Знакомство – встреча разных пониманий мира или даже разных миров. (с) Соня Шаталова
Маргарет Сайкс нервно расхаживала по гостиной и, крепко сжимая телефонную трубку, громко негодовала. - Да-да, я знаю. Она мне все рассказала! Представляешь, она же могла там погибнуть! Почему ее оставили разгребать чужой бардак - она же не уборщица! Герберт Сайкс сидел рядом и, скрестив руки на груди, внимательно следил то за движениями жены, то за Эйприл, которая, устроившись на диване, нервно кусала губы. Сейчас она уже жалела, что вообще открыла рот. Ее мать была страшна в гневе! - Я же уже сказала - я сама там осталась, – попыталась было вставить свою лепту девушка, но быстро умолкла от пронзительного взгляда, кинутого в ее сторону. - Это ничего не меняет! – резко заявила Маргарет. – Сьюзи предстоят длительные объяснения, по какому праву она посмела заставить тебя выполнять роль сборщика ее мусора! - Это не мусор! – не выдержав, вскочила Эйприл. – Это - ее коллекция, а я ей помогала на добровольных началах! И в произошедшем она не виновата никаким боком! - Виновата! - Нет! - Да! - Нет! - Да! - Можно мне сказать? – встрял Герберт. - Нет! – сердито рявкнули на него препиравшиеся особы женского пола. Мужчина примирительно поднял руки. Его жена и дочь в порыве ссор иногда чуть ли не самовоспламенялись, так что лучше было подождать в стороне. Маргарет еще довольно долго говорила по поводу того, что Эйприл нужно потребовать компенсацию за моральный ущерб. На что девушка только вздыхала и старалась не реагировать бурными ругательствами. «Я солнце, я солнце, я большое теплое… Господи, только бы не ляпнуть что-то, о чем потом пожалею!» – бормотала она про себя, потягивая чай и краем уха вслушиваясь в возмущенные восклицания матери. Ее мысли между тем сосредоточились на кое-чем другом – на вчерашнем вечере, после того как Сьюзи ушла. Эйприл помнила, как раскладывала вещи по местам, как поднялась на последний этаж, в мастерскую, а дальше все будто обрывалось на время. Сознание вернулось, когда в лицо ударил удушливый запах гари и дыма. Вокруг был огонь, пока не добравшийся до лестницы. Эйприл не сразу поняла, что вообще произошло, но потом сообразила, что если сейчас же не уберется оттуда, ей не поздоровится. Но каким образом возник пожар, как она оказалась в самом его центре – это оставалось загадкой. Вопросы были, ответов – нет. Знакомое чувство, преследовавшее ее уже третий месяц с того момента, когда она очнулась в больнице. Размышления прервало ощущение чего-то теплого и пушистого около щиколотки. Опустив голову, Эйприл увидела Шафрана – огненно-рыжего кота с огромными глазами. (Шафран появился в их семье сравнительно недавно, всего каких-то пару лет назад, если верить родителям Эйприл, потому что однажды, будучи бездомным животным, увязался за Эйприл, когда та возвращалась из магазина со своим отцом. Он так и шел за ней всю дорогу, и под конец пути было решено, что если кот последует за ними и через их порог, то станет уже их котом. Что и произошло. Из них троих больше всего Шафран был привязан именно к Эйприл. Маргарет и Герберт тоже были вхожи в этот круг, но к ним проявлялось меньше внимания, нежели к девушке. Когда она просыпалась посредине ночи от очередного «кошмара», он укладывался рядом с ней и участливо мурлыкал.) Улыбнувшись, Эйприл наклонилась и взяла кота на руки. Тот благосклонно зафырчал и, обхватив лапками шею, ткнулся носом в ворот футболки. Эйприл встала и, вернувшись в свою комнату, нацепила наушники и включила музыку. Спустя некоторое время Маргарет, временно израсходовав весь запал, под которым прятались искренние переживания за дочь, и Герберт, выслушавший и успокоивший свою жену, ушли по своим делам, после того как заглянули и попрощались с дочерью. Уютный двухэтажный домик опустел и притих в ожидании возвращения своих жильцов. Эйприл лежала, вытянувшись во весь рост, на своей большой кровати и молча скользила взглядом по окружающей обстановке. На одной из стен висели немного помятые листы бумаги, на которых были запечатлены многочисленные образы, тени и силуэты. В самом центре этого сборища непоняток был прикреплен единственный четкий рисунок, похожий на дракона, в котором смешивались синеватые и голубоватые оттенки. Музыка успокаивала, как и мурлыкание Шафрана, слышное через мелодию. Веки постепенно наливались тяжестью, хотелось спать. Эйприл закрыла глаза и слегка усмехнулась. Скоро она наверняка подскочит с воплями от нового сна, но, как говорится, чему быть, того не миновать, и поэтому она попросту отдалась в руки грядущего.***
Очнулась она резко будто от сильного толчка. Плеер уже выключился, Шафран куда-то пропал, тикали часы. Удивление от того, почему она была выдернута из благодатной дремоты, сменилось ощущением легкого дискомфорта. Что-то как будто мешало спокойствию и чуть заметно поигрывало струнами нервов. Кота нигде не было. И тут с первого этажа послышалось какое-то шебуршание и щелканье – словно открывали замок, и притом не ключами. «Грабитель!» Если бы рядом был Шафран, у него уже наверняка шерсть встала бы дыбом. Эйприл бесшумно соскользнула с кровати и подхватила с пола бейсбольную биту. Сей предмет принадлежал ее отцу, подарок давнего друга. Девушка неслышно двигалась по ступенькам, тапочки на мягкой подошве заглушали звуки. Скрежет донесся снова. «Он в гостиной. Влез через заднюю дверь!» Она приблизилась к входу в комнату и повыше занесла биту, собираясь выскочить на преступника, когда раздался яростное кошачье шипение и чье-то «Ой!». Эйприл больше не стала ждать – вылетев из-за угла, она, что было силы, огрела неизвестного по голове и после уставилась на взломщика, растянувшегося на полу. Этот человек был ей незнаком. Короткие волосы, оттопыренные уши, ни шляпы, ни шарфа на нем не было, хотя погода обязывала. Его одежда состояла из свитера, черной кожаной куртки, темных брюк и тяжелых ботинок. Эйприл, крадучись, приблизилась к мужчине, пытаясь разглядеть, было ли при нем оружие. Тот что-то невнятно промычал и внезапно резко открыл глаза. Эйприл дернулась, и бита обрушилась во второй раз, но неизвестный увернулся и, вскочив на ноги, поспешно отпрыгнул назад так, что между ним и девушкой, готовой в любую секунду опять его вырубить, оказался стул. Эйприл выставила перед собой биту, а ее противник – странный серебристого цвета продолговатый предмет с непонятным синеньким огоньком на конце. - Вы кто? – дрожащим голосом спросила Эйприл. Вместо ответа мужчина пощупал свой ушибленный лоб и скривился. - Ну вот… – убито проворчал он. – Синяк будет… Эй! Ты ударила меня битой! – тут же возмутился он. - А вы влезли в мой дом, – парировала Эйприл. - Ударила битой! - Влезли в дом! - Бейсбольная бита! - Мой дом, и вы напугали Шафрана! - Приправу нельзя напугать! – парировал неудачный взломщик. - При чем тут приправа? Это мой кот! - А… – он только сейчас заметил животное, возмущенно сверкавшего в его сторону озлобленными глазами. – Pardon excusez moi. - Вы что, француз? – удивилась девушка. - Бываю им, – кажется, незнакомец немного успокоился и выжидающе глядел на собеседницу. – Ничего не хочешь спросить? - Да. Кто вы? - Я Доктор. - А имя? - Доктор. - А фамилия? - Тоже Доктор. - Доктор чего? - Хм… Физики, химии, биологии, астрономии, астрологии, геологии, психологии… - Не многовато ли степеней в одну голову? - Достаточно. - И вы все это знаете наизусть? - Я знаю многое. Я знаю даже больше, чем многое. Я знаю очень многое! Не перебор, нет? Эйприл промолчала. Воришка с каждым мгновением становился все чудесатее и чудесатее. - Как вы сюда попали? - С помощью этого, – Доктор с гордым видом продемонстрировал серебристую палочку, которой во время разговора ожесточенно размахивал по сторонам. - Это отмычка такая? - Фу, как невежливо! Это звуковая отвертка, она лучше любой отмычки. - Ясно, – саркастично ответила Эйприл. – Может, она еще и автографы раздает? - Вот еще! Что за бесполезная функция? – он хмыкнул и, убрав звуковую отвертку во внутренний карман куртки, пристально оглядел Эйприл этого дома с ног до макушки и, улыбнувшись и чуть прищурившись, осведомился: – А ты кто? - Эйприл Райан, – ответила девушка. - Хорошее имя. Раньше таких не встречал. - Ну а я вот повидала достаточно докторов, и вы на них тоже не очень похожи. - Очень на это надеюсь, так что спасибо за комплимент. - Это был не комплимент. А теперь объясните, что вы тут забыли. - Ты была вчера вечером в магазине на Годольфин-стрит, 31 в… примерно десять вечера? – Доктор утроился по-хозяйски в кресле ее отца, закинув ногу на ногу. - Была, – коротко кивнула Эйприл, непроизвольно поджав губы. - А что там вчера произошло? - Пожар? – это был скорее вопрос, чем утверждение. - А причина? - Утечка газа? - С чего ты это взяла? - Так в новостях сказали. - И ты им поверила? Ты глупая! Меня никто не предупредил, что ты глупая! Девушка сердито фыркнула и не очень сильно стукнула Доктора битой по щиколотке. - Эй! Так ведь и покалечить можно! – воскликнул он. - Будете и дальше обзываться - я именно этим и займусь, – пригрозила Эйприл. - Ну, хорошо, с «глупой» я погорячился. - Это извинение такое? - Э… Да. - Ладно, принимаю, – смилостивилась она и нахмурилась. – Почему вы думаете, что газ тут не при чем? - Потому что все было совсем не так. - Откуда вам знать? - Я там был. - Что? Когда? - Накануне. Я все видел: как ты прибиралась, как разносила вещи. Видел, – он понизил голос и, приблизившись к девушке, зашептал, – видел даже, кто на тебя напал. - Напал? – переспросила Эйприл. – На меня никто не нападал. Кому это надо? Зачем? - Я тут именно поэтому, – Доктор посерьезнел. – Ты помнишь, что случилось? - Ну… – она замялась. – Я наводила порядок, потом поднялась в мастерскую и… - И что? - И… начался пожар, и я убежала, – расспросы как-то ее разозлили, непонятно даже почему. – Как вообще разница? - О, разница большая! Тот мужчина и его приятели Пожиратели могли запросто тебя убить! - Какой мужчина? - Ну, какой-какой… Седой, в форме охранника. - О Боже! – спохватилась Эйприл. – Билл! Что с ним? - Ничего особенного. Он мертв. - Что?! – она своим ушам не верила. – И вы так спокойно об этом говорите? - Жизнь несправедлива. Кому-то не везет, – отозвался Доктор. – Меня сейчас куда больше интересует другое: твоя память. Ты блокируешь любые упоминания об одном конкретном отрезке прошедшего вечера, их словно бы отрезало, как если бы запись на магнитофоне остановили на определенный промежуток времени, а потом запустили снова. И ты упорно и твердо продолжаешь эти воспоминания игнорировать. Это интересно, потому что для ПТСР события не те. Как будто твое подсознание выстраивает барьер, никому не позволяющий пройти мимо. Как защитный механизм. Но от чего? Я бы, пожалуй, мог это выяснить. Ты ж не против? Этот странный Доктор не дождался положительного ответа, и, шагнув вперед практически вплотную, безо всяких церемониальных почестей положил ладони на виски Эйприл. Девушка даже запротестовать не успела. Когда холодные пальцы коснулись ее кожи, внутри нее словно что-то взорвалось. С треском, с грохотом, сопровождаемое вспышками пламени и неописуемой боли. Все тело вмиг охватила жгучая агония, кровь в венах закипела, легкие наполнил обжигающий воздух, сразу стало нечем дышать. Когда эта волна добралась до головы, все померкло. В глазах стремительно помутнело. Сознание рухнуло в бездну, а следом за ним в темноту провалилась и Эйприл, и из той темноты до нее донеслась призывная печальная песня.