Крик о помощи

Домой Питер пришел поздно вечером. Он свалился в объятия любимой тёти, еле сдерживая слезы — он и правда не мог поверить в произошедшее. Уэйд представлялся ему совсем не таким, хоть иногда он и видел шрамы на чужом теле, когда ткань нечаянно задиралась, только вот и представить даже не мог, что все настолько плохо. Ненависть к себе росла пропорционально осознанию того, какой поступок он совершил. Но кто бы в его ситуации поступил иначе? Когда Питер увидел перед собой… Мерзость. Отвратительно страшное лицо, кое-где гноящиеся раны. Естественная реакция на такого рода шок — он выпустил нахлынувшие эмоции через этот крик. Он привык постоянно видеть перед собой лицо, обтянутое красной тканью, очертания даже казались симпатичными. Ключевое слово — казались. Как он мог, черт побери?! Сколько они к этому шли? Несколько месяцев как минимум. И все ради того, чтобы Питер так смачно облажался. Как обычно. Парень был готов ударить себя так, чтобы на теле остался синяк. Где-то он слышал, что это помогает отодвинуть в сторону гнев и ненависть. — Что случилось, дорогой? Ты не брал трубку, я так волновалась, — наконец, Мэй отстранила от себя Питера, накрыв тёплыми ладонями чужие щеки. Паркер вдруг понял, что он не заслужил ничего из этого. В особенности — такую чудесную тётю. Он попытался начать говорить, однако, как только произнес что-то похожее на «Я», услышал, как сильно дрожит его голос. Он не мог позволить себе плакать — эта роскошь сейчас ни к чему. Питер накрыл чужие руки своими ладонями и аккуратно убрал их затем прокашлялся, опустив взгляд в пол. — Я обидел кое-кого, он мне очень дорог. И я не знаю, как могу заслужить его прощение, — тихо и быстро проговорил Питер, а тетя понимающе кивнула головой. — Милый, покажи этому «кое-кому» насколько он тебе дорог. Уверена, ты сделал это не специально. Не переживай, чтобы ты не сделал, он тебя простит. Иди поешь и ложись спать. — Мэй коснулась губами чужого лба и поднялась с дивана, затем ушла к себе в комнату. Питер вновь остался один и уже ничего не смог с собой поделать. Ужинать он не стал — о какой еде в такой ситуации может идти речь? От волнения и кусок даже в горло не полезет. Так что Паучок просто скрылся в ванной комнате. Где его тут же встретило зеркало. Паркер обратил внимание на свое отражение и вновь чуть ли не вскрикнул — в отражении ему на секунду померещился Уэйд, от чего все внутренности свело в каком-то диком страхе. Питер почувствовал, что даже вздохнуть нормально не может. Он ведь… Влюбился Уилсона, искренне, думая, что сможет принять все что угодно, всё, кроме его самых страшных кошмаров. Как? Как такое могло вообще произойти? В один момент то, что возводилось месяцами разлетелось на кусочки. Ведь приятная ему натура Уэйда, симпатия, никак не вязалась с тем, что скрывалось под костюмом. Паучок с силой ударил себя по ноге, чувствуя, как дрожат руки. Место удара неприятно болело и пульсировало, что хоть немного его отрезвило. Вдобавок Паркер быстро ополоснул лицо холодной водой и поспешил спрятаться под одеялом в своей комнате. Прижаться к стене лбом, свернуться в клубок, накрыться с головой и представить, что ничего этого не было. Не помогло. Ничего не помогало. Хоть это было и не так, Питер чувствовал себя жертвой в этой ситуации. Шок постепенно прошел. Парень решил оценить всю ситуацию трезво. Итак, Уэйд решил раскрыть свою таинственную сущность и теперь Питер понимал, почему Уилсон был настолько против любого разоблачения его личности. Он должен был остаться там, крепко прижаться к чужой спине и сказать, что ни смотря ни на что не уйдет. Только вот Питер, всё же, ушёл, даже не представляя, как теперь всё исправить. Питер шмыгнул носом, схватился за телефон и открыл переписку с Дэдпулом. «Уэйд, прости меня.» Стереть. Слишком банально. «Уэйд, мне очень жаль. Надеюсь, ты сможешь меня простить.» Питер отправляет кучу сообщений, буквально одно за другим и в каждом выражает сожаление, вот только адресат в данный момент ответить не мог. Да даже если бы и мог, то не ответил бы. Вскоре из-за нахлынувшего стресса и усталости Паучок уснул, прижимая к себе телефон.