Это замкнутый круг.

В доме Рокбелл во второй половине дня то и дело раздавались громкие треньканья. Все ближайшие соседи с интересом спрашивали, а что это там такое? И Уинри отвечала, что её друг детства учится играть на гитаре. Иногда девушку порядком раздражали эти бренчания и она не выдерживала — приходила в комнату Элрика-старшего и устраивала ему скандал. Но парню было все ни по чем, поэтому он продолжал с упоением предаваться новому для него искусству, пока Энви отшивал Рокбелл с её придирками. В те дни, когда Ал не работал, Эдвард старался играть по-тише, чтобы не навлечь на себя гнев младшего брата. И продолжалось это долго. Очень долго. Только спустя примерно полтора месяца, Эд научился играть хорошо, так что дребезжащий звук недожатой или задетой струны больше не резал уши всему дому. Парень очень радовался своим успехам, несмотря на мозоли на пальцах левой руки. Энви тоже был весьма доволен. — Ну, скоро можно будет тебя выпускать в город! Соберёшь свой клуб фанатов. — Думаешь? Вот если бы мне написать мелодию… — мечтательно произнёс блондин. — Придёт время, напишешь целую песню! Ну, а пока, надо оттачивать мастерство. — Ага, — с энтузиазмом кивнул Элрик. И все же Энви замечал, что по вечерам, перед сном, Эдвард увлеченно читает книги по рентанджицу. Значит надежда вернуть алхимию ещё горит в сердце Элрика. *** В один прекрасный день, гомункул заявил Эду: — Ну что ж, полагаю пора отправлять тебя в город. Сегодня я сам отработаю полный день за нас двоих, а ты устроишь себе первый уличный концерт. — Уже? Если честно, я немного боюсь, — смутился Элрик. — Может, пойдёшь со мной? — Ага, чтобы твой братец нам весь мозг проел, что мы лодыри? Альфонсу на прошлой неделе исполнилось шестнадцать и он стал вести себя ещё более важно, ведь у Эда день рождения только в следующем месяце, а значит пока они условно ровесники. — Ну ладно, — сдался бывший алхимик. Взяв гитару, он отправился в город. Энви, конечно, проводил его, а ещё помог найти «хлебное» местечко, выгнав оттуда уличного гусляра. — Теперь здесь будешь ты отжигать на гитаре! — весело произнёс гомункул, похлопав Эда по плечу. — Ну, а мне пора на работу! Оставив блондина, Энви поспешил вернуться в Ризенбург. *** Поначалу люди не особо обращали внимание на новоявленного музыканта, но где-то к полудню вокруг Элрика образовалась приличная кучка народу. Некоторые люди кидали монетки в баночку, которую Эд поставил рядом с собой. Кто-то из молодежи так увлёкся, что стал подстукивать в ритм на перевёрнутом металлическом ведре. Было очень весело, так что Эдвард совсем не жалел, что Энви оставил его здесь до вечера. Впрочем, после шестнадцати часов дня людей стало уже меньше, кто-то уходил домой, кто-то на свидание со второй половинкой, у всех по разному. Тем не менее, Элрик решил ещё немного поиграть. Он увлеченно перебирал струны, играя недавно разученную мелодию, когда вдруг раздался голос: — Стальной! Ты что это тут делаешь?! — над блондином возвышался Рой Мустанг с весьма грозным видом. — Эм… Я дарю своё творчество людям! — важно заявил Эд. — Позор какой! Нищеброд, решивший заработать, бренча на улице! Как ты до такого опустился, Стальной?! Лучше бы в армию вернулся. Начнёшь с простой должности, но хотя бы позориться не будешь! — Заткнись, глупый полковник! — обиделся мальчишка. — Ты ничего не смыслишь в высоком искусстве! — Какое на хрен искусство?! — Какое тебе и не снилось! Шёл бы ты свои дела устраивать. Так и не стал фюрером до сих пор! — Ну знаешь! — прорычал в ответ Мустанг. — Когда я стану фюрером, то запрещу музыкантам играть на улицах! — Тогда мы устроим переворот!!! — Кто вы? — усмехнулся Рой. — Ты и твоя гитара? — Круче! Я, моя гитара и мой лучший друг! — Эд гордо застегнул чехол на гитаре и потопал прочь со своего места. — Пх, лучший друг? Сомневаюсь, что этот дурак-Стальной мог с кем-то подружиться, — недовольный Мустанг пошёл своей дорогой, догонять подчиненных, совершивших плановый обход города. Дома Эд поделился впечатлениями с Энви, опустив разговор с полковником. Хотя, кажется Мустанга повысили, наверное сейчас он генерал-майор. Или просто генерал. Впрочем, Элрику уже пофиг, он больше не подчиненный Роя. Алу и Уинри Эдвард отдал деньги, чтобы доказать, что его увлечение не бесполезное занятие. А вечером блондин вновь засел за свои книги. Пробовал рисовать кое-какие круги рентанджитсу, но пробовать алхимичить так и не решился. К тому же Энви как-то косо поглядывал на него, когда он занимался чем-то подобным. Правда, гомункул ничего на это не говорил, делая вид, что ему пофиг и увлеченно общаясь со своей ненаглядной белкой. Почти перед сном Эд вдруг попросил: — Энви, а сыграй что-нибудь? — Но ведь уже поздно? Ал и Уинри не будут возмущаться? — Нет, ты ведь не фальшивишь на весь дом, как я, — улыбнулся Элрик. — Ну, тогда ладно. Гомункул взял в руки гитару и стал негромко наигрывать плавную и красивую мелодию. Эд замер, ему показалось, что музыка очень трогательная и грустная. Она пробирала до дрожи. Когда Энви закончил, блондин сидел, точно под кайфом. — Это… было великолепно!!! — Да ладно, ничего особенного, — махнул рукой брюнет. — На самом деле… я хочу написать другую музыку, просто пока не могу сосредоточиться и придумать. Играю свои давнишние мелодии, сочиненные несколько лет назад. — А о чем будет твоя музыка? — поинтересовался бывший алхимик. — Ну… — Энви задумчиво скормил Лиле орешек, — пока сам не знаю… Но мне хочется выместить эмоции. — Наверное это будет крутая вещь, — мечтательно произнёс Эд, ложась в постель и натягивая на себя одеяло. — Спокойной ночи, Энви. — Ага, спокойной, — кивнул гомункул. Он глянул на едва различимую в темноте комнаты гитару. Идея написать музыку появилась давно, но почему-то пока никак не получалось начать. Может надо уединиться и попробовать? Когда Эд окончательно заснул, Энви взял инструмент и отправился в лес. Там — то ему никто не помешает сочинять.