strange birds

***

Birdy — Strange Birds

***

Он как привидение. Чёрная змея, приползающая на северную сторону только ради личных целей. Он курит, прищурив глаза цвета выцвевшего болота, бьёт, выпивает — в самой большой забегаловке Саутсайда он самый частый гость — играет в бильярд в «Белом Змее», и срать он хотел, что сам он тёмный. Переходи на тёмную сторону — он с усмешкой разглядывает мальца Джонса, и неприкрыто хохочет, когда тот заявляет, что желает стать одним из них (не реагирует на очередное Свит Пи, что ты делаешь?, хрустя сотнями косточек в переулках и барах с глухим неоном). Испытания, законы, драки — он всё чаще злится, когда видит Джагхеда с рыжим парнишкой из бульдогов; злится, когда этот же рыжий рисует красную херню на стенах Саутсайда; злится, когда змея на его шее начинает неистово жалить угрызениями совести — Свит Пи тушит огонь сигареты о ближайший столб (и надеется: со змеями так не выйдет).

***

Она как птица. Странная, с поломанными крыльями, и прыскающая ядом, что чёрной змее завидно становится. Она с презрением смотрит на компанию девчонки Куперов, как обычно (в их идеальном мирке она выглядит глупой карикатурой, ходячим клише, пустышкой с вечной претензией на нечто большее). В ней кричит все люби меня (люби-люби-люби). Шерил совсем ничего не знает, но очень хочет быть королевой — не то Ривердейла, не то Торн Хилла, не то лисичек. Она апатически раскидывает свои вещи, надеясь успокоиться — идёт на подпольные гонки с гордо поднятой головой и становится прямо между машинами, вертя сочной задницей перед парнями с южной стороны — грациозно, женственно, по-кошачьи. Почти убийственно. (у вас завалены лобные доли, тест Роршаха и инстинкт самосохранения — чёрная змея заприметила свою добычу, можно смело составлять завещание).

***

Когда школу Саутсайда закрывают, змеи переходят на север — скрипя зубами, хрустя костяшками грубых пальцев — и глаза цвета болота быстро находят среди лис огненно-рыжую макушку. Начало их игры похоже на пролог какого-то из хорроров Кинга (битва за вершину пищевой цепочки — она с презрением оглядывает южных, напоминает им, какого они сорта, в особенности ему — он её всё чаще прижимает к стенке; давит, сжимает хрупкую шею, покрывая багровыми пятнами фарфоровую поверхность кожи).

***

Он впервые распрашивает Джагхеда о ней, когда сопляк-Реджи вернулся в раздевалку с возмущениями — Шерил совсем с катушек слетела, за ней невозможно ухаживать. Джагхед давится кока-колой и с удивлением смотрит на брюнета — нервные клетки выдают «error»*, когда звонкий голос рыжей язвы заполняет помещение; и змея понимает, что вершина пищевой цепочки под угрозой.

***

Свит Пи всё чаще начинает замечать за собой приступы нежности ярости, когда Шерил вертит задом в нескольких метрах, о чём-то переговариваясь с кошечками. Он всегда замечает её в коридорах школы Нортсайда, чувствует заинтересованность — Джонс смеётся, это же Блоссом, приятель — девчонка раздавит тебя своим острым каблуком, и срать она хотела на то, как ты крут.

***

Шерил — сплошное полубезумие, беспорядочные всполохи алого — она поправляет огненные волосы и кривит пухлые губы; исподлобья наблюдает за парнем в кожаной куртке и не понимает, как можно быть таким притягательным мерзким? Блоссом тлеет, жалеет и оставляет следы маленьких ладошек на смуглых щеках — она, правда, пытается быть каменной, разбавляя всё это коллекциями кленового сиропа — а пристальный взгляд болотных впалых глаз заставляет чувствовать неловкость. Шерил пачкает его куртку до-безумного алой помадой; оставляет на ней остатки сахарной пудры со своего лица (и разводы туши на фарфоровой поверхности), добавляя смазанными поцелуями чуть ниже шеи. Она ярче сверхновой, алыми вспышками остаётся на обратной стороне век (а его всё устраивает, в принципе). Блоссом кричит, размахивает кулачками с идеально-красным глянцем на концах пальцев — пытается вдохнуть как можно больше воздуха, когда Свит Пи в очередной раз вжимает её тело в стену (раздевайся-раздевайся-раздевайся) — она, правда, не понимает, когда начала чувствовать раздражающую жару внизу живота, но покончить с этим следовало бы (только чёрная змея уверенно следует к своей цели, вгоняя раненную птицу в состояние коматозности).

***

Сопляк-Реджи застаёт их в спортивной раздевалке (и было бы до чёртиков неловко, если бы не было так похуй на него) — краснеет, возмущается, но всё же проваливает, заметив внутреннего зверя в глазах змея — Шерил обхватывает брюнета ногами в сетку (и уверена: обязательства их преследовать не будут); Шерил чувствует горячие ладони на горячей заднице; и Шерил просится на руки, на язык и на пальцы-крюки; получается, словно в дешёвых ситкомах: чтоб до дрожи в коленках, чтобы рот залепить её громкий пришлось изолентой — Блоссом хорошая девочка, Блоссом самую малость блефует стилем, очерчивая языком татуировку на выпирающей венке.

***

С каждым разом Шерил заново поливает грязь на чёрную змею, с каждым разом чувствуя, как он заражает ей кровь (от охапки артерий на сточеной шейке — до увитых железом запястий) зубами — и Шерил нравится — раненой птицей биться, проситься в состояние коматозности, позволять змее получать свою добычу, снова и снова; и даже не подозревать, что змея сама является добычей, приравнивая их «отношения» к некому роду симбиоза.

***

Он как привидение. Чёрная змея, приползающая на северную сторону только ради личных целей. Она как птица. Странная, с поломанными крыльями, и прыскающая ядом, что чёрной змее завидно становится. Он всегда любил странных птиц. Он всегда замечал их в рыжей девчонке Нортсайда.