Аксиома взрослой жизни

Аделаида осторожно ступала по лесу. Под ногами слышался тихий хруст ломающихся веток, ветер путался в густых кронах деревьев, а дикие птицы о чём-то перекрикивались друг с другом. Она шла вперёд, невзирая на усталость, при каждом шаге отдающуюся ноющей болью во всём теле. Сколько часов она уже бесцельно бродила по этому лесу? Есть ли у него вообще конец? Аделаида на секунду остановилась и прикрыла глаза. Голову словно зажали в тиски. В висках стучало. Похоже, она заблудилась. Да, определённо заблудилась. Хотя Аделаида и старалась идти по прямой, но лес, похоже, и не думал заканчиваться. Казалось, чем дальше она идёт, тем глубже забредает, идя прямо в сердце чащи. Аделаида, вздохнув, нехотя открыла глаза и пошла дальше. Хотя было ещё светло, солнце уже почти скрылось за деревьями. Нужно вернуться домой до темноты, пока не стало слишком поздно, ведь маленькая Алия боится спать одна. Конечно, мама присмотрит за ней, но всё же стоит поторопиться. И зачем она вообще решила сократить путь через лес, посчитав, что так скорее доберётся до бабушки? Аделаиду раздражала её же опрометчивость. Казалось бы, давно пришла пора учиться на своих ошибках, но она вновь наступила на грабли собственной непредусмотрительности. И обвинить в этом можно было только себя. Одновременно с раздражением Аделаида испытывала и жгучий стыд. Не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о её не самом разумном решении. Всё. Это точно последний раз. Вдруг её внимание что-то привлекло. Что-то необычное, что выбивалось из общей композиции и явно бросалось в глаза. Чуть подальше, где деревья начинали редеть, проходила железная дорога. Аделаида обрадовалась – наконец-то этот лес закончится! Раз здесь ходят поезда, то и до платформы рукой подать. А значит, рядом наверняка есть нужный автобус, который довезёт её прямо до города или хотя бы с пересадкой. Забыв про ноющие ноги, Аделаида побежала вперёд. Лишь бы скорее вернуться домой. Лишь бы успеть до полуночи. Лишь бы быстрее уйти из этого мрачного леса. Она бежала и вдруг… остановилась. Звуки леса резко притихли. Аделаида оказалась на большой поляне, заполненной грудой ржавого металлолома. Подойдя ближе, она поняла, что это поезда. Старые, грязные, с облупившейся краской. Они явно так лежали не один десяток лет. Аделаида была так удивлена необычной находке, что почти забыла, зачем побежала в эту сторону. Любопытство полностью завладело ей, поэтому она решила на минуту задержаться и осмотреться. Поезда простирались практически до горизонта. Чуть дальше виднелось что-то белое, напоминающее туман. «Здесь так тихо, безлюдно. Я чувствую себя единственной выжившей после апокалипсиса среди этих бездушных, мёртвых поездов. Это место словно неподвластно времени», – подумала Аделаида и вдруг поняла, что оно поразительно схоже с кладбищем. В ту же секунду ей стало холодно и даже немного жутко. Появилось внезапное желание уйти, но она не сдвинулась с места, боясь, что иначе не сможет добраться до города до темноты и придётся ночевать в лесу. Аделаида пошла дальше. Очень тихо, словно боясь кого-то потревожить и выдать своё присутствие. Эта атмосфера нагнетала, давила. Она почти физически ощущала в воздухе что-то тяжёлое, чужое, инородное, но старалась не обращать на это внимания. Когда Аделаида оказалась в самом центре поляны, послышался металлический лязг, причём он словно доносился со всех сторон. По спине побежали мурашки от противного звука, и Аделаида машинально выгнулась. Внутри похолодело. Что это могло быть? Вернее, кто? И что он забыл в этом вымершем месте? Не лязгают же поезда сами по себе! Она нехотя обернулась, словно боясь увидеть приведение. Сзади никого не было. Аделаида хотела было идти дальше, списав всё на галлюцинации от усталости, как послышался ещё один лязг. На этот раз она даже подпрыгнула. – Кто здесь? Покажись, – сказала она неизвестно кому. Аделаида надеялась, что никто не ответит. Пусть лучше это будут галлюцинации, чем чёрт знает кто, зачем-то оказавшийся в глухой чаще. – Это я, – послышался мужской голос, и душа ушла в пятки, а по спине вновь побежали мурашки, но она тут же испытала облегчение, когда из одного из вагонов вышел человек. Самый обычный человек. Не монстр. Ничего страшного и ничего пугающего. По крайней мере, в руках у него не было мачете, а на лице отсутствовала хоккейная маска. – Что вы здесь делаете? – поинтересовалась Аделаида, с недоверием смотря на него, и приблизилась на пару шагов, разглядывая собеседника. Теперь она смогла заметить, что это был высокий парень около 22–25 лет с доброжелательным лицом. Он посмотрел ей прямо в глаза, и Аделаида решила, что не стоит его бояться. Все сомнения разом отпали. – Я живу в лесу и каждый день прихожу сюда. Мне нравится это место. Здесь так спокойно и умиротворённо. Словно застыло время. А что вы здесь делаете? Раньше я вас не видел, – ответил он. – Я заблудилась, – призналась она, совсем забыв про осторожность. – Не могли бы вы помочь мне выбраться из леса? – С удовольствием, – улыбнулся он во все тридцать два, и Аделаиде на секунду показалось, что у него зубы куда острее, чем у обычных людей, но она быстро отогнала от себя странные мысли. – Но давайте для начала хотя бы представимся друг другу. Как вас зовут? – Аделаида, – ответила она, совсем не подвергая сомнению его слова. – Аделаида. Прекрасное имя. Означает «благородная происхождением». – Она усмехнулась про себя, ведь имя ни капли не соответствовало ей самой. – А меня можете звать просто Волком, – вновь улыбнулся он. Аделаида хотела было возмутиться, что он отвечает скрытностью на честность, но промолчала. Нужно немного потерпеть. Совсем немного. Вежливость и больше ничего. Ведь это ей нужна помощь. – Хорошо, Волк. Теперь вы покажете мне дорогу? – Конечно-конечно. Идите за мной. – Волк развернулся и пошёл в сторону. Аделаида поплелась за ним. Усталость вновь напомнила о себе, но в то же время ей вдруг стало так спокойно, как во время лёгкого опьянения или даже транса. Он же не отставал с вопросами: – Если не секрет, сколько вам лет? – Двадцать один, – тут же слетело с уст. Она удивилась самой себе – так легко и открыто говорила Волку всё, что бы он ни спросил. Но Аделаида была слишком вымотана за день, чтобы её ещё волновали такие мелочи. – А как вы оказались в лесу, Аделаида? – продолжал Волк, улыбаясь всё шире после каждого вопроса. – Шла навестить бабушку, решила сократить путь через лес, но, как видите, знаю я его очень плохо, – ответила она, замутнённым взглядом смотря вниз. Сознание словно затуманивалось с каждой секундой. Аделаида будто не контролировала себя и шла чисто на автопилоте. – Вот как. Впредь запомните. Скажите, Аделаида, а у вас есть семья? И вновь она ответила не задумываясь – всё само собой вырывалось изо рта, точно кто-то придумывал за неё ответы: – Есть мать и дочь Алия. Ей три года с небольшим. – Вот оно что. – Волк вдруг остановился. – Мы пришли, Аделаида. Она чувствовала себя одурманенной невесть откуда взявшимся чувством домашнего уюта, пробравшим до костей. Где-то в подкорке сознания билась мысль о том, что нужно бежать отсюда подальше и срочно, но Аделаида была не в силах ни сдвинуться с места, ни понять, что же тут не так. Она посмотрела на Волка. Он больше не улыбался – на лице красовался чёткий и пугающий оскал. – Итак, Ада, – начал Волк отнюдь не так дружелюбно, как до этого. – Ты до сих пор думаешь, что это простая случайность? Боюсь тебя огорчить, милая моя: с той же секунды, как ты оказалась в лесу, тебя вели прямо сюда. Шаг за шагом, поворот за поворотом. В какую сторону ты бы ни направилась, ты бы всё равно пришла именно сюда, как и было предначертано. Тебя всё достало, верно? Не отнекивайся. Я всё знаю, Ада, ведь я порождён твоими подавленными желаниями. Я олицетворяю их. Я даровал тебе возможность сесть на любой поезд и уехать, как ты и хотела. Сбежать от реальности, от проблем, от рутины, от взрослой жизни, от дочери по имени Ты-Крест-На-Моей-Шее, от ответственности. Ведь именно об этом ты и мечтаешь. Но… На лице вновь появился оскал, однако её это уже не волновало. Аделаида перестала понимать происходящее и даже смысл сказанного Волком, поэтому лишь тупо глядела на него. – Знаешь, Ада, ничего не даётся даром. И даже такой шанс. Она по-прежнему смотрела на него и молчала. В голове был рой полубредовых обрывков мыслей, которые сыпались градом и совсем не вовремя: «…И ещё нужно заплатить за свет», «Скоро спать», «Почему я до сих пор…» – Понимаешь, ради своего счастья всегда нужно чем-то жертвовать, а за ошибки приходится платить. Это аксиома. Если ты сбежала от этой жизни – позже сама осознала бы все хорошие и плохие последствия без моего вмешательства. В конце концов, что для тебя хорошо, то для другого хуже смерти. Если же ты ошиблась и выбрала не ту развилку в нашей игре, то придётся платить за упущенный шанс. Так вот, Ада… На его руках вдруг выросли когти. Наваждение перестало действовать, словно оно больше не было нужно. Аделаида с диким ужасом в глазах посмотрела на Волка. Она не могла сдвинуться с места. Всё тело будто парализовало – даже дышать получалось с трудом, не то что кричать. Аделаида понимала, что он убьёт её. Без вариантов. Она сможет сбежать. Каждая секунда до неминуемого тянулась мучительно долго, и это ожидание пугало куда больше скорой смерти. – Ты выбрала неверный путь, когда свернула в лес, а не пошла к бабушке. – Волк начал подходить к ней ближе, лязгая когтями. – Но ты могла ещё вернуться, если бы, оказавшись возле поездов, прошла мимо. Однако ты не только не ушла – ты заговорила со мной. И это стало твоей последней ошибкой. Она инстинктивно попыталась убежать, но вместо этого получилось только жалко дёрнуться в сторону, как насекомое с оторванными крыльями, пытающееся взлететь. Тело по-прежнему было сковано. Аделаида могла только закрыть глаза, что она и сделала. «Я не хочу видеть, как из меня течёт кровь, как я умираю и как он разрывает меня на части». Это было её последним желанием. Волк словно прочёл мысли и ответил: – И даже сейчас ты думаешь о своей шкуре, а не о близких. Что и ожидалось от тебя. Как бы там ни было, с тобой было интересно играть, пусть и предсказуемо. Прощай, Ада. Волк замахнулся на неё.