When you've made it Won't ya tell me what to do Cause I'm playin' it all wrong
— Мерлин, это подстава. Передайте Эггзи, что я ненавижу его всеми фибрами своей души. Очки легонько вибрируют под пальцами, и Хакс убирает ладонь с дужки, педантично оправляет пиджак. Ему нельзя себя выдать, но в нем кипит злость, сверлит ему вены, и это — признаем — не лучшее состояние на миссии. — Дышите, агент Бедивер. У Вас нет выбора. — У Галахада, к слову, тоже. Но какого черта я разгребаю последствия всемирного пиздеца, а он отмечает медовый месяц?! — У Вас какие-то вопросы к Артуру? — хихикают на той стороне связи. Хакс медленно выдыхает, справляясь с волнением. Ему очень некомфортно находиться в зале, полном незнакомцев, без какой-либо информации, но он не имеет никакого права покинуть прием. Не без цели, это уж точно. Не без цели и напарника, если говорить начистоту. Хотя последнего было бы круто оставить здесь, за бортом. — Нет, сэр. У меня вообще нет вопросов. Хакс отключается. Он знает, что Мерлин — умная гадина — не сочтет такую громкую фразу за невежество. Сипло выдыхает, цепляясь за запонки. Ощущение холодного металла под пальцами дарит некое чувство уверенности, помогает выпрямить плечи. Очки продолжают вибрировать: это Мерлин снова пытается выйти на связь, но Хакс тянет их с носа. С его неспокойной головой лучше не отвечать на вызовы из центра, чревато неприятностями. Оглядывается — люди мельтешат перед глазами, у них пестрые наряды и не менее пестрые волосы, и вся эта мишура огней плывет, сливаясь в неясные круги-соцветия. Вверх убегает парадная лестница, и на ней, нетерпеливо покачиваясь с пятки на мысок, стоит седовласый мужчина. У него в петлице кроваво-красный рубиновый цветок, Хакс видит его даже без специальных сенсоров. Вот она — цель. Играет перстнями, перекатывает в ладони тонконогий бокал с шампанским. Хакс закусывает губу, делая скучающее лицо, прибавляет шаг, кружась вокруг отдыхающих. В кармане — ручка-парализатор, и, окей, это должно быть просто. Он приближается неспешно, мягкой походкой и улыбается так счастливо, будто сегодняшний прием — предел мечтаний всей его жизни. В светлых глазах плещут искорки веселья, но, если приглядеться, можно заметить, как ходуном ходят костяшки. Такой финт — единственная слабость, единственная возможность отличить обычного человека от профессионального убийцы. Поэтому Хакс предпочитает носить на задания перчатки, но, увы, дресс-код этой богатенькой тусовки их не предусмотрел. Ручка ложится в ладонь легко и незаметно — как всегда, — и ему хватает случайного — "боже, простите, запнулся нечаянно!" — касания для действия токсина. Секунда — и маленькая коробочка, та самая цель, уже кочует к Хаксу в карман. — Мерлин знал, кого посылать на задание, Рыжий, — он надевает очки перед самым выходом, минут пять спустя. — Ты похож на гадюку. Кайло Рен, выходец из Стэйтсмен с буйным характером, предсказуемо оказывается на связи. — Не зови меня Рыжим, — огрызается спокойно, но уши, черт, все равно предательски розовеют. Слава силе, что Кайло хоть предпочитает общаться на личном канале. Никакой утечки информации, баста! — Могу называть тебя Чистым, — хмыкает насмешливо, и по тону напарника Хакс понимает, что тот попросту устал ждать. — Выхоленным еще могу. Бриташкой хочешь быть? А, может, Генералом? — Где? — прерывает его Хакс, грациозно спускаясь по ступеням. Детские игрища Рена ему давно не по вкусу. — Правый ряд, пятая по счету. Жду Вас, мой Генерал. Не приведите хвост, ок? Кайло фыркает, и Хакс как наяву видит его непропорционально широкие губы, россыпь родинок на бледных щеках, дурацкую поросль по подбородку. Типичный американский ковбой. Фляжка — с надписью "За Дарта Вейдера", кстати, — тоже прилагается. Ребенок. Хакс убегает от погони элегантно, как и положено джентльмену. Он куда более тихий, чем Галахад, куда более безжалостный, чем Ланселот, и, да, он до сих пор марает руки в поле в отличие от Артура. Поэтому Кайло, как ни странно, прав: Мерлин знал, кого посылать на подобное дело. Профессиональнее Хакса с миссией величиной в одну маленькую химическую бомбу и десяток-другой трупов не справился бы никто. — Заждался, — Рен демонстративно зевает, когда Хакс падает на соседнее сидение. — Что ж ты так долго, Рыжий? Бедивер оттирает кровь с запястья, поднимает глаза — их машина по-прежнему стоит на месте, а позади уже шумит вскриками и грохотом дом. Направление побега угадают очень скоро. — Я сейчас начну ругаться, — шипит Хакс сквозь зубы, откровенно недоумевая, почему педаль газа еще не вдавлена в пол. Кайло, что, адреналина в крови не хватает? Он не привел хвоста, как и обещал — а Рен решил это компенсировать? Американцы точно чокнутые. — Грязно? — Кайло чуть отклоняется в сторону, поворачивает к нему свое иррационально-некрасивое лицо, и Хакс замечает, как бурлит на дне зрачка что-то темное, странное, пугающее. — Ты умеешь, заинька? — Ну ты и уебок, — грудь спирает от негодования, воздух теряется где-то в глотке, и Хакс хлопает глазами, задыхаясь от переизбытка чувств. — Я — Кайло, — смех у американца грудной и с надсадным хрипом, а улыбка — до самых смешно оттопыренных ушей. За спиной визжат сирены, слышны выстрелы и беготня. Вот, доигрались, отлично. Хакс открывает рот, чтобы сказать об этом придурку за рулем, но Рен выжимает от нуля до ста прежде, чем он успевает подобрать вежливые выражения. — Ты не мог сде... Мозолистый, большой палец прижимается к его губам, душа в зародыше полный справедливой злости крик. Чуть-чуть надавливает на губу, а потом ныряет к коробке передач. Хакс следит за ним, как громом пораженный, до того момента, как Кайло врубает Денвера и начинает громко и со вкусом подпевать. Ему словно наплевать, что за ними уже выслали погоню.***
Хакс держится до офиса. Подавляет в себе ненависть, ярость, полный истерики вой. Он-то думал, что Анвин — единственный ненормальный в их агентском негласном братстве, но, оказывается, существуют в этом мире и более редкие образцы. Субъекты, если точнее. Да такие, которым хер положить на конфиденциальность — плевое дело. — Я больше в Штаты ни ногой, — категорично заявляет он после совещания в Кингсмен, когда остается один на один с новоявленным Артуром. — Гарри, не поймите неправильно. Я люблю свою работу. Я... — Знаю, — мягко подмечает Харт, не сводя с него глаз, — Вам всего тридцать, а за плечами у Вас уже десятилетний опыт. Несмотря на то, что мы никогда не работали вместе, я знаком с Вашим досье. Оно впечатляет. — Польщен, — Хакс сжимает пальцы в кулак: ему и вправду приятно, но беспокойство обуревает душу сильнее. — Тогда, сэр, Вы прекрасно знаете, что я лучше справляюсь один. — И? — Последние пять миссий были издевательством над всем, что мне привычно. Стэйтсмен, конечно, братская организация, но нельзя ли... — Нельзя, — Гарри останавливает его жестом. — Времена сейчас сложные, Бедивер. Переучивайтесь на новые стандарты. Хакс сокрушенно кивает, поднимается с легкостью кошки, застывает на пороге, чтобы добавить ставшее традицией "слава Артуру!", но плавный голос Харта обгоняет его намерения: — Возможно, Бедивер, есть какая-то особая прелесть в тех людях, которые умеют бесконтрольно крушить и взрывать. Хакс ведет плечами: ему нечего ответить на столь пространственную фразу. И, при всем уважении к статусу Артура, кольцо на безымянном пальце не должно туманить разум. Совершенно, отнюдь, совсем. Разум — вообще главная штука в их агентском деле. Его ничто не должно затмевать. Даже отношения. Наверное, именно поэтому первое (и последнее) родное Хаксу существо — кошка Милли из далекого детства.***
Кайло сжимает пальцами его шею и призывно трется о бедро. Темный холл аэропорта — худшее место для таких развлечений, но у Рена очередной сдвиг по фазе, и руки действуют отдельно от головы. — Кайло, — зовет Хакс, отчаянно цепляясь за остатки воздуха и сознания вокруг себя. Получается, если честно, отвратительно. Колени саднят — он содрал их до крови на задании, — першит в горле, а перед глазами плывут звездочки-точки. Но родинки Рена в тусклом отсвете фонарных столбов далеко за окном отчего-то все равно видны ясно-ясно. И нещадно жмут пошитые на заказ брюки. Вот ведь подлость. — Рен, — ни концентрации, ни ответа. Хакс глотает высыхающую слюну, напрягает все связки, делая над собой огромное усилие: — Б-у-р-б-о-н. Кайло не реагирует даже на позывной. Ловушка захлопывается. Щеку опаляет горячим дыханием. Наверное, когда-нибудь это должно было все-таки случиться. — Б-е-д-и-в-е-р, — Рена едва слышно, он вышептывает имя рыцаря его коже, скользит по ней губами и носом, выцеловывая каждый миллиметр. — Хакс. Касается пряжки ремня, распускает брюки одним ловким движением. Хакс вздрагивает, когда Кайло требовательно запускает руку ему в штаны. Рыпается, будто надеясь (на что?), оседает обратно. — Рыжий, — Рен лижет губы, не забираясь дальше: просто мажет языком по кромке зубов, по мелким расселинам-ранкам на кожице. И давит, давит на шею, заставляя испытывать ни с чем не сравнимое удовольствие. Странное, темное, пугающее — почти такое же, как на дне его глаз в памятный первый день их встречи. Тогда Хакс прочитал по карей радужке только его отголоски — а сейчас оно развернулось, блеснуло в полной красе. — Р-ы-ж-и-й, — он взрывает, разносит Хакса в щепки изнутри. Под закостенелым скелетом, под толстой броней, в самом сердце. Как Кайло просочился в него, до сих пор остается загадкой. — Не столь резко! — Хакс хрипит и давится, а рука на члене продолжает сжимать и бежать сверху вниз и обратно неровными, судорожными прикосновениями. — Так... не слишком ярко. Вес чужого тела, шершавая ладонь, давление над ключицами — все исчезает вмиг. Хакс распахивает глаза, по инерции продолжая тянуться следом, с секунду переводит дыхание. Обожженные легкие хлещет, словно крапивой. Кайло смотрит на Хакса, закусив губу — и, окей, этот жест скопирован и заимствован у него, но выглядит абсолютно иначе. Это не нервная привычка, заложником которой является Хакс. Это проявление желания, это оценивающий взгляд и такая жажда, что не описать словами. — Не ярко? Хакс кивает, облизываясь. У них самолет через час — так что наверняка лучше прерваться. Остановиться. Забыть. «Беги», — велит очнувшийся от наваждения разум, и обычно Хакс прислушивается к нему. Интуиция и здравый смысл его еще никогда не подводили, да. «Беги», — бьется в виске. Он не двигается с места и ждет реакции Кайло. — Сейчас будет, — наконец выдыхает тот. И — рывком — вздергивает за лацканы, впечатывается ртом в рот, свистит на выдохе. Обхватывает его ладонь и — поддерживая с тыльной стороны — опускается ниже. Нашаривает член. — Генерал, — смеется, присасываясь к местечку под ухом. От ощущения их переплетенных пальцев на члене искрит в мозгу. Хакс выгинает дугой спину, чтобы прижаться ближе, чувствует горящий клеймом засос на своей коже. Кайло дергает его на себя, проходится пару раз по стволу дерганно и нервно. — Ге-не-рал, — с придыханием. «Фетишист», — думает Хакс, кончая. — Бур-бон, — кусает линию челюсти, задыхаясь в оргазме. — Кай-ло.When you've made it Won't ya tell me what to do Cause I'm playin' it all wrong