Сладкое море

Мидланд — Будущий «террорист номер один», как его еще называют, родился в неблагополучной семье в республике Саламина. Отец его подрабатывал строителем, в молодости отсидел за грабеж. Мать была домохозяйкой. Отец пил, семья нищенствовала. Когда мальчику было лет тринадцать, отец в пьяном угаре зарезал мать. Отсидел за это шесть лет, освободился, но в тюрьме заразился туберкулезом. Промучился на воле около года и скончался. Мальчик тем временем уже переехал к дальнему родственнику и работал на него. Родственник был… эм-м… мелкий предприниматель, прораб, содержал бригаду, занимался мелким строительством, ремонтом… Юноша тоже работал на стройке, учился. Вообще, как говорят, он всегда был очень бойкий, смышленый. В восемнадцать лет дядя его решил отправить учиться. По поддельным документам он переехал к нам, в Мидланд. Поступил в строительный колледж. Отучился полтора года. Учился исправно, прилежно и получил бы образование, но встретил… познакомился с девушкой… с… госпожой… э-м-м… — бывший работник полиции, лысый мужчина с тяжелым немигающим взглядом споткнулся на полуслове и прокашлялся. Макс сидел один, в стороне. Насупившись, он скрипел зубами и смотрел в пол. Софиты студии ярким светом жгли ему глаза. Разноцветная толпа зрителей усердно ловила каждое слово рассказчика. Идеально правильный ведущий внимательно слушал, приложив указательный палец к губам. — … и она забеременела, да. Они готовили свадьбу, насколько я понимаю. Но все оборвалось в один миг, и нашего инженера-недоучку арестовали за драку в ночном клубе. Нанесение тяжких телесных. Он один избил троих солдат. — Троих?! — приподнял брови ведущий. — Да, это был очень крепкий молодой человек. Очень такой… безбашенный, я бы сказал… Макс тоскливым взглядом оглядел темный выход. Все это казалось ему мучительным безумием. И вчерашняя дикая сцена с матерью, крики и проклятия. И она все же вынудила его согласиться и пойти на эту проклятую передачу… Пойти с поклоном. Чтобы покаяться за то, чего он не совершал… Она уверяла, что другого выхода у него нет. — Его задержали. Судили. Он отсидел у нас почти два года, но потом его передали уже на родину, чтобы он дома досиживал срок. Однако там он вышел за взятку. У них такое в порядке вещей. Но на стройку он уже не вернулся. Стал заниматься контрабандой. Перегонял к нам дешевые контрафактные товары: сигареты, алкоголь, наркотики. Живой товар — проституток. Вообще… хорошо поднялся на этом деле. И так он и занимался этой всей нелегальщиной до самой войны. Перед самой войной его, правда, посадили, но всего через несколько месяцев тюрьму захватили террористы, заключенных выпустили, и тогда же он пошел воевать против правительственных войск. Сначала обычным боевиком, но очень быстро пошел в гору и вскоре сколотил свой собственный отряд головорезов, стал… таким полковником… полевым командиром. «Бешеные» они назывались. Тогда-то за свою кровожадность, бесстрашие и дерзость он и получил кличку Шакал. Он действительно ничего не боялся, действовал всегда дерзко, решительно, обожал устраивать засады. — Говорят, он был постоянно на наркотиках? — вставил ведущий. Толпа брезгливо ахнула. — Нет. Не думаю. Он чистый был. Наркоманы на войне долго не живут, там голова нужна ясная, холодный расчет нужен. — Зверства у них были какие-то особенные? — Да я бы не сказал. Вот, пожалуй, любопытная деталь — там у них он ввел смертную казнь через отсечение головы. Рубили головы прямо перед строем солдат. — И еще случай — когда он казнил двух наших пленных агентов. — Да… Двоих агентов под прикрытием… вычислили, и он самолично сбросил их еще живых со скалы в пропасть. Зрители загудели. — А с генералом Хаудом как он познакомился? — Так он служил же под его началом! И когда наш спецназ генерала уничтожил, Шакал занял его место. — То есть он теперь генерал? По наследству как бы перешло это у них? — Да сложно сказать, кто он. Он такой… эм… князь тех земель. Он и генерал, и судья… вся власть у него. Тот район на юге Кудрана принадлежит ему полностью. У него и титул же — Вахай-хаббат. — Что это значит, поясните. — Ну… переводится как… можно перевести как… эм… Господин начальников… — Царь царей… — Да-да! — Но ведь он же простолюдин. Как он мог… — пожал плечами ведущий. — Как они согласились поклониться ему? — Да очень просто. Южане уважают только силу, а он силен. Вот и все. — И теперь ими правит бывший уголовник по кличке Шакал. — Мах Слааш его теперь величают. Если вы сейчас назовете его Шакалом, вам отрежут голову. Мах Слааш. — А это что такое? — Переводится как Лис Пустыни, Пустынный Лис, Песчаный Лис… — Так… и где он там обитает? Там логово у него? Пещера какая-то или что? — Ну, зачем же сразу пещера?! На берегу великого озера Кудран у него целая резиденция. Это при империи был особняк одного могущественного вельможи, и вот он его оккупировал. А вокруг особняка там целые гектары земли отведены под лагерь для подготовки террористов. Там рабы, фабрики для производства наркотиков, оружия. Оружия огнестрельного, химического. Там такая целая страна в миниатюре. Своя армия, свои законы. — Ужасно! И правительство не может ничего сделать?! — А что оно может сделать? Правительственные войска контролируют меньше десяти процентов территории страны. — И даже несмотря на нашу помощь? — А вы знаете, сколько туда Вангланд вливает денег? В десятки раз больше нашего! — Вы знали об этом? — ведущий вдруг переключился на Макса. Не издав и звука за все время, Макс уже успел улететь мыслями далеко-далеко и поначалу даже не сразу понял, что это к нему обращаются. — Вы знали, чем занимается ваш отец? И ведущий, и все гости студии, и зрители, и весь мир уставились на него, ожидая реакции. — Нет… — кое-как выдавил из себя Макс. Увидел, как рука его схватила бутылочку с водой со столика, но руки дрожали, и пробка не поддавалась. — Но деньги-то он вам перечислял исправно. Деньгами-то вы пользовались?! — Я не знаю ничего. Мне мать давала, — так и не справившись с крышкой, он поставил бутылку на столик. — Но ей-то перечислял деньги он. Это его деньги, вы же понимаете это? — Ну… — растерялся Макс и вдруг пошел в атаку. — Он же обязан был платить алименты! И он их платил! — Но эти деньги… — Да откуда я-то знаю, откуда эти деньги?! Я же не фининспектор! — А то, что эти деньги в крови! В войне! В… в… мерзкие это деньги, на убийствах людей! Замученные дети, вот это оттуда — эти деньги… а вы… и вы… — вцепившись в микрофон, попер на Макса маленький и толстый мужик из зрителей. — Мне-то какая разница! — оскалился Макс. — У-у-у-у! — разом загудела толпа. — Тише-тише! — обернулся ведущий к публике. — То есть вам плевать на то, что эти деньги имеют грязное происхождение? — Я… вы мне что предлагаете? — вмиг устав, спросил Макс. — Вы верите тому, что сейчас услышали об отце? — Верю… — отвернувшись, ответил Макс. — И вы считаете это нормальным? — Да повесить его! Смерть террористам! — гаркнули из толпы зрителей. — Нет. Не считаю… — не смотря в зал, буркнул Макс. — И вы осуждаете такое поведение своего отца? — Осуждаю… — Вы готовы отречься от него? Зал замер. Время остановилось и загустело. «Отрекись, и пошли они все нахер! — жарко зашипела мысль. — Просто кивни, чтоб они отстали, и все! Валить отсюда надо, я сейчас сознание потеряю! Ненавижу их всех! Ненавижу людей!» — Я… — Макс глотнул воздуха, готовясь согласиться. — Вы раскаиваетесь? — брякнул кто-то, и вдруг покорность Макса сменилась вспышкой гнева. — А за что мне раскаиваться? — даже поднявшись с кресла, выпалил Макс. — О-о-о-о! — пролетело по толпе. — Я ничего не делал! Я не террорист! Я людей не убивал и не воевал! Я отца в своей жизни вживую ни разу не видел! С какой стати мне раскаиваться?! За что? Вы мне покажите статью, которую я нарушил?! Если у вас есть претензии к этому Шакалу, то вы езжайте к нему и мурыжьте ему мозги там, у него, а я-то тут при чем?!! — У-у-у-у! — недовольно прогудело по толпе. — То есть вы поддерживаете войну?! — взвизгнула какая-то женщина-политик. — Вы за терроризм! — Да пошли вы все нахер! — рыкнул Макс и, не обращая внимания на яростный шум толпы, содрал с футболки микрофон и пошел за кулисы. — Стойте-стойте, остановитесь! — Руки! — ощетинился Макс, пробиваясь к выходу. Пробившись через темные и тесные коридоры студии, Макс вырвался на волю и прыгнул в душный, раскаленный на солнце салон автомобиля. — Вы поедете сейчас к отцу?! — После всего услышанного вы будете брать у него деньги? — С вами не связывались из Вангланда? Журналисты облепили его машину как наглые попрошайки. — Может быть, переедете к отцу?! Макс показал средний палец и нажал на педаль газа. Зазевавшийся оператор у капота вскрикнул. Кто-то пнул по дверце. Настойчиво постучали в тонированное окно. — После всего случившегося вы будете продолжать обучение в университете? — Вас травят в социальных сетях, вы знаете об этом?! Как вы реагируете на угрозы?! — Свали с дороги, овца тупая!! — закричал Макс и рванул вперед. Раздался страшный скрежет. Бухнул гром разбиваемого стекла и сминаемого металла. Не рассчитав, Макс влетел в соседнюю машину. — Руки на руль! Руки покажите! Выйдете… — властно объявил полицейский, в тот же миг появившийся из ниоткуда. Макс рывком сдал назад, вывернул руль и рванул, объезжая подбитую машину. Позади остался женский крик, и захлопали хлопки выстрелов. Он инстинктивно нагнулся, и тут же от мощного удара в бок его вышвырнуло из машины. Оглушенный и окровавленный, ничего не соображая и не ощущая, весь переполненный пустым противным звоном, Макс пополз в сторону обочины. Но тут же люди обступили его со всех сторон — и все продолжали прибывать и кричать что-то. Кто-то беспощадно заломил ему руки за спиной и наступил на шею. Мир померк вокруг него и, провалившись в небытие, исчез вместе с Максом.