***
Резко просыпаюсь, и в глаза сразу же бьёт яркий свет. Ощущение настолько неприятное, что голова начала раскалываться. Ой, как же плохо. Такое впечатление, будто несколько дней пила только спиртное без перерывов. Во рту словно… даже не описать без ненормативной лексики. Пытаюсь отвернуться от источника этого ужасного яркого света, но ничего не выходит. Да что со мной такое? Пошевелиться кажется невозможным. И всё равно делаю усилие — кажется, я пошевелила пальцем. Ну хоть что-то. Глубоко вздыхаю. Из груди вырывается стон беспомощности, хотя вряд ли это можно назвать стоном — я, скорее, просто прохрипела, и то очень тихо. Странно. Толком не понимая, что происходит, я снова закрыла глаза. В голове целый вихрь вопросов проносится туда-сюда. И ни одного внятного ответа. Пытаюсь вновь заснуть в надежде, что всё это окажется сном. Так проходит минута, две… Уже не знаю, сколько времени, я так лежу. Опять открываю глаза, и опять меня едва не ослепляет яркий свет. Ничему жизнь не учит. Внезапно до моих ушей доносится звук откуда-то справа. Повернуть голову не могу. Уже спустя долю секунды передо мной что-то маячит. Долго пытаюсь сфокусировать взгляд и понять, чего от меня хотят. В какой-то момент осознаю, что это люди, и все они в белом. Люди. В белом. Больница. Больница?! Какого чёрта? Эй! Мои жалкие попытки возмутиться, закричать, конечно же, не венчаются успехом: получается лишь какой-то хрип. Видимо, по моим округлённым бегающим глазам эти люди понимают, что я напугана, и кто-то пытается меня успокоить. Что вообще здесь происходит? Кто-нибудь мне объяснит? Совсем скоро меня оставили в покое. Хоть бы попить дали…***
Так протекают дни, один за другим. Это ещё скучнее, чем мои будни. Поскорее бы отсюда выписаться. Каждый день ко мне кто-нибудь наведывается, и из этих посетителей ни одного знакомого лица. Или у меня амнезия? А чёрт знает, мне никто ничего не говорит — только спрашивают иногда о самочувствии, и я только слегка киваю или мотаю головой. Говорить не очень получается, но я устала пытаться. Удивительно, как быстро мне может что-то надоесть. Лёжа сейчас в том положении, в каком проснулась несколько дней назад, разглядываю потолок, такой же белый, как моё одеяло. Меня перевели в другую комнату, и здесь справа от меня окно, через которое с моего ракурса видно только небо, а передо мной большое окно в коридор. Здесь со мной лежат два человека, но мы никак не переговариваемся и даже не переглядываемся. Дверь в противоположном от меня углу, так что, как только оттуда донёсся совсем тихий скрип, я не стала поворачиваться: уже привыкла, что посетителей ко мне быть не может. Вообще сомневаюсь, что кого-нибудь из знакомых мне людей оповестили о моём состоянии. Вошедший взял стул, стоящий у стены, и сел слева от меня, между мной и другим пациентом. Короткое «привет». Мужской голос. Волнуется? Голос будто дрогнул. Ну или… мало ли что покажется в моём состоянии. — Крис? Стоп, серьёзно? Хотя, может, ту здесь лежит пациентка, которую тоже зовут Кристина. Или мужчина, которого тоже называют Крис. Ой, да чего я заморачиваюсь? Надо сейчас просто уснуть. Однако все эти мои догадки улетучились вмиг, когда я почувствовала неуверенное прикосновение к плечу. Медленно поворачиваю голову в сторону посетителя. О, человек. Раз уж он пришёл меня проведать, значит, мы знакомы. Старательно вглядываюсь в его лицо и пытаюсь откопать в своей памяти хоть что-нибудь похожее. Бесполезно. Вздыхаю. — Привет, — попыталась я произнести. Получилось что-то хриплое и тихое. Человек слегка улыбнулся. — Ты как? Нормально? Я кивнула. Надо постараться спросить, кто он. Как бы мне амнезию приписали. Но почему-то выразить свой вопрос словами не получается. Очень неловко за свои попытки сказать сейчас хоть что-нибудь, когда на меня смотрит кто-то. — Ты помнишь меня? — будто угадав, что я хотела сказать, спросил мужчина. Хотя он больше похож на совсем молодого парня не больше двадцати лет. Будет смешно, если ему на самом деле тридцать пять или около того. Ещё одно усилие извилин в поисках хоть кого-нибудь похожего на него на просторах памяти. Светловолосый парень с карими глазами и… красивой улыбкой. Но нет, ничего не выходит. Я не помню. Да не может у меня быть амнезии! Зажмурив глаза, пробую ещё раз. Неожиданно всплыло воспоминание о другом. Несколько будто заново пережитых периодов из детства, только там я была уже взрослым человеком в теле маленькой себя же. Детские игры с братом, слёзы из-за пустяков, звонкий смех… И когда это всё исчезло? — Крис, — вполголоса неуверенно позвал меня парень. Снова поднимаю взгляд на него. — Не помнишь? Слегка качаю головой из стороны в сторону. — Я… я Пауль. Мы вместе ехали. Там, в машине, ещё был твой хороший друг, он был за рулём. Помнишь его? Марк. Марк. Да, точно, что-то знакомое. Его помню. Киваю. — Я тоже его друг. Мы с тобой в первый раз увиделись у него в машине. В голове словно прояснилась деталь пазла, и перед глазами появился будто кадр из фильма, как он… Пауль протягивает мне руку, а я отвечаю на рукопожатие. Снова киваю. — Помнишь? — чуть удивившись, спросил он. — Да, — с небольшим трудом произношу я. Пауль сел на переднее сиденье, а я была сзади. На другом переднем сидении был… Марк? Да, Марк. Мой хороший друг. Стойте. Едва знакомый со мной человек сейчас сидит рядом, а как же Марк? Почему его нет? — Где Марк? — спросила я, боясь услышать что-нибудь страшное. — Тоже лежит, но он ещё раньше тебя проснулся. — Где? — В другой палате. Ты только не волнуйся: с ним всё хорошо. — А ты как? — я только сейчас заметила гипс на его правой руке. — Да как-то неудачно в машине ушибся, а так у меня ничего серьёзного, — он говорит так, будто сожалеет, что ему повезло больше, чем нам с Марком. Намного больше. — Что случилось? — А ты не знаешь разве? — Пауль по-настоящему удивился. В ответ я покачала головой. — Нас кто-то задел на большой скорости, да и мы ехали довольно быстро. Когда машину задели, нас начало заносить, а потом мы уже и с дороги вылетели. Тебе хуже всего пришлось. Мне сказали, что ты была не пристёгнута, а это только усугубило твоё положение. Но ты не переживай. — Авария… — зачем-то сказала я. — Да. Твой врач сказал, что понадобится время, чтобы ты вспомнила, как ходить, двигать руками, пальцами… — Я могу пальцами, — чувствуя себя недооценённым ребёнком, я подвигала пальцами левой, ближайшей к Паулю, руки. — Ну я имею в виду мелкую моторику, — он добродушно улыбнулся. — Думаю, ты восстановишься за пару недель. — Вряд ли, — задумчиво ответила я. — Если очень захочешь, сможешь всё. Будь оптимистичнее. — Я посмотрю, как ты сможешь пользоваться рукой, когда тебе снимут этот гипс, — я усмехнулась. — В первый же день сыграю на гитаре, вот увидишь. Спорим? — Пауль вызывающе смотрит на меня. — А спорим! Если ты не сможешь… — я задумалась. А что, если он проиграет? Как сложно именно в такие моменты придумать желание! Хотя есть одна идея. — Если не сможешь, научишь меня кататься на велосипеде. — Серьёзно? Ты не умеешь? — он изогнул бровь, думая, наверное, что я шучу. — Да, не умею. Никто меня не учил, а на велосипеде, которого у меня никогда не было, ни разу в жизни не сидела. — Ох, хорошо, я постараюсь, но это вряд ли, потому что спор выиграю я. А желание позже придумаю. У меня их слишком много, и выбрать одно из них займёт слишком много времени. — Я никуда не тороплюсь. Или ты торопишься? — Сегодня я абсолютно свободен, — он дёрнул плечами. — А завтра? — Возможно. В любом случае, завтра обязательно навещу вас с Марком. Пауль на секунду положил свою здоровую руку на мою, немного выше запястья перед тем, как выйти. В это мгновение по моему телу пробежало не очень приятное ощущение, и я вздрогнула. Хорошо, что он этого не заметил. С чего бы это?