Смерть мелкого гаденыша

Говорят, что у животных существует загадочный танец души, исполняемый хищником и его жертвой. Если жертва смиренно отведет взгляд или вздрогнет, от чего по ее шкуре пробежит рябь, это значит, что она признает свою слабость и согласна стать добычей хищника. Есть время дрожать и спасаться бегством, но бывает и время действовать иначе. В это критическое время женщина не должна содрогаться и унижаться. То, что жена Синей Бороды умоляет дать ей время, чтобы прийти в себя, не является знаком ее покорности хищнику. Это ее хитрая уловка, позволяющая собраться с силами. Как и некоторые лесные твари, она готовится дать хищнику ожесточенный бой. Она ныряет под землю, чтобы ускользнуть от преследователя, а потом неожиданно появляется за его спиной. Кларисса Пинкола Эстес, «Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях»

      Но на следующий день они далеко не сразу смогли поговорить.       Тоффи явилась в подвал в споровождении Кэрол, готовая увидеть трех исследователей, но в лаборатории их оказались только двое.       — Привет, зайка, скучал по мне? — сказала Тоффи, просунув палец за решетку одной из клеток и дразня зомби. Тот ткнулся тем местом, где за кожаной маской скрывался рот, в ее руку, больно расплющив ее о железный прут. — Фу, отвали, гаденыш!       Тоффи подула на ушибленный палец. Кэрол смерила Главу снисходительным взглядом. Сама она относилась — теперь — к ходячим как к препятствию, сродни силам природы. Слишком многое было в ее прошлом такого, что не позволяло смотреть иначе.       — Я надеялся, что «зайка» — это я. А ты, как всегда, любишь образцы больше родного брата.       Проспер стоял у стола в соседней комнате и наблюдал через открытую дверь. Рядом притулился Юджин, на которого то ли неудачно падал свет тусклой лампочки, то ли плохо влияла мрачная атмосфера подвала — цветом лица он напоминал жухлый лист. Никаких признаков, что где-то поблизости ходит Матье, Глава при том не заметила… Но решила не заострять — до поры — на том внимания. Тем более, что после минувшего вечера она отчего-то чувствовала себя неловко. Словно это не он, а она сделала глупость и выставила себя злой и смешной. Но об этом пока тоже думать не следовало. Стыд на обед не съешь.       Тоффи и Кэрол — в руках последней было по корзине — прошли в смежную с лабораторией комнату, и Тоффи отперла один из сейфов.       — Так, вот это июль, это июль, явно уже просроченные, но не сильно. Нормально. Не отравимся. — Глава положила в корзину банку спаржи, пакет карамелек, упаковку с макаронами и замерла, придирчиво изучая этикетку рыбных консервов. — Так, с этим нужно поосторожнее.       — Если заболеем, мисс Эспиноза нас вылечит. — Сказал Проспер. Он лениво перелистывал старые тетради, не торопясь приступать к исследованиям. — Соглашусь, раньше, уповая только не помощь Лестера и Господа нашего…       — Если хотя бы каждого второго в доме будет рвать, это не покажется веселым ни мне, ни тебе.       — Кто знает. Я тут уже так притерпелся, что меня мало чем можно напугать, а вот насмешить — наоборот.       — Проспер, какое сегодня число?       Он ответил, и Тоффи вынула из пакета две карамельки.       — Спасибо. Вот вам за труды! Немного сахарку для мозговой деятельности. — Она бросила конфеты, и ее брат ловко поймал свою меж ладоней, а вот Юджину досталось прямо в переносицу подарком. — Прости, я не нарочно.       Глава смущенно улыбнулась и пожала одним плечом.       — Кэрол, возьми себе тоже штучку. Еды не то что бы много, но ее надо есть, пока не стухла. Иначе придется просто выкинуть.       Тоффи засунула руку в сейф по самый локоть, шаря в глубине. Она ожидала услышать шуршание пакета, полагая, что Кэрол будет доставать конфетку, но вместо этого звука у нее за спиной стукнула, закрываясь, дверь.       — Глава?       Она вынула руку из сейфа и повернулась к спутнице.       — Мне нужно сказать нечто… Нечто очень серьезное.       — Тогда говори.       Тоффи подняла черные очки на лоб, чтобы они, как ободок, поддерживали волосы и не давали им упасть на лицо.       — Понимаю, что я сама тут чужачка, и не принадлежу общине…       — Рик хочет побороться со мной за господство?       Тоффи пошутила, держа в уме неясную мысль, что даже это было бы лучше, чем их уход.       — Нет, Господи, нет, — Кэрол слабо улыбнулась. Похоже, ей и в голову подобное не приходило. — Он настоящий лидер, он остается таковым для нас, всех, кто пришел с ним. Но ему, кажется, нравится жить вот так — бок-о-бок с твоими людьми, как в коммунальной квартире. Если его не устроят твои порядки, мы просто уйдем.       Ага, подумала Тоффи, значит, Рик еще не объявлял, что намерен вскоре покинуть общину. Что ж, может быть, он был не так уж уверен в своем решении?       — Ты ведь, если что, нас отпустишь?       — Это то важное, о чем ты намеревалась спросить?       — Нет. Нет, я вообще не спрашиваю… Хочу поделиться мыслью. Мне кажется, этот Матье… Он опасен.       Тоффи беспечно пожала плечами.       — Как и все мы. Мир переменился, и переменился резко, хоть и не по щелчку, но согласись, мы не были к этому готовы. Никто из нас.       Кэрол помотала головой.       — Нет, нет, я узнаю в нем… в общем, я знаю этот тип поведения. Он… знаешь, он козел, каких поискать. И для нас всех было бы лучше быть с ним как можно более осторожными.       — Думаю, ты слишком строга к нему. — Тоффи ободряюще потрепала руку Кэрол. — Мы тут все на взводе. И ты, и я, и Матье. Он пришел позже всех нас, ему нужно время, чтобы снова привыкнуть к хотя бы немного спокойной жизни.       Кэрол поджала губы и отвернулась. Невооруженным взглядом было видно, что она разочарована реакцией Тоффи.       — Если ты так беспокоишься, то, может быть, вам вдвоем стоит сходить на следующую охоту вместе?       — Нет! — Кэрол подхватила заполненную продуктами корзину. Не нервно, но и вовсе не спокойно. — Я лучше пойду с Дэрилом. По крайней мере, это тот человек, в котором я уверена.       — Как хочешь.       Кэрол ушла, чтобы вовремя передать продукты на кухню. Тоффи смотрела ей, удаляющейся по кордиору, вслед, думая о том, что на самом деле в глубине души согласна с этой женщиной из группы Рика. Кэрол вообще ей нравилась больше других — они порой невольно обменивались с Тоффи взглядами, словно обе были посвящены в какую-то тайну, неизвестную другим. Вот только их жизни, Тоффи знала наверняка, ничуть не были похожи, даже в мелочах. Что по-настоящему общее могло быть на самом деле у них?       Тоффи дала себе зарок еще хотя бы раз переговорить с Кэрол.       Но это «еще раз» отложилось на неопределенный срок. Вдруг одно за другим начали происходить события, требующие от Главы всего внимания — а она только-только собралась отдохнуть немножко!       Когда к общине присоединилась группа Рика, вскоре стало понятно, что больше не нужно работать на износ от рассвета до заката, а теперь, получив в свое распоряжение Бьянку и Шону, общинники могли еще чаще выкраивать для себя минутки отдыха.       Вот и сама Тоффи, раздав распоряжения на кухне, проверив посты и заглянув в лазарет, сочла себя достойной получасовой сиесты.       Она лежала на скамейке в одних шортах, дешевых черных очках — из тех, что продаются на заправках — и верхе от купальника. Точнее… только шортах и очках, по большему счету, потому как лифчик Тоффи развязала и лишь накинула на грудь, чтобы соблюсти минимум приличий. Но и при том подставить солнцу как можно больше кожи. Пальцы ее ног двигались в такт ритму, звучащему у нее в голове, пистолет в кобуре лежал под затылком, как подушка.       Главу, очевидно, не заботило, отвлекает ли она кого-нибудь от работы или нет. А она отвлекала — Майло, хоть и официально встречался с Дейзи, бросал на свою предводительницу взгляды украдкой, Кори, которому в силу возраста сам Бог велел интересоваться всеми девчонками в округе, посматривал искоса, а Юджин вовсе замер как соляной столб в дверях подвала. Да и не только мужчины обратили на Тоффи внимание. Бьянка смотрела на Главу с нескрываемым… ужасом в глазах. Она обменялась взглядом с Шоной, и та догадалась, о чем думает подруга.       С другой стороны двора уже шагал Матье.       — Надо же, надо же, что я вижу.       Он встал прямо перед Тоффи, так что его тень упала почти на все её тело.       — Вообще-то я пытаюсь принять солнечную ванну, друг, так что, будь добр, посторонись.       Матье хмыкнул — насмешливо и немного презрительно.       — Я насмотрелся. Даже больше, чем хотел. Можешь уже прикрыться.       — Очень смешно. Ты что, собрался тут мне затмение устроить?       Он наклонился еще ниже — так, чтобы его тень легла на нее, укрывая полностью, лишая последнего лучика, пляшущего по коже.       — Ты сейчас выглядишь, как шлюха. Могла бы уж и совсем раздеться и ноги раздвинуть, большой разницы бы не было.       — Не суди, да не судим будешь, вот что с детства вдалбливал мне папочка.       Казалось, Тоффи ничего не может вывести из себя. Однако дергать пальцами ног она перестала и — все же это при желании можно было заметить — несколько напряглась.       — Тогда покажи грудь.       — А в рот тебе не плюнуть, солнышко?       Вместо ответа Матье ловким движением сам сдернул лифчик с Тоффи. Если бы ее руки не были заведены за голову, возможно, Глава успела бы его остановить… Но она только хлопнула себя по уже голой груди — поздно! — и так и оставила там ладони, прикрываясь.       Матье же шагал по двору прочь.       — Стой!       — Да-да?       Журналист замер возле бочки с гудроном. Мешавший черную жижу Кори затравленно посмотрел на француза, не уверенный, стоит ли ему вмешиваться в их отношения с Главой.       — Верни!       Матье покачал головой. Занес руку над бочкой. Тоффи нашарила в траве шлепанцы и бросилась к французу так быстро, как только получалось в неудобной обуви.       — Отними. Или покажи грудь.       — Что за шутки? Не ребячься. Это не смешно.       Тоффи приподнялась на цыпочки, но ее роста все равно не хватало, чтобы выхватить из руки Матье добычу.       — Разве я шучу? Все предельно серьезно. Я хочу взглянуть на твою грудь, и я на нее посмотрю — так или иначе. — Журналист схватил свободной рукой запястье Тоффи. — Или тебе придется показать грудь, чтобы отобрать у меня лифчик, или ты добровольно мне продемонстрируешь свои прелести. Или я просто устану, утоплю твой купальник в гудроне, схвачу тебя за вторую руку и посмотрю уже так, как мне будет приятнее.       — Не вынуждай меня нарушать собственные правила.       — Ты их и так нарушила, или ты думаешь, что жалкая полоска ткани делала тебя хоть чуточку целомудренней?       Тоффи дернула запястье, высвобождая его — и Матье отпустил. Он не ожидал рывка, пошатнулся, обе его руки невольно разжались, и Глава оказалась на свободе, а ее лифчик — в гудроне. Тоффи обняла себя двумя руками, прикрывая грудь, как только могла, и отошла на несколько шагов.       — Нельзя так разбрасываться вещами. Глупо. И особенно непрактично именно сейчас.       За черными очками никто не видел ее глаз, однако голос Главы звучал иначе, чем минуту назад. У сцены было много зрителей, среди них и Кэрол, и именно она сказала вполголоса:       — Ее люди. Которые отправились в Вудбери за запасами.       Да, Тоффи было жаль не какую-то тряпку. Просто — по ассоциации — она подумала о тех, кто, быть может, уже не вернется к ней никогда.       Молча она ушла в дом.       Матье подцепил лифчик за последний чистый краешек завязки и, развернувшись, кинул им в дверь сарая. Грязная тряпка шмякнулась, оставив черный след, об стену прямо возле головы мывшего руки в бочке Юджина. Он едва слышно коротко вскрикнул, и у Тоффи от этого звука сердце зашлось. Она вернулась как раз в тот момент, чтобы увидеть конец этой сцены.       Глава сняла очки и надела топик, и было заметно, что лифчика под ним нет. Она отсутствовала не больше минуты, но вернулась спокойной, с сухими глазами.       — Я все видел, lavette, ты пялился на мою девчонку. — Матье угрожающе выставил палец, а затем провел им по горлу. — Это тебе так не сойдет с рук. Меня бесят эти взгляды. Даже голову в сторону моей подружки не поворачивай, понял?       — Эй, эй, спокойно, — Тоффи миролюбиво подняла руки. — Не заводись так, Матье. За просмотр денег не берут, так ведь. Музей здесь или что?       Она ухмыльнулась, посмотрела через плечо на Юджина. Тот ответил ей быстрым нервным взглядом. Если прежде он на нее и пялился, теперь его точно куда больше волновал разъяренный Матье — настоящий дикий буйвол.       — Я не хочу, чтобы он смотрел на тебя.       — Ну, запретить ты ему не можешь.       — Могу. Если уж я кого-то называю своей, в ее сторону никому ни смотреть, ни дышать не полагается. Мое всегда только мое, целиком и полностью.       Тоффи опешила. Она действительно на секунду растерялась. Не то что б у нее в голове не укладывались слова Матье — напротив, слишком хорошо она представляла, что кроется за ними.       — Ты — моя девчонка. И ты будешь…       — Нет.       Она не крикнула, но возвысила голос так, что он разнесся по всему двору.       — Я — Глава. Но даже если бы я ей не была, я все равно не стала бы твоей собственностью. — Тоффи выставила палец, угрожающе и назидательно ткнула им почти в самый нос Матье. — Прекрати быть проблемой. Тебе что, шесть лет, ты из-за каких-то, блин, «взглядов», готов устроить бардак?       Они могли бы препираться еще долго, но тут их прервал зычный крик с вышки:       — Откройте ворота! Скорее!       Орал Бруно, один из подручных Тоффи — дюжий мужик с широкой грудью, в которой, судя по производимым им звукам, прятались мощнейшие легкие. Тоффи мгновенно позабыла обо всем и напряглась, готовая в любой момент вернуться к скамейке за пистолетом.       Тем временем, Бьянка нажала на рычаг, открывая ворота, а Саша, вторая дежурная, приготовилась стрелять — на всякий случай. Но за воротами стояла одна девушка. Невооруженная. Живая.       — Ариана! — Пораженно выдохнула Тоффи.