Кадры реальности

Я морщусь от того, что чувствую несильный удар в живот. Моя девочка опять неспокойна, играет, хочет привлечь внимание. Приоткрываю глаза, сонно рассматривая выпирающий живот и кладу руку поверх маленькой ножки. - Уже скоро, потерпи, малышка, - морщусь от легкой мигрени и проклинаю кошмары. Бурное детство в закрытом пансионе для детей-сирот, чьи родители были на службе у государства. Ложное отрочество в академии искусств. Как бы я хотела, чтобы снились только красивые сны, в которых исполнялись бы мои мечты. А вместо этого получаю нарезку кошмаров вероятного будущего. Что произойдет, если меня или дочь найдут. Лучи утреннего солнца падают, осторожно проникая в комнату со стороны окна, шторы им не помеха. Повышенная тревожность при беременности с моим опытом была ожидаема, так же как и прочее. Закономерно, что я спряталась в самом трудно находимом убежище, разорвала все контакты и сменила всё, что могло указывать на меня или мою прошлую деятельность. Благо, хоть так пригодились тренировки. Я поворачиваю голову в сторону часов, стоящих на тумбочке, и моргаю. Сегодня у меня многое запланировано на день. Я должна соблюдать распорядок и, всё же, так не хочется выходить из дома. Футболка, в которой я спала всю ночь, немного задралась. Я чуть привстаю на кровати и двигаюсь к краю постели. Токсикоз и мигрень настойчиво советуют двигаться медленно, уверенно и спокойно. Моя малышка все терпит, прижимая крохотную ножку к моей руке. Словно говоря, что она рядом и поддерживает меня. Улыбаюсь и вытягиваю руку, осторожно хватая одеяло рукой и вытягивая его, положив рядом с собой. После так же медленно опускаю ноги на ворсистый ковер и жду, когда исчезнут перед глазами черные пятна. Следующие движения - медленное продвижение в сторону ванной комнаты, утренние процедуры и завтрак проходят с полуприкрытыми глазами, в туманном мареве полудремы. У меня не только повышенная тревожность, но и сонливость. По-хорошему, со мной должен быть отец ребенка, вот только я не хочу его даже искать. Ученые в тренировочном центре были более чем уверены в том, что химическая стерилизация - вечна. А тут - я, да меня на опыты отправят, а ребенка поместят в стерильный бокс и будут растить как овощ. Так что никаких свиданий с предполагаемым отцом. Утро. Завтрак. Пачка таблеток и витаминов. Всё для беременных. Прогулка по улице. Внешне: обычная счастливая будущая мамаша. Внутри: черт, сколько точек обстрела, надо уйти с улиц и из парка. Я здесь как на ладони. Полдень. Обед. Порция витаминов и антидотов. Прогулка по улице в другую сторону. Если кто-то думает, что это патрулирование, то он абсолютно прав. Я осматриваю все точки, для возможной атаки маскируя под праздное гуляние. Вечер. Ужин в компании витаминов и выпуска новостей. Уборка комнат и сон. Новый жилец заселяется в этот старый дом за неделю до предполагаемых родов. Хмурый, неприветливый, какой-то потерянный. У нас не принято задавать вопросы или интересоваться чем-то, потому все, и хозяин дома в том числе, просто закрывают глаза на то, что он сделал это явно незаконно. Впрочем, по счетам он платит вовремя. Так что Гэри закрывает глаза на всё остальное, удостоверившись, что он не сотрудник многочисленных спецслужб. Роды проходят тяжело, что, в целом закономерно. Дешевая клиника, уставший персонал и безразличные врачи, привыкшие к клиентуре из проституток. Она ничем не выделяется из ряда однотипных, уставших, откупившихся от Мадам, жриц любви. В свою квартирку возвращается уже с ребенком, который оказался мальчиком, вопреки всем заверениям врачей по косвенным признакам.