так как мы не теряли ни минуты и не только играли, но и вышивали. Оля с радостью согласилась нас этому научить, а потом кормила нас выпечкой. Папа с улыбкой наблюдал за этим и параллельно читал газету. Когда мне было тринадцать, меня сбил мужчина на машине, который выехал на красный цвет. Провела я в больнице примерно месяц, но за этот месяц произошло то, из-за чего я была очень рада этой аварии.Ведь за это время я сблизилась с мамой. Каждый день мама приходила ко мне в палату не только как доктор, но и как мать, которая беспокоиться за своего ребёнка. Я думаю, что она стала себя вести так, потому что осознала, что могла меня потерять. А может, есть и другие причины. Вообще, после моей выписки многое изменилось. Она перестала брать сверхурочные и мы проводили много свободного времени. Ходили в кафе, кино, делали вместе домашнее задание. И даже предложила мне поступить в Педагогический колледж, после того, как я заявила о том, что не намерена оставаться в девятом классе и я, не думая ни минуты, согласилась. Мы облазили пол-интернета и всё-таки нашли подходящее заведение. Близилось первое сентября, а я жутко боялась. Я даже не знаю чего, но могу предположить, что это из-за боязни стать изгоем в новом коллективе. Но даже после осознания проблемы меня не перестало бросать в дрожь. Такое чувство было, когда я попала в аварию, но я думаю, что это просто совпадение. Но на всякий случай я буду осторожна. Ну, вот и настало первое сентября. Страх только усилился, но я понимала, что он не станет поводом, который позволит мне остаться дома. Я вышла из квартиры, в которой снимала комнату, и направилась в метро. Через тридцать минут я была на месте назначения. Купив жетон и пройдя через турникет, я зашла на эскалатор. Народу было очень много, так что я крепко прижала рюкзак к груди, боясь, что его могут украсть. Наконец-то, я зашла в вагон метро и, увидев свободное место, поспешила его занять, так как помнила правило:« Кто успел, тот и сел». Выходить мне, примерно, через пять станций, так что я решила провести время за чтением. Достав книгу Маркуса Засука «Книжный вор» из рюкзака. Я читала её достаточно давно, так что многое позабылось и это только сильнее подталкивало меня её прочитать. Я открыла книгу и начала читать: « ПРОЛОГ ГОРНЫЙ ХРЕБЕТ ИЗ БИТОГО КАМНЯ где наш рассказчик представляет: себя — краски — и книжную воришку СМЕРТЬ И ШОКОЛАД Сначала краски. Потом люди. Так я обычно вижу мир. Или, по крайней мере, пытаюсь. * * * ВОТ МАЛЕНЬКИЙ ФАКТ * * * Когда-нибудь вы умрете. Ни капли не кривлю душой: я стараюсь подходить к этой теме легко, хотя большинство людей отказывается мне верить, сколько бы я ни возмущался. Прошу вас, поверьте. Я еще умею быть легким. Умею быть дружелюбным. Доброжелательным. Душевным. И это на одну букву Д. Вот только не просите меня быть милым. Это не ко мне. * * * РЕАКЦИЯ НА ВЫШЕПРИВЕДЕННЫЙ ФАКТ * * * Это вас беспокоит? Призываю вас — не бойтесь. Я всего лишь справедлив. Ах да, представиться. Для начала. Где мои манеры? Я мог бы представиться по всем правилам, но ведь в этом нет никакой необходимости. Вы узнаете меня вполне близко и довольно скоро — при всем разнообразии вариантов. Достаточно сказать, что в какой-то день и час я со всем радушием встану над вами. На руках у меня будет ваша душа. На плече у меня будет сидеть какая-нибудь краска. Я осторожно понесу вас прочь. В эту минуту вы будете где-то лежать (я редко застаю человека на ногах). Тело застынет на вас коркой. Возможно, это случится неожиданно, в воздухе разбрызгается крик. А после этого я услышу только одно — собственное дыхание и звук запаха, звук моих шагов. Вопрос в том, какими красками будет все раскрашено в ту минуту, когда я приду за вами. О чем будет говорить небо? Лично я люблю шоколадное. Небо цвета темного, темного шоколада. Говорят, этот цвет мне к лицу. Впрочем, я стараюсь наслаждаться всеми красками, которые вижу, — всем спектром. Миллиар…» -БОМБА! — Послышался крик какого-то мужчины. -Чт…- Не успела я договорить, как послышался взрыв. Если честно, то я даже не сразу поняла, что произошло. Осознание пришло только через пару секунд. Взрыв… Я умерла? Тогда почему я чувствую боль? Особенно сильно чувствовалась боль в районе грудной клетке. Я попыталась пошевелиться и я поняла, что лежу, предположительно, на кровати. Господи, меня спасли? Я буду жить? Я медленно открыла глаза и увидела белый потолок. Я была готова заплакать от счастья, но в этот момент кто-то зашёл в палату. Я повернула голову и увидела человека в белом халате. Видимо, это врач. — How do you feel, miss? -по интонации было ясно, что это вопрос, но я искренне не понимала, почему в нашей России врач говорит по английски? — Ч-что? Я вас не понимаю. — он непонимающе уставился на меня. Чёрт! По английски надо! Но проблема была в том, что я этот язык знаю на троечку. Хотя, думаю, что свою фразу я как-нибудь сумею перевести.-I don’t speak English. Он пытался сказать что-то ещё, но поняв бессмысленность своих действий, поспешно удалился. Я вздохнула. И только я хотела убрать упавшую на лицо прядь волос, как заметила, что это не мои волосы. Они были короче и цвет был не русый, а блондинистый. Я вскочила с кровати, но сразу же упала на пол от боли, но тут же поднялась и продолжила свой путь, не обращая внимание на боль. Добравшись до зеркала я увидела маленькую девочку. На вид ей было около восьми лет и выглядела она крайне плохо. Тело было ужасно худым, под глазами можно было заметить синяки, кожа была бела, как снег. Она выглядела, как смерть во плоти. Черт, что, вообще, происходит? Я чувствовала, как начинаю паниковать. Это ужасно, тягучее чувство, которое сжирает мой разум, логику и здравомыслие. Я оседаю на пол и сжимаю в руках пряди волос, которые тяну так, что они должны были уже отделиться от головы. Я кричу, а слёзы, оставляя мокрые дорожки на щеках, капают на белую ночнушку. Я уже не понимаю, что происходит. Вот я сижу и рыдаю, а дальше врачи перетаскивают меня на кровать и пытаются что-то сказать на языке, который я плохо знаю, но сейчас мне казалось, что я нигде ранее его не слышала. Далее, ко мне подходит медсестра со шприцом и вкалывает что-то. Через пару минут мне стало лучше. Я успокоилась, но ощущение, что в голове каша не пропала, поэтому, даже не дождавшись, пока врачи уйдут, я заснула.