Крик о помощи

       – Ты обещал, Уэйд! Не будь таким засранцем, – недовольно фыркнул Питер и потянулся рукой к чужой маске, однако тотчас был остановлен. Паркер понимал, что вполне может приковать Уэйда к стене паутиной и стянуть маску, но так ведь не интересно! Речь шла о другом – о доверии, и Питер хотел быть удостоенным увидеть то, что скрывается под маской. Паучок опустился на кресло и продолжил что-то недовольно бормотать себе под нос. Питер уже давно влюбился и в чужие заморочки, и похабные шуточки, в этом была некая привлекательность. Кто бы не устоял? Только вот оставалась последняя проблема – Уэйд в целом был крайне осторожен, даже не ел в присутствии Питера и никогда не снимал маску. Предмет одежды, который парень уже успел возненавидеть. Как тут строить планы на будущее, если у него даже возможности спонтанно поцеловать Уилсона нет?        – Я не обещал! Питти-бой, я сказал "возможно". Точно так же, как и ты "возможно" дашь мне трахнуть твою очаровательную задницу. – Усмехнулся Уилсон, но в следующую секунду охнул, потому что Питер запрыгнул на его спину, обвивая талию ногами.        – Тогда неси меня в гостиную, должна же быть от тебя хоть какая-то польза. – Питер крепко обнял того за шею, прижимаясь, а Уилсон лишь рассмеялся, следуя чужим указаниям. Ладно, возможно, стоило бы довериться Питеру. Ведь он такой хороший маленький паучок, черт, весь из себя такой добрый и честный, и сексуальный... и раз уж характер Уэйда его привлек, то он должен и полюбить Уилсона за... Внутренний мир? Нестандартную внешность? Все эти уродливые шрамы и раны на его лице? Бред. Но вечно терпеть Питер не мог.        – Я принесу чипсы, посмотрим какую-нибудь херню, включи пока, – Уэйд опрокинул того на диван, а сам быстро скрылся в кухне. Вдох-выдох, ничего страшного в этом нет. Блять, да он может покромсать какого-нибудь человека на кусочки, неужели не сможет довериться Питеру? Довериться, что за уебищное слово? Однако Уэйду так хотелось сделать это, снять маску и в кои-то веки не услышать крик ужаса. Он был уверен, что ни к чему хорошему это не приведет, только вот решил попытать удачу. [Ага, довериться. Интересно, блять.] {Наш Питти не такой, он полюбит нас такими, какие мы есть}        – Вы не помогаете, заткнитесь, – рявкнул Уилсон и громко хлопнул дверцей шкафчика, когда забрал оттуда ярко-красный пакетик и глубокую тарелку. Дэдпул стянул с себя маску и сжал красную ткань в руке. Что ж, Уэйд никогда не думал, что столкнется с фразой "сейчас или никогда" именно при таких обстоятельствах, но другого выбора не было.        – Пит, чипсы не те, что ты любишь, так что... – Но договорить Уэйд, не успел, потому что был прерван громким вскриком. По телу пробежали мурашки, а сам он выронил тарелку. Она тут же разбилась, наверно, как и все надежды Уэйда. Неужели Питер может так истошно кричать? Его Питер, такой чудесный Паучок, должен был полюбить его... Таким. Уродливым. Отвратительным. Но все было совершено иначе. Нафантазировал, блять. Паркер испугался его, истошно заорал от ужаса, когда увидел уродливую физиономию неподалеку. Уилсон быстро натянул маску и отвернулся.        – Я ведь говорил, что не стоило этого делать. – Мрачно проговорил мужчина, в висках снова начало неприятно пульсировать, а голоса буквально орали друг на друга. [Доверился, молодец!] {В прочем, было очевидно} [Тогда нахуй было делать это?] [Паучок никогда бы нас не полюбил.]        – Уэйд, я, – начал Питер, но оказался прерван.        – Уходи.        – Но я не хочу! – Питер чувствовал, как в груди закололо, ведь он понял, что, блять, натворил – сколько он просил, умолял Уэйда довериться ему? Обещал, что не будет негативно реагировать и примет все что угодно. В конце-концов, откуда он мог знать, что под маской скрывается... Именно то, что он увидел? Паркер подорвался с дивана и коснулся ладонью чужой спины, но Уэйд оставался непреклонен. Жгучее чувство страха постепенно сменило не менее жгучая вина, облепив Спайди с головой. Питер сжал ладонь в кулак и вылетел из чужой квартиры, а дверь за ним очень громко захлопнулась. Уэйд с силой ударил кулаком в стену, да так, что кости захрустели. А уже к вечеру вынес себе мозги.