Непростая жизнь I: Дрожащий цветок

      После некоторых наблюдений можно было прийти к выводу о том, что берсеркеров всё-таки впору отнести к образованному отдельному виду расы охотников. Этот народ развивался самостоятельно очень долгое время, пока их, можно сказать, не открыла «Гнилая кровь».       Отличий достаточно. Яутжа в первую очередь обладают ловкостью и скоростью, чтобы избегать атаки противника и самим наносить достаточно быстрые и точные удары. Форма тела, средний вес, развитость конечностей — всё в меру тонко, покрыто сухими мощными мышцами для преодолевания больших расстояний во время бега по ветвям деревьев. Голова широкая и приплюснутая, с гладким лбом, где череп тоньше всего. Окрас, напоминающий неравномерную землю, гладкие стволы деревьев и обилие листвы. Всё это было развито для охоты в жарких местах на добычу, не превышающую габаритов охотника.       Берсы жили по совершенно иному порядку вещей. Они — одни из самых мелких существ, заселивших Халди-рэкту. И чтобы выжить, им нужно было стать больше. Насколько это возможно. А также сильнее, крепче и защищённее. Возможно, именно поэтому они крупнее, мясистее. Одновременно с этим и тяжелее, медленнее. Длинные стопы позволяли подниматься по толстому стволу древа и держаться за его кору когтями, а также развивать большую скорость по ровной поверхности. Чтобы догнать великана, взобраться по грубой коже и победить его, нужно приложить немало усилий.       Берсы обладают на порядок большим количеством зубов, чем яутжа. Зубы и мощные длинные жвала, используемые, словно дикими зверями, чтобы вонзаться в шею противника и держать до тех пор, пока он не сдохнет. В этом помогает и узкая вытянутая морда, защищённая крепким черепом и наростами на лбу. Очевидно, яутский гребень как раз таки переместился в центр головы для защиты, в то время как по краям, ближе к дредам, кожа намного мягче.       В их развитии были и плюсы, и минусы. И как бы их не принижали по умственным способностям, они поистине удивительный народ. И скорее даже не из-за физических данных, а из-за чего-то другого…       Дант’ер не тот, кто бывал в разных местах, чтобы иметь возможность сравнивать. Но вновь и вновь возвращался к мысли о том, что здесь совсем не как в «Гниющем городе». Может, всё лишь кажется таким прекрасным на первый взгляд. Некоторые одиночки в городе часто говорили, что не так уж всё и плохо. Просто они не сталкивались с тем, как приходится жить опущенным ничтожествам с четвёртого яруса. Так и здесь. Идиллию прекрасного мирка разрушают выставленные напоказ насаженные на копья трупы яутов и даже берсов. А когда они с Варали шли обратно к кораблю, яут заметил какую-то драку среди молодняка. Дрались из-за какой-то мелочи, когтями раскроив друг другу плечи, грудь и часть морды.       — Дант? — Варали мягко прикоснулась к его плечу. — Ты слышишь?       Яут вздрогнул и приостановился, озираясь вокруг. Закрывшись в собственных мыслях, он и не заметил, что они прошли уже половину пути.       — Ты что-то говорила? — растерянно прострекотал яут. Самка склонила голову набок.       — Нет. Я заметила, что ты как-то странно себя ведёшь. Всё в порядке? — Варали заглянула Данту прямо в глаза. Он сглотнул, понимая, зачем она так делает. Самка по глазам могла примерно понять, что тот думал. А взгляд, увы, ему менять не удавалось. Всегда выдаёт.       — Да. Я в норме. Просто задумался.       — Идёмте! — рыкнул берс, что их вёл с самого прибытия. Оба закивали в ответ.       — Как вас зовут? — решила спросить Варали на диалекте. Берс нахмурился.       — Гхар ат Кшак. Я старший стражник, — пробурчал он через маску, показав на своё левое плечо. Там наплечник был помечен белой краской. Метка означала — Страж.       — Значит, вы всё время на планете?       — Да, девочка. Это моя прямая обязанность. Мы защищаем наш дом и смотрим за теми, кто сюда прилетает. — Он огляделся и вздохнул. — Вы прибыли как раз к тому времени, когда большинство банд на планете.       — Почему же они тут? Что вы можете о них рассказать? Отец… он ничего мне не рассказывал особо.       — Есть две причины, по которым может собраться столько банд. Первая — это особое мероприятие. А вторая — брачный сезон. Иногда один от другого не отличишь. — Гхар громко рассмеялся, заставив Варали потемнеть от смущения. — Но вам бояться нечего. Через несколько оборотов наступит время арены. Какие-то банды участвуют в боях, другие прибыли просто посмотреть и насладиться радостным гулом и запахом свежей крови.       — Я бы хотел узнать, о чём вы говорите, — обратился к берсу Дант, но тот лишь фыркнул, а ответ всё же дала Варали.       — Он говорит, на планете собралось много банд.       Дант от такого неконтролируемо сглотнул, вспоминая вновь тела на копьях.       — Если боишься за свою жизнь, яут, то не зря. Советую не отходить от меня, ибо, хоть власть Старейших и сильна, они не смогут вам помочь, когда какие-нибудь отморозки пожелают вас прирезать на месте.       Дант подумал, что берс его просто запугивает. Однако это не значило, что можно перестать соблюдать бдительность. Ведь они здесь чужаки.       Только Варали, возможно, чувствовала себя хорошо. Она дома. Пусть немного и насторожена, но не боится.       Остаток пути она ещё о чём-то спрашивала на своём языке у стражника, а яут осматривался вокруг. Рядом с кораблём Гхар что-то прорычал своим подчинённым, и те утвердительно кивнули, так и не покинув свои посты. За ними всё равно будут присматривать, как ни крути.       Лус-мит отдельно поблагодарил Гхара за милость Старейших, а вот оттого, что рассказал ему Дант, сильно напрягся.       — Значит, мы тут до следующего утра, — утвердительно произнёс он, расхаживая по открытому трапу. — Предлагаю не выходить из корабля до самого конца.       — Гхар сказал, что мы должны будем присутствовать ночью на главной площади, как гости планеты, — пояснил Дант’ер, косо глянув на берса, что стоял неподалёку и говорил с одним из своих подчинённых.       — А если они просто нас заманивают, чтобы потом у всех на виду насадить на те копья? Никогда неизвестно, что удумают эти дикари! — рычал Лус.       — Гхар обещал, что с нами ничего не случится. А берсы своё слово держат! — недовольно произнесла Варали, сложив руки на груди.       — Может, слово держала твоя родня, а тут каждый сам по себе!       — Ты судишь по собственному народу, Лус-мит. Мы — не вы! — Варали не хотела конфликтов, поэтому старалась сдерживать себя. Поведение яута её злило.       — Варали права. Мы знаем о берсеркерах слишком мало, чтобы быть уверенными в своих суждениях, — поддержал её Дант’ер.       Лус-мит пожал плечами и хотел было уйти на корабль, но послышался свист. Все обернулись. К кораблю подходила группа берсов. Стражники тут же преградили им дорогу, а Гхар гневно зарычал на диалекте.       Всего стояло семеро. В масках, но без брони. При этом к каждой маске была прикреплена какая-то часть черепа. Разных существ. У кого-то костяной гребень на лбу, у второго по бокам зубы, у третьего носовая часть с клыками, у четвёртого бивни на подбородке, у пятого большие глазницы, у шестого целая нижняя челюсть. Седьмой выделялся тем, что всю его маску покрывал череп без нижней челюсти. И череп этот — яутский. Он не глядел на стражу и не прислушивался к ругательствам Гхара, а смотрел прямо на «гостей». Молча прожигал взглядом через маску.       Кроме седьмого, остальные отступили сразу, а этот стоял ещё какое-то время, после вытянул руку и показал на кого-то. Возможно, на Дант’ера или Лус-мита. А затем, дав остальным команду уходить, быстро ретировался.       Гхар сразу кинулся к яутам.       — Кто это был? — обеспокоенно спросила Варали. — Похоже на…       — Это банда убийц. Охотятся на гнилых-одиночек. Бояться нечего, — рычал Гхар.       — Что-то из-за жеста одного из них в это мало верится, — высказался Лус-мит.       — Тот был Даку. Главный. Лишь кажется грозным, но, поверьте, есть банды и посильнее этих ша-бищ. Они потому и на одиночек ходят, что слабы. — Рассмеялся стражник. — Но если и такие заставляют трястись, то мне вас жаль.       — Ха-ха, — поддразнил его Лус-мит, что не очень понравилось берсу. Но он сдержался и обратился уже к Дант’еру.       — Пока не наступила ночь, вы можете осмотреть город. Мне разрешено отвезти вас в пару мест. Можете побыть у кромки леса и пройтись немного вглубь, пока не дойдём до храма. Или пойти к площадке, где молодняк играет в Улама*.       — Я бы тут остался, — буркнул Лус-мит.       — Ох, ух ах’карис, пита. — Варали всплеснула руками и демонстративно отвернулась, изобразив раздражённую обиду. Гхар снова засмеялся, но не глумливо, как раньше. Казалось, что Варали сказала шутку.       Не будь занудой, друг.       — Вагга, нуджейу, — из уст берса слова прозвучали мягко, будто он ворковал с самкой. Но по-дружески, игриво покачивая головой. Она улыбнулась ему, растягивая ноздри. Лус-мит не оценил шутку, но решил-таки не оставаться. Шелез тоже хотела посмотреть город, как и Дант. Оказываться одному под надзором стражи — не самая приятная вещь.       Верно, младшая сестра.       Первым делом Гхар с парой стражников отвели всех к игровой площадке. За игрой молодняка наблюдали либо со стороны, либо сверху на стене, где располагалось кольцо. В него игроки и пытались попасть кожаный мячом, используя только бёдра. Среди зрителей были как такой же молодняк, так и взрослые самки и самцы. Варали внимательно осматривала каждого присутствующего, удивляясь тому, насколько они все разные. Одни только дреды пестрели разнообразными красками. У кого-то цвет естественный, как у неё, — слегка тронутые красным концы — а у кого-то дреды просто покрашены. Но так взрослых самцов можно было разделить на предположительные банды или рода. А также находить схожий с ними молодняк.       Появление яутов немного приостановило игру, но берс, что следил за её ходом, прирыкнул на участников, чтобы те продолжали. Как раз дело шло к концу. «Судья» держал при себе небольшие бруски металла, которые он складывал на лесенку, считая таким образом набранные очки у команд. Счёт шёл почти вровень. Второй команде требовалось попасть в кольцо два раза, чтобы победить. Молодые самцы и самки, коих тут оказалось не очень много, били бёдрами летящий к ним мяч и передавали друг другу. Один всегда стоял у кольца, чтобы сделать решающий удар по мячу либо голенью, либо локтем. Если мяч падал, приходилось садиться на землю и бить бедром до тех пор, пока он не отскочит от стены и его снова не получится бить стоя.       Интерес и, возможно, азарт к игре прибавляло музыкальное сопровождение. Несколько берсов играли рядом с полем на барабанах разного размера. Они задавали ритм игры. Даже казалось, что игроки старались попадать точно под музыку. Она то замедлялась, то ускорялась. Даже сердце у самки будто бы билось согласно ритму, хотя она просто сидела в числе зрителей.       Наконец-то первая команда игроков вновь закинула мяч в кольцо и таким образом стала победителем. Зрители дружно издали рык и захлопали в ладоши. Яутжа не остались в стороне. Варали почему-то захотелось тоже попробовать сыграть.       Она вышла на площадку и попросила молодых юнцов показать ей несколько приёмов. Сначала они долго на неё глазели, не понимая, кто она такая и чего хочет. Но после, пожав плечами, отдали ей мяч.       Настала резкая тишина. Зрители внимательно вглядывались в каждое движение самки, что вызывало смущение. Дант’ер тоже почувствовал, как это неловко выглядит. И дабы поддержать подругу, стал ей хлопать. Также поступил и Гхар, сказав что-то на диалекте всем присутствующим.       Барабанщики начали настукивать медленный ритм, чтобы Варали могла подготовиться и сделать свой первый удар. Она не знала, как ей быть, потому просто подкинула мяч и неуклюже дёрнула бедром. Мячик слабо отскочил и покатился по земле. Окружение издало хихиканье. Несколько молодых самцов подняли мяч и, на диалекте произнеся слова поддержки, кинули Варали, которая вновь попробовала отбить его бедром. Получилось лучше, пусть всё ещё неуклюже.       Ей кидали этот мяч снова и снова, пока у неё наконец-то не получилось подкинуть его не просто вперёд, но ещё и немного вверх. Некоторые зрители одобрительно зарычали, похлопывая. Всё те же юнцы поймали мяч и тут же отбили обратно самке.       Шелез это, видимо, очень понравилось. Ей захотелось попробовать, потому забежала на площадку. Юнцы, что подавали мяч Варали, зарычали. Окружение напряглось, а Гхар и его подчинённые подались немного вперёд. Варали произнесла некие слова на диалекте и закрыла Шелез собой. Дант’ер не понимал язык, но знал — она говорила, что Шелез друг. Это помогло успокоить молодняк и зрителей. Самка сама показала яутке, как нужно бить. Мяч для Шелез оказался тяжёл, и удар бедром вызвал боль. Ей подкосило ноги, и она упала, издав стон. Берсов это позабавило.       Перекидывание мяча между самками и остальным молодняком длилось недолго, медленно под действием музыки перерастая в полноценную игру. Варали вместе с берсами бегала по площадке, ловя мяч бедром и передавая другим. Шелез бегала за ней, но вечно ловила мяч руками, что нарушало правила, и за это её отводили от площадки на пару минут.       Пока шла игра, Дант’ер решил поинтересоваться у Гхара, как часто у них бывают гости, подобные им. Берс пожал плечами.       — Не часто, — пробурчал он. — На планету прилетают только те, кто знает дорогу. А это знание не передаётся всем и каждому.       Гхар замолк на некоторое время, ибо команда, в которую определилась Варали, смогла закинуть мяч в кольцо. Зрители рыком выразили свой восторг, и берс не исключение.       — На арбиторском корабле координат Халди-рэкты нет, а потому я склонен думать, что вам кто-то эту дорогу указал. — На последнем слове Гхар подозрительно глянул через маску на обоих яутов. Лус-мита это смутило, ибо он не знал, что ему сказать. Пихнув Данта локтем, как бы задал ему вопрос об этом.       — Ну… Вам известен некто под именем Финк Сактията? — спросил яут, неясно жестикулируя. Берс почесал подбородок в задумчивости.       — Аттуриец который? Хм… Да, известен. Мы не пускаем этого наркоторговца к себе. Чаще всего.       — Он дал мне координаты, чтобы мы отвезли самку сюда.       — Насколько мне известно, он получил их от кого-то из наших авторитетов. Даже могу догадаться от кого. Их сейчас нет на планете, — продолжал задумчиво бубнить Гхар, потирая подбородок через маску.       — Даже в преддверии праздника? — уточнил Лус-мит. Гхар усмехнулся.       — Они не бывают в это время здесь. Никогда. Почему — не ваше дело, — с насмешкой рыкнул берс, наклонившись к Лусу. Тот закивал.       Через пару часов игру завершили окончательно, ибо солнечный свет более не освещал площадку. Варали и Шелез возвращались к яутам, слегка прихрамывая и устало сгорбившись.       — Ол-рай, Вимокану! — сказал кто-то из подчинённых Гхара, кивая головой и будто бы одновременно совершая короткие поклоны. Самка сделала такой же жест и смущённо улыбнулась.       Хорошая игра, Вимокану!       — Ух анахитаву аги яут, — рыкнул другой, кивнув на Шелез.       Неплохо для яута.       — Он сказал, ты неплохо справилась, — пояснила Варали. Яутка благодарно кивнула и подбежала к брату, радостно спрашивая, видел ли он, как она играет. Тот лишь недовольно пожал плечами.       — Теперь куда? Уже закат. — Показал он на небо. Гхар жестом позвал идти за ним следом. Дант’ер с Варали в этот раз шли последними перед двумя стражниками. Яут заметил, за ними какое-то время тянулась вереница из молодняка, что с интересом рассматривала гостей. Не скажешь, что берсы относились к ним слишком враждебно. Скорее лишь недоверчиво, осторожно. Или это потому, что Старейшие не дают им убить их? Остаётся надеяться, что их влияние может остановить даже отморозков с черепами на мордах…       Всех четверых завели к западному краю города. После того, как миновали сделанный проход между большими валунами, перед ними предстал лес. Яутжа с удивлением рассматривали каждое дерево на пути. Они скручивались между собой, волнами опускались к земле или спиралью уходили далеко вверх. В ширину многих стволов запросто уместились бы все присутствующие.       Лицезрение красочного места прервал резкий высокочастотный звук. Кто-то даже подпрыгнул от неожиданности. Гхар поспешил объяснить, что на лесных дорогах стоит звуковая система безопасности. Она пугает великанов не хуже их самих, так что таким образом они держатся подальше. Больно представить, каково это стоять вблизи с источником, ибо он, по словам берсов, располагался где-то далеко от их местонахождения.       Большая расчищенная дорога в какой-то момент разделялась на две части: продолжение основной дороги и небольшую тропинку, выложенную камнями. По этой тропинке все и двинулись. Яуты и Варали шли, задрав головы. Пока в городе ещё не прошёл закат — в лесу наступила кромешная тьма. Начались неясные шорохи, земля слегка вибрировала от проходившего недалеко великана, который к тому же и выл.       — Здесь как-то… страшновато… — промямлила Шелез, озираясь.       — Вот уж чего не советую, так это испытывать страх в таких местах. Он только подпитывает желание любой твари убить вас, — пробурчал Гхар.       — Куда мы идём? — спросила Варали.       — В храм, сестрица. Место, где разум отдыхает, — ответил один из стражников. Гхар утвердительно защёлкал.       — Для чего вам нужен храм? Вы… распространяете веру в Кетану? — поинтересовался Дант’ер. Берсы явно не совсем поняли, потому что стражники забурчали на диалекте весьма некрасивые слова.       — Наша вера отличается от вашей, яутской. Мы приверженцы старых устоев. Тех, что были ещё до Кетану. Пусть и воздаём почести сейчас именно ему.       — Почему же? Разве ваши предки не покинули родную планету через тысячу лет после его смерти? — не унимался яут.       — Назовём это смешанной верой, из-за влияния нескольких сторон сразу. — Гхар пожал плечами. — Вот и вход.       Берсы и яуты подошли к небольшому выстроенному из камня спуску под землю. Внутри горел слабый свет от жаровен, что располагались по бокам от огромного каменного идола, частично раскрашенного белой и красной красками. Идол изображал сидящего на троне яутжа в маске и тяжёлых доспехах. Глазницы были инкрустированы кристаллами, которые в свете жаровен немного отдавали красным свечением. Под статуей располагалась чаша с водой на небольшом стенде. А на самом полу была постелена шкура.       — Вимокану, — позвал Варали Гхар. — Как берсу, тебе нужно омыть лицо этой водой, прежде чем мы уйдём.       Самка смущённо кивнула. Потоптавшись немного на месте, она прошла вперёд к идолу. Опустившись на шкуру, наклонилась к воде. От неё странно пахло. Какими-то травами. Дабы не нервировать собратьев своей нерешительностью, она опустила руки в воду. Ледяная. Жирноватая, будто в неё подлили масла. Варали зачерпнула немного и приложила руки к мордочке. Раздался небольшой всплеск. По коже прошлась дрожь от холода. Она подняла голову и открыла мокрые глаза, взглянув на идола. Буквально на секунду показалось, что кристаллы в глазницах стали очень яркими. Загорелись алым светом. Это напугало берсу и она дёрнулась назад.       Гхар поднял её на ноги.       — В храме иногда может привидеться. Влияние трав, — успокаивающе уркнул ей берс. Варали немного растянула кожу в улыбке. — Можете побыть здесь несколько минут. После мы вернёмся в город. Вот-вот настанет празднование.       — А мы не пойдём туда? — Лус-мит показал на узкий длинный коридор, что вёл дальше. Гхар покачал головой.       — В другие комнаты не разрешено. Хотя ничего плохого в этом нет. — На последнем слове он пожал плечами.       Дант подошёл к коридору и посмотрел вглубь.       — Какой-то он странный.       — Согласен. Не всегда хватает воли пройти через него. Говорят, проход сделали таким для Кетану. — Берс подошёл к яуту, проведя рукой по стенкам коридора. Лус-мит резко усмехнулся.       — Как это?       — Говорят, что Бог смерти бродит в смертном обличии. Переживает одну смертную жизнь за другой, будь то воин или калека. Возможно, чтобы не забывать, каково это — жить. И если Бог пройдёт через этот коридор, его стены начнут вибрировать и гудеть. Миф это или нет — проверить нельзя, — усмехнулся берс. — Что ж. Идёмте на выход.       Все согласно кивнули. Но перед тем как уйти, Варали задумалась. Её глаза не отрывались от коридора и появилось странное желание — войти в него. Всего на секунду, не более. Другие уже покинули комнату, звали её. Поэтому стоило действовать быстро.       Но ноги предательски медлили. Всё тело странно затрясло от некоего… страха перед этими стенами. Ветер бродил по комнатам и, проходя через коридор, слабо гудел, что напрягало. Варали сделала лишь пару шагов, а сразу стало не по себе. Так тесно, казалось, стены начнут двигаться и зажимать. Требовалось пару минут, чтобы привыкнуть к этому чувству. Но дальше Варали идти не стала.       Приложив одну руку к стене, прислушалась. Вроде ничего. Но… чувствовалось странное покалывание кожи.       Затем раздался гул. Тихий, но не такой, как до этого. Он больше походил на протяжный стон зверя. Варали решила повернуть назад, и только она сделала шаг — по коридору прошлась волна вибрации. Резкая, но ощутимая еле-еле. Это берсу напугало. Она сразу же выпрыгнула из коридора и помчалась наружу. Там её, испуганную, поймал Дант.       — Вара! Ты чего так долго? — обеспокоенно спросил он. — Что такое?       — Там… а… — Варали не знала, как сказать то, что с ней произошло. Она вобрала побольше воздуха в лёгкие, дабы себя успокоить. — Ничего. Просто привиделось. Правда…       Гхар не обманул, когда сказал, что вот-вот начнётся празднование. К удивлению яутов и берски, за столь небольшое время местные успели преобразить главную площадь. Середину обложили камнями и извилистыми дровами для большого костра. Но пока что не зажигали. Зато по краю разгорелись малые костры для готовки еды. Над ними висели огромные куски мяса, с которых уже капал жир. Воздух заполнил запах жареного, смешанный с какими-то травами.       Несколько самок ходили среди толпы, нанося каждому знаки белой краской на лоб и плечи, самцам ещё и на грудь. Краска почти что ничем не пахла и, скорее всего, являлась своего рода пастой из перетёртых особых камней.       Одна такая сразу подошла к прибывшим, первым делом нанеся узоры на берсов, только Варали не тронула. Когда очередь дошла до яутов, она подвисла с вытянутой вперёд рукой.       — А их надо? — спросила она у Гхара. И прежде чем кто-либо дал ответ, где-то сзади группы послышался властный голос Старейшей Шалы.       — Яутов мазать не к чему. — Она показалась за их спинами, держа руки соединёнными ладонями у живота и разглядывая каждого присутствующего с ног до головы. — Иди к остальным.       Берса покинула группу, а после Шала схватила Варали за руку и потащила в ту же сторону.       — А ты ещё не подготовилась!       Самку завели в ближайшее здание, где расположились молодые ученицы Шалы, которые как раз готовились к празднованию. В отличие от местных, себя они разрисовывали ещё больше, добавляя, помимо белого, несколько других цветов. Повседневные тряпки заменили на юбки с причудливым узором, вышитым вручную. Дреды украсили кольцами, цепочками и даже небольшими пёрышками на тонких нитях.       По приказу Шалы Варали сначала оттёрли до чистоты, затем одели в такие же красивые одежды и принялись украшать дреды.       — Откуда у тебя такие кольца? — спрашивали они.       — Смотрите, одно с камнем. Такие я ещё не видела, — восхищённо стрекотали ученицы.       — Это подарок от… одного друга, — смущённо промямлила самка, не давая касаться её драгоценного сокровища.       — Тебе идёт красный цвет, Варали. Ну-ка… — Одна из самок подскочила и убежала куда-то из здания и столь же быстро прибежала, принеся с собой… цветок.       Яркий красный цветок без привычных лепестков. Вместо них он имел множество плотных стебельков с клубочками пыльцы на кончиках. Этот цветок она прицепила Варали к одному из колец. Все самки одобрительно издали урчаще-стрекочущий звук. Последними штрихами стали узоры на коже. Их самк нарисовали не так много, как на себе. Провели несколько мазков по щекам, шее и плечам.       Когда она увидела, как у Дант’ера медленно опускается в удивлении челюсть, а глаза сверкают от восторга, кожа самки потемнела от смущения. Чувствовался нарастающий жар по всему телу.       — Ты… такая… — самец не мог выговорить ничего, разводя руками.       — Всем навешанная? — хихикнула Варали. Яут поднял верхние жвала в улыбке и немного ими задёргал.       — Красивая. Я это хотел сказать. — От этих слов самка смутилась ещё больше.       — Согласен, — послышался голос Лус-мит недалеко. Он стоял всё также сложив руки на груди, но такое выражение морды, как сейчас, Варали видела у него впервые. Он улыбался. Даже не так. Хитро зыркал глазёнками и лыбился. Но когда самка удивлённо начала на него пялиться, эмоции резко сменились. Сначала непонимание, затем шок, после стыд и уже потом вернулось прежнее недовольство и занудство.       Дант не сдержал смеха, а Шелез игриво пихнула брата в бок.       — Смотри не влюбись, — рассмеялась та, что только разозлило яута, а остальных позабавило.       Раздались громкие удары в барабаны. Все стихли, а стражники поспешили отвести яутов и берсу к зрительским местам. Несколько самцов, обмотанных кожей и увешанных разными украшениями из костей — Варали помнила, как отец так описывал местных охотников — вышли с факелами к костру, освещая площадь.       Наступила полная тишина. Только дети иногда стрекотали что-то тихонько друг другу.       К сложенным в центре брёвнам вышла Старейшая Шала, теперь выглядящая так же украшено, как и её ученицы. Оглядев толпу в молчании, она воздела руки вверх и громко заговорила на диалекте. Варали тихонько переводила яутам сказанное:       — Дети Халди-рэкты! Потомки Стражей! Когда-то давно наш народ страдал от рабства. «Гнилая кровь» похищала наших детей, беззащитных и слабых стариков, совершало насилие над самками. Их трюмы были полны нашими собратьями, сломленными и загнанными. Но появились те, кто решил положить этому конец! — Шала выдержала некоторую паузу. — Они назвали себя Освободителями! Они дали многим из вас свободу. И все, кто сейчас здесь стоит, — потомки освобождённых рабов!       Многие в толпе стали кивать.       — Освободители стали нашей надеждой. Они дали возможность построить всё заново. Помогли пережить этот хаос и начать бороться!.. И сейчас… мне больно осознавать, что никого из них не осталось в живых…       Шала указала на Варали и жестом приказала ей подойти к ней. Многие глазели на странную незнакомку, отчего самке было не по себе.       — Около сорока циклов назад последние Освободители исчезли. Никто не знал, где они, что с ними стало и сколько их осталось.       Варали подошла к Шале, и та, мягко схватив её за плечи, развернула к толпе.       — Эту самку зовут Варали Вимокану! — В этот момент толпа резко начала шептаться. — В её жилах течёт кровь лидера Освободителей — Вий Вимокану. И она принесла нам долгожданную весть! И увы… не хорошую…       Шала отпустила плечи самки и подняла одну её руку, накрыв ладонями.       — Оставшиеся три Освободителя — Вий Вимокану, Шо Вимокану и Ян Ган’хейя — последние сорок циклов жили в рабстве. Эту участь разделила с ними и самка, моя ученица, которую все знали как «танцующую с огнём»… Все они…       Старейшая Шала ненадолго опустила голову, словно ей не хватало решимости произнести столь ужасную весть.       — Все они отправились в объятья Бога смерти. И это дитя — последнее, что они оставили после себя.       В толпе вновь наступила тишина, но где-то слышался то ли тихий вой, то ли стоны.       — Согласно обычаям мы сжигаем тела павших. Но где погребены их тела — нам неизвестно. Однако! Сожжение так или иначе состоится!       Старейшая взмахнула рукой, и все обратили внимание на само сооружение для будущего костра. Только сейчас вблизи Варали смогла разглядеть, что за внешними брёвнами скрывались четыре сшитые фигуры из мешковины, набитые чем-то лёгким. Они напоминали накрытые тканью тела мёртвых. Шала резко схватила Варали за локоть и подвела к ним поближе. Откуда-то показался нож, которым старая берса провела по ладони самки. Та слабо вскрикнула.       — Часть их живёт в тебе, дитя, — коротко произнесла Шала. Варали понимала, зачем так нужно, пусть это всё ещё казалось чем-то странным. Она протянула руку под брёвна и провела по всем четырём фигурам, оставив на каждой след своей крови. Затем они обе отошли.       Шала вновь взмахнула рукой, и самцы, что держали факелы, кинули их к брёвнам. Резко загорелся костёр. Внутри него фигуры стали шипеть и медленно сгорать. Наполнители заставляли огонь менять окрас от ярко-алого до неестественно яркого жёлтого, слегка отдающего зелёным.       Никто не смел нарушать воцарившуюся тишину, ведь все — Варали это понимала — все провожали её родню как героев. Как тех, какими она сама их знала только по рассказам. Для самки они оставались в первую очередь родными душами. Теми, кто её породил, вырастил, обучил. И самое главное — подарил свою любовь.       «Ты самое ценное, что у меня есть, цветочек», — от слов отца, что звучали в голове самки, хотелось плакать. Но только не при всех. Не при Шале.       Когда огонь перестал шипеть и искрить разными цветами, Шала объявила начало праздника. Толпа несколько расслабилась и немного разбрелась к малым кострам, чтобы разделить друг с другом пищу. Яутжа отвели к отдельному костру. Старейшая и Варали присоединились к ним.       Вскоре на освободившуюся площадку вышла группа самок. Ученицы Шалы. Они стали медленно кружить вокруг большого костра, пока «музыканты» настукивали постепенно увеличивающийся ритм барабанов. Тепло огня вытесняло их собственное в зрении каждого, создавая эффект тёмного пятна.       В какой-то момент они остановились. Ритм барабанов уменьшился до небольших постукиваний. Варали сконцентрировалась на одной из самок. Всё её тело извивалось, будто змея. Руки вырисовывали волны в воздухе, грудь выпячивалась вперёд, таз наклонялся в разные стороны. Но всё это внезапно, буквально на несколько секунд, сменялось на резкие движения, в которые самка вкладывала свою страсть. Она слегка наклонялась вперёд, выпячивая грудь ещё сильнее и запрокидывая голову назад. Затем вновь плавно, будто бы порхала над землёй. Несмотря на то, что самки берсеркеров шире яуток и кажутся грубее, неповоротливее, как и самцы, в танце они показывали, насколько гибки и изящны могу быть на самом деле.       Барабаны вновь увеличили ритм, давая танцовщицам вновь раскрыть свою страсть всем. Самка вела руками от живота к грудям, одновременно совершая тазом круговые движения. Руки поднимались к шее, заходили к затылку и неожиданно вскидывали дреды вверх. Кольца и цепочки отражали свет от огня, создавая интересные иллюзии. Но танец на этом не заканчивался. Он ускорялся.       Теперь же самки двигались иначе. Наклонялись, раздвигая ноги далеко друг от друга и опускаясь спинами на землю. Резко вскакивали, размахивая руками. И всё это время не переставали крутить тазом.       В качестве кульминации столь страстного танца каждая самка расставила ноги и руки широко в разные стороны, слегка вывернув корпус вбок. Резко развернувшись, они потянулись руками вперёд, очертив ногами колесо, при этом не касаясь земли. Это так поразило всех, что по завершению последних ударов барабанов зрители восторженно зарычали. Варали захлопала в ладоши, также поразившись мастерству сестёр. Именно такими танцами её мать и прославилась среди берсов. И именно эти танцы охмурили отца.       И, как поняла самка, не только его когда-то давно. После танца ко многим самкам подходили самцы, возможно, их ухажёры или уже давние партнёры. Одну из них огромный берс даже вскинул вверх, обхватив руками её бёдра. Таким образом самка могла смотреть на своего самца сверху-вниз. Варали невольно заулыбалась от такой романтичности. Или от радости, что танец удался.       Яуты, напротив, всё время сидели с открытыми от удивления пастями. Дант’ер почувствовал эстетический озноб по всему телу. От движений всё внутри сжималось в возбуждении, ибо самки буквально источали страсть из себя. Такое странное и непривычное чувство, но очень даже приятное.       Яут услышал хихиканье Варали и, увидев её взгляд, поспешил закрыть пасть. И не мог отвести от неё взгляд. В таких одеждах, с украшенными дредами, в свете костра… она выглядела прекрасно. Её бедра, живот, руки, плечи… глаза, что будто бы светились ядовито-зелёным светом в ночи. Яут почувствовал, как его сердце затрепетало. Жвала затряслись, а язык будто бы закостенел не в силах выразить восторга. Самке, похоже, нравилась такая реакция. Сейчас она чувствовала себя поистине счастливой.       Неожиданно для яута самка подалась вперёд, подползая к нему.       — Ты как? — спросила она, заглядывая прямо ему в глаза.       — Я… а… — не мог выговорить самец. Варали улыбнулась, хитро прикрыв глаза.       — Отдышись.       Дант закрыл глаза, чтобы как-то прийти в себя. Лус-мит рядом пихнул его в бок локтем и тихо рыкнул:       — Это твой шанс.       — Чего? — яут не понял, открыв глаза. Лус-мит отвернулся, что-то себе бурча под жвала. Данту даже послышалось, что он назвал его дубиной.       — Дант’ер. — Голос Варали снова заставил его взглянуть на самку. И быть захваченным во власть её красоты. Она приподнялась. — Пойдём, пройдёмся. Подальше от всей суеты.       Яут спиной почувствовал неодобрительный взгляд Старейшей Шалы, что была не так далеко от них. Однако не мог отказать Варали. Он поднялся, взяв её за руку, чтобы помочь встать. Самка потянула его за собой, устремившись куда-то на юг города. Там простирались огромные луга на многие километры. Прибыли как раз в тот момент, когда туда забрело из леса некое существо. В отличии от великанов, которых они видели при приземлении, это животное ходило на четырёх ногах, таких длинных, тонковатых по сравнению с телом. Продолговатый хвост с парой рогов помогали держать равновесие при длинной шее. С её помощью существо могло наклоняться к траве или дотягиваться до ближайших ветвей низких деревьев. Сейчас оно жамкало траву и издавало странный звук. Не ровный, а с постоянно сменяющимся тембром.       Одновременно с этим перед парой открылся потрясающий вид ночного неба, где, помимо тысячи звёзд, виднелись две луны. От одной отдавало немного красным цветом, а от другой — холодным белым.       — Красиво, — протяжно прострекотала Варали, усевшись на землю. Яут расположился рядом. — Ты видел когда-нибудь что-то прекраснее?       — Это вторая планета, которую я видел за всю свою жизнь… так что… нет. Никогда, — усмехнувшись, ответил он.       Самка улыбнулась от его слов, но сразу же поникла. Дант’ер вопросительно щёлкнул.       — Вы же… не останетесь?       — Старейшие дали ясно понять, что нам тут не особо рады… К сожалению, нам придётся улететь, — не отрывая от самки взгляда, говорил самец. Та же опустила глаза, ковыряя когтем свою юбку.       — И куда вы отправитесь?       Дант’ер немного сгорбился.       — Сделаем то, что планировали очень давно. А потом… начнём новую жизнь, я думаю… как еретики.       Варали снова посмотрела на самца. Теперь в её взгляде читалась печаль, но с некоторой искрой надежды.       — А ты… прилетишь ещё? Вернёшься?       Самец вздохнул, думая, что бы ответить. Он отвернулся, переведя взгляд на тёмный горизонт и поджав под себя ноги.       — Я… не знаю…       Краем глаза он увидел, как Варали в печали опустила голову. Но затем, сделав глубокий вдох, слегка улыбнулась.       — В любом случае… я буду ждать тебя. Сколько бы не прошло времени.       — Слушай, — резко одёрнул её яут. — У меня… у меня есть к тебе одна просьба.       Варали непонимающе наклонила голову в бок.       — Всё, что я бы хотел, это чтобы ты жила. У тебя впереди столько всего! Новые знакомства, новые знания! Рано или поздно ты найдёшь… — Дант немного запнулся. — В общем, не нужно меня ждать. Живи полной жизнью, не обременяя себя ожиданиями. Хорошо?       Слова яута были, как игла, вогнанная в сердце. Призрачная боль разнеслась по всему телу, отчего Варали немного согнулась.       — Хорошо… — шёпотом произнесла она.       — Хорошо, — повторил облегчённо Дант’ер и потянулся к самке, чтобы взять ту за руку. Но она прижала руки к себе, опустив голову. Яут понимал, что, возможно, причинил ей боль, но так было лучше для неё. Она достойна лучшего. Такое ничтожество, как он, просто не в состоянии дать ей всего, чего бы ей хотелось. На мгновение и он почувствовал некий укол в сердце, но сдерживал себя, дабы не поменять своего решения.       Послышались сзади шаги. Дант’ер обернулся и заметил приближающегося Гхара с одним стражником.       — Старейшая обеспокоена вашим долгим отсутствием, — сообщил он.       — Что ж… пока возвращаться. — Вдохнул Дант, с улыбкой взглянув на самку. Та молча поднялась и побрела назад.       Когда Дант собрался пойти за ней следом, берс придержал его.       — Старейшая Нииада приказала привести тебя к ней.       — Зачем это? — Дант’ер резко насторожился, отойдя на шаг назад.       — Обычная беседа. Ничего более, — закатив глаза, ответил берс.       Яута провели к небольшому шатру, что располагался плотно к одному из зданий недалеко от площади. Как только Дант’ер зашёл туда, его сразу же обдало волной едкой смеси самых разных запахов. Масла, травы, неизвестного варева, даже запах крови. Посреди шатра стоял небольшой столик, разделяющий его на две части. Со стороны входа, кроме шкуры, на которую можно присесть, ничего не было. С другой стоял небольшой толстый котелок на огне, в котором булькала непонятная жидкость. Потолок увешивали выточенные из дерева, кости или камня талисманы, украшенные зубами, когтями, связанными между собой камешками. В одном углу лежали старые фолианты и куски пергамента, которые Дант видел впервые в своей жизни. И всё это дополняла Старейшая Нииада. Та самая, чьи дреды достигали земли и могли тянуться ещё с метр. Она сидела около котелка и помешивала варево гладкой палкой, попутно добавляя какие-то травы.       — Вот и ты. Присаживайся. — Старая берса указала яуту на шкуру перед ним, не отвлекаясь от своего занятия. Берс уселся, не переставая осматривать внутреннее убранство шатра.       — Вы хотели поговорить со мной, — утвердительно сказал он, подняв голову, чтобы глянуть на талисман, что висел прямо у него над головой. Виднелся кусок чьей-то челюсти…       Старейшая закончила возиться с варевом, набрав в небольшую тару сей жидкости и поставив на столик перед Дант’ером.       — Вот только зачем? — спросил яут после некоторого молчания. Нииада приподняла верхние жвала в улыбке, сузив глаза и усмехнувшись.       — Те, кто приходят ко мне, ищут ответы на свои вопросы. Или хотят утолить любопытство.       — Но вы сами меня позвали, — пояснил Дант.       — Чтобы дать тебе эту возможность. — Старая берса осмотрела яута с головы до ног. На немой вопрос самца, о чём она, самка продолжила: — Тебя после всего, что было сделано, наверняка волнует, что может ждать в будущем. Или, быть может, прошлое не даёт покоя. Или даже настоящее.       — Не хочу показаться грубым, но наша раса уже несколько тысяч лет как достигла небывалых высот в самых разных областях науки. Но при этом кто-то всё ещё верит в мистику и предсказания. Вы думаете, я поверю во всё это? — усмехнулся яут. Старейшая лишь улыбнулась ещё шире.       — Верить — не верить, слушать или не слушать — это дело каждого, сын Короля гнилых.       Дант вздрогнул, услышав, как его назвали. Но вновь усмехнулся.       — Меня не удивит то, что вы и так могли прочитать на моей спине.       — Быть может, ты захочешь узнать что-нибудь о Ней. — Старейшая подпёрла голову руками, скрестив пальцы. Дант’ер сглотнул. — Сможете ли вы ещё встретиться.       Яут не знал, что ответить. С одной стороны он не верит во весь этот бред и привык видеть перед собой только факты, проверенные технологиями. Но с другой — эта старая берса будто бы знает гораздо больше, чем говорит.       — Ладно. Хуже мне от этого не станет.       — Дай мне свою руку. — Берса показала свою ладонь, ожидая исполнения просьбы.       Когда Дант вытянул руку, она резко притянула её к себе. После взмаха второй руки, яут почувствовал небольшую боль в пальце. Несколько капель крови упали в тару с неизвестным варевом. После этого Нииада отпустила Данта, размешивая палочкой кровь, попутно ещё подсыпав какого-то порошка. Началась бурная реакция с выделением полупрозрачного газа. Подняв тару, Старейшая стала глубоко вдыхать его, закрыв глаза. После минуты молчания она резко выпрямилась и ещё некоторое время издавала мычащие звуки, которые постепенно становились похожими на слова.       — М-м, мёртвая самка… извилистая дорога… учитель, с голубым и зелёным глазами… здание, исчезающее здание… она… она так одинока… жрец… она выбрала тебя…       Неожиданно Старейшая выронила тару из рук, но та, к счастью, приземлилась на стол, почти ничего не расплескалось. Она вздрогнула и открыла глаза, удивлённо смотря на яута.       — На твоей спине три метки, юный яут. Однако носишь ты на себе ещё одну.       — Какую? — обеспокоенно спросил Дант’ер.       — Метку защитника. — Нииада наклонилась к яуту, вновь улыбнувшись. — Такой метки удостаивается лишь один.       — Защитника чего? Что насчёт Варали? — не понимая ничего и чувствуя от этого раздражения, зарычал Дант’ер.       — Ваши пути ещё переплетутся. Две нити, соединенные одним узлом. И свитые в одну прочную верёвку.       — Не надо мне ваших загадок, говорите, как есть!       — Я вижу не чёткие картины, юный яут. Лишь образы. Столь мимолётные, что не всегда смысл ясен до конца. Но я видела достаточно, чтобы быть уверенной в сказанном для тебя. Остаётся лишь спросить… — Самка подалась немного вперёд, упираясь руками в стол. Яуту пришлось отпрянуть назад. — Почему ты считаешь себя недостойным?       — Я…       — Ничтожество! — резко рыкнула Нииада, улыбаясь. — Так ты себя зовёшь.       — Возможно… — недовольно рычал Дант.       — Ничтожество — это тот, кто трясётся от каждого шороха и лижет хозяину стопы, как послушное животное. Это тот, кто готов ударить в спину ради собственной выгоды. Ничтожество никогда бы сделало того, на что решился ты, Дант’ер.       Яут молчал, непонимающе глядя на Старейшую. Она наконец-то вернулась в нормальное положение, на что самец облегчённо выдохнул.       — Подумай над тем, прав ли ты в собственных утверждениях о себе. И прежде чем ты уйдёшь… — Ниаада вытащила откуда-то из-под стола что-то, сжав в руках. Раскрыла их перед яутом, тот увидел талисман в виде глаза, отлитый из тёмного металла. С задней стороны посередине была припаяна металлическая капсула. — …Возьми это. Он поможет тебе в твоих испытаниях.       — Это обязательно? — неуверенно спросил яут, подняв глаза к самке.       — Возьми. Он понадобится, когда встретишь слепого, — продолжала говорить Старейшая.       Уже не видя смысла переспрашивать, о чём говорит эта старая берса, Дант’ер взял талисман и надел на шею. После этого Нииада попрощалась с ним и разрешила вернуться к остальным.       Варали остаток вечера была не слишком радостной, а Дант не решался к ней подходить, погрузившись глубоко в мысли о сказанном Старейшей. Шелез общалась с Варали, а Лус-мит не отрывал от них глаз. Очень скоро всё закончилось и яуты смогли вернуться на корабль, чтобы переночевать. Варали отвели спать к другими ученицами Старейшей Шалы, которые бы помогли ей отмыться и раздеть все украшения.       Дант’ер постоянно просыпался. Всё снились какие-то неясные кошмары. То воспоминания о жизни в городе, то о том, как он нашёл Варали на нижнем ярусе, то повторялся их недавний разговор. Голоса говорили одни и те же слова и всё ускорялись, давя на мозг. Только под утро он смог проспать без перерывов несколько часов.       Лус-мит готовился к отлёту. Берсеркеры заправляли корабль, осталось только убедиться, что все на месте и никого не забыли. Дант’ер чувствовал себя неспокойно. Понимал — что-то осталось незавершённым здесь. И знал, что именно.       Он увидел Варали, пришедшую вместе с сопровождающим её Гхаром. Явно, чтобы просто увидеть, как корабль покидает её дом. Печальный взгляд самки только усиливал беспокойство самца. Внутри шла борьба между тем, кем он себя считает и кем хотел бы быть. Если не для себя, то для неё.       — Дант’ер, — позвал его Лус-мит. — Мы готовы лететь.       Яут ему не ответил, вглядываясь в иллюминатор на берсу.       — Дант.       — Дай мне… пару минут, хорошо? — Яут коротко глянул на друга и вышел через открытый трап. Всё внутри сжималось, жвала предательски дёргались, создавая ощущение, что яут просто идёт и кривляется. Может, стоит повернуть назад и забыть. Это бы выглядело глупо. Очень глупо. Обратного пути нет.       Самка не ожидала, что Дант подойдёт к ней. В непонимании вытянув шею, она сделала несколько шагов от стражника вперёд, навстречу самцу.       — Варали, — позвал её яут, когда между ними оставалось несколько шагов. Самка молча взглянула на него, ожидая. В глазах печаль, возможно, даже обида. Ожидала, что яут только добавит горечи. — Я хотел… сказать…       — Да? — Самка сделала ещё шаг вперёд, почти вплотную подходя к самцу и заглядывая в его глаза. Тот собирался с силами, закрыв ненадолго глаза.       — То, что я сказал вечером… оно остаётся в силе…       Самка опустилась глаза, понимающе кивая.       — Но… тем не менее… — Яут зачем-то тянул резину, вызывая у самки только недоумение. — Я… постараюсь вернуться. Чтобы навестить тебя. Обещаю.       Он попытался улыбнуться, но выходило очень плохо из-за подёргиваний жвал. Глаза самки расширились в удивлении, а после стали наполняться радостью.       — Я буду… я буду рада этому. Правда, — сдерживая радость и сложив руки на животе, ответила она.       Теперь яуту стало спокойнее. Намного спокойнее. Он кивнул ей, не зная, как бы попрощаться, и уже собирался вернуться на корабль.       — Постой, Дант’ер! — Варали резко схватила его за руку, придержав. — Подожди.       Яут вопросительно развернулся обратно, склонив голову набок.       — У меня есть один подарок для тебя. Закрой глаза. — Радость самки сменилась каким-то напряжением и смущением. Яут вобрал воздуха в лёгкие и, успокаивая себя, что самка вряд ли сделает ему что-то плохое, сделал, как на просит.       Руки самки легли на его перепонки, аккуратно поддев большими пальцами нижние мандибулы и раздвинув их. Яут не понимал, что происходит, пока вдруг не почувствовал приближение мордочки Варали к его жвалам. Её язык заполз в его пасть, касаясь стенок полости. Странное ощущение и… хотелось ответить. Чувствуя, как самец пытается двинуть языком ей навстречу, Варали направилась свой так, чтобы они оба переплелись.       Самец почувствовал нарастающий жар внутри себя. Мурашки бегали по коже, а руки тянулись прижать самку к себе. И не отпускать. Никогда. Она сама подавалась вперёд, поглаживая перепонки яута, пока он всё сильнее обхватывал её нижние жвала своими.       Время вокруг словно бы остановилось. Поцелуй, казалось, длился так долго. И был так сладок. Сердце бешено колотилось. Дыхание учащалось, становилось обжигающим. Руки самца спускались всё ниже к талии, слабо задевая когтями.       Внезапно самка придержала его и мягко оторвалась от поцелуя. Она потемнела от смущения и посмотрела на самца глазами, полными надежды. Словно боялась услышать от него что-то плохое.       Тяжело дыша, Дант улыбнулся.       — Это… хороший подарок… — прошептал он. Самка улыбнулась, а затем, дотронувшись до его груди в последний раз, сделала шаг назад. Дант’ер надел маску и немного поклонился Варали.       Неизвестно, сколько пройдёт времени и что станет с ними обоими. Может быть, тогда она уже найдёт для себя кого-то лучше него — он всё равно вернётся. Как друг. И она так или иначе будет ждать его… *Улама — так называется сейчас древняя игра ацтеков, в которую играют до сих пор. Если кто-то смотрел мультик «Дорога в Эльдорадо», то вы точно поймёте, о чём речь.