Король фансервиса

Знаете, каково это - плавиться в любимых руках, осознавать свою важность и необходимость и иметь обратную зависимость? Это на столько прекрасно, что вряд ли найдутся афоризмы, хоть на миллионную долю описывающие это чувство таким, какое оно великолепное на самом деле. Я сминал чужие губы своими, целовал как в последний раз и просто знал, что чувства, взрывающиеся у меня внутри с огромной силой, с не меньшей взрываются в груди, по которой я осторожно пробегаю кончиками пальцев. Словно разряды проходятся по нервным окончаниям и становится еще хуже. Дыхание срывается, грудную клетку жжёт. Господи, как же хорошо. - Ты решил трахнуть меня у проходной лестницы? - шептал я, посмеиваясь, на большее мой голос уж точно не был способен. - С каких пор мы говорим о приличиях? - выдохнул мне на ухо Джексон и в голове стало пусто от слова совсем. - Не знаю... - мой хрип, перешедший в стон, заводит даже меня самого... - Хотя, ты прав. - ядовитый смешок снял часть пелены, накрывшей мое сознание, а потом Ван оттолкнулся от стены и отошел совсем. - Если ты не вернешься, я тебя сам нагну. - как же я зол. - Ооо, уже интереснее. Но моя задница решительно против. - Ублюдок. - Я тоже тебя люблю. - ненавижу. Вот издевается же, а я дышать нормально не могу. Хочу его до звездочек из глаз... - В зад иди. - Ммм, а, может, не сегодня? - ленивый шаг навстречу, и я понял, что наши желания абсолютно одинаковые. Он не сможет уйти, даже если захочет, но он и не захочет. - А, может, и не сегодня. - я поднял голову и с вызовом посмотрел в его мутные глаза, новое чувство поглотило меня, я тону и вряд ли выплыву. - Так сегодня или не сегодня? - он схватил мои волосы и заставил открыть шею, потянув голову назад, заглядывал в глаза и пытался показать, что он тут главный, но от этого я только сильнее чувствовал свое превосходство, потому что просто словами ситуацию он контролировать уже не мог. - Пожалуй, все таки не сегодня. - теперь моя очередь гаденько улыбаться. - Интересно, кто тебе сказал, что решаешь ты. - ответить мне не дали. Сложно, вообще-то, говорить, когда у тебя во рту два языка. Воздух кончился слишком быстро, а поцелуй был слишком коротким, хоть он и длился, на самом-то деле, довольно долго. Никогда не мог насытиться этим. Дьявол с шикарной улыбкой. Ненавижу и до боли люблю. Кстати, сейчас боль именно физическая, внизу тянет и желудок скручивает. Вообще, чего я ожидал, если второй половинкой моего члена уже давно является рука. Все это смутно напоминало откровенный бред, но эйфория от происходящего и контраст боли с невероятной любовью выбивали все мысли из головы, почти напрочь лишая стыда и совести. Почти: -Подожди - это мне стоило огромных усилий, потому что губы, ох..., чертовы губы Джексона, я бы душу продал за их поцелуй.- не здесь, ну в самом-то деле. -До квартиры довольно долго пилить, учитывая, эм, нашу ситуацию. -Вообще не смешно. Есть же... Комната? Душ? - мозг учтиво начал подбрасывать мне картинки, напряжение поднялось, но я держался. Невероятным чудом, но держался. - Как на счет кухни? Все ведь началось там, в тот вечер, помнишь? - Я ненавижу свитеры. И тебя. - Тогда чего стонешь? - он опустил руку на ширинку и я готов был просто выть. - Тебя касается ненавистный тебе человек, а ты ловишь от этого кайф. Интересная логика, Марки Пу. Да ты мазохист. - вот правда, совсем не смешно. Рука Джексона давила все сильнее, а мое сознание активнее махало мне ручкой на прощание. -Прекрати издеваться - это должно было звучать как угроза, но вышла мольба... - Ммм, не убедительно. - ширинка расстегнулась, а предел подходил все ближе. Губы влажно прошлись по шее, а я пропускал действительно блядские стоны, за что себя ненавидел. Где-то на просторах сети встречал пост: тело, прижатое к стене, не сопротивляется. Господи, на сколько же это правда. Что бы не делал со мной Ван, только бы не останавливался... -Джексон, пожалуйста... - Щщщ - палец, приставленный к моим губам, заставил меня почти рефлекторно замолчать, а потом этот самый палец развел мои губы и теперь исследовал мой рот. Не ответить-было выше моих сил. Характерные пошлые звуки заполняли общежитие, я правда старался быть как можно тише, но, видимо, в голове Вана засела идея заставить все общежитие знать, что кое-кого сегодня трахнут и этот кто-то вообще никак не против, а даже решительно за. Моей опорой была стена и плечи Вана. Уже несколько пальцев бесстыдно пробегали по небу, зажимали язык и вообще творили все , что хотели. Вторая рука Джексона издевалась над моим стояком, который был на столько сильным, что больно было до капелек слез в уголках глаз. Но, тем не менее, всего этого было не достаточно. -Марки Пу, ну же, я знаю, чего ты хочешь, просто попроси. - он сжал мой член в своих руках и меня прошибло. Видимо, я и правда чертов мазохист. -Я... я не понимаю... О.. О-о чем ты... - стоны вперемешку со сбитым дыханием были меньшей моей проблемой. -Скажи мне, что хочешь быть оттраханым во все щели с особой жестокостью. - не знаю, как, но мои и без того красные щеки начали пылать адским огнем. Дело даже не в смущающе хриплом и пошлом голосе над моим ухом, а в том, что я и правда этого хотел. - Ударь меня. - нет, я не смогу это объяснить, даже задумываться не стану. - Ооо, даже так. Что ж, для начала сойдет. Но разве хорошие мальчики просят о таком? Ай-ай-ай, мамочка Джинен будет очень не доволен. Как он мог вырастить такого сына? - столько сарказма я в жизни не слышал, так унизительно и так заводит... Мою просьбу проигнорировали, в общем-то, но я получил кое-что другое: ощутимый укус на соединении плеча и шеи. Чертовски больно. Глаза зажмурились сами собой. Это все уже слишком... Предательский вздох сорвался с моих губ раньше, чем я смог что-либо сделать, в ответ я получил ухмылку и закушенную нижнюю губу. Да он сам от всего этого заводится! Господи, прости... - Продолжай, я слушаю - все та же хрипотца возбуждения ласкала мне слух и я не удержался... - Сделай уже что-нибудь. - прохрипел уже я, но продолжил шепотом над самым ухом Джексона - Я хочу тебя, щеночек Ван, давай, хочу с болью и стонами, на столько, что готов кончить прямо сейчас, сделай уже что-нибудь. - нет, полностью принять роль безропотной нижней позиции я никак не мог, хотя знал, что он ни за что меня не унизит и не сделает больно, если я сам не попрошу. Но все же, трепать чужие нервы - это прекрасно. Мой вызывающий взгляд был направлен прямо в глаза Джексону, язык чуть выглядывал из уголка приоткрытых губ, а я уже сам бесстыдно толкался в руку своего личного дьявола. Неожиданно все закончилось. Он переместил обе руки мне на плечи и поцеловал, прижался близко и прошелся своим стояком об меня, задевая и мой тоже. Стон, перешедший позже в скулеж, поглотил поцелуй, а мои глаза буквально закатывались. В жизни не хотелось так кончить. Тело ослабело, было сложно держаться на ногах, но, кажется, Джексон это заметил, приподнял меня и просто протащил в комнату. Для меня это было самое длинное передвижение за всю мою жизни. Матрас промялся подо мной, а я уже был согласен абсолютно на все. Джексон издевательски сел на мои бедра и прошелся задницей по всей длине моего возбуждения. Позже он нарочито медленно расстегнул ремень на своих джинсах и вытянул его, положив не далеко от себя на кровати. Оставшись лишь в боксерах, он помог раздеться мне, я пытался это сделать сам, но руки тряслись, да и шевелиться было очень больно. - Помнится, ты просил ударить тебя. - проговорил Джексон неожиданно низким тоном и потянулся за ремнем, потом вместе с ним в руках отодвинулся, подхватил меня под колени и заставил развести их в согнутом положении. Мои джинсы давно обрели временный "дом" на полу вместе с нижним бельем, так что мурашки на коже были заметны абсолютно точно. Кожаный ремень прошелся по мои бедрам, поднялся к шее и чуть приподнял мою голову. Головокружительный и сладкий поцелуй получили мои губы. Такой тягучий, что я почти забылся. Как только губы Вана отстранились, тонкую и чувствительную кожу бедра обожгло на сколько, что я не смог даже закричать. Немой крик застыл у меня на лице, а на глазах в миг выступили слезы. Следующий удар не заставил себя ждать и пришелся чуть выше предыдущего. В довершении всего мне это чертовски нравилось, просто до дрожи в коленях, до белых пятен в глазах. Уже не крики и не стоны, а полу плач, полу рык срывались с моих губ. Красные полосы были хорошо видны в лунном свете, проходящем через окно, а я все смотрел на Джексона и понимал - он делает то, в чем я нуждался. Ноги горят страшно, мои ладони собрали все простыни, что могли и костяшки побелели от того, как сильно я сжимал пальцы. Ноги разъезжались сами собой, а ухмылка Вана росла. Он отбросил в сторону ремень и опустился губами к головке. Легкий поток воздуха прошелся по ней, исходящих из похабно растянутых в улыбке губ. Смазка сделала его ледяным и этот контраст меня буквально выворачивал. Поясница чуть ли не до хруста прогнулась, а протяжный стон заполнил комнату. Горячий рот опустился на мой член и я откинул голову до предела. Меня ломало и бросало по постели, так хорошо мне было. Тем временем руки Джексона проходились по следам сладкой пытки на ногах, а похабный рот ласкал мой стояк. Долго я не продержался. Кончил, не успев даже предупредить. На удивление, Джексон проглотил все и лишь ухмыльнулся. Он явно был доволен тем, что сотворил. Тем не менее, так желанной разрядки не пришло. Точнее пришло, просто не на долго. Руки продолжали ласкать нежную кожу, а губы нашли мои, вперемешку со слюной влажный поцелуй получил оттенок вульгарности и пошлости. Я заводился снова, а Ван лишь откинул уже мешающие боксеры, снова усаживаясь меж моих раздвинутых ног. Он придвинулся к моему уху и шептал, касаясь губами и обжигая дыханием: - Покажи мне, как ты себя растягиваешь. Ты ведь играл с собой, представляя меня, правда? - после он прикусил ушко и я медленно, но верно превращался в желе. Я плавился от это близости и не смел ему перечить. Он подчинил меня себе, потому что я хотел грубости, хотел пощечин и ударов, хотел укусов, поцелуев и жесткости в словах. Я знал, что Джексон так может. Мы не раз с ним ругались, спорили.. Но это первый раз, когда я так просто и охотно сдал все позиции. Руки дрожали, мне было невероятно стыдно от осознания того, что я собираюсь делать; от того, как пристально смотрел на меня Джексон, поедая взглядом... Но пальцы пробежались по прессу к напряженному колечку мышц, коснулись его и вернулись к голове. Я облизал их, как можно старательнее показывая свое лицо, и как можно развратнее соблазняя своими движениями. Я добился своего. Ван опустил руку на собственное возбуждение и хрипло простонал. Мокрые пальцы вернулись к подрагивающей дырочке и один юрко вошел доставляя лишь ощутимый дискомфорт. Я немного приподнялся на ступнях и пропустил вздох. Откуда во мне столько бесстыдства, сам не знаю. Но второй палец вошел с болезненным стоном, а свободную руку я опустил на свой член, который вновь сочился смазкой. Вид дополнял красный и стонущий Джексон, так что я продолжил издевательство над тугими мышцами и смотрел в его глаза, которые он то и дело отводил. Поздновато смущение проснулось, нет? Когда три пальца свободно входили, Ван закрыл глаза, собирая последние крупицы выдержки, схватил мою руку, потянул на себя и усадил к себе на бедра. Стояк прошелся по впадинке между ягодиц и мою крышу в очередной раз снесло. Обняв его за шею, я медленно привстал и начал насаживаться на член Вана, дойдя до половины я немного остановился, без смазки очень больно. Но передышки мне не предоставили. Джексон толкнулся в меня до упора, выбивая немой крик. Немного погодя, я шумно выдохнул и начал чувствовать. Ван целовал меня в шею и лицо, успокаивая, а боль медленно стала проходить, волнами прокатываясь по телу. Я уткнулся лицом в плечо Джексона и пытался отдышаться. Он шептал извинения, но я его не слушал, потому что он не сделал ничего, за что бы стоило извиняться. Чуть очнувшись я поднял голову и поцеловал его, обрывая на полуслове. Глубокий поцелуй и медленный толчок ознаменовали новый круг ада и удовольствий. На одном из бесчисленных глубоких толчков член Джексона задел простату и стон удовольствия вышел особенно громким. Я чуть не потерял равновесие, но вовремя ухватился за его плечи, только он не удержался и я оказался подмятым под него, а толчок от этого получился особенно глубоким и я просто начала умолять его сделать так снова. Стоны вновь заполняли комнату, но уже не только мои. Хриплые и низкие, такие прекрасные... Я цеплялся за плечи Джексона, чтобы хоть как-то держаться и уже сам насаживался на его член. Разрядка пришла неожиданно и оглушительно, на обоих сразу. Стон перерос в протяжный гул имен. В глазах потемнело и стало так хорошо, что словами не передать. Джексон чудом успел выйти из меня раньше и замаралась только кровать. Я испачкал свой живот... Потные и грязные мы лежали, обнимаясь, абсолютно счастливые. - Какой же ты извращенец, Марки Пу - лениво хохотнул Джексон. - Да пошел ты - беззлобно ответил я. - Только в твою задницу, только в твою. - улыбку было слышно, он приподнялся на локтях и взял мое лицо за подбородок, я даже забыл, что собирался съязвить. Поцелуй был мягким и бесконечно нежным. Вот, что значит: не знать, что тебя любят, а чувствовать.