В тихом омуте черти водятся

За прошедшие дни ничего особенного не происходило. Ко мне приходили врачи, давали таблетки, перевязывали бинты, которые располагались на груди и перекрывали глубокую рану. Если честно, то медперсонал меня откровенно бесил. Постоянно что-то спрашивали, даже зная мой ответ заранее. Уже несколько дней я, как попугай повторяю:" I don't speak English", а они как будто ничего не слышат. Еда тут была крайне скудная, но несмотря на это, я поправилась. И если в прошлой жизни я бы заскулила от досады, то сейчас я была очень довольна. Девочка была похожа на привидение, но на данный момент она... то есть я стала очень даже ничего. Ну, очень даже ничего для одиннадцатилетней. Кстати, узнала я свой возраст всего пару дней назад. Пришлось напрячь мозг и вспомнить, как будет звучать на английском фраза:" Сколько мне лет?". С трудом, но медсестра, которая делала мне перевязку, поняла смысл моих слов и сказала:" Eleven". Так как на английском я умела считать до двадцати, то всё было крайне понятно. Но мне с трудом верилось, что мне одиннадцать, ведь выглядела я младше. Мне было скучно, поэтому я решила осмотреть своё новое тело. Как я уже заметила, оно было меньше нормы. Скорее всего, это результат недоедания, так как можно сделать вывод, что для его прежней хозяйки приёмы пищи были редки. Лишь бы сейчас всё вылечить, ведь есть риск, что в будущем последствия этой голодовки будут плачевны. Возможно, я не смогу родить ребёнка, грудь не вырастет и так далее. По-сути и без этого можно прожить, но как-то лучше иметь выбор между рожать или нет, чем вообще не иметь его. Вообще, кроме недоедания были и другие проблемы. К примеру бледная кожа. Ну была бы просто бледной, я даже ничего бы не сказала, но она была как снег. Раньше я считала светлые оттенки кожи очень привлекательными, но это перебор даже для меня. В сочетании с болезненной худобой девочка выглядела мёртвой. На самом деле, в моей новой внешности мне нравились только глаза. Я стала обладательницей серых и очень выразительных глаз. Через какое-то время в палату зашёл врач с женщиной. Не успела я рассмотреть её, ощутила, как женские руки сжимают меня в объятиях. Незнакомка начала что-то говорить на английском, при этом всхлипывая. Я с непониманием уставилась на врача, как бы спрашивая: " Что сейчас происходит и кто эта женщина?". Он, похоже, меня понял и сказал её что-то типа:" Она не знает английский." Женщина посмотрела на меня и спросила: - - Ты меня помнишь?- я отрицательно покачала головой.- Я этого и ожидала. В последнюю нашу встречу ты была совсем маленькой. - - Простите, но вы кто?- не дожидаясь пока она сама представиться, спросила я. - Меня зовут Мария Соколова. Я сестра твоего отца.- её голос был тих и немного хрипел.- Ты не помнишь только меня или вообще всё, что происходило в твоей жизни? - Всё.- кратко ответила я. - Понятно. Я не смогу рассказать ничего о тебе, так как не видела тебя уже много лет, но я могу поведать о твоих родителях. Ты хочешь этого?- я кивнула.- Хорошо. Тогда я расскажу всё с начала. Мы с твоим отцом переехали из Санкт-Петербурга в Лондон из-за поступления в университет. На последнем курсе обучения мы встретили твою маму. До сих пор помню, как Виктор( так звали твоего папу) сочинял стихи для неё. Хотя они были ужасно сопливые, твоей маме нравилось. Через полгода после окончания учёбы, они поженились, а через 9 месяцев появилась ты. Тебя назвали в честь нашей бабушки Маргариты Соколовой. Первый год после твоего рождения, как я знаю, у них всё было просто отлично, но потом страсть исчезла и всё покатились по наклонной. Виктор начал пить, а твоя мама часто приходила ко мне в слезах и с тобой на руках. Рассказывала, что он её бьет, угрожает убить. Несмотря на то, что он мой брат, я настоятельно советовала ей развестись с Виктором. Но на это она говорила:" Даже после всего этого, я люблю его и никогда не смогу отпустить.". Позже, они оборвали со мной все связи. Я пыталась найти их в течении нескольких месяцев, но они как будто сквозь землю провалились. И вот на днях ко мне приехала полиция и рассказала о том, что Виктор зарезал твою маму, а тебя сильно избил. Ты была на волоске от смерти, но тебя успели спасти. Мария снова начала плакать. Господи, бедная женщина. Конечно, маме девочки досталось намного больше, но она мертва. Зачем мертвецам сожаление? Им уже плевать, а вот их родные достойны лучших слов поддержки. Я сама была на похоронах. Мне было двенадцать, когда брат моей бабушки умер от рака желудка. Я хотела поддержать её в этот момент и согласилась поехать на похороны. Всё было намного хуже, чем я ожидала. В прощальном зале воняло мертвечиной, а все родственники столпились у умершего и целовали в лоб, не понимали, почему он их оставил, при этом не забывали плакать так, что моя душа разрывалась от этих звуков. Я видела его не более двух раз за всю жизнь, но атмосфера давила и я еле сдерживала слёзы. И сейчас я вижу перед собой убитую горем женщину. Я не смогла сделать ничего лучше, чем обнять её. И тогда она тихо сказала:" Господи, как же я рада, что ты жива." Мы просидели так где-то десять минут. Я пыталась подбодрить Марию, но получалось плохо. Она так же без остановки плакала. Потом она сказав, что надо взять себя в руки, вытерла слёзы платком, который её одолжила медсестра. - - Маргарита, мне пора идти.- сказала она шепотом.- Мне надо в полицейский участок для дачи показаний. Я расскажу им, что ты ничего не помнишь и надеюсь, что они не придут допрашивать тебя. Кстати, я подумала, что было бы неплохо, если бы ты пожила со мной, что на это скажешь? Я думаю, что было бы крайне глупо отказываться от данного предложения. Всё-таки в детском доме мне не очень хочется жить, так как моя знакомая там выросла и говорила, что жить там просто ужасно. Жаль, что не уточнила почему. Я слышала много слухов, но ни одного достоверного факта. - Я согласна. - Я так рада, что ты не отказала мне.- её лица коснулась лёгкая улыбка. После этого, она ушла. Я ждала дня выписки с огромным нетерпением. Мне очень хотелось снова встретиться с тётей, так как она произвела на меня положительное впечатление. Интересно, а какой у неё дом?