Непростая жизнь I: Дрожащий цветок

      В «Гниющем городе» всегда происходит что-то страшное. Так часто, что никого не будет смущать, если пара громил посреди рынка будет толпиться возле лежащего в луже крови подростка.       Юную крысу поймали за воровством. И, к большому сожалению, убежать вовремя не удалось. После того, как обидчики вдоволь накормили ребёнка комками грязи, что скапливались на полу огромного корабля годами, повалили того на пол и принялись нещадно избивать ногами. Железные сапоги с небольшим заострением на конце, вогнанные в кожу, мгновенно разрывали её. Кровь текла из всех проделанные дыр. А ведь громилы старались бить как можно больнее, дабы глубже загнать металл в плоть. И всё это время они гнусно смеялись, обвиняли мальчишку в воровстве и просто называли ничтожеством.       Юнец просто лежал. Понимал, что пара рёбер уже сломаны и излишние движения принесут ещё больше боли. У него не хватало сил позвать на помощь. Хотя… кто откликнется? Кто захочет заработать себе лишнюю проблему от отморозков из «Чёрной руки» и «Мучителей»? Только те, кому нечего терять.       Терпя боль, мальчишка ждал своей кончины. Но внезапно со стороны его головы послышался визг. Существо, немного больше по размерам, чем юнец, напрыгнуло на громил. Оно впивалось в них зубами, царапало и задевало костяным хвостом. При этом старалось держаться поближе к мальчику: как бы того не утащили, пока оно занято. Попытки громил как-то противостоять твари заканчивались очередной царапиной или укусом. Затем один из них заметил метку клана «Коршунов ада» на лбу у этого монстра и решил, что это собственность самого Наадира. А значит, лучше не стоит иметь с ним дело. Скрипя зубами и недовольно фыркая, громилы скоро скрылись из виду.       Издав скулёж, существо наклонилось к ребёнку, облизнув его лоб и слегка толкнув головой. Тот шевельнулся и, учащённо дыша, поднялся на локти, а затем навалился половиной тела на животное. Оно потащило пострадавшего, размазывая кровь по полу. Издавало какой-то резкий цокающий звук, как бы призывая кого-то.       В какой-то момент оно остановилось. Между прилавками показался другой подросток, примерно того же возраста. Завидев его, существо стало ластиться к нему и поскуливать, указывая на раненого.       — Дант! — позвал того мальчишка, потрясывая за плечо. — Дант! Скажи что-нибудь!       — Р… р-рёбра… — проскулил тот, слабо подняв голову.       — К’жит их побери! Скорей! Вставай! — вскрикнул юнец и аккуратно поднял раненого на ноги. От каждого движения он издавал рычание и скулёж, еле перебирая ногами. Им требовалось как можно скорее добраться до тех, кто сможет оказать первую помощь.       Еле доковыляв до лифта, ведущего на первый ярус, оба юнца вместе с существом забрались в него. Стража на входе пыталась их остановить, но ничего не смогла поделать, как только увидела личную метку Наадира, не только клана. Эта метка значила, что это его отпрыски. И им разрешено подниматься на первый ярус к своим матерям. Пока что…       Раненый подросток слабел с каждой секундой, чуть ли не теряя сознание. Второй юнец старался поддерживать другого, пока они не дойдут до покоев его матери.       Существо вломилось первым и резко притормозило, встав боком и замычав в опаске. В покоях присутствовала не только самка, мать юнца, но и сам Наадир. Прибытие детей прервало их разговор, явно важный, ибо Вожак клана и Король так просто бы не пришёл сюда.       Наадир молча осмотрел прибывших. Его взгляд сразу же упал на раненого юнца. Скривив морду в отвращении, он зашипел:       — Что это ничтожество делает здесь?       — Ему нужна помощь. Срочно! — прострекотал юнец, склонив голову перед отцом и исподлобья смотря на мать.       Самка, по-своему прекрасная, пусть и уже не молодая, с болью в глазах вздохнула. Чувствуя гнев, рождающийся глубоко внутри её хозяина, она поднялась с мягкого сидения и, прикоснувшись к груди Короля, заставила его перевести взгляд на себя.       — Повелитель, позволь мне позаботиться о них. Позже я усмирю твой гнев и мы продолжим наш разговор. Только позволь, — почти без страха произнесла она. Холодные глаза Наадира прожигали ментально в её голове дырку, но это определённо поубавило его пыл.       Ничего не говоря, он вновь взглянул на юнцов. Раненый уже лежал на полу, лицом вверх. Он тяжело дышал и продолжал истекать кровью. Всё тело тряслось от боли. Король медленно подошёл к нему и наклонился. В глазах мальчика читались мольбы не делать с ним ничего плохого и желание жить. Издав тихий утробный рык, Король схватил его за верхнюю жвалку и резко вытянул на себя. Послышался хруст, и мальчик закричал. Жвалка неестественно вывернулась. После этого Наадир ушёл, взмахнув дредами и чёрной мантией.       Как за ним закрылась дверь, самка подскочила к мальчику и упала на колени, уже держа в руке бинты и средства обработки ран.       — Я позову лекаря, как только остановлю кровь, — очень холодно произнесла она мальчику, пока промывала и перевязывала израненные бока. Тот издавал хныкающие звуки, но совсем не от боли.       — Почему он поступает так со мной? — жалобно протянул он. — Что я сделал?       — Ты родился. — Она раздражённо выдохнула. Материнские инстинкты не позволяли ей оставлять ребёнка искалеченным, тем более когда он действительно не виноват в том, за что его считают ничтожеством. Но забота о чужом ребёнке раздражала. — Возможно, твоя смерть бы облегчила другим жизнь. И тебе тоже…       Сказав это, она поднялась и вышла из покоев в поисках лекаря. Существо легло рядом с мальчишкой, прижимаясь к нему и урча. Второй юнец опустился перед ним на колени.       — Не слушай её, Дант. То, что она говорит — неправильно.       — Но что если… она права? Я ведь никто… я никому не нужен… — Из глаз ребёнка пошли маленькие слезинки, которые он, несмотря на боль, смахнул рукой.       — Дант. Ты имеешь такое же право на жизнь, как и любой здесь. И я обещаю, что, когда мы вырастим, покинем это место навсегда. И начнём новую жизнь. Настоящую. — Юнец немного улыбнулся.       — Я не заслуживаю этого… я же… как балласт…       — Вместе мы станем намного сильнее. Каждый — важное звено. И пока мы вместе — никто нам не будем помехой! — Он вытянул руку вперёд, ожидая того же от Данта. Тот прижал жвала ко рту, скорчившись от боли. А затем приподнял руку. Мальчишка схватил её и немного сжал, снова улыбнувшись. Дант болезненно улыбнулся в ответ.       — Спасибо тебе, Лус-мит… спасибо за всё…       Лёгкие вибрации на руке и немного неприятный звук разбудили Дант’ер, когда он дремал на стуле в медотсеке. Правая рука рефлекторно обхватила один бок из-за ментального ощущения перелома из сна. Всё его тело было перевязано из-за ран на спине. Развернувшись к столу, он сгорбился и принял вызов, который его и разбудил.       — Как ты? — со вздохом произнёс Лус-мит по связи. Дант не особо обиделся на отсутствие приветствия. Лус всегда переходил к делу. Что несколько походило на Наадира.       — Живой. Пока что… — также вздохнув, ответил Дант.       — Это хорошо. Ты уже приготовился? — Лус-мит имел в виду побег, но не стал спрашивать напрямик, вдруг кто подслушивает.       — Почти. Не хватает только средства передвижения, — подперев голову рукой, устало сказал Дант.       — Думаю, тебе не нужно об этом беспокоиться. Я выяснил, что кто-то из старших в клане «Гремящие кости» хочет сбагрить кому-нибудь арбиторский корабль в рабочем состоянии. Я уже договорился с ним о цене обмена и, когда они прибудут, корабль будет нашим.       — «Гремящие кости» не слишком частые гости, они больше сами по себе. С чего им вдруг заваливаться в город и такое скидывать? Не думаешь, что это какое-то нае…       Дант не успел договорить, так как Лус-мит его перебил:       — Такая вещь — большая редкость. Никто бы в жизни не подумал обманывать кого-то. Да и к тому же, как я узнал, все корабли арбитров отслеживаются. И пока что в клане не нашли, где именно этот маячок. Боятся повредить. Поэтому им нужно будет очень быстро избавиться от этой посудины.       — Допустим. И что дальше? — Дант скорчился от боли в спине и издал тихий рык.       — Дальше я и Шелез отправимся к вам. Главное, чтобы ты сообщил мне верные координаты. На момент нашего прибытия Арбитры уже должны быть неподалёку. Тогда мы сможем уйти от них почти незаметно, — Лус-мит объяснял всё спокойно, явно придумал это заранее, а Дант только-только начинал визуализировать весь план.       — Правильно рассчитать трудно, ибо мы не знаем, где будут Арбитры. Хотя бы один корабль, — указал Дант’ер.       — Да. Поэтому тебе стоит выяснить их примерное расположение. Ведь некоторые из них патрулируют определённые сектора. Любые кланы стараются держаться от них ещё хотя бы на два сектора подальше.       — Кажется, в бортовом компьютере такое было. Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. А ты держи меня в курсе и скажи, когда вы улетите из города. — На этом связь прервалась. Лус-миту даже прощаться не требуется…       Откинувшись на спинку стула, яут осмотрел медотсек. На одной из коек мирно спала Варали. Она тоже была вся в повязках из-за ран. Дышала равномерно, без каких-либо проблем, значит, всё хорошо. Старший медик, несмотря на сильные ранения яута, поручил тому следить за её состоянием. Самка спала уже достаточно долго, и требовалось поменять ей бинты, заодно проверить, как проходит заживление.       Он сел на ближнюю койку, подготовив всё необходимое для перевязки, но засмотрелся на спящую. Ведь она была так спокойна, с таким умиротворённым выражением мордочки. Такая красивая… и другая.       Дант вновь обдумывал свой поступок. Всё, что происходит в клане, он терпит ради неё. Чтобы вызволить её отсюда. Только зачем? Что могло его так в ней привлечь? Внешность? Запах? Возможно, с первого взгляда именно красота оказалась причиной. Но затем ему удалось узнать её поближе и убедиться в том, что дело вовсе не в этих особенностях. Просто её прошлое сильно отличалась от прошлого яута. Всю жизнь он прожил на огромном дрейфующем среди тёмного и смертельного пространства островке, пока она бродила по земле десятка планет, вдыхала свежий воздух. Жил, хотя не достоин был жизни, пока она оставалась любима и желаема своими родными. А ведь они у неё были. И все собранные знания, светлые чувства она может подарить и ему, рассказать, какого это, или почувствовать вновь вместе с ним.       Прибытие в Халди-рэкту будет безусловно самым лучшим моментом в жизни обоих. Только вот что дальше? Дант’ер останется с ней, бросив Лус-мита и Шелез, или оставит её там, зная, что она может сделать свою жизнь гораздо лучше и без него? Почему он вообще думает, что у него хоть что-то выйдет? И нужно ли это…       Варали поворочалась на койке, немного сморщившись от ощущения боли. Яут слабо потряс её за плечо, пока она полностью не проснулась.       — Привет, — тихо произнёс самец.       — Привет… — протянула с неохотой Варали.       — Мне нужно поменять повязки. Поднимись-ка.       Самка закивала и, развернувшись к самцу спиной, уселась на койку. Яут развязал все узелки и убрал бинты, без которых верхняя часть тела Варали оказалась полностью оголённой. Быстро ощупав раны, он убедился в начале заживления и отсутствии каких-то инфекций. Промыл их специальным раствором и снова начал забинтовывать.       В это время Варали наблюдала за действиями самца, глядя на того через плечо.       — Ты чем-то расстроен, — утвердительно сказала она, хотя Дант воспринял как вопрос.       — Ну… да. Возможно…       — И чем же? — Варали повернулась к нему боком, помогая скрыть грудь бинтами.       Дант не ответил, думая над этим. Самка не стала упрашивать его рассказать и просто молчала, явно не имея настроения для общения. Но когда с бинтами было покончено, яут робко спросил:       — Ты хотела бы начать новую жизнь?       Варали вопросительно взглянула на яута и закивала.       — Да. Поэтому мы сбегаем. Чтобы начать новую жизнь, разве не так?       — Да… да, ты абсолютно права. Просто… я… наверное, тоже бы очень хотел… но пока не представляю, какая же это должна быть жизнь. Я ведь, кроме металлических стен, не видел ничего. И достоин ли я другого?       — У тебя странные вопросы, Дант’ер, — буркнула Варали и смущённо отвела взгляд в сторону. Яут усмехнулся и почесал затылок.       Так они и продолжали. Она сидела на койке, он стоял рядом с ней. Оба не знали, что им сказать. Дант’ер уже было хотел отойти, свалив всё на дела. Но Варали прижалась к его груди лбом. Молча. Яут несколько удивился.       — Если бы Кададжи не забрал меня… мы бы никогда не встретились. Ты не думал об этом?       Самец снова промолчал. Тогда Вара продолжила:       — Всё время… я чувствую какую-то боль внутри себя. Это… наверное, горечь от потери родных. И с каждым днём становилось всё больнее и больнее. Словно кто-то медленно вгонял в сердце тонкие иглы. Но рядом с тобой эта боль утихает. Я её не чувствую. И сейчас тоже. Это странно…       Дант’ер всё ещё молчал. В голове крутилось так много мыслей, что он боялся лишний раз что-то сказать. Но он мог с ней согласиться. Что-то заставляло чувствовать рядом с ней приятное ощущение. Тепло где-то в груди.       Не дождавшись какого-то ответа, Варали прижалась сильнее, обхватив яута руками, и замурлыкала. Данта снова словно бы поразило молнией, как и когда он впервые увидел её. Всё тело забилось мелкой приятной дрожью. Он потянулся руками и нагнулся немного вперёд. Варали обхватила его шею, пока он обнимал её спину и прижимал к себе. Самка могла услышать его тихое урчание. Оба вдыхали запах у шеи друг друга и просто наслаждались этими прекрасными минутами тишины и покоя. Только он и она. И никто более.       Послышались громкие шаги. Дант’ер и Варали вздрогнули. Самец мгновенно отошёл от самки, а она улеглась на койку, делая вид, что ничего не было. В медотсек резко вошёл Кададжи и, оглядевшись, первым делом скорчился в негодовании.       — Где Негганд? — прорычал он.       — В другом отсеке. Сказал мне за ней присматривать, — стараясь не смотреть Кададжи в глаза, ответил Дант.       Наяка пробурчал что-то под жвала, затем взглянул на самку. Она вопросительно моргала.       — Ты идёшь со мной! — рыкнул резко Кададжи, показав на самку пальцем, после вышел из отсека. Варали поёжилась на койке. Появилось странное предчувствие, что её ожидает нечто плохое. С Дант’ером было так хорошо, но хозяин вырывает её в холодный и суровый мир. Где ей всё так ненавистно…       Когда Варали вышла вслед за Кададжи, тот схватил её за плечо и повёл по коридорам. Вид у него был очень недовольный. Самка даже боялась представить, что же могло случиться.       — Куда мы идём? — с испугом спросила она.       — Не важно куда. Важно — зачем! — грубо отрезал яут. — Пока ты отсыпалась в медотсеке, я многое обдумал. И пришёл к весьма… неприятному выводу.       Кададжи резко остановился и развернул самку к себе, нависнув грозной тенью. Варали сглотнула.       — За последнее время я сильно размяк по отношению к тебе. И ты, чуя свою безнаказанность, начала гадить тут и там! — Он приблизил морду к самке, рыча и плюясь слюной. — В ответ на мою благосклонность ты просто решила втоптать меня в грязь!       Варали задрожала, понимая, что её ждёт ничто иное, как суровое наказание. Хотя она почти ни в чём не виновата. Заживающие раны на спине неприятно зазудели.       Продолжив путь, самец грубо толкнул самку вперёд себя.       — Я покажу тебе, как бы поступил любой на моём месте. С вами, самками, только так и нужно…       — Пожалуйста… — протянула тихо Варали, опустив голову. В ту же секунду прилетел подзатыльник.       — Молчи, блядь!       Они прибыли в тренировочный зал. У стен и на разноуровневых трибунах собрался почти что весь клан. Чего-то ожидали и, когда Кададжи привёл самку, заинтересованно замолкли. Крод’ха ждал их прибытия и стоял в центре всего зала. Рядом располагались колодки. И, понимая, что сейчас начнётся что-то крайне ужасное, особенно при такой публике, Варали предприняла попытку сбежать прочь. Кададжи успел схватить её.       — Нет! Нет! Пожалуйста! Не надо! — закричала самка, когда её подтащили к колодкам. Вожак отвесил ей пощёчину и приказал молчать.       Вместе с Крод’хой они затащили её между брусьев колодки и опустили верхнюю, зафиксировав так руки и голову самки. Тело находилось в наклонённом состоянии. Стоять так было очень неудобно.       В толпе пробежала волна ехидства. Судорожно оглядывая публику, самка видела — многие из них облизывались и не могли сдержать поток слюней от желания её тела. Некоторые уже готовы были кричать в радости от самого зрелища скованной самки.       — Клан «Кровавый бур»! — зарычал Кададжи, разведя руки в стороны и немного вверх. — Сегодня у вас появится прекрасная возможность… вкусить ранее запретный плод!       Он указал на самку, и вся толпа замешкалась. Слышалось заинтересованное пощёлкивание, тяжёлое дыхание… Все стали спускаться вниз, и от этого Варали паниковала.       — Вам разрешено насладиться только её прелестным ротиком. Не больше. И не задерживайте очередь. Вас здесь очень и очень много, — хихикая, произнёс Крод’ха.       Действительно, яуты собрались в очередь и ждали, когда им достанется возможность получить свою долю наслаждения. И прежде чем начать с самого первого подошедшего, — то был старший по рабам — рот самки зафиксировали в открытом положении металлическим кольцом. Это ещё и спасало от её зубов.       Вид этой толпы пугал. Каждый смотрел на неё такими голодными и жестокими глазами… Сотни глаз, в которых читалась одна и та же мысль.       Кададжи стоял позади самки и, водя пальцами между её ног, старался добиться возбуждения. Яут прекрасно знал, на какие точки нужно нажать, чтобы Варали активно начала выделять запах. Он пьянил всех. Казалось, что Кададжи вот-вот приготовится также её насиловать, забрав себе самый лакомый кусочек. Еле сдерживаясь, он дал команду старта.       Первый яут снял с себя повязку, но ещё не был готов, в отличие от других. Ему дали время насладиться запахом, после чего его половой мешочек раскрылся. Схватив самку за голову, он грубо ввёл член ей в рот. Тот тёрся о её язык, нёбо и проходил ещё дальше. Варали даже ничего не делала, кроме того, как со слезами на глазах смотрела на всё это безобразие.       Не прошло и трёх минут, как её рот наполнился отвратительным семенем. Получалось лишь языком вытеснить его изо рта. Оно стекало вниз по подбородку и капало на пол.       Незамедлительно подошёл и второй яут. И так происходило снова и снова. И большие, и поменьше, тонкие, длинные, толстые или короткие — все они казались отвратительными, как и извергаемое семя.       Варали молила прекратить, её никто не слушал. Иногда кто-то из клана так глубоко погружал свой стержень внутрь, что перекрывал самке дыхание. Она буквально задыхалась. От ужасного привкуса тошнило, а очередь ещё не заканчивалась. Тех, кто сильно затягивал, отталкивали, хотя они ещё не кончили. Ровная очередь вскоре превратилась в толпу, где несколько перевозбуждённых и обезумевших самцов дрались за возможность изнасиловать её глотку первым.       Кададжи наблюдал за всем зрелищем, не отвлекаясь ни на секунду. Когда Варали удавалось посмотреть на него, она не видела ничего из личности того самого Кададжи, которого знала она. Всё находилось под огромным толстым панцирем — жестокостью и притворством. Она бы так подумала, если бы не глаза. Такие же жестокие, как и у всех. Он заставлял себя наслаждаться этим зрелищем, не ступая назад. Сгорал от желания присоединиться к толпе и сделать всё самому.       С большим нетерпением смотрел и Крод’ха. Его пасть наполнялась слюной, всё тело тряслось. Требовалось лишь раз взглянуть на него, дабы понять — он хочет этого не меньше остальных. В концк концов, когда Кададжи, посмеявшись над тем, как его правая рука изнывает от зуда между ног, дал разрешение, тот сразу помчался к толпе. Раскидав пару ближайших яутов, он подошёл к самке и заулыбался.       — Настал и мой черёд, крошка. — Крод’ха оскалился в злобной улыбке и, схватив Варали за голову, грубо вошёл. Самка вскрикнула, зажмурившись. Она чувствовала привкус металла, и как что-то холодное давит на язык. Кольцо. Точнее, не совсем кольцо, а циркуляр с шипами на обеих концах, продетый из уздечки в уретру. Нижний шип больно прошёлся по языку, явно немного его поцарапав. С каждым новым вхождением становилось всё больнее. Самка ощущала привкус собственной крови.       Дант’ер не верил своим глазам. Всё это безумие, этот ужас… её страдания. Стоя единственным в стороне, он мысленно просил у Варали прощения, ведь не мог просто так забежать в толпу и, раскидав всех, броситься ей на помощь. Нет, нужен был иной план, пока всё не зашло слишком далеко. Яут тянул до последнего, не зная, как быть. Пока не увидел, как изо рта самки начала вытекать её же собственная кровь.       Самец думал о том, как же остановить всё это, не прибегая к возможности сбежать, ведь ещё совсем рано. Его переполняли сильные эмоции. Ненависть ко всем гнилым, сожаление за свою медлительность и ярость из-за собственного ничтожества. Он никто. Просто слабак, который не может спасти важное для него существо. Так и хотелось попросить кого-нибудь избить его. Хотя нет, достаточно влететь в толпу.       Варали может в любой момент умереть, но при лучшем раскладе сильно замкнётся в себе. Она так и останется игрушкой Кададжи, а то и всего клана. Она того не заслужила. Но как помочь?       Не имея ни малейшего понятия, что творит, Дант устремился к отсеку рабов. Использовав доступ к функциям корабля, он отключил блокировку двери и забежал внутрь.       — Все! Выходите! У вас есть возможность сбежать или отомстить своим обидчикам! — крикнул он, хотя получилось не слишком решительно. Рабы повскакивали с мест, но пока никуда не шли.       — Зачем нам тебя слушать?! — зарычал кто-то. Наверное, тот самый огромный берс, которого все слушали. Его глаза сверкнули во тьме, и вскоре он вышел вперёд к яуту.       — Вам незачем. Просто выйдите и делайте всё, что хотите, только отвлеките клан на себя, дабы вытащить их из тренировочного зала! — показывая на выход, рычал Дант. Ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть берсу в глаза.       ­Несколько рабов, несмотря на приказы «лидера», выбежали из отсека. Тот недовольно зарычал.       — Многие из них могу погибнуть, ты это прекрасно понимаешь!       — Да… Но… — Яут замешкался. — Для меня важно спасти жизнь всего лишь одному существу. Самке.       Берс застыл на несколько секунд, ошарашено смотря на Дант’ера. Затем, придя в себя, удивлённо переспросил:       — Самку?       — Да! — нетерпеливо рыкнул Дант. — Наложницу Вожака!       Берс резко схватил Данта за плечо и немного сжал, наклонившись.       — Мутант? Ядовитые глаза? Берс?! — зарычал он, но в глазах читался то ли испуг, то ли надежда. Дант закивал, не понимая. Получив положительный ответ, берс отвёл взгляд и убрал руку.       — Я хочу помочь ей сбежать. Но ещё не время. Нужно лишь прекратить это безумие… Надо торопиться.       Берс понимающе закивал, отгоняя от себя ненужные эмоции и вновь приобретая образ лидера. Он решительно что-то гаркнул на диалекте другим рабам, и они пошли вперёд, а после вновь обратился к Дант’еру.       — У тебя есть доступ к кораблю?       — Да, ко всем функциям.       — Понизь подачу энергии и отправь сообщение о риске дестабилизации реактора. Так им будем ясно, что это не саботаж, а возможная поломка. И причина нашего выхода, — командовал берс. Яут еле успевал делать всё, что он говорил. — Перекрой подачу азота в тренировочный зал, так мои товарищи быстрее столкнутся с врагом. А ты, как услышишь звуки битвы, беги к ней и спасай. Ты меня понял?       — Понял! Уже иду! — рыкнул Дант, подрываясь с места, но берс его придержал, сжав плечи и заглядывая глубоко в глаза.       — Отвези мою девочку домой, чего бы тебе это не стоило! Дай слово!       Слова берса поразили яута, но времени не хватало осознать каждое из них. Главное словосочетание плотно застряло в голове, остальное не столь важно. «Отвези домой».       — Я уже дал его ей, — прошипел Дант напоследок, после чего берс отпустил его и дал команду бежать через толпу уже сражающихся с гнилыми рабов.       Свет всюду мигал, имитируя поломку в подаче энергии. Во время бега Дант стянул у кого-то маску с пояса и попутно надел свою.       Тренировочный зал опустел чуть ли не мгновенно, но Варали осталась на своём месте. Она неподвижно висела в колодках. Ноги вытянулись в разные стороны, а на пол со рта текла кровь.       Яут подбежал к ней, прижав украденную маску к её лицу и подсоединив одну из азотных трубок со своей экипировки. Через пару секунд самка задёргалась и жадно стала вдыхать.       — Тш-ш, всё хорошо, — успокаивал её яут, открепляя колодки. Варали сквозь маску выла от боли и отчаянья. Тянулась освобождёнными руками к Данту, прижимаясь всем трясущимся телом. — Всё хорошо.       Вытащив самку из тренировочного зала, он остановился переждать конец боя. Но у Варали были свои планы. Придя в себя, она скинула маску, сплюнула скопившуюся во рту кровь и, выпрямившись, яростно закричала на толпу. Дант не успел поймать её, как она ринулась к ближайшему гнилому и впилась в его плечо зубами. Раб, который с ним сражался, получил преимущество и, повалив гнилого, задушил того насмерть. Варали забрала у мертвеца нож и кинулась к следующему, перерезая глотку. Внутри неё пылал огонь. Разъярённый зверь хотел вырваться наружу и выпустить всю скопившуюся ненависть. Разум уступил. Варали не понимала, что делает, кромсая каждого, кто посмел к ней притронуться. И мерзкая кровь растекалась по полу коридора, брызгала на стене и даже потолок. Рабы по двое или трое голыми руками разрывали гнилых на части, отвечая на яростные крики самки так же неистово. Словно они вдохновлялись ею.       В какой-то момент сила гнилых возросла и рабы начали отступать. Численность и оружие позволили изменить ход битвы для яутов, которых застали врасплох. Но это никак не мешало самке продолжать убивать или просто ранить одного гнилого за другим.       Постепенно разум возвращал себе контроль, но оказалось поздно. Что-то врезалось в её голову. Удар оказался таким сильным, что Варали полностью вырубилась…       Для неё условно прошло не больше минуты. Голова гудела, в глазах всё плыло и смазывалось. Но постепенно приходило в норму.       Позвякивали цепи. Ошейник неприятно сжимал шею и не давал двигаться из-за того, что цепь была слишком короткой.       Всё те же покои Наяки, те же самые шкуры и он сам, задумчиво сидящий на троне. От дум его отвлёк звук цепей.       — Очнулась… наконец-то, — недовольно проворчал Кададжи, поднимаясь с трона и подходя к самке. — Жаль только, что, что бы с тобой не делали, часто возникает иной результат.       Варали молчала, прожигая яута взглядом. Он усмехнулся.       — Твоё наказание должно было научить тебя быть послушной! — зашипел тот, показывая на самку. — Но ты стала сопротивляться. И теперь в твоей бывшей каморке лежит с десяток трупов. Как моих подчинённых, так и рабов.       Самка прикрыла глаза. Кададжи подошёл ещё ближе, наклонившись.       — Тебе есть что сказать, мерзкая дикарка? — зарычал яут.       — Ненавижу… — прошептала очень тихо самка, опустив голову. Самец подошёл ещё ближе.       — Что?       — Ненавижу, — чуть громче повторила самка.       — Говори, сука, громче, чтобы я чётко слышал ответ! — рыкнул самец в нетерпении.       Варали резко подняла голову и оглушительно закричала:       — НЕНАВИЖУ!       Яут отошёл несколько назад, выпрямившись.       — НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — раскрыв нижние жвала до предела, рычала самка. — НЕНАВИЖУ ЭТОТ КОРАБЛЬ! НЕНАВИЖУ КАЖДОГО ИЗ ВАС! НЕНАВИЖУ!       От Наяки последовала пощёчина, дабы усмирить самку. Но это только ещё больше злило Варали. Она немного подалась вперёд и вытянула руки, стараясь задеть яута когтями. Она рычала и скалилась. Яут отошёл ещё дальше.       — ТЫ ЗАБРАЛ У МЕНЯ ВСЁ! — продолжала кричать Варали. — НО ДАЖЕ ПОСЛЕ ЭТОГО Я ХОТЕЛА ВЕРИТЬ, ЧТО ЭТО БЫЛО ОШИБКОЙ!       Отдышавшись, она заговорила спокойнее, но её всю трясло от злобы:       — Твои действия! Твои слова! Всё указывало на то, что ты не хотел этого, что всё могло быть иначе!       Кададжи удивлённо глядел на самку, потеряв дар речи.       — Ты показал мне, что можешь быть лучше! Но ты сделал всё ровно наоборот! ТЫ ПРОСТО КУСОК ГНИЮЩЕГО ДЕРЬМА! НИЧТОЖЕСТВО!       — Я — ничтожество? Взгляни на себя, шлюха! Я — Вожак целого клана, а ты — просто игрушка для меня! — нагло смеясь, отвечал Кададжи.       — Без Харакха ты бы так и остался ничем! Это он сделал тебя Вожаком!       — ЗАТКНИСЬ! — крикнул Кададжи, растопырив жвала. — Грязный берс!       — Он сделал больше, чем ты сделаешь за всю свою грёбаную жизнь! Это тебя надо было отравить, а не его! — не унималась самка.       Яут потемнел от гнева. Он ринулся к Варали и схватил её за шею, но она не испугалась, а продолжала скалиться.       — Ты ничего о нём не знаешь, тварь! — шипел яут. — Думаешь, я рад его смерти?!       — Ты… просто пользовался им… ничтожество…       — Заткнись! Просто заткнись! Или отправишься вслед за своей мамочкой! — Самец, немного потрясывая, сжимал шею самки сильнее. Она начала задыхаться, но всё ещё стояла на своём.       — Она улыбается мне… а… твой брат улыбается… тебе, а? Он… гордится тобой?       От таких слов Кададжи несколько ослабил хватку. Варали, чувствуя вкус победы, заулыбалась. Впервые за долгое время ей хотелось чуть ли не смеяться. Прямо ему в морду. Побеждённый, яут отпустил её и сделал пару шагов назад.       Обдумывая её слова, яут не находил себе удобного места. Передвигался по комнате туда-сюда. Варали коварно оскалилась, ожидая его действий. Но радость длилась недолго.       Наяка вызвал Крод’ху, а тот прибыл с ещё двумя старшими. Молча осмотрев всё вокруг самки, Кададжи вздохнул.       — Она ваша… — произнёс он и вышел из покоев спокойным шагом. Крод’ха хмыкнул, видя, как выражение мордочки самки менялось с радости на вновь охвативший её страх и непонимание.       — Вы слышали, парни? — спросил двух других яут. — Вожак сказал, она наша…