Сладкое море

Союз Вольных Северных Земель — Ты тут? Алё! Ты меня слышишь? Голос, доносившийся из ноутбука, одиноко звучал в пустой сумеречной прохладной комнате. — Связь, что ли, прервалась… — задумчиво проговорила голова в экране. — Ну ты где уже?! Давай быстрей, мне скучно! Экранный парень нетерпеливо встряхнул головой. Волосы у него были длинные, до плеч, и тонкие, с четким пробором. Правая половина была выкрашена в фиолетовый цвет, а левая — в желтый. Тонкое кольцо в ноздре и еще два — в нижней губе. Он сидел на другом конце города, в кофейне, и монитор показывал ему только краешек пустой комнаты у самого окна, где было еще хоть немного серого света. Он видел спинку дивана, рамку картины на стене и ветку цветка, стоящего в горшке на подоконнике. — Точно провалился куда-то… — буркнул парень и поднес к губам бумажный стаканчик. Нахмурился, заглянул на донышко, встал и пропал с экрана. В тот же момент Нильс вернулся в комнату с новой бутылкой белого вина и тарелкой с куском пиццы. Усевшись на диван с ногами, он заглянул в ноутбук и сказал: — О! Пропал куда-то! Нильс вздохнул, налил полный бокал вина, потянулся, выпил, встал и подошел к окну. За окном был дождь, который властвовал над всей вселенной уже два дня подряд. С высоты третьего, самого верхнего этажа в доме он видел всю улочку, заполненную зонтиками и машинами. Прямо напротив мокли строительные леса на фасаде ночного клуба. Проехал высокий двухэтажный автобус. Какой-то чудак-бегун в одних шортах и майке пробежал мимо, обгоняя мокрых людей с зонтиками. За уличными столиками кафе под навесом люди тоже сидели с зонтиками, и все места были заняты, и Нильс с тоской подумал — как можно что-то есть сейчас на этой сырой и промозглой улице, под дождем? Водоупорный парень стоял, как часовой, покачивая перед собой рекламным плакатом, зазывающим людей в тату-салон. И Нильс тут же подумал — как хорошо, что он все же не устроился на эту дикую работу, а ведь одно время хотел. Около фонарного столба лежал в луже несчастный велосипед. А рядом со столбом, из лавки, торгующей дешевыми шмотками, слышался громкий непонятный южный говор. В лавке не хватало места, и тощие мокрые манекены вылезли уже на полтротуара. «Они такие громкие всегда, эти южане», — тоскливо подумал Нильс. И единственным ярким пятном на всей улице был вагончик уличной еды «Мистер Гриль», который всем дождям назло весело мигал яркой гирляндой, но никаких покупателей у «Мистера» не было… — Ты еще живой там, нет?! — вскрикнула крашеная голова в мониторе. — Я живой! — усмехнулся Нильс, усаживаясь на диван. — Ты-то где был?! — Я тебя ждал-ждал. Не дождался, пошел взял кофе. Так всё? Ты пришел? Ты опять с лысиком со своим ругался? — Не! Он еще не пришел. Я один и пью вино, — Нильс приподнял бокал перед глазком камеры. — Везунчик! А у меня еще сегодня собеседование… — вздохнул разноволосый. В темной прихожей раздался мелодичный сигнал. — Подожди, Ютта! — крикнул Нильс в экран, соскочил и, топая голыми пятками по полу, побежал в прихожую. — Ну, вот опять! Я обижусь, реально! — фыркнул крашеный, но не успел он серьезно обидеться, как перед ноутбуком опять появился Нильс с коробочками доставленной еды. — Это лысого обед? — поинтересовался Ютта. — Ага. Он специально заказал доставку, значит, скоро придет, — ответил Нильс, вскрывая теплые коробочки. Найдя салат, он принялся воровать из него жирных креветок. — Так ты тоже заказывал? — спросил Ютта. — Нет. Я в этой фирме ничего не заказываю. — А почему ешь? Ты в наглую съедаешь обед твоего любовника? Я знаю — ты можешь! Смотри — ворчать будет! — Он всегда ворчит! — с полным ртом отмахнулся Нильс. — Поругаетесь. — Мы всегда ругаемся. — Так лысый сейчас на работе? — Он уволился, — запивая креветки вином, ответил Нильс. — Пошел на встречу с покупателем. — А бешеный кот его где? — Я не знаю, — пожал плечами Нильс. — Он орал, орал, орал, и я его выставил за дверь, и он убежал. — Конечно, он убежал — ты ему хвост отдавил. — И хрен на него. Тупое животное. — А лысик его любил! — усмехнулся Ютта. — И хрен на лысика тоже. — Ты его сильно ненавидишь, да? — встряхнув разноцветными волосами, грустно поинтересовался Ютта. — А за что его любить-то?! — спросил Нильс и вдруг вскрикнул — рука его дернулась, и вино полилось мимо бокала на кожаный диван. — Блядь! За что его любить-то?! — бросая на диванную лужу полотенце, переспросил Нильс. — Вот скажи, разве нормальный человек бросит хорошую работу и продаст паб, чтобы собрать денег на съемку идиотского фильма про нетопырей — тем более документального фильма. Их вообще смотрит сейчас хоть кто-нибудь, эти документалки?! Это же тоска зеленая! — Ну, не скажи! Смотря какая документалка. Так он так и не отказался от этой идеи? — Он упертый как баран! Такие не отказываются. — И вы серьезно поедете на юг снимать это кино про упырей?! — Он пускай едет куда хочет! Я никуда не поеду. Если он дебил, если ему голову не жалко — то пусть едет! — А я бы поехал… — мечтательно произнес Ютта. — Тем более я обожаю упырей! — Угу — ты такой же олень, как и лысый. — А тебе разве не интересно?! — Я вообще сомневаюсь, что они существуют. Нетопыри какие-то, детские сказки тупые! — Ты чего! Они реально существуют. Гуманоиды-людоеды. Правда, инфы про них мало, но это потому, что они были только в Мидланде и на юге. На юге война, а в Мидланде там все государь засекретил. Говорят, мидландские кланы отлавливают живых упырей, ставят на них эксперименты и делают из их сердец оружие! Прикинь! — О-о-о-о… да тебя, я тоже смотрю, обработали. Где ты такое видел?! — По седьмому каналу показывали. И чё сразу обработали-то? — Ага. А еще там показывали тетку, которую снежный человек изнасиловал — ты как дурак веришь всякой херне! — Нет-нет, это правда. Это прямо видосы есть про них. — Да сейчас на компе нарисуют тебе все, что хочешь. И нетопырей… — Они упыри… — И упырей, и всяких хренарей… И прочую дрянь… — То есть ты с ним не едешь, я правильно понимаю? — Никуда я с ним не еду. И его самого никуда не пустят. Там война, и его посадят в тюрьму — и правильно сделают. Помнишь, как ту дуру, которая хотела сбежать на юг, на войну к любовнику-террористу. Как ее арестовали прямо в самолете. Помнишь? Вот так и этого дурака. — Так значит, вы расстаетесь? — приподнял бровь Ютта. — Не знаю. Наверное. Но я точно на юг не поеду. Твою мать, Ютта, ну это бред свинячий! — И тебе, значит, нужно искать нового богатого папочку? — улыбнулся Ютта. — Придется… — загрустил Нильс, увидев, что вина осталось совсем на донышке. — Такого… чтобы ты мог сидеть дома, пить вино, а он бы работал и возил тебя на море два раза в год, и чтоб каждый вечер вы ужинали в ресторане, а каждые выходные куражились в клубах. Я знаю твои запросы, шлюшка! — И чтоб покупал мне модные шмотки и крутые гаджеты, да-да, я такая! — Ой, а ты знаешь, слышал про Алви? Не? Не слышал? — Я надеюсь, у этой шлюхи вши лобковые завелись — эта сука мне денег должна, — Нильс слил в бокал все до последней капли из бутылки. — Я не знаю про вшей, а только знаю, что он нашел спонсора себе! — Вот сучка… — думая о своем, пробубнил Нильс. — Богатого! — Да ты че? Серьезно? — Серьезно! Клянусь! Работает где-то в фирме. В большой фирме, каким-то директором. Друг самого владельца фирмы, постоянно с ним в горах отдыхают в самых дорогих отелях. — Повезло, — понимающе кивнул Нильс. — Он, этот директор, Алви тачку подарил сразу, как тот к нему переехал, и возит его везде, и тратит на него бабки бешеные, — взахлеб тараторил Ютта. — А знаешь, как Алви его нашел? Написал объявление: «Я поэт. Ищу спонсора для выпуска книги моих стихов»! Прикинь! — Поэт! — фыркнул Нильс. — И чё? Выпустил книгу? — И он первое время ходил такой важный, строил из себя целку, типа — мы не любовники, он просто ценит мое творчество! — А-ха! — покатился со смеху Нильс. — Прикинь! — И он правда пишет? — Да вроде сочиняет что-то… Но там такое, что язык сломаешь, — Ютта задумался. — А мужик реально богатый. Но толстый. Вот прям жирный. — Ну… это уже не суть важно… — Да уж… Особенно если он тебе «Титан Спорт» подарил за сто тысяч, в первый же день как ты к нему переехал, то можно и жирного потерпеть… — Да уж… — вздохнул Нильс. И оба юноши замолкли и надолго задумались. Дождь за окном кончился и тут же начался заново. Сумерки почти превратились в ночь. Заунывно воя и истерично мигая, по улице пронеслась машина скорой. В темной прихожей опять ожила мелодия звонка. — Ой! Все! Все! Приперся! Ладно! Целую! Все! — подскочил Нильс. — Ладно. Привет ему от меня. — Угораешь?! Он знаешь, какой ревнивый?! Ты хочешь, чтобы он мне сегодня ночью всю кровь свернул?! Ну, все! Пока! Пока! — Пока… — вздохнул Ютта, и грустное лицо его замерло. Картинка повисла, а вскоре экран и вовсе погас.