«Моя милая Валанди. Была удивлена твоему письму. Обычно от тебя и словечка не дождешься, а тут целое письмо! По-видимому дела у вас совсем плохи. Но мне есть чем тебя порадовать: в одном из магических экспериментов Белые маги призвали опасную тварь. Что-то пошло не так, она вырвалась из барьера и перебила около половины обитателей башни. Мне удалось узнать, что к этому приложил руку кто-то из туманных эльфов. В горах, конечно, не стало менее опасно, но все полегче будет справиться с меньшим числом магов. Но даже так вы в страшной опасности на их территории. Постараюсь навести смуту у них, но не уверена, что мне удастся пробиться сквозь их барьер. Также с прискорбью вынуждена сообщить, что в кулоне не осталось магии. На самом деле я потеряла с ним связь ещё в Мутных горах, но в нем было заложено сильное заклятие подчинения драконов. Да, я как чувствовала, что однажды ты таки залезешь в логово одного из них. Спросишь, как мне удалось совладать с Совершенным? А как ты думаешь, почему я больше не Белый маг? Мои эксперименты над драконами посчитали кощунством и попросили уйти. Но речь совсем не об этом. Пожалуйста, не делай больше так. И по поводу последнего твоего вопроса: пока не нашла ничего полезного, что могло бы защитить сознание от той магии, которую ты описала. Но я продолжу поиски, не волнуйся. Если ничего не найду, изобрету новое. Будьте осторожны и выживите, пожалуйста. С любовью, Силейз».
Показав письмо остальным, Валанди предложила устроиться на ночлег и заодно обсудить их планы. Вот только долго им пришлось искать место для ночлега. Когда спустилась ночь, они ступали по дороге, где снег едва доставал колен. Гинтар шёл впереди, растапливал для них путь, после чего некоторое время отдыхал и восстанавливал силы. А что делать? Кая с Валанди шли сзади, греясь в огненных языках, но это не спасало их от холода. По крайне мере Кая стала очень быстро замерзать, и никакие одежды её не спасали. Она дитя лесов, такое место не для неё. В итоге удалось найти место у подножия скалы, где та защищала их от порывов ветра и снега. Гинтар вновь растопил снег для привала, и компания уместилась на небольшой каменной полянке, где, как казалось многим, теплее стоять, чем пытаться нагреть собой землю. Гинтар ещё некоторое время колдовал, но после строгого взгляда девиц, прекратил. — Я в горах, конечно, часто ошивалась, но не так высоко, чтобы снег застать, — тряслась Валанди. Она уже научена опытом, ветер ее не брал в горах, но все равно она была не готова к такой холодрыге. Бросив сумку на землю, она уселась на неё. — Зак, костер на тебе. Давай-давай, пробуй магию использовать. И пока солнечная подначивала его, звёздный без особой надежды снял кулон, намотал цепочку на руку и попытался пропустить энергию через него, как научил его делать Гинтар с кольцами. — Не выходит, — разочарованно бросил Зак и отвернулся ото всех. — Оно и не обязано выходить, — почти в один голос сказали Гинтар и Кая. Пока туманный вытаскивал еду и протягивал остальным, Кая, держась за плечи, обогнула звёздного и, подталкивая его коленями, заставляя повернуться обратно. — А я говорила, что это только безделушка с магией, предназначенная для того, у кого есть магия. Прекрати злиться, всю дорогу психуешь из-за этого барахла. Сколько тебе там лет? Без магии обходился же, ничего! — Кая, оставь его, тебе не понять, — пробубнил Гинтар, отдавая последний кусок Валанди, после чего сел сзади неё и обнял, согревая. — Я тебе говорил, что магия — это часть нас. Закнеыл её пробудил в себе, и вновь потеряв, он чувствует некое опустошение. Неприятно расставаться с такой силой. Зак, я ведь прав? — Да, — звёздный грустно кивнул, опустился на землю и усадил Каю к себе на ноги. — Клинкам я доверяю больше конечно, но было приятно ощущать эту власть на расстоянии. Когда у меня получалось использовать магию, я чувствовал себя непобедимым. Как будто мог горы свернуть, ну, или куст поджечь, — усмехнулся он, откидывая неприятные мысли о неудачах. Зак протянул кулон Гинтару. — Ничего, вот получим магию, и все сможем так, — оптимистично произнесла Валанди. Пыталась не унывать, и письмо Силейз даже немного воодушевило, но и расстроило. А, будь что будет, она облокотилась на Гинтара и принялась за еду. — Дайте хоть на посох посмотреть, а то так и не увидела его. О, кстати, может у Зака получится с ним? Там же кольца и все такое. Посох был завёрнут в те же шкуры, но уже от любопытных глаз. Гинтар развернул его и положил на колени Валанди. Он был красив. Теперь это был посох! А не жалкая ветка когда-то священного дерева. На конце в серебряной оправе был тот самый камень, древко отшлифовано и избавлено от ненужных веток; снизу к нему были приделаны два кольца, и сверху. А посередине выгравированы те самые символы от туманных. Как ранее рассказывала Кая, стоило им приложить бумагу с письменами к древку, как бумага испарилась, а символы остались, но уже на посохе. — Сомневаюсь, — сказал Гинтар, забирая кулон. — Кольца должны были быть прямым проводником, а тут препятствие из дерева. Можно попробовать, но… Сомневаюсь. С этими словами он пропустил магию через кулон и из камня вырвался сильный, даже больше, чем обычно, поток пламени, распаляя костёр ещё сильнее. Да нет, работает. Туманный протянул обратно кулон Заку. — Пробуй. Пытайся. У нас ещё будет время, чтобы ты мне его вернул. — Грёбанная магия, — проводила лунная кулон взглядом и тихо забубнила в кусок вяленого мяса. — Не она бы, так сидела бы дома, в какой-нибудь теплой таверне, на мягкой кроватке, с огромной тарелкой жаркого. — Ты бы скорее бегала по лесу за добычей, — шепнул ей Зак, вешая кулон обратно на шею. — Ну, не знаю… Мне кажется, я тоже что-то ощущаю, притрагиваясь к нему, — Валанди, как завороженная вертела посох в руках. — Как вы это делаете? Нужно схватить покрепче и сделать так? — она сжала древко руками и сделала выпад вперёд, потом ещё раз, но ничего не произошло. Она недовольно фыркнула и передала его Заку. — Гинтар учил меня через эмоции это делать, — звёздный взял посох, сосредоточился, но у него тоже ничего не вышло. Он вернул посох Гину. — Я и не надеялся. — А ты можешь? — спросила туманного Валанди. — Дай попробую, — улыбнулся он и взял посох. А он что? Он и сам не знал, как это должно работать. Размахивать не стал, но попытался через кольца как-то магию пробудить в древнем, но по-своему новом артефакте. Ничего. — Смотрите, как надо! — Кая протянула руки к посоху, и не успела его обхватить крепче, как взмахнула им, указывая камнем в сторону неба — бац! Появилась вспышка, и Зак с Валанди, открыв рты перевели взгляды на Каю. — Вот, учитесь, салаги! Но не смогла она долго сдерживать улыбку. Гинтар отобрал у неё посох и, заворачивая, засмеялся вместе с подругой. А, ясно, кто эту вспышку сделал — не посох. — Видели бы вы свои лица, — хохотала лунная. — Не смешно, — буркнула Валанди. — Это же самый могущественный артефакт. В теории. Его бы сила не помешала. — Ты, оказывается, у нас самый сильный маг, — засмеялся Зак, притягивая лунную к себе. — Надеюсь, ты дождь не вызвала. — Уж лучше бы дождь, чем этот… снег, — буркнула Кая в ответ, утыкаясь ледяным носом в шею звёздного. — Кстати, Закнаал, а когда у тебя день рождения? — А я про твой, кстати, помню, — засмеялся Гин, притягивая Валанди под стать Заку. — Закончим с посохом, вернёмся в Сильверсан, и как раз отметим. А давайте поразмышляем. Уже, правда, говорили об этом, но когда еще представится возможность? Что будет, когда всё случится? Мы овладеем всей магией, или будет как у туманных — у каждого свой профиль? Я бы хотел, чтобы всё вместе было. Иногда завидую отцу — он такие фокусы с рунами исполняет, залюбуешься. А вот у меня ни разу не получилось. — В середине лета, так что ещё не скоро, а твой? — спросил он Каю, а Гинтару ответил: — Мне нравится со стихиями управляться. Ты говорил, что это самая слабая магия, но мне правда понравилось. — А я бы хотела силу, как у Сектара. Ух, я бы отомстила ему за все издевательства надо мной, — выпалила солнечная. — А вообще, мне всегда нравилось, как Силейз из пустоты создавала что-то новое и прекрасное. Она столько всего умеет! И барьеры, и перемещать предметы, и всякие зелья варить, и связываться на расстоянии, иллюзии создавать. В детстве она всегда перед сном показывала мне сказки: маленькие рыцари сражались с драконами и тому подобные глупости, — Валанди мечтательно закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. Она повернулась к Гину: — А твой день когда? Я бы тоже хотела отметить как следует. Лунная не хотела поддерживать их тему, потому просто ответила на вопрос: — В середине зимы. — Мой весной. В конце весны, — коротко ответил туманный и, в отличие от Каи, желал продолжить эту тему. — Наверное тебе, Зак, понравилось из-за того, что она больше боевая. И ты как раз из бойцов. Вот потому я и хотел бы овладеть всем, пусть и немного. Интересно, а как в те времена у эльфов было с магией? Или это только люди могут овладевать всем и сразу? — вообще, поразмыслить на эту тему было очень интересно, но сейчас этим лишь больше усиливал желание поскорее всё узнать. Но куда им торопиться? — Кая, а всё-таки, что с тобой? — В могилах я эти способности видела, — ну, кто бы сомневался. — Даже не помечтаешь? — Временем управлять. — Это ты, дорогая, замахнулась, — засмеялся туманный. — И что бы ты сделала с таким могуществом? — Ускорила бы наше возвращение домой. И предотвратила бы всю ту чушь, что с нами приключается. Гинтар, отстань от меня с тупыми вопросами. Лучше скажи, когда и где свадьбу будете гулять? Мы с тобой, как после гномов ушли два года назад, так на хороших пирах-то и не сидели. — А чего так резко тему менять? Нетактично такое спрашивать, — возмутилась Валанди, но все равно ответила: — В Сильверсане, а когда… Когда все закончится — слишком расплывчатое определение, может, дату выберем? Я забыла рассказать сестрице! У тебя ещё есть бумага? Дай, я срочно напишу ей. Такая важная вещь, а совсем из головы выскочило сообщить сестре о ней. Ведь писала же, завалила вопросами, она небось беспокоится, а так хоть обрадую, — она затрясла Гинтара, требуя срочно написать Силейз. И тема о магии отошла на второй план. — Ну вот, а не спросила, вообще бы не поженились, — наконец лунная оторвала носик от Зака, но лишь ради того, чтобы его гордо вздёрнуть. Гинтар же только смеялся, видя, как копошится Валанди. Он быстро достал бумажку с грифелем и протянул Валанди, после чего обнял и с интересом посмотрел из-за плеча, что же она там ей пишет. — Осень — красивая пора для свадьбы, не считаешь? Давай в середине, когда все деревья окрасятся в разные цвета? — Да, мне нравится, — она улыбнулась и принялась писать письмо.«Дорога сестрица. Да, второе письмо за три дня, не пугайся, я в порядке. Спасибо за твой скорый ответ, вести о магах немного приободрили нас. Надеюсь у тебя получится найти то, что мне поможет, но не переусердствуй. Побереги себя, старушка. Совсем забыла рассказать тебе в прошлый раз, Гинтар сделал мне предложение! Я так рада! Кто бы мог подумать… А помнишь, как я от него плевалась в самом начале? В общем, готовь город, отпразднуем это событие в середине осени. Твоя больше не такая беспечная Валанди».
Солнечная быстро свернула письмо и отправила его лететь. Она повернулась к Гину и радостно обняла его. — А ты своим рассказал уже? — робко спросила она. — Лучше это сделать после свадьбы, — загадочно подмигнул ей туманный, после чего поцеловал в носик. Замерзла, его малышка. Усиливая огонь, он, усмехаясь, спросил: — А когда это ты перестала быть беспечной? — это раз. Второе: — Это когда ты от меня плевалась, милая моя? Мне казалось, у нас почти сразу с флирта лёгкого началось. — А помнишь, как ты меня от повозки спас? — решила предаться ностальгии и Кая. Ностальгия… Всего три месяца прошло! Хотя, казалось, что это было так давно. — Помню, всё мечтала у тебя поспрашивать о всех слухах, которые ходят вокруг вашего народа. — Ну, я обещала ни во что больше не ввязываться. Это первое. А второе… — она тоже как-то загадочно улыбнулась, сделав паузу, чтобы немного помучить его. — На самом деле Силейз, когда мы пришли к ней впервые все вместе, при разговоре обмолвилась, что ты мне нравишься, раз я так бурно реагирую, а я яро отрицала это, — она хихикнула и прижалась к туманному. — Глупой была. — Помню, я тогда боялся плащ снять при людях. Просидел весь день в комнате, так и не решился выйти, — засмеялся Зак. — Кто бы мог тогда подумать, что все сложится именно так? Ты и я… — Да ты и сейчас побаиваешься, — засмеялась лунная, игриво натягивая капюшон его плаща на глаза, обнимая за шею и вновь утыкаясь носом в неё и губами тихо нашептывая: — А меня сначала раздражал твой запах. Я постоянно чихала. — Помню это, — и хоть пары говорили между собой, они всё равно друг друга слышали. Вот и сейчас Гинтар не удержался от комментария, после чего обратил взор на Валанди. — А твоя сестра дальновидная. Думаю, мне повезло с родственниками с твоей стороны. А если учесть, что она более общительная, чем ты, с ней можно хорошо посплетничать о тебе, — вот хитрюга. Вон, взгляд так и язвит. — Мы будем с ней шутить про тебя. Возможно, даже строить разные шутки. А еще я всегда буду принимать её сторону — ты такая забавная, когда злишься. — Ну вот, опять все против меня. Именно поэтому я так подолгу не возвращалась домой. Сестра все время дразнит меня, — надулась Валанди. — Вот Зак никогда не насмехается над Каей! — Она меня загрызет, если я так сделаю, — звёздный опять засмеялся. — А плащ я не снимаю, потому что берегу нежные души окружающих. Вдруг кто со слабым сердцем попадется на пути? Не хочу стать причиной смерти невинного. — Ну и какой из тебя звёздный после таких слов? Даже не знаю, на какую расу ты вообще похож. А вообще, я тебе разрешаю иногда подшучивать. — Только при этом ты должен подобрать нужное время, расстояние от солнца до луны, сделать несколько астрономических расчётов, не позволить увидеть себе бабу с пустыми ведрами… — в отместку засмеялся Гинтар. — Ой, сейчас загрызу кого-то… — Ну вот, в моих расчётах оказалась ошибка, — после чего туманный отпустил Валанди и, встав, разбирал рюкзаки, вытаскивая спальники. — А насчет тебя, Валанди, теперь дразнить тебя будет не только сестра, но и я. А знаешь, что главное? В отличие от неё из дома я тебя не выпущу. Так что… терпи, родная. — Посмотрим, — Валанди сверкнула глазами. — Думаешь, я не найду, чем ответить? За каждую шутку ты будешь… — она медленно подкралась к туманному и остаток фразы прошептала на ушко, — извиняться в постели. — Ну вот, теперь я верю, что они помирились, — тихо произнес Закнеыл. — Готов извиняться прямо здесь, — вот ведь ненасытные эльфы. Тут под боком Белые маги, холод, пурга, вьюга, снег, опять холод. А они всё равно способны думать об этом. — Хотя нет, постой-ка… Сначала ты должна будешь вымаливать моё прощение! — М-м, — протянула лунная, хищно улыбаясь Заку в шею. — Может, нам тоже поссориться, чтоб вот так потом помириться? — Только не думай сбегать точно так же, — пробурчал звёздный в ответ, но тут же оскалился. — Хотя мне понравилось, как ты в прошлый раз извинялась за свое опоздание. — Господин Гинтар, слёзно молю Вашего прощения. Я выполню любую Вашу прихоть взамен, о, господин, — наигранно взмолилась солнечная, но почти сразу приняла серьезный вид. — Я правда очень извиняюсь за свое поведение. — Ты что, правда думаешь, что твои слова заживят мою истерзанную душу? — туманный бросил на землю спальник, чтобы медленно, издевательски медленно, но чтобы прочувствовать каждый изгиб, коснулся ладонями живота и проскользнул ими к талии. — Нет, дорогая. Телом отрабатывать будешь. — Кстати, о теле, — оторвавшись от шеи звёздного, лунная чуть-чуть отодвинулась от него, но только чтобы было удобно видеть его лицо. — Это не честно, что ты весь такой правильный. Хотя бы тоже раз ошибку совершил. Я, может, посмотреть хочу, как ты умеешь извиняться. — Да я просто идеальный парень! Силен, умён, красавчик, не доставляю проблем, хорош в постели, — он загибал пальцы, перечисляя свои достоинства, — и скромный к тому же. И Вы, дамочка, хотите испортить меня? Зак скосил глаза на пару эльфов, быстро осмотрел округу и, не найдя, куда они с Каей могли бы уйти, немного опечалился. Гинтар и Валанди не единственные, у кого чешется. — А ты, что, не понял намек про прихоть? В этот раз я буду твоей рабыней, живущей только ради того, чтобы удовлетворять моего господина, — солнечная положила руки ему на грудь и томно взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Если бы не эта шубка, она бы уже давно запустила руки ему под рубашку. Гинтар поймал взгляд Закнеыла и тоже осмотрелся. Им с Каей только у костра быть, а вот Гинтар может и новый создать… подальше отсюда. — Тогда вот тебе первый приказ, моя рабыня, — для этого туманный нагнулся к самому уху Валанди и прошептал лишь губами, на этот раз точно слишком тихо для второй пары: — иди вперёд, молча. Назад не оглядывайся. Иди так далеко, как только сможешь. И остановись там, где посчитаешь нужным. Зато лунная ничего не заметила и действительно ничего не услышала. Хоть лицо её было хмурым, недовольным таким, глазки всё равно улыбались. — Вот именно, Зак! Ты слишком правильный, аж противно! Вот ты из меня всю такую приличную сделать пытаешься: читать учишь, сражаться учишь. А я тогда буду учить тебя плохому! — вот только чему она-то научить может? Но как-то до девичьего разума это сейчас не доходило. — Конечно, научишь. После того, как я тебя научу, — он щёлкнул пальчиком по носу лунной, затем легонько поцеловал это место. Он заметил, что Валанди куда-то ушла и немного разволновался, но кивок Гинтара, мол, все в порядке, его успокоил. Поэтому вновь обратил всё внимание на Каю. Солнечную немного удивила просьба Гинтара. Как так, он сам просит ее уйти одной? Но до ее золотой головушки быстро дошло, в чем суть. Обрадовавшись, она в припрыжку поскакала искать подходящее место. Да только недолго у нее это выходило, снег мешал. Благо в горах она умела ориентироваться и довольно быстро обнаружила подходящее место, где хотя бы ветер не задувает. Остановившись, она стала ждать, уж в таком снегу она хорошо наследила, что Гинтару не составит труда ее найти. А он не отходил от неё ни на шаг. Шёл позади в четырёх метрах. Когда же красавица остановилась, Гинтар улыбнулся. Да так хищно — теперь-то она отработает свой должок так, как никакими словами не сможет. — Не смей оборачиваться. Господин хочет слышать, как ты его любишь, — властным голосом, перебивая вой метели, от которой благо скрывала та же гора, сказал туманный. Он закружил вокруг Валанди, выпуская струи пламени в землю, растапливая снег и разогревая появившиеся каменные глади. На красавицу не смотрел, делал вид занятого, сосредоточенного господина, чье сердце она должна растопить так же, как туманный сейчас делал это со снегом. — Люблю, — искоса наблюдая за его действиями принялась доказывать свою любовь Валанди. — Безумно, неистово, схожу с ума каждый раз, когда вижу своего господина. Сколько счастья мне доставляет его улыбка, а мимолётные прикосновения будоражат все мое естество. Когда он злится на меня, я хочу иметь силу отматывать время назад, чтобы все исправить. А когда он грустит, я грущу вместе с ним и стараюсь найти способ сделать его жизнь счастливее, усластить взор, снять напряжение. Жаль, что я слишком глупая, чтобы делать все это правильно. — Да, очень-очень глупая, — но конечно всё было сказано не так серьёзно, как это звучало. Гинтар просто отыгрывал роль. Но не так, как Валанди когда-то, он растягивал момент, наслаждался властью, упивался ей, как и должно туманным. Пока она говорила, Гинтар расчистил для них землю и вокруг пары образовалось несильное, но которое не гасло, пламя, согревающее пару, не позволяющее им замёрзнуть. И только после этого Гинтар остановился позади Валанди и медленно снял с себя одежду сам. — Твои слова не тронули мою душу. Быть может, ты согреешь мой взор? — глазами хищника он посмотрел на хорошо скрытые груди солнечной эльфийки. Он не говорил ей, что делать. Пусть догадывается сама. Пусть покажет, как она знает своего господина. — Все что пожелает мой господин, — она состроила из себя скромную служанку и стыдливо опустила глаза, будто стесняется просьбы хозяина. Но она не могла не повиноваться. Он просил согреть его взор, а чем она может это сделать, кроме как своей внешностью? Огонь вокруг не даст ей замёрзнуть, а если у нее все получится, ее согреют горячие прикосновения ее мужчины. Перчатки полетели на землю, за ними теплая шапка, освобождая копну золотых волос. Она взерошила ее, чувствуя наконец свободу. Следом ловкие пальчики расстегнули пуговицы на шубке, и меховая накидка присоединилась к уже сброшенным деталям одежды. Под шубой была вязаная кофта, под кофтой рубашка, но её она уже не торопилась снять. Она игралась с завязками, подогревая интерес туманного, и качала бедрами, изображая подобие танца. Она закружилась, оголяя грудь сантиметр за сантиметром. Стреляла глазами в него, закусывала губу, руками подпирала грудь — соблазняла, как умела, а она умела. Как же она умела, о боги… Гинтар жадно смотрел на её тело, а эта стеснительность, которую она играла — всё, что нужно, чтобы сделать его счастливым, чтобы пробудить внутри себя настоящего, себя туманного… Это разогрело его взгляд? Да в глазах было пламя, да посильнее чем то, что их окружало. Медленно, когда красавица осталась без верха, но продолжала руками прикрываться, раздразнивая «господина», Гинтар подошел к ней и положил ледяные руки на её талию. Она вздрогнула, и туманный представил себе, что Валанди была невинной совсем юной красавицей, которая боялась своего первого раза, стеснялась своего тела. Как же это будоражило. Обжигая холодом губ, он впился в её шею страстным поцелуем и прижался оголённым, но горячим торсом к её животику, прикусывая в наказание за её красоту, зажимая кожу в руках, наказывая её соблазнительность, а губы страстно прошептали: — Ублажи своего господина. — Я готова на все ради Вас, господин Гинтар, — и как же она произнесла его имя, одним своим голосом вызывая приятные мурашки по всему телу. Получив долгожданный приказ, Валанди повела руками вниз, ведя пальцами по коже, обжигая и щекоча. Губами прикоснулась к шее и за руками постепенно перемещалась к животу и ниже. Несмотря на то, что играла она скромницу, к делу подошла со всем своим опытом. Ей же нужно вернуть его расположение! Гинтар понял к чему это вело. И не стал препятствовать. Смотрел на неё, следил за каждым движением, словно она змея, готовая укусить в любой момент. Его руки переместились к её волосам, запутались в них, сжали в кулаках и оттянули голову назад, чтобы одарить лицо таким властным взглядом, посмотреть на неё не как на свою любовницу, а на вещь. Валанди медленно, либо издеваясь, либо продолжая играть скромницу, расправилась с его утеплёнными штанами, и Гинтар тут же толкнулся в неё возбужденным органом. Когда его больше ничто не сдерживало, он почти прижимался к животу, а туманный, взяв руку Валанди, требовательно прижал к нему, намекая на немедленные действия с её стороны. Рука тут же принялась за работу, и пока она двигалась, Валанди с вожделением разглядывала его, после чего подняла глаза на Гинтара, послала совсем нескромный взгляд и высунула язычок, чтобы обвести кончиком головку. Она обхватила губами его и задвигалась, поигрывая языком. Гинтар подавался к ней навстречу или толкал рукой, подсказывая темп. Все быстрее и быстрее, она постепенно вбирала его все глубже, пока не стала проглатывать целиком. Не каждый раз, но она старалась обхватывать большую длину. Руками она помогала себе довести его и не собиралась останавливаться, пока он не кончит, пока она не попробует его семя на вкус. С каким трудом туманный сдерживал свой порыв взять её за волосы и просто начать вбиваться в её глотку. Нет, эта женщина была любимой, а то был бы слишком грубый жест, но так хотелось… Туманный лишь гладил её голову, игрался с локонами и стонал. Стонал не сдерживаясь. Так его не ублажали ещё ни разу. Только Валанди… Только красавица умела так быстро заставить его кончить, изливаясь в её ротик. Не только движением, но и взглядом, с каким она смотрела на него, на его член, на его тело. Пожирала, что не могло не доставить ещё большей радости эльфу. И пока волна блаженства обхватывала его, руки туманного не грубо просили солнечную не останавливаться, продливая момент, продливая каждую судорогу, которая проходила через его тело. Маленькая рабыня заслужила прощение. И когда дыхание туманного немного нормализовалось, он опустился перед красавицей на колени, протер большим пальцем её губы, смотря на них с не меньшей жадностью, с благодарностью за наслаждение, что даровали ему эти красивые, покрасневшие, припухлые и разогретые его кожей губы. Гинтар хотел доставить ей тоже удовольствие, но не мог позволить её лечь на землю. Да, она была разогрета, но она так же быстро и остывала, и даже стоя на коленях через сброшенные шкуры туманный чувствовал холод. Но то было ногам, а всё, что было выше колен — горело. Разгоряченая кровь мчалась по венам, била по ушам и ослепляла взор, заставляя видеть лишь свою невесту. Смотря на неё, Гинтар заскользил рукой по телу, спустился вниз и незамедлительно вошел в Валанди двумя пальцами. Он ненадолго остановился, будто греясь в её горячих соках, но улыбнувшись Валанди и впиваясь в её губы, он задвигал пальцами внутри неё, потирая мышечные стенки, растягивая их и ища точку, где ей бы было особенно хорошо. Попутно терзая её губы, кусая в наказание за молчание, а свободной рукой обхватил талию и прижал к себе, не позволяя двигать телом, не мешая ему исследователь её внутри. Его стоны так ее возбудили, что она готова была его принять в себя, желала этого, но достались только пальцы. Валанди разочарованно промычала ему в губы, однако даже так он делал ей очень приятно. Все движения приносили ей удовольствие, но иногда он задевал особенно чувствительные места, и тогда уже она не могла сдержать стона. И все равно было все не то, не так, как когда он в ней, заполняет ее, достает до таких мест, каких пальцы не смогут прикоснуться. Но Гинтар не давал ей двигаться, она даже не могла достать руками его член, чтобы подразнить и толкнуть на другие действия. Поэтому солнечная вцепилась в серебряные волосы и впилась в его губы, углубляя поцелуй, своей страстью желала вынудить его взять ее. Языком она бегала по каждому уголочку его рта, не давая поймать себя, но пальцы туманного то и дело заставляли ее отрываться, чтобы запрокинуть голову и простонать. Гинтар почувствовал, что ей не нравятся такие ласки, и ему пришлось сдаться. Он сам лег на меха спиной и, не отпуская красавицу, придвинул к себе, а потом и вовсе посадил на себя, помогая члену войти в нетерпеливую эльфийку. Сначала он позволял двигаться ей, как она хочет, как глубоко, награждая тем самым за терпение, но сам Гинтар терпением был ограничен, и довольно-таки быстро стал вбиваться к Валанди сам. Холод от земли снизу и горячее тело сверху так сильно контрастировали, что ему казалось, что она сейчас воспламенится — настолько она была горяча на нём. Гин смотрел на неё снизу вверх и любовался. Его руки медленно блуждали по её телу, изучая заново, будто… это был последний раз. А это и мог быть последний раз. У Гина не было уверенности в завтрашнем дне, как у Валанди. Он не уповал на удачу и свой инстинкт самосохранения, как Кая. Он знал и понимал, куда они идут. И думая об этом, резко сбавил темп, наслаждаясь самим процессом, самой Валанди, её видом и красотой. Если выживут — как обещал, увезёт её в одинокий домик в лесу и будет любить её днями и ночами. Но сейчас это мог быть последний раз, и он отдавал Валанди столько нежности, столько ласки, смотря в её глаза, сколько мог. — Я так люблю тебя, — томно, через стон прошептал он и, приподнявшись, поцеловал Валанди по-новому, будто прощаясь. Не позволял ей говорить. Знал, что она скажет, понимал, что она увидела в нём изменения и захочет успокоить. «Не стоит, красавица. Всё хорошо. Дай насладиться моментом». И она отдала ему всю себя, всю свою любовь и ласку, позволяла ему наслаждаться ей и сама забирала все от него. Она шептала признания в любви, стонала его имя, со всей своей страстью отвечала на его поцелуи и ласки, пытаясь доказать, что это не будет последним разом, что она будет ублажать его так каждый день ещё многие века. Но если все же… это последний, она должна насмотреться на него, насладиться его близостью. Валанди больше не запрокидывала голову от удовольствия, не закрывала глаза, а смотрела только на своего жениха, посылая взглядами любовь, нежность, благодарность. Гинтар видел в её глазах, как ей хорошо с ним, ротик ее приоткрывался, чтобы выпустить новый стон. А когда она облизывали губы, он уже знал, что за этим жестом последует сладкий поцелуй. Увы, как бы Гинтар ни хотел, он не мог долго радоваться близости своей невесты — то, что магия продолжала быть вокруг них в виде огня, дало о себе знать — туманный быстро уставал. Да и его возбуждение было на пике, когда Валанди поняла его действия. Её глаза, её волосы, её стоны — все было шагом к наивысшему удовольствию. Гинтар излился в неё с новой силой, когда Валанди выгнулась в спине и застонала, оповещая всю округу об оргазме. И вместе с его выбросом эмоций огонь вокруг них вырос в метровую стену, играясь отражением на капельках пота. Гинтар обнял её, впился губами одновременно зарываясь носом в волосы и вдыхая их аромат, тяжело дыша. Его маленькая, его красивая… Навсегда его. Прислушиваясь к её дыханию, к стуку ещё живого сердца, он улыбнулся на её коже, запечатлел на шейке ещё один поцелуй и отстранился, рукой убирая с её лица локоны. Продолжал любоваться даже сейчас, выгравировывая в памяти каждую ресничку на этих прекрасных глазах; её забавный носик, который смешно морщился, стоило Валанди разозлиться или возмутиться; уголки губ, которые всегда указывали на её настроение. И сколько же радости Гинтару принесли эти губы. — Ты моя красавица. — Любовь моя, — улыбнулась Валанди ему и приложила ладонь к его щеке. Как бы она ни хотела продлить момент, но знала, что огненная магия истощает туманного быстрее, поэтому, запечатлев лёгкий поцелуй на его губах, солнечная слезла и потянулась за одеждой. — Давай скорее одеваться, чтобы тебе не пришлось больше тратить столько магии. Получилось, что она отползла к нему за спину, подтягивая дальнюю одежду. И хоть Валанди и сказала, что им нужно скорее надеть теплые вещи, ей так не хотелось покидать это место. Она прижалась к Гинтару со спины, обнимая и утыкаясь носом в шею. — Если мы завтра не вернёмся, я хочу, чтобы ты знал: встреча с тобой и все время, что мы провели вместе, — это лучшее, что со мной произошло. Я люблю тебя, — тихо прошептала Валанди, крепче сжимая туманного в своих объятьях. Гинтар улыбнулся блаженной улыбкой. И пусть холодно, и пусть какие-то мелкие снежинки и долетают до него, остужая плоть быстрее, но к спине прижалось нечто горячее, любимое. Туманный взял её руку в свою ладонь, притянул к губами и поцеловал. — И ты, моя милая Валанди, лучшее, что было в моей жизни. Если меня не станет, то знай, что умру я с твоим именем на губах. Что я ни о чем жалеть не буду. Мрачное окончание их любви, но он был с ней честен. И хоть он ещё не был столь взрослым и состоявшимся эльфом, как, например, отец, он всё же считал, что его жизнь удалась. Хотя нет… то, что с братом повздорил и вёл себя с ним как свинья — это омрачало. Знаете, пожалуй, это хорошая цель, чтобы выжить в битве — извиниться перед братом. Дать ему в морду за дерзкие слова, которые Сектар бросил ему, а потом обнять и сказать, что судьба не могла даровать ему лучшего брата. Пожалуй, надо написать ему письмо, но не сейчас, потом, позже, когда все будут спать. А пока он с Валанди, нужно думать только о ней. — А знаешь, я молод, но больше мне в жизни не о чем мечтать. Я поведал мир. У меня есть брат и сестра. У меня есть любимая женщина. Хотя нет… — он ещё раз поцеловал её руку и только после этого повернулся к красавице, — мечтаю ещё увидеть тебя в свадебном платье. — Увидишь, обязательно увидишь и собственноручно снимешь его с меня, не сомневайся в этом, — она одарила его теплой улыбкой. — А сейчас я мечтаю оказаться в теплой шубке, вместо подвенечного платья, — и, смеясь, накинула рубашку Гинтара ему на голову. Пританцовывая из-за мороза, Валанди скоро принялась надевать штаны, рубашку и все остальные слои теплой одежды. Гинтар засмеялся и тоже оделся. — Знаешь, а давай кое-что сделаем? Как только вернём магию, сделаем вид, что у нас всё заново. И не будем трогать друг друга до самой свадьбы, — если честно, начитался человеческих историй, и вот сейчас ему это показалось достаточно интересным экспериментом. — Представляешь, какая у нас брачная ночь будет? — Что? — лицо Валанди удивлённо вытянулось. — Думаешь, мы сможем так долго терпеть? Я так точно нет. Тебе придется меня запереть, потому что я буду при каждом удобном случае соблазнять тебя. К тому же ты забыл, чем мы собирались заняться? В одиноко стоящем домике в самой глуши. И пока она говорила, медленно приближалась, последние слова уже шептала, а пальчиками зарылась в мех его шубы, тем самым давая ему понять, что не даст ему ни шанса устоять перед ней. — Эх, испортила всю романтику, — надул губы Гинтар, обнимая её за плечи о прижимая к себе… К низу своего живота. Где через штаны она могла почувствовать его возбуждение. А что? Попробуй тут устоять, когда тебя пытается соблазнить ни кто-то там, а самая настоящая богиня. — Если ты сейчас не прекратишь, я раздену тебя снова. И к магам пойду счастливым, но бессильным. — Все-все, больше ничего не делаю, — она подняла руки вверх, мол, сдается, но позволила себе подтянуться и чмокнуть его в щечку, прежде чем отойти. — Пойдем, тебе нужно отдохнуть и хорошенько выспаться, чтобы дать отпор магам завтра. — Может, не будем ребят беспокоить? — мгновенно ответил он. — Если бы не магия, я бы был с тобой больше, чем получилось. Заку не нужно тратить силы на магию, наверняка они ещё не закончили. Хотя, сели честно, он просто хотел побыть с Валанди наедине. И в доказательства своим словам, сузил круг огня, чтобы стена была только в метре от них, взял красавицу за руку и опустился с ней на землю, довольствуясь жаром от пламени. Но силы он берег — стена не была большой, она была чуть ниже колен, но и не гасла под ветреными шквалами. — Лучше расскажи мне, чем мы будем заниматься дальше? — спросил Гинтар. — Домик, свадьба — это всё замечательно. Но не хотела бы ты со мной поведать мир? Мы с Каей не все объездили. По-правде сказать, если бы не моё желание показать её родителям, мы бы в тот день не остановились в Ниварне. — Ну, я получила уже, что хотела — нашла все кинжалы, — рассуждала солнечная. — Я стала искательницей только из-за них, но мне так понравилось это занятие. Так что я не откажусь от путешествий по миру с тобой. И я бы хотела посетить развалины старого эльфийского города из пророчества. Помнишь? Не могли же эльфы его полностью развалить, наверняка там можно найти кучу интересных древностей. А вообще, я ещё не была за морем, только на ближайших островах. А ты куда хочешь? — Я не против и старые места посетить. Вот, кстати, все те истории про гномов. Я бы свозил тебя в тот город и со старыми друзьями познакомил. Они отличаются от здешних — более дружелюбные. Хотя, может, здесь их просто люди да эльфы достали, — на этих словах Гинтар засмеялся, повернул Валанди к себе спиной и заставил облокотиться. — А Зака с Каей возьмем с собой? Кстати, что бы ты там ни говорила, но Закнеыл на нашей свадьбе будет присутствовать обязательно. Хотя бы как гость с моей стороны! — и чтобы она не приняла его настрой за какую-то злость, наугад щелкнул по лицу. Хотел по носу, но попал по губам. — А я ничего против и не имею, — она укусила его за палец легонько, но тут же отпустила. — И пусть они с Каей с нами отправляются, но только после нашего свадебного путешествия. А кого ещё позовём на свадьбу? Я бы хотела видеть Фрида и Трена, и Брайана, но он вряд ли оставит свою лавку в Тиросе. Да и стар уже, помню его ещё молодым парнем, который только открывал эту лавку и налаживал связи с искателями. Он-то меня в эту профессию и втянул. Ну, а больше мне по сути звать и некого. — А та женщина, которая с тобой поздоровалась в Сильверсане? И тот стражник, с которым у тебя была тренировка? Хотя по этому поводу будет гулять весь Сильверсан, — пока Гин говорил, он проводил пальцем по губам Валанди, и когда та пыталась его поймать губами, сразу его убирал. — Я брата точно приглашу. Родители от меня, наверное, совсем откажутся. Но друзей я собрал много по миру, так что… пригласить будет кого. — Сильверсан я в расчет не беру, — отмахнулась Валанди и клацнула зубами, вновь промахнувшись мимо пальцев. — Я о тех, что вне города. Получается, за пятьдесят лет я смогла завести только трёх друзей. Что это говорит о моих способностях ладить с людьми? — невесело улыбнувшись, она повернула голову к Гину. Про брата она тоже услышала, но что сказать по этому поводу, не знала. Запретить она не может, он же его брат, но с Сектаром она предпочла бы больше никогда не встречаться. — Надо будет научиться противостоять Сектару к тому моменту. Хотя, в Сильверсане запрещена почти вся магия, может, и обойдется, — лепетала она себе под нос, хмуря брови, но вдруг улыбнулась. — Я буду такой красоткой, что даже твои родители должны оценить это. — А кто будет видеть, что брат колдует? — усмехнулся туманный, поймав её носик при повороте губами. — Если только сама Силейз как-то заблокирует его на время пребывания в городе. А в твоём наряде я уверен на все сто процентов. Ощутив ногами, как камень под ними дейтсивтельно нагрелся, эльф позволил себе лечь на землю, утягивая Валанди за собой. Когда она перевернулась и легла на животик, Гинтар тут же схватил её личико ладонями и заставил смотреть на себя, влюбленно улыбаясь. — А что касается знакомства, то это уже виноваты два варианта: у тебя, как у искательницы, большая конкуренция. Там не до дружбы. Или я не прав? А вторая, — Гинтар вновь притянул её к себе, но не за поцелуем, а за новым укусом. Посмеявшись над своим ребячеством, продолжил, — ты вспомни, как ты встретила Закнеыла. Да и к Кае любви не питала. То ли просто не доверяешь всем, то ли встречаешь всех по одёжке. А я иду на контакт с каждым, будь то нищий или богач. Оттого и столь разное у нас количество знакомых. Или я опять не прав? — Как всегда прав, — хихикнула она. — На самом деле оно и хорошо, а то в моих друзьях тогда оказались бы крайне сомнительные типы: хмурые искатели, бандиты да жулики. Я же с нормальными людьми почти не общалась и подолгу нигде не задерживалась, иначе не выжила бы. А насчёт Зака скажу так: тогда я бы убила любого звёздного, которого встретила. А Кая сама виновата. Вспомни, что она натворила в моем доме. Я пыталась с ней подружиться, но она такая колючка, что я не могу найти к ней подход, только если о сексе говорить. Эта тема ей нравится. Не удивительно, что на эти слова Гинтар поморщился. С Каей можно говорить обо всём на свете, а если учесть, что Валанди тоже много путешествовала, и ей тоже есть, что рассказать, то довольно странно, что они так и не нашли общий язык, а Кая хочет говорить только… о сексе. Да, она не любит чужаков, но они с Валанди уже столько времени… Что-то тут не так. Гинтар не видел подругу с этой стороны, и первое, что пришло ему в голову — плохое влияние звёздного. — Знаешь, я тут подумал… — как бы издалека начал Гин. — А ведь на ребят могут напасть какие-то твари. Может, вернёмся? — и говорил так серьёзно, словно действительно слова солнечной нисколько его не тронули. — Ну уж нет, я так удобно лежу! Тебе не холодно, кстати? — она обеспокоенно взглянула на него, но тут же повеселела опять и так легкомысленно бросила: — Закнеыл справится с любой тварью, если уж смог приручить оборотня. А вообще, знаешь, что? Это ты виноват, что мы не можем подружиться. Ты ей всегда нравился и не только как друг, она ревнует тебя ко мне. Первый наш нормальный разговор был на тему: как у меня вышло завлечь тебя в такие короткие сроки, тогда как на неё ты не взглянул за все время вашего знакомства. И я ещё помню, как она обмолвилась о поцелуе. Валанди строго взглянула на туманного и собственнически поцеловала его. — Твои губы принадлежат только мне, пусть только попробует кто притронуться к ним. — Как и твои — мне, — засмеялся Гинтар, хотя всё равно попытался принять сидячее положение, намереваясь таки пойти и разрушить идиллию пары. А то уж больно много Зак с ней этим занимется. А может… он вообще с Каей только из-за этого? Хотел было бросить свои предположения Валанди, но вспомнив её первые слова, засмеялся. — О боги, и ты поверила о её влюбленности? Нет, в смысле, она сначала действительно стала ко мне чувствовать, и когда осмелилась рассказать, я разложил ей её недопонимание по полочкам. Видишь ли, я мало того, что единственный, кто к ней отнесся хорошо, так ещё и мужчина. Естественно она подумала, что её чувства ко мне — не как чувства благодарности или симпатии к эльфу, который отнесся к ней как к равной, а именно влюбленности. Мы тогда всю ночь проговорили, и Кая согласилась, что это не любовь. И поцелуй тот был именно до этого разговора. Нет у неё ко мне никаких чувств. Недопонимание — да, но не чувства, — от тех воспоминаний стало ещё смешнее и забавнее. И как-то… грустно. Какие же спокойные и беззаботные были времена, когда главной проблемой являлось отсутствие денег. — Вот, значит, как всё было? — Валанди задумалась, припоминая воспоминания в голове Каи, которые мельком увидела, и те чувства ей показались глубже. Но она в своей-то голове не могла разобраться иной раз, а тут попробуй в чужой. Откинув эти мысли, она снова посмотрела на Гина. — Ладно, если хочешь вернуться, пошли, но если мы застукаем их за этим делом, я ослепну. — Не ослепнешь, не такая уж Кая и страшная без одежды, — и прежде, чем Валанди успела и слово сказать, Гинтар засмеялся и чмокнул её в носик, — я пошутил.***
Лунная проводила пару взглядом, не понимая, как можно на таком морозе ещё и чего-то хотеть, после чего повернулась к Закнеылу и опять уткнулась в его шею, согревая лицо. — Интересно, — пробубнила она, отвечая на его комментарий, — и чем же ты, весь такой идеальный, можешь научить плохому дикаря? — вообще, не любила, когда к ней так обращаются, но отчего-то рядом с ним, и когда говорила так сама, это слово приобретало какой-то новый оттенок, не такой обидный. Своим мыслям она улыбнулась в его шейку и слегка укусила кожу клыками. — Мне кажется, я уже многому тебя научил, — чтобы она поняла, о чем он говорил, Зак повернул Каю и усадил верхом на себя. — Хочешь, повторим урок? — он сжал ее ягодицы и укусил в ответ ее шейку. — Ты смеешься? В такой холод? — хотя, надо признать, от его действий по телу пробежала такая тёплая волна, которая перебила всю минусовую температуру в горах. Кая хихикнула от щекотки и положила руки на его грудь, как бы отстраняя. — Разве это уроки чего-то плохого? — Помнится, кто-то думал, что так согреваются, — усмехнулся Зак. — А ведь это правда, кожа к коже лучше передает тепло, чем через одежду. Ну, а то, что мы с тобой так часто делаем, считается плохим и неправильным… до свадьбы. Последнее слово вновь включило в Кае такое чувство, как ревность и зависть к Валанди. Чисто по-женски хотелось бы так же, но лунная хорошо помнила лекцию Сектара, оттого и не заострила внимание на этом слове. — Мне в одежде-то холодно, а чтобы «кожа к коже» — это же до гола надо раздеться! — но от его слов вновь прошлась эта волна, на секунду согревающая Каю. А может, правда?.. Она пододвинулась к нему ближе, не понимая, что тем самым больше распаляет его, обняла за шею и поцеловала, коротко, но чувственно. После чего улыбнулась и прошептала: — Тогда, раз это так плохо, а ты весь такой правильный, может… прекратим это делать? — Не ты ли минуту назад хотела меня испортить? — шепнул Зак, касаясь уха губами. Сейчас он очень жалел, что не может разжечь огонь сильнее, а то бы уже давно лишил лунную одежды. А так и не знал, стоит ли продолжать, ведь правда отморозят себе задницы. — Хотела, но… — лунная замолчала, прочувствовав третью волну, и решилась. Она повернула своё лицо к нему, поцеловала в щечку и провела извилистую дорожку из поцелуев к его губам, на которых сомкнула свои осторожно, нежно, но чуть улыбаясь: — Ты меня уже испортил. С тобой в такие моменты чувствую себя какой-то шлюхой, — особенно чувствовала это, когда извинялась, скача на звёздном, не тогда, а вот сейчас, вспоминая и стыдясь этой пошлости. — От чего такие мысли? — нахмурился Закнеыл, отстраняясь. — Ты же сама упрекала меня, что я не хочу тебя, что мало уделяю тебе внимания в этом плане. Его на самом деле возмутили ее слова. Сначала просит, а теперь опять что-то не так. Какая же она нелогичная. Полнолуние все ещё действует? — О нет-нет, что ты, я не в этом смысле! Мне нравится, мне всё нравится, правда, — её даже позабавило это недопонимание. Кая взяла его за пряди и подтянула лицо к себе, утыкаясь лбом в его лоб. — Я не про это. А про то, что я всегда хочу тебя. Ну… сейчас не считается — холодно! Меня это даже пугает. А ещё все эти новые позы… И вот то, что Сектар меня надоумил… — при таком близком расстоянии Закнеыл заметил, как быстро краснели её щёки, и никак не от мороза. Она отводила взгляд, долго подбирала слова и никак не могла выразить своим мысли. — С этим делом я стала сталкиваться, когда из стаи ушла. Сидя в таверне и слушая стоны проституток и пьяные хохоты мужиков, я всегда думала, что это отвратительно. А потом встретила тебя… И каждый шаг к чему-то новому в сексе заставляет меня почему-то думать о тех моментах, когда я и Гинтар слушали всё, что творилось в соседних комнатах таверны. — А в стае у вас секса не было? Как тогда получались маленькие оборотни? — усмехнулся звёздный, но немного расслабился. — Это нормально. Главное, что ты хочешь только меня, а то, что всегда и везде, — у меня так же к тебе, — он поцеловал ее и крепко прижал к себе. — Выкинь эти глупые мысли из своей милой головки. — В стае старались уходить как можно дальше от любопытных ушей, — Кая кое-как смогла в таком положении забраться под его одежду и с каким-то благоговеньем коснулась пальчиками его живота. — Но знаешь… несмотря на мои мысли, мне нравится учиться плохому, — эти слова она уже прошептала тише, и не давая себя больше обнимать, отодвинулась от него и с хитринкой сказала: — Расскажи мне новенькое о ещё чем-нибудь плохом. — Рассказывать неинтересно, лучше показать на практике, но… Может, пока с тебя хватит? Я и так много показал уже, могу предложить сейчас просто удобную позу, чтобы не сильно раздеваться и не мёрзнуть. Я показал тебе основы, дальше ты сама должна понять, как тебе больше нравится, и уже после этого начинать экспериментировать. Закнеыл не предпринимал никаких действий, давая возможность Кае решить, чего она хочет сейчас. Он выполнит любую ее прихоть. Захочет нового — покажет. — В смысле «хватит»? — возмутилась лунная, убирая от него руки и скрещивая их на груди. — Все эти разговоры не остались неуслышанными. Да, мне холодно, но теперь и хочется… Я… я… — хотела предложить что-то, попросить что-то, но… сама не знала, что именно. А что может попросить и предложить тот, кто ничего не знает? — Ну, мне понравилась такая резкая смена поз… Вот как вчера. И… что и как ещё бывает… Или хочу, ну не знаю… Ой, да ну тебя, ладно! А Закнеыл будто издевался, заставляя её просить, что-то решать. Кончено у новичка даже язык не поворачивается о чем-то попросить и предложить. Кая последний раз посмотрела на его довольную моську, действительно будто насмехался, и слезла, недовольно морща носик. — Расскажи мне тогда какую-нибудь историю, — буркнула она. — Хватит разговоров, — он схватил ее и вернул на место, на этот раз разворачивая ее к себе спиной. — Ладно, уговорила. Это может быть наша последняя ночь на земле, не будем тратить время на пустые разговоры. Закнеыл рукой убрал ее волосы, чтобы они не мешались ему добраться губами до уха и шеи лунной. Придерживая ее одной рукой, свободной он пробирался сквозь все слои одежды. — Может, ты быстренько обернешься в пантеру, а затем обратно, чтобы избавиться от одежды? — пошутил он, обжигая покрасневшее ушко дыханием. С усмешкой на губах, он продолжил свои поиски пути сквозь ткань, и наконец они увенчались успехом — рука скользнула в трусики, и пальцы нащупали сокровенную плоть. — Скажи, тебе нравится, когда я делаю так, или когда ты сама это делаешь? — звёздный специально дразнил ее, вгоняя в краску. Он хотел избавить ее от этой стеснительности. Она должна научиться ему доверять свои мысли по этому поводу, должна уметь рассказать, что ей нравится, чтобы они оба могли получать максимум удовольствия. У него нет силы читать мысли, если она не расскажет, он не узнает. — Ты же сказал, что не будет никаких разговоров! — ей не хотелось отвечать на такие вопросы, она и не знала, как на них ответить. Конечно, самой было… хорошо, но когда это делали чужие руки, тело отвечало иначе. Это был слабый неуверенный лепет, но как можно думать о чем-то, о каких-то вопросах и ответах, когда его дыхание так обжигало, а рука была внизу. Лунная не могла ни о чем думать, кроме как предвкушать момент, когда Закнеыл начнет двигать пальцами. И как-то… действительно стало жарко. Она была близка к тому, чтобы обратиться, разорвав одежду, но запасной не было, приходилось как-то через его держания умудриться стянуть только лишь с плеч верхний и самый тяжелый слой одежды, томя Зака молчанием. То было даже не ответом, а тихим смущенным бормотанием: — И так, и так. Но с тобой… лучше. — Да, я уже чувствую, какая ты мокрая внизу, — Зак продолжал томно шептать ей пошлости на ухо, заставляя ее краснеть все сильнее. Недолго он ее дразнил, пальчики проникли внутрь и неспешно задвигались, просто чтобы усилить желание. Он облокотил лунную на себя, чтобы освободить вторую руку, которая сразу же метнулась к груди Каи, оттягивая воротник, не грубо, но довольно сильно мял их по очереди. А внизу Кая уже чувствовала, как ей что-то упирается в ягодицы. И слова действительно вгоняли в краску, становилось как-то некомфортно, но… чувство, насколько он выше её (во всех смыслах), насколько опытнее, насколько сильнее — всё это дико возбуждало. Она невольно сжала его кисть одной рукой, а вторую приложила к губам, чуть прикусывая фалангу указательного пальца. Ох уж эти руки, лучше бы их вообще не было. Эльфийка просто не знала, куда их девать. Хотелось Зака потрогать — неудобно; хотелось попробовать принять в этом участие — одну положить на второю грудь, а второй метнуться под ласкающую ладонь звёздного — как-то, опять же это ненавистное слово, постеснялась. Но и его рук было достаточно. Очень скоро Кая томно задышала в свой пальчик, стискивая зубы на нём всё сильнее и пытаясь сдерживать накатившие стоны — а вдруг рядом опасность, а она тут «поёт» о том, как ей хорошо. Хотелось ему как-то отомстить. Вопросы ведь были не с проста, это точно, но чего он ими хотел добиться — Кая не поняла. Она нарочно заёрзала на его штанах не только мешая ему удовлетворять свою любовницу, но и дразня его, наказывая за излишнюю болтливость. Но, кажется, больше не собирался задавать глупых вопросов. — Ох, Кая, ты сводишь меня с ума. Я так хочу тебя, — он оторвал руку от груди и повернул голову лунной к себе, чтобы впиться в её губы, а пальчики, что она кусала, сжал в своей ладони и приложил к поясу. — Развязывай, выпусти его на свободу. Он заставит ее перестать быть скромницей и смущаться. Хочет что-то получить, пусть приложит к этому руку. Ему ведь тоже хочется ее ласк. И пока её руки замерли в нерешительности, он уже распустил завязки на ее штанах и был готов стянуть их в любой момент, но всё ещё продолжал двигать пальцами в ней. В нерешительности она провела ещё долго, но пальцы раскаляли её всё сильнее, и если нужно делать, чтобы слиться с Заком, что ж, сделает, уже делает. Она его трогает. Впервые, наверное… Вот так, без преграды в виде штанов. Кая не торопилась, она изучала тот предмет, что доставляет ей такое удовольствие. Он был большим, странным, в конце гладким и таким твёрдым. Она сама того не понимала, что, трогая его и водя пальчиками по стволу, делала с Заком то, что делала с собой. Хотелось на него посмотреть, но в таком положении скорее голову себе свернет. Ничего, ещё будет время. Уже стала помогать звёздному стягивать с себя штаны, продолжая гладить плоть, но тут-то она и заметила, как сбилось дыхание Закнеыла. Значит, ему это даже рукой настолько приятно? Лунная повернула к нему голову, требуя поцелуя, и когда получила его, хитро улыбнулась в губы, явно на что-то намекая. Желание впустить его в себя если не отпало, то ослабло. Пусть чувствует ту же муку от ласк, что и она сейчас — рука на члене сжалась сильнее, и Кая задвигала ладонью, постоянно меняя темп, порой даже останавливалась, чтобы поводить подушечками пальцев по головке — уж нравилось, насколько она гладкая. Закнеыл никак не ожидал, что она примется ублажать его руками, подумал, что опять постесняется, как только штаны развяжет. Но как же было приятно ощущать эти движения, немного неумелые, но такие желанные. А что будет, если она коснется его своим ротиком? В тайне он пообещал себе в следующий раз посвятить Каю в прелести орального секса. Да, в следующий раз, сейчас он больше не мог терпеть. Останавливая все свои действия и пресекая ее, он приподнял лунную и опустил на себя, помогая войти в неё. Как горячо, как приятно! Он так страстно желал этого, что не стал, как обычно, дразнить ее, а сразу задал быстрый темп. Быстро двигался, то ускоряясь, то немного сбавляя обороты, когда дыхание сбивалось. Холодный воздух обжигал лёгкие, но о морозе он и думать забыл — ему стало жарко, он чувствовал горячие мышцы, обхватывающие его. И казалось, что огонь в костре разгорался все ярче, согревая полураздетых эльфов в этой холодной ночи. Так странно, ощущение его члена в руке до сих пор оставалось. И вновь прикусив пальчик, Кая прикрыла глаза мысленно представляя, как Закнеыл входит в неё, как рядом стоит его копия, и она продолжает ласкать его плоть. Грязные, отвратительные мысли, но ничего не могла с собой поделать — ей понравилось это ощущение податливости, но в тоже время твердости в руке. Для второй руки не нашлось более нужного места, как на груди, которую та несознательно стала мять. Да, совсем другие ощущения — пусть её тело будет принадлежать только Закнеылу. И даже не ей самой! Облокотившись о его плечо, специально ли или так получилось, она застонала в свой пальчик и в его ухо. Хотелось не шуметь, но это было выше сил — Закнеыл просто выбивал её стоны. И каким же он казался большим после пальцев, каким быстрым. Да, это именно то, что должно быть, как должно быть… Ещё от его руки она была на грани, а член лишь подогнал к оргазму, от которого лунная вжалась в его плечо затылком и до боли прикусила палец, но того не чувствовала. Лишь горячую волну, которая обжигала всё её естество сильнее, чем этот костер. Закнеыл задвигался ещё быстрее, когда ощутил, как её мышцы сократились и начали перекатываться по его члену. Он вбивался в нее с каким-то остервенением, выталкивая наверх, не хотел, чтобы это чувство прекратилось, но оргазм быстро настиг и его. Он замер, войдя глубоко, и выпустил семя, продолжая ощущать движение ее мышц, которые усиливали его и без того крышесносный момент наслаждения. Покинув ее теплое и влажное нутро, он сразу почувствовал холод и захотел вернуться, но на удивление, он потратил кучу сил на этот не очень продолжительный акт. Странно, что он почувствовал усталость уже после первого раза, но тут он заметил, в чем проблема — огонь в костре действительно пылал со страшной силой. Это была не иллюзия на разгоряченных телах, а, кажется, он усилил его взаправду. — Это я сделал? — с округленными глазами он уставился на костер, все ещё продолжая прижимать Каю к себе. Но Кая, вместо того, чтобы поверить Заку, стала озираться по сторонам, нет ли поблизости Гинтара, но местность была пуста, звериные глаза ничего не уловили во тьме, а взгляд перевёлся на огонь вновь. Да, она была очень удивлена, хоть по ней и не скажешь — Закнеыл выбивал из неё всё, что только можно — полнолуние, девичью дурь, стоны… К концу акта лунная была обессилена, но глазки хлопали с непониманием. С чего вдруг? Ах да, Гинтар же не забрал кулон, а Закнеыл вернул его на шею, но… Неужели смогло поучиться? В это даже не верилось, хотя Кая была искренне рада за него, но не могла не отметить глупость, при которой магия решила подчиниться ему: — Замечательно. Теперь, прежде, чем нанести магам удар, мы попросим их подождать, займёмся этим у них на глазах. А они будут ждать, как миленькие, — но всё же она устало хохотнула от своих слов. И всё же… А если не торопиться? Если потратить день на то, чтобы Закнеыл овладел силой кулона? Может быть тогда… у них будет больше шансов. Два мага! Кая хотела было что-то сказать, но слов просто не находила. Так и застыла с его именем на устах: — Закнаел… — А что, хорошая идея, — рассмеялся Зак на ее предложение. — Они решат, что мы полные психи, и связываться с нами — себе дороже, после чего отдадут нам все, что мы потребуем. Он устало прилёг на землю, укладывая лунную на себя. Задумчиво смотря в огонь, он гладил ее по голове, вдыхал аромат волос. — Я люблю тебя, Кая, — с чего-то произнес он серьезным тоном. Может, думал о том, что завтра они все умрут, и хотел, чтобы она знала, чтобы помнила именно эти слова, а не все те глупые ссоры или ненужные пошлости. Лунная до этого вопроса тоже смотрела на огонь, и услышать это от него было так неожиданно. Ну, в смысле, было уже одно признание, в котором она была инициатором, да и выглядело это как-то… фальшиво, но сейчас… Кая будто поняла, с чего он это сказал, и положив голову на его грудь, посмотрела в глаза и очень серьёзно спросила: — Хочешь услышать те же слова? — Я признался не для того, чтобы получить те же слова в ответ, а просто захотел тебе рассказать о своих чувствах. Отвечать мне или нет, решай сама, — он ей улыбнулся. — Просто будь честна со мной. — А я спросила тебя не для того, чтобы ты оправдывался, — в ответ улыбнулась Кая и подтянулась к его лицу, чтобы поцеловать. — Если хочешь их услышать, я их обязательно скажу. Но потом. После магов. Это будет стимулом тебе выжить. Её голос дрогнул на последнем слове, да и сами слова звучали с нотками страха в голосе. Потерять его — для Каи не было высшего страха и горя. Он — всё. Он стал всем. Пусть лучше умрёт… она. Да, мысленно Кая отметила, что только за Закнеыла она будет готова встретить смерть, будет готова умереть, не побоится этого. Но лишь бы он жил. — Да, нам явно не хватает оптимизма Валанди, — невесело усмехнулся Зак и приобнял лунную. — Хорошо, давай выживем, чтобы сказать это друг другу снова. Звездный опять перевёл глаза на огонь, но на этот раз размышлял о магии, о том, как же ему научиться использовать ее. Сейчас он даже не понял, как и почему вышло разжечь столь сильное пламя. Постепенно костер вернулся к прежним размерам, и Закнеыл почувствовал, что начал замерзать. — Тебе холодно? Нужно одеться обратно, — обратился он к Кае. — Так сказал, будто одолжение сделал, — буркнула лунная, но молча вместе с ним посмотрела на огонь, а спустя какое-то время после его слов стала одеваться. Хотя, с этим-то дела обстояли не так плохо, как у второй пары. Кстати, о них… Как только были завязаны последние тесёмочки, острые глаза эльфов заметили и вторую пару, идущую к ним. Надо же, даже быстрее, чем думала лунная. Наверное хорошо, что Зак так быстро устал. Гинтар и Кая как-то странно переглянулись, и вторая поняла, что первый чем-то недоволен. Поссорился с солнечной? Да нет, та, кажется, весела. Эльфы больше особо не разговаривали. Все устали и почти сразу легли спать. Валанди убедила всех, чтобы она осталась на карауле, особенно долго пришлось уговаривать Гинтара, который не желал оставлять солнечную одну, но ей удалось убедить его, что им всем нужно восстановить силы, а от нее все равно много толку не будет, стрелять она и уставшей сможет. Так и уснули: Зак в обнимку с Каей, а Гинтар положил голову на колени Валанди, и всё-таки усталость взяла свое, погружая его в сон.