Чем пахнет Амортенция

Без четверти двенадцать бесшумно двигаюсь через пустую гостиную и выхожу сквозь портретный проем. Надев черную одежду и обувшись в кроссовки, не создающие шума при движении, спускаюсь по Большой лестнице в надежде на то, что никого не встречу. В предыдущие года подобные вылазки казались более устрашающими, поскольку я тогда не была старостой и не имела права в такое время находиться вне гостиной, но и сейчас мне меньше всего хочется встретиться с кем-либо. Дойдя до винтовой лестницы, ведущей в подземелье, я, к своему огромному сожалению, встречаюсь с кошкой Филча. Это противное и наполовину облезшее старое создание, которое когда-то было красивой черной кошкой, смотрит на меня ярко-желтыми глазами, издавая отвратительное шипение. — Брысь, — говорю еле слышно и кошка довольно быстро убегает. Мне остается лишь надеяться, что путь ее лежит сейчас не к старому завхозу. Войдя в помещения подземелья, держу ухо в остро и стараюсь размеренно дышать, но легкая паника все-таки присутствует. В такие моменты мне хочется вернуться на пару лет назад, чтобы дать себе четырнадцатилетней подзатыльник за то, что мы с почти шестнадцатилетним Скорпиусом придумывали подобные выходки. Пройдя по длинному коридору, приближаюсь к рабочему кабинету профессора Слизнорта, ещё раз прислушиваюсь к посторонним звукам и достаю из рукава волшебную палочку. Про себя отмечаю, что это весьма простое задание и Скорпиус явно сжалился надо мной. Шепчу заклинание, толкаю двери и быстро захожу в кабинет. Затем закрываю их, зажигаю кончик волшебной палочки и внимательно изучаю помещение. По сравнению с огромнейшим кабинетом, в котором живет профессор, и немаленьким классом зельеварения, тут всё кажется невероятно крошечным. Кабинет представлял из себя довольно узкое, но углубленное внутрь помещение, которое сейчас было похоже на склад. Чего тут только не было: шкафчики с маленькими секциями, кипы пыльных книг, уйма пергаментов, несколько отживших свое котлов, ингредиенты, куча стеклянных колб и пузырьков с зельями, половина из которых уже была пуста. Но в конце кабинета стоял письменный стол, содержимое которого привело меня сюда. Закончив рассматривать помещение, вспоминаю, как мы пополняли свои запасы сыворотки правды для интервенции именно из этой комнаты. Успев лишь улыбнуться, я с ужасом слышу приближающиеся голоса. Один из них принадлежал профессору Слизнорту, другой — старику Филчу. Ещё раз осматриваю комнату и ужасаюсь пуще прежнего — тут совершенно негде спрятаться. Разве что у меня получится уменьшиться до размера кошки и запрыгнуть в один из котлов. Под громкую барабанную дробь сердца я перемахиваю через кучу барахла и прижимаюсь к стене за дверью, а последняя,распахнувшись, совсем скоро окажется перед моим носом. Шепчу «Нокс» и жду неминуемого, поскольку их путь лежит именно сюда. Очень надеюсь, что Слизнорт не возненавидит меня после того, как решит, что одна из его любимых и прилежных учениц пришла среди ночи, чтобы что-то у него украсть. Начинаю придумывать хоть какие-то отмазки, но в голову ничего не приходит. Спустя пару секунд дверь открывается. Под увлеченный рассказ Филча о том, что его кошка видела кого-то на пути к подземельям, оба старика заходят в помещение. Филч машинально толкает дверь, но та, закрывшись всего до середины, заново открывается. Я столбенею и вжимаюсь в стенку ещё сильней, а преподаватель и завхоз делают несколько шагов вглубь комнаты. Ещё пару секунд и мне не избежать позорного разоблачения. Как только профессор Слизнорт начинает поворачиваться в сторону двери, я, не придумав ничего лучшего, сильно зажмуриваю глаза и жду. Слышу возле себя непонятный шорох и внезапно вздрагиваю от чьего-то прикосновения и чуть не кричу. Чья-то теплая рука вовремя зажимает мой рот, не дав проронить и звука. Чувствую до сумасшествия знакомый запах и чуть расслабляюсь — прямо передо мной стоит Скорпиус. Он кутает меня ни во что иное, как в папину мантию-невидимку. Я нервно выдыхаю, но делаю это непозволительно громко. — Тише, Лилс, — беззвучно посмеиваясь, юноша еле слышно шепчет в самое ухо, не убирая при этом своей ладони от моих губ. Судя по всему, он всё ещё боится, что я сейчас выдам нас обоих. Скорпиус выдыхает носом горячий воздух, от чего мое тело будто парализует. Профессор Слизнорт и Филч между тем уже закончили свою беседу. Слизнорт, убедившись что все припасы на месте, почти согласился помочь Филчу посодействовать поиску того самого злосчастного студента, которым на деле была я. Поравнявшись друг с другом, худенький завхоз и вполне упитанный профессор занимают по меньшей мере три четверти ширины комнаты, а мы между тем все еще находимся за распахнутой дверью, но как мы оба там помещаемся — почти загадка. Уперев обе согнутые руки на стену вдоль моей головы, Скорпи придерживает капюшон мантии и настолько сильно прижимается, что мои ребра вот-вот треснут. Потеряв надежду на возможность сделать когда–нибудь ещё хоть один вдох, послушно вжимаюсь в холодный камень. Кладу руки на его бока, пытаясь ещё сильней прижать его к себе, и жду спасительного хлопка дверью. Спустя несколько секунд дверь, наконец, закрывается, забирая с собой тусклый свет факелов. Глаза режет темнота. Друг немного ослабляет свой нажим и ещё какое-то время мы так и стоим: не шевелясь, не смея вдохнуть и держа ухо в остро, но удаляющийся разговор дает шанс на дозу спасительного воздуха. Довольно громко и протяжно выдыхаем, а после нервно и беззвучно посмеиваемся. — Ты в своем репертуаре, Поттер, — тихо говорит он, а я вздрагиваю. В кромешной темноте и сумасшедшем волнении я даже не оценила непозволительной близости. До этой секунды и не замечала, что немного приподняла голову и уперлась затылком в стену, от чего слова по стечению этих обстоятельств были сказаны прямо мне в губы. От Скорпиуса, очевидно, тоже не скрылось моё горячее дыхание, и он тоже оценил неловкость. Или нечто другое? Виснет убивающая тишина и пауза. Теперь ситуация в Хогсмиде кажется мне цветочками, а реальная паника — вот она. По-настоящему забыв дышать, ощущаю по всему телу мурашки. Мысленно сортирую мысли и выбрасываю из них все нежелательные подтексты, но череда следующих плавных движений Скорпиуса мешает… Буквально мешает мне думать и выдергивает из всех размышлений. Он, еле ощутимо и вызывая приятное чувство щекотки, очерчивает кончиком носа невидимый контур на моей щеке. Снова неспешно склоняется к уху, а достигнув кромки волос протяжно и беззвучно вдыхает. По теплоте последующего выдоха догадываюсь, что готов что-то шепнуть, но звуков нет! Спасительных звуков, разговора или вообще чего либо кроме кромешной тьмы и нас двоих нет! Есть только теплый, вкусно пахнущий, почти сводящий с ума своими прикосновениями он и я со своей беспрерывной предательской дрожью! Теперь почти упирается лбом в мою голову, но от очередного выдоха и приятного щекотливого чувства покалывания его щетины приходится закрыть глаза. Его рука, лежавшая до этого момента на стене, медленно опускает мантию и та с тихим шорохом опускается вниз. Спустя волнительный миг сильная ладонь скользит вдоль моего тела и впивается в талию, а я под натиском мужской ладони словно вытягиваюсь в струнку. Не в силах пошевелиться и мои руки всё ещё лежат на его ребрах. Тело разрывается от тысячи эмоций, но самым значимым всё равно ощущается выброса адреналина. Поддавшись своему жгучему любопытству, впервые в жизни отодвигаю наши дружеские чувства далеко на задний план, ведь уже почти ничего не соображаю. Я даже сквозь барабанную дробь собственного сердца ощущаю, как сильно бьется и его. Позволив себе чуточку повести головой в сторону теплого и будто сладкого выдоха лучшего друга, чувствую на кромке губ еле уловимое пока, пугающе приятное прикосновение знакомых тонких розовых губ. Настолько нежное, что желание прильнуть сильнее почти непобедимо и мой разум начинает бить тревогу. — Нам…  — беззвучно говорю я, проглотив ком собственных сомнений. Мне стоит невероятных усилий оторваться от него до того, как это невинное пока касание не переросло в Армагеддон нашей дружбы. — … нам нужно убираться отсюда, — мгновенно вспомнив об Аби и Альбусе, собираю все свои усилия и немного опускаю голову. В попытках сдержать себя я, сама того не замечая, сильно впиваюсь ему пальцами в спину, но он реагирует на это очень сдержано и, судя по его резкому выдоху, улыбается. Опускаю руки. Скорпиус делает то же самое и шагает назад. Успеваю хорошенько скривить лицо и выругать саму себя за собственную слабость. Это происходит до того, как юноша зажигает кончик своей палочки. Мы оба жмуримся от яркого света и, на сколько это возможно, пытаемся рассмотреть друг друга. Скорпиус отвлекается на наручные часы и проводит пальцами раскрытой ладони по губам, а после — треплет волосы на затылке. Я точно знаю, что этот жест выражает не что иное, как озадаченность. Эта ситуация стала для него такой же внезапной и бесконтрольной, как и для меня, но мы оба уже не в силах что-то поменять. Ругать его за любопытство я тоже не берусь — сама ничем не лучше. — Ты права, нужно идти. Я проведу тебя, — Скорпиус, как ни в чем не бывало, подбирает мантию и, достав из кармана Карту Мародеров, какое-то время изучает её. Теперь я понимаю, как ему удалось узнать где я, и прийти мне на помощь. — Пойдем, — убедившись, что поблизости никого нет, он открывает дверь и пропускает меня вперед. Выгляжу я вполне уверенно, но мысли о произошедшем не дают мне покоя, отзываясь в теле мелкой дрожью. Друг смотрит на меня привычным теплым взглядом, но впервые за годы нашей дружбы я не имею ни малейшего понятия о чём он сейчас думает. Когда мы следуем к башне Гриффиндора, мне так и не удается отвлечься от мыслей о несостоявшемся поцелуе. У портрета Полной дамы останавливаемся. Он, сделав паузу, набрал в грудь воздуха. Я знала, о чем сейчас зайдет речь. Не сомневалась, что разговора не избежать. Жутко нервничаю, но понимаю, что лучше выслушать его, поскольку еще нескольких подобных моментов моя личная дружба просто не выдержит. Прежде чем заговорить, Скорпиус смотрит вниз и пару раз проводит раскрытой ладонью по своему подбородку. Скорее всего он подбирал слова о том, что недавнее было минутным любопытством и обещанием того, что подобное не повторится. Не желая затягивать эту паузу, я собрала всю свою храбрость и быстро выпалила: — Мир, дружба, «Друбблс»? — Я широко улыбаюсь и пытаюсь немного разрядить ситуацию. Это была наша с ним ключевая фраза в те моменты, когда наши дружеские отношения оказывались в шатком положении. В основном мы использовали эти слова для примирения после ссоры или для того, чтоб избежать её, но сейчас, среди сотен других вариантов, она показалась мне самой уместной. Скорпиус растягивается в очаровательной улыбке, и я чувствую, как мои волнения понемногу отступают. Он обнимает меня за плечи и упирается подбородком в бронзовую макушку в то время, как я отвечаю на этот жест, скользнув руками под его расстегнутую кофту и обняв его вокруг ребер. Опять чувствую уют и умиротворение. — Мир, дружба, «Друбблс», Лилс, — тихо говорит он, но мне на долю секунды хочется верить, что одно из этих трех слов вызывает у него сомнение. Теперь ругаю себя и за то, что я отвратительный друг. Если бы нет, то уже набралась бы смелости и растолковала бы ему всё о предательстве Мэри. Выложила бы все как на духу, но пока не нашла в себе сил сделать это.

***

Почти полночь. После пары изнурительных дней я, прямо в пижамных шортах и майке, медленно иду по коридору пятого этажа. Даже не потрудившись переодеться во что-то более или менее приличное, поскольку меня сейчас могли увидеть только замковые приведения, следую в ванную старост. Настолько уставшая, что мне было бы все равно, будь я даже голая. В одной руке сжимаю волшебную палочку, кончик которой горит ярким белым светом, а другой треплю беспорядочную копну длинных волос. Думаю о том, что вполне неплохо справляюсь со своими обязанностями старосты, но они отнимают у меня немало времени и сил. Пройдя мимо статуи Бориса Бестолкового, смачно зеваю. Помимо учебы, патрулирования школы и домашних заданий, ещё одним эмоциональным грузом для меня стал Скорпиус. После ситуации в коморке Слизнорта, каждый раз, когда я ловила на себе его взгляды, они вызывали внутри меня переворот. Ощущение было каким-то странным — очень не знакомым, но отчасти приятным, поскольку в его присутствии я будто чувствовала тепло, разливающееся по всему телу. Как не крути, но вот переживание за Абигейль стали для меня самыми неприятными. С того самого рокового момента она всячески избегала всю нашу компанию. С той самой субботы, которую я для себя окрестила «выходным ненужных поцелуев», прошло уже три дня. Альбус выглядел не менее несчастно: настроения у него почти всё время не было, а тогда, когда ему удавалось хоть издали увидеть Аби, он делал попытки приблизиться и поговорить с ней. Она же исчезала так быстро, что у брата просто не оставалось шансов. Дойдя до четвертой слева двери, я говорю «Нокс», тяну ручку на себя и захожу в красивую просторную комнату, выполненную из белого мрамора. Радует то, что свет здесь очень приглушенный и не раздражает сонные глаза. Окунувшись в полумрак, пройдя ещё несколько метров вдоль ряда медных крючков для одежды, заворачиваю за угол. Уже вижу перед собой половину большого мраморного бассейна с огромным количеством золотистых кранов по всему его периметру. Откручиваю несколько вентилей, и ванная быстро наполнилась водой и пушистой ароматной пеной, которая магическим образом действует на меня очень расслабляющее. Подойдя к самому краю бассейна, умащиваю пушистое полотенце на холодный мраморный бортик. Спустя пару минут ожидания закрываю все краны и стягиваю свою одежду, после чего медленно погружаюсь в теплую воду. Бассейн достаточно глубокий и вода почти достает до моих плеч. Как только кожа чувствует тепло, начинаю ощущать внутри себя спокойствие и даже небольшой прилив сил. Точно не знаю, как именно действует на тело эта вода, но делает она это совершенно волшебным образом. Спустя всего несколько секунд своего умиротворения, слышу тонкий скрип входной двери и понимаю, что забыла, вероятно, закрыть её. Все ещё надеюсь, что я единственная сумасшедшая староста, которая решила прийти сюда в начале первого ночи, но на всякий случай окунаюсь в воду по самый подбородок. И не зря. Мои надежды трещат по швам в тот момент, когда я вижу широкую белозубую улыбку красивого и статного слизеринца. — Лили, если ты не знаешь как пользоваться задвижкой на двери, я могу тебя научить, — чуть не смеется он, садясь на белоснежную кромку бассейна. Я тоже улыбаюсь, но щеки обдает жаром, и даже под водой и густым слоем пены я пытаюсь прикрыться. Чувствую себя безумно неловко, поскольку до этих пор максимумом моего обнажения в присутствии Скорпиуса был тот момент, когда мы, будучи в Хогсмиде в прошлом году, попали под проливной дождь и я прямо между рядами «Зонко» меняла свою мокрую футболку на его кофту. Но даже тогда он отвернулся, поскольку благородство, аристократические замашки и чувство такта Малфоев не позволяли ему подсматривать. А может это было из-за моего подзатыльника, который я ему отвесила в тот момент, когда он собирался подсматривать? Как бы то ни было, теперешняя ситуация была апогеем моего смущения перед ним. Еще и на фоне недавнего. — Что ты тут делаешь? — все ещё улыбаясь, спрашиваю я, прижимаюсь к бортику и начинаю руками сгребать в свою сторону как можно большее количество пены, что ещё больше веселит его. — А ты как думаешь? — Смеется Скорпиус, удивляясь моему глупому вопросу. — Ну явно не подглядывать за тобой пришел. — Чудовищное совпадение, — говорю прищурившись, с хитрицой и обвинительно, — особенно если в распоряжении есть карта Мародеров, — Скорп спешит заверить меня в том, что предположение ошибочно. Делает это лишь при помощи богатства мимики. — Ты давно здесь? — Только пришла, — признаюсь и замечаю, как молодой человек чуть кривит лицо и поджимает растянутые в улыбке губы. — Понятно, — почти обреченно кивает он. Выглядит Скорпиус примерно как я: сонный, уставший, немного раздраженный и измотанный. Прекрасно понимаю, что он не будет ждать пока я тут откисну, а купаться со мной в одной ванной, хоть она и непомерных размеров, без моего на то согласия не решится. — Можешь... поплавать со мной...если хочешь. — Как только говорю это, сразу оцениваю, насколько откровенно звучит из моих уст эта фраза. — Только с другой стороны, — поспешно добавляю я, как только его глаза и улыбка увеличиваются вдвое. — Идёт, — бойко ответил он, но после секунды раздумий, — только пообещай, Поттер, что будешь держать себя в руках и не станешь приставать. Блеснув толикой юмора и самолюбия, Скорпиус начинает снимать футболку, обнажая мускулистое тело. Как только серая тряпица беспорядочно падает на пол, я нервно проглатываю ком в своем горле и ловлю себя на мысли о том, что хочу быть к нему ближе. Мне безумно захотелось преодолеть барьер этих пяти метров, которые сейчас разделяли нас. Он снимает кроссовки, затем штаны и замирает, а я все еще не могу отвести свой взгляд от его идеального пресса и косых мышц живота. И почти бесит то, что подобная почти животная тяга затмевает сейчас весь здравый смысл. Тот, где что-то там о дружбе, где «мы не можем» и «нельзя этого делать». — Поттер, ты не могла бы?.. — весело спрашивает Скорпиус. Намекает, но то, чтобы я отвернулась или хотя бы зажмурилась, пока он будет избавляться от остатков своей одежды. — Что?.. А, да, конечно,прости.. — еле заметно дергаюсь, пуще прежнего краснею и отворачиваюсь. Всеми силами пытаюсь не представлять себе обнаженное тело лучшего друга, но поздно. Оно уже отпечаталось в закромах разума. На ряду с запахом, теплотой, его обликом и обаятельной улыбкой. В надежде перевести мысли, начинаю внимательно рассматривать висящую на стене картину в золотой раме. На той нарисована красивая русалка, сидящая на скале. Спустя несколько секунд слышу громкий плеск воды — свидетельство того, что Скорпиус прямо с бортика нырнул в бассейн. Красивый блондин выныривает по центру ванной. На голове у него довольно большая шапка из белоснежной пены, которую он не спешит снимать, поскольку это меня порядком позабавило, и я тихонько рассмеялась. — Сто лет не слышал твоего смеха, Поттер, — говорит он, цепляя себе на нос белое пушистое облачко, и наблюдая за тем, как я продолжаю хихикать. — А всего-то нужно было отвести тебя сюда и хорошенько вывалять в пене. Спустя несколько минут шуток и невинных фраз виснет пауза. — Что-то не так, что тебя тревожит, Лилс. — Уже серьезно говорит он, умываясь и проводя руками по своей длинной челке и коротко стриженому затылку, от чего пена в момент исчезает. Моя улыбка ползет вниз, и я снова возвращаюсь мыслями к Аби, Мэри и куче прочего. — Всё хорошо, — вру, но выходит отвратительно. Не убедительно даже для пятилетнего ребенка, а для Малфоя, умеющего различать даже искусную ложь, и подавно. Скорпиус делает под водой шаг и приближается ко мне на добрых половину метра, от чего мои ноги начинают подкашиваться. — Эй! — возмущаюсь я. — Мы так не договаривались! — Я немного продвигаюсь вдоль бортика ванной, увеличивая между нами расстояние. Делаю это потому что так надо. И не потому, что боюсь его, а от того, что боюсь себя. — Если не признаешься, я подойду ещё ближе, — шутливо говорит старшекурсник, делая ещё один предупредительный шаг. Зная беспредел его нрава, почему-то не сомневаюсь, что у него хватит сумасшествия на подобную выходку. Теперь между нами не больше пяти подобных движений, а это значит лишь то, что я могу соврать ему ещё максимум два-три раза. — Что происходит? — ещё раз спрашивает он, сверля меня взглядом. — Переживаю из-за подготовки к СОВ в этом году, — опять вру. На этот раз уже пытаюсь вложить в ложь всё свое театральное мастерство, но он лишь качает головой. Друг ухмыляется и делает ещё один шаг в мою сторону. Я срываюсь с места и, не отводя от него глаз, начинаю двигаться вдоль бортика. Всегда знала, что Скорпиус настойчив и непоколебим в действиях, направленных на достижение цели, но очень надеялась, что эта его шутливая попытка выведать у меня правду сейчас закончится. Этого не происходило. Стоило мне начать движение, как он сделал то же самое. Всего через пару шагов я уперлась в угол, а он уже стоял напротив меня меньше чем в двух метрах. — Так нечестно, — возмутившись, чувствую свою беспомощность, но блондин лишь улыбнулся и сделал очередной небольшой шаг. — А это за то, что пыталась убежать, — пояснил с улыбкой он. — Ты же в курсе?..Ты же в курсе, что мы оба сейчас голые? — неловко об этом напоминать, но существовала крошечная надежда, что это его образумит. — Я догадывался об этом, Поттер, — посмеиваясь, говорит об очевидном и так легко, будто это его не смущает ни капли. Он понимает, что в этой ситуации козыри у него в руках и что я буквально загнана в угол. Во всех смыслах, кстати. Я прекрасно понимаю, что он сейчас манипулирует мной. И невольно подчеркиваю для себя их с Мэри схожесть. Я была почти убеждена в том, что он не перешагнет черту и не подберется ко мне ещё ближе, но его безумно забавлял тот факт, что он мог в такой форме выведать у меня правду. В отличие от него, мне не было так весело. Меня очень напугала та мысль, что я с трудом борюсь со своим желанием ещё несколько раз соврать ему для того, чтобы он приблизился. Когда пауза опять затягивается, Скорпиус сам берется угадывать причину моей озадаченности: — Если это не из-за Аби и Ала, тогда остается только… — говорит он, но специально не заканчивает фразу. При этом выглядит очень смело и ни капли не смущенно. Скорпиус улыбается и ведет бровью. Прекрасно понимаю, что друг имеет в виду ту неудобную ситуацию во время диверсии в кабинет-коморку Слизнорта. — Нет, — нервно хихикнув, прикрываю веки и немного опускаю голову. На этот раз не лгу, кстати. Я всегда восхищалась его способностью задавать неудобные вопросы, но не тогда, когда они были направлены в мой адрес. В этих случаях я не могла сдержать подступающий к щекам румянец. С облегчением замечаю, что он верит моему ответу, но допрос продолжается: — Тогда из-за чего? — Что ты хочешь от меня услышать? — Я мягко улыбаюсь и мысленно молю его закончить этот допрос с пристрастием. — Правду, Поттер, всего-то навсего, — настойчиво выпалил он. — Нет, — гордо выпалила я, будучи уверенной, что он не предпримет никаких попыток к действию, но, к моему огромному удивлению, он это сделал. Теперь мы стояли на расстоянии вытянутой руки. Тело как будто пронзил электрический заряд, а желание поцеловать собственного лучшего друга сводило с ума. Лишь бы не здесь. Не в таком виде и не в дурмане полумрака, ведь одним коротким поцелуем, если таковому и суждено случиться теперь навряд ли ограничится. Если и так, то шаблонным изречением о дружбе и жвачках потом не обойтись — всё окончательно рухнет, а наше многолетние общение отправится прямо в бездонную пропасть. Нет, соблазн велик, но цена слишком высока. Вот теперь всецело и многогранно сочувствую Абигейль, поскольку понять её стало в разы проще… Откровенно запаниковав, тянусь за полотенцем, лежащим в зоне моей досягаемости, но он не даёт мне этого сделать, выхватив и окунув в воду. По движению его рук я сразу поняла, что он обматывает его вокруг своих бедер, но я, в отличие от него, по-прежнему оставалась нагая. Из последних сил пытаюсь собрать перед собой как можно больше пены. Она уже не такая пушистая и объемная, как была сначала, а до кранов, выпускающих новую, я не дотянусь. Даже если мне придется на половину корпуса вылезти из бассейна. Не придумав ничего лучшего, перекрещиваю на груди руки. — Лили, я слушаю, — он нарочно сверлит меня вопросительным взглядом и немного наклоняется вперед, готовясь к последнему шагу, разделяющему нас. Теперь его глаза блуждали не только по моему лицу. Развязный взгляд Скорпиуса медленно скользил по моей шее, плечам, ключицам, рукам, и уходил под воду. Уходил он туда, где сейчас было мое абсолютно голое тело. — А если я скажу тебе правду, но ты не поверишь, — от души возмутившись, пытаюсь говорить убедительно, — как ты поймешь, что я не лгу? — пытаюсь проявить всю настойчивость и силу характера, но это его только веселит. Точеные скулы и его брови плывут от гримасы и лицо выдает нечто сродни: «я тебя умоляю, Лилс». Все логично, обмануть Малфоя — непосильная задача. Во всяком случае работенка не для меня.На такое способен лишь некто вроде Мэри… Будь она неладна, чтоб её… Нервно дернулась, что не скрылось от его глаз и вызвало у него легкую наглую усмешку. Всегда знала, что Скорпиус тот ещё обаяшка. Если учесть количество его бывших пассий и девушек, что сохнут по нему и сейчас, он тот еще соблазнитель. Знать это в теории — одно, но я никогда прежде не чувствовала его чар на себе. До этого момента и подобного теперешнему взгляда. А он хорош в этом, просто не переплюнуть. Спустя ещё пару секунд я все-таки проигрываю это неравный бой: — Это из-за Мэри, — нехотя признаюсь я и поджимаю губы. — Ей нравится другой парень, но она не спешит тебе об этом сказать, Скорпиус. Она шантажировала меня и грозилась рассказать всем о том, что Абигейль безответно влюблена в Альбуса если бы я рассказала о ее интрижке. К моему удивлению не замечаю на лице друга какой-то мало-мальский намёк на обиду или огорчения. Да и удивления ни капли. Вместо этого уголки губ Скорпиуса опять ползут вверх. — Всего-то? — почти хохочет преспокойный с виду слизеринец, доводя меня до некой степени шока. Настолько недопоняла все происходящее, что невольно приоткрыла рот. — Я знаю об этом. И уже довольно давно. Мы еще после первых выходных в Хогсмиде всё обсудили и пришли к выводу о том, что нам обоим уже давно нравятся другие люди. После этой фразы я чувствую довольно сильный нарастающий импульс внутри своего живота. Даже не от того, что Мэри — полная стерва, играющая на нервах, ведь если верить Скорпиусу, то наш с ней диалог состоялся уже после того, как они всё решили между собой. Она, вероятно, просто хотела понаблюдать за моей реакцией. Больше этой мысли меня заботит только иная. Вот от неё я до боли прикусываю изнутри нижнюю губу. На секунду надеюсь, что Скорп, говоря о «других людях» намекает на меня, но здравый смысл побеждает. С чего это вдруг? При таком количестве симпатичных поклонниц? Да он априори не воспринимает меня в этом ключе, а вот погонять меня нагишом по бассейн ради того, чтоб выведать правду — это в стиле нашей дружбы. Платонические отношения с нотой безумия — это про нас. А в остальном — слишком много «но». И помимо полного разрушения дружеских отношений есть еще Ал, который может высказать свой личный протест. Теперь поочередно перебираю все возможные кандидатуры, но так и не могу выделить ни один из вариантов, поскольку в Хогвартсе больше десятка девушек, желающих отношений со Скорпиусом. Всё зависит от того, какую из них он выбрал. Как бы ни неприятно мне было слышать о том, что мой друг кем-то увлекся, больше обижало то, что я узнаю об этом только сейчас. — А почему ты мне ничего не рассказывал? — немного обижено спрашиваю я, а сердце между тем выбивает барабанную дробь. — Про Мэри и про свою новую жертву? —  пытаюсь внести окрас юмора, но на деле еле выдавливаю из себя последний вопрос, а Скорпиус между тем продолжает улыбаться. Немного запрокидывает голову и после этого жеста внимательно смотрит на меня. На секунду мне показалось, что он немного дернулся, собираясь подойти ко мне, но я ещё сильней вжалась в злосчастный угол за моей спиной и он не шелохнулся. — Я не спешу, но хочу заверить тебя, что это довольно очаровательная особа,  — мягко и оживленно говорит друг. — Ты точно одобришь мой выбор я думаю. Даже не представляет того, насколько сильно я уже не одобряю его выбор, да она меня практически бесит, хоть я и понятия не имею о ком речь. От услышанного ревниво прикусываю изнутри свою щеку и судорожно перебираю в голове кандидатуры. — Она умна, красива и весела. Я тебе обязательно о ней расскажу, но не сейчас, и не здесь. Единственное, что я ещё могу сказать, это то, что у неё есть один значительный недостаток. Закончив эту фразу, Скорпиус посмотрел на мои пока что удачные попытки скрыть голое тело под исчезающей пеной. — Пойдем, — качнув головой, старшекурсник начал двигаться к ступеням, оставив меня на съедение собственным мыслям и догадкам. Он вышел из ванной, а из полотенца, обмотанного вокруг его пояса, тут же хлынул поток воды. Скорпиус скрылся за углом, но через минуту снова показался. Одевшись до пояса, держал в руках другое совершенно сухое полотенце. Очередным манящим движением скомандовал мне плыть к ступеням и я, сама того не замечая, начала медленно пробираться сквозь воду. Мысли сплелись в тугой клубок. Как только нога шагнула на первую подводную ступень, Скорпиус развернул большой белый лоскут ткани и отвернулся в другую сторону. Я вышла и плотно повязала его вокруг тела, заталкивая кончик посередине груди. Мы разбрелись по разным углам помещения, молча оделись и вышли из ванной комнаты. По пути к главной лестнице говорили на отвлеченные темы, но я думала лишь о его словах. И о том, насколько близко мог оказаться ко мне Скорпиус, не скажи я ему правду. А может стоило молчать? Тогда бы тема разговора не повернула в иное русло и меня бы сейчас не подмывало на тошноту? Единственное, что сейчас радовало — то, что он и Мэри расставили все точки над нерешенным вопросом. И теперь они могут быть вместе с теми, с кем хотят. Я не была до конца уверенна в том, что готова знать имя предмета симпатии или обожания Скорпиуса. Знала, что этот вопрос мне не принесет ничего, кроме отрицательных эмоций и противного чувства, сжимающего меня изнутри. Вместо него я решаюсь спросить о том, что помогло бы мне чувствовать себя хоть немного лучше: — А какой… Какой у неё недостаток? — от неловкости пришлось гримасничать, но интерес был выше всего. Я пыталась говорить тихо, но несколько персонажей многочисленных портретов, висевших на стенах вдоль всей Большой лестницы, все же вздрогнули от испуга. Мы остановились: мне теперь нужно было подняться на несколько этажей, а Скорпиусу предстоял путь в подземелья. Быстро бегая глазами по его лицу, желала услышать о каком-то самом каверзном несовершенстве этой особы. Мне хотелось слышать что-то ужасное о ней. Настолько жуткое, что помогло бы мне заснуть этой ночью. Друг улыбнулся этому вопросу. Судя по всему, даже спустя столько лет нашего общения его еще умиляет наивность младшей сестренки лучшего школьного друга. Выдерживая паузу, он заправил мне за ухо несколько маленьких прядей волос, падающих до этого на лицо, вдохнул и сказал: — Она очень... непонятлива, она ещё не знает, насколько нужна мне…

***

Наступили серые октябрьские дни. Несмотря на отвратительную дождливую и холодную погоду, среди половины моих друзей полным ходом буйствовала весна: Мэри, которая уговорила меня зарыть топор войны, уже не предпринимая каких-либо попыток, чтобы скрыть свою симпатию к Эвану. Они оба то и дело обнималась за столом Большого зала. Эви мы вообще практически потеряли, поскольку она проводила очень много времени наедине с Хьюго. Теперь однокурсница составляла нам компанию только в его присутствии. Альбус и Абигейль так толком и не разговаривали. Аби вернулась в нашу компанию, но держалась от Альбуса на расстоянии. Как только брат делал какие-либо малейшие намеки обсудить все-таки произошедшее, она по-прежнему сбегала от него под самыми разными предлогами. Во время очередного неспешного ужина в Большом зале вся наша компания, наконец-то, была в полном составе. Найдя себе место напротив брата и грустной Аби, которых сейчас разделяет парочка Эвана и Мэри, рассматриваю затянутый тучами потолок. Последнее время Абигейль специально умащивается за обеденным столом так, чтобы не дать шанса взглядам и словам Альбуса каким-то образом достичь её внимания. Несколько раз кидаю взор на Скорпиуса, сидящего справа от меня. Пытаюсь оценить то, как он относится к присутствию Эвана возле его бывшей девушки. Мало того, что он совершенно не придает этому значения, так он похоже ещё и весьма довольствуется тому факту, что Бэддок теперь вместе с нашим самым рассудительным другом. Скорпиус весело и увлеченно разговаривает и шутит с ними, а я с удивлением отмечаю, что они с Мэри давно так хорошо не общались. Парадокс. Стоило им расстаться, как их общение сразу стало более теплым и открытым. Снова смотрю на Альбуса и Аби. — Как думаешь, долго это будет продолжаться? — тихо говорю я почти на ухо Скорпиусу. Друг пожимает плечами и мы оба сверлим взглядом Альбуса. Очень понимаю брата, ведь он, как и я, предпринимает все попытки, чтобы разобраться в своих чувствах, но этого мало. — Он тебе что-то говорил? — спрашиваю, как только убеждаюсь, что Альбус увлекся разговором с нашим кузеном. — Кое-что говорил, — шепотом отвечает Скорпиус.  — Да ладно! — оживляюсь я и начинаю ерзать по лавочке. — А ну выкладывай! — Не надо, Лилс. Он не маленький, сам разберётся. Аби тоже не подарок, не дает ему ни малейшего шанса объясниться. Им нужно немного времени, чтобы вылезти из песочницы и начать вести себя как подобает взрослым людям. Я понимающе киваю. Представляю нас со Скорпиусом на месте этой парочки, и внутри всё переворачивается. Ловлю себя на мысли о том, что если бы я была уверена, что Скорпиус испытывает ко мне то же трепетное чувство, которое я испытываю к нему, то я бы не раздумывая, прямо здесь и сейчас бросилась бы к нему в объятья. На миг даже представляю эту картину, но следующие мысли полностью перечеркивают надежду на это. Думаю о таинственной особе, о которой недавно говорил мне мой лучший друг. Я так и не набралась смелости расспросить его о ней, наверное не хотела слышать ответ на этот вопрос. Была уверена, что стоит мне узнать её имя, как эта невинная девушка сразу станет предметом моего повышенного интереса и взглядов, которые не смогу сдержать, но мне этого очень не хочется. Отмахиваюсь от этой мысли как от назойливой мухи и возвращаюсь к нашему трепу: — Ладно, допустим.. А если это затянется? Если Аби так и будет игнорировать Ала до конца года? А у вас выпускной курс между прочим. Она и так почти не выходит из гостиной, потому что догадывается, что он следит за ней по Карте Мародеров. Детский сад какой-то… — Есть один вариант, — Скорпиус поворачивается ко мне и лукаво улыбается сквозь сжатые губы. Он будто задумал какую-то шалость. — Нееет… — шепча, протяжно изрекаю я. — Как вариант, а что ты предлагаешь? Или заманить их обоих в какое-то помещение и запереть их там, или... Я вздыхаю, а слизеринец немного пожимает плечами и мы в один голос тихонько говорим: — Интервенция?.. После этого Скорпиус и я уже понимаем, что лучшего в этой ситуации нам не придумать и что мы все дошли до крайней точки. Я чувствую амбивалентность чувств: с одной стороны мне грустно, что все не разрешилось само собой и что придется таки доставить Альбусу и Аби мягко говоря дискомфорт, но в тоже время я теперь будто в своей тарелке. В глазах загораются азартные огоньки. Альбус не спешит открывать свои тайны, а Аби не хочет его слушать, но им обоим таки предстоит разоблачение. — Мне пора, — говорит Абигейль, отодвигая от себя пустую тарелку, — увидимся в гостиной, — она кивает мне и быстро встает из-за стола. Судя по её сощуренным глазам, она подозревает, что мы со Скорпиусом можем что-то накуралесить. Уж слишком хорошо она нас знает. Она знала, что мы можем вытворить нечто подобное, это был лишь вопрос времени. — Аби, останься, — прошу я, поскольку уже порядочно соскучилась за ней и за нашей компанией в полном составе. Лицо Шоу выражает извинительную гримасу, и она, попрощавшись со всеми, говорит, что не может остаться. Ещё какое-то время наблюдаю за удаляющейся подругой и перевожу взгляд на брата. Выглядит он не счастливее темноволосой гриффиндорки.

***

В субботнее утро мы со Скорпиусом двигаемся в сторону опушки Запретного леса, дожевывая на ходу свой завтрак в виде тостов с абрикосовым джемом. По дороге бурно обсуждаем бредовость нашей идеи и предстоящее действо, ради которого сейчас отправляемся в Косую аллею. Не смотря на отвратительную погоду и моросящий дождь, находимся в отличном настроении. Сегодня собираемся посетить магазин зелий Мадам Спун. Нужно нам туда за сывороткой правды. В предыдущие разы нам удавалось «одалживать» её из запасов профессора Слизнорта, но делали мы это без его ведома. После своих недавних приключений я настояла, чтобы мы действовали честно. Тем более, что Скорпиус уже был совершеннолетним и переместиться в Косой переулок не составляло никакого труда. Помимо прочего мне очень хотелось заглянуть в парочку магазинов. Дойдя до кромки леса, с которой уже можно трансгрессировать, Малфой наспех засовывает в рот последний кусок тоста и отряхивает руки. С улыбкой смотрю на то, как он улыбается с набитым ртом. Поднимаю свою руку, чтобы вытереть капельку джема, которая осталась на губе неряхи. Не придумав ничего лучшего, просто облизываю свой палец, но чувствую небольшое смущение. Стараюсь, чтобы оно не отражалось на моем лице. Спустя секунду он берет меня за ладонь, и окрестности школы начинают плыть перед глазами. Как только мне показалось, что тело будто засовывают в узкое горлышко бутылки, я снова почувствовала под ногами землю. Мы с другом стоим на мощеной улице с разнообразными магазинами, витрины которых пестрят массой самых различных магических товаров. Всё ещё не отпуская мою ладонь, Скорпиус, пробираясь сквозь толпу волшебников, задержавшихся возле магазина мадам Малкин. Ведет меня вдоль ещё нескольких лавок и останавливается. Мы видим перед собой большую арочную темно-зеленую дверью, украшенную красивым разноцветным витражом. Несмотря на дождливую погоду, кусочки стекла переливаются так ярко, как будто в них сейчас отражается солнце. Переглянувшись с серебристо-серыми глазами, первая толкаю дверь и захожу в полумрак помещения. Передо мной открывается невероятная картина: прямо у входа в один длинный ряд стоит по меньшей мере десять котлов разных цветов и размеров. В самом первом огромном чугунном котле булькает какое-то ярко-зеленое зелье. Смотрю на табличку под ним и читаю надпись. Она гласит о том, что содержимым является «Рябиновый отвар». Сделав пару шагов вдоль аналогичных черных котлов, рассматриваю малюсенький котелок, выполненный, судя по всему, из чистого золота. В нем, сама собой помешиваясь, плавно кружит золотистая субстанция, которая, если верить надписи, называется «Феликс Фелицис». Пытаюсь словить взгляд Скорпиуса, но он увлеченно разглядывает стены помещения. На многочисленных полках хранится не менее пять сотен стеклянных пузырьков. Все они отличаются формой, размерами и цветом содержимого. Пытаюсь найти хоть пару похожих, но у меня не получается. Единственное сходство между ними в том, что все они залиты восковыми пробками. От изумления открываю рот и делаю ещё несколько шагов, чтобы лучше всё рассмотреть. Внезапно чувствую четкий запах гардений, которые очень любит мама. Этот запах переносит мои мысли домой. Как только он начинает пропадать, за ним следует аромат свежей выпечки. Подобный обычно царит в Норе. Я вспоминаю вкуснейшие ванильные булочки бабушки и проглатываю слюну. Но и этот запах начинает рассеиваться. На его смену приходит четкий аромат шоколада и цитруса, которым обычно пахнет от моего лучшего друга. Я недоумевающее поворачиваюсь и отмечаю, что Скорпи все так же стоит в нескольких шагах от меня. Ничего не понимаю. Снова вдыхаю этот запах, не веря своему носу. Ничего не меняется. Я начинаю осматриваться по сторонам. Мой взгляд задерживается на серебристом котле с перламутровым содержимым. Немного наклоняюсь и приятный аромат усиливается. От зелья поднимаются красивые перламутровые завитки, а табличка под ним гласит «Амортенция» и меня тут же бросает в жар. Одно дело полностью отрицать свои чувства и эмоции, в которых у меня последний месяц творится полный кавардак, а другое — не верить собственному носу, который ещё ни разу меня не подводил. Как ни в чем не бывало, смотрю на друга. Он всё ещё изучает взглядом полки магазина, а я пытаюсь справиться с подступающей от волнения тошнотой. — Пойдем, — говорю я, желая как можно быстрей убраться от этого злосчастного зелья. Скорпиус, все ещё не отводя взгляда от шикарного ассортимента магазина мадам Спун, делает три шага и останавливается. Он достаточно громко и глубоко вдыхает, а после — блаженно зажмуривается. Я сразу же понимаю всю суть происходящего. Почти уверена, что даже не читая таблички под котлом, он знает, что это результат действия сильнейшего в мире любовного снадобья. Сейчас он чувствует три своих самых любимых в жизни запаха. — Что случилось? — очень убедительно спрашиваю я, делая вид, что не понимаю причину его поведения. Как только его глаза открываются, мысленно ругаю себя за то, что пытаюсь солгать лучшему другу. Малфой расплывается в улыбке и решительно шагает ко мне. Уже знаю, что он хочет вернуть меня к Амортенции, но мне этого не хочется, поскольку я опять еле держу себя в руках. Делаю шаг назад и прячу руки за спину. Скорпиус застывает на месте. «Лили! Вот ты и закопала сама себя!» — проносится у меня в голове. Судя по его хитрому взгляду, он догадался о том, что я уже познакомилась с этим зельем. Скорпиус не отступает. Обнажая в улыбке свои ровные белоснежные зубы, мой друг берет меня за плечи и сильно тянет в сторону зелья. Теперь мы оба вдыхаем любимые ароматы. — Что чувствуешь, Поттер? — тихо спрашивает он, становясь в полушаге от меня. Его голос кажется мне таким бархатным и приятным, что я забываю обо всем на свете. Сейчас, стоя напротив него, я уже совсем не чувствую два первых аромата зелья. Только третий… Только его запах. — Пахнет домом и бабушкиной выпечкой, — говорю, но о последнем запахе помалкиваю. — А ты? — поспешно спрашиваю я, пока он не начал задавать мне следующие вопросы. — Мамины духи и шоколад, — улыбаясь, отвечает Скорпиус, но тоже не договаривает. Я немного прищуриваюсь, но первая спрашивать не смею. А зелье между тем продолжает очаровывать. С каждым последующим вдохом запах становится все четче и умопомрачительней. Сама того не замечая, я расслабляю плечи. Впиваясь своим взглядом в лицо Скорпиуса, я всего на мгновение замечаю кончик его языка, которым он облизывает губы. Больше ничего не соображаю. Спустя секунду я представляю, как приближаюсь к нему настолько, что между нашими телами сейчас не проскользнул бы самый ловкий снитч. Разум просит остановить эту фантазию, но очень безуспешно. Пакую своему благоразумию чемоданчик и отправляю его в отпуск. В моих мыслях Скорпиус делает то же самое и мы сливаемся в поцелуе. В реальности он переводит свой взор от одного моего зрачка к другому. На его лице больше нет улыбки, а тишину магазина нарушает чей-то притворный кашель: — Кхе-кхе… Добрый день, молодые люди. Невысокая полненькая женщина не может сдержать своей улыбки. Извинительно улыбаюсь ей и заливаюсь румянцем. — Весьма опасно задерживаться возле него, — с улыбкой говорит пожилая волшебница, кивая при этом на серебристый котелок. Я еще больше смущаюсь и не смею взглянуть на Скорпиуса. — Очень сильное снадобье получилось… Я могу вам чем-то помочь? — мило продолжает она. — Добрый день, — Скорпиус здоровается, а я мысленно благодарю его за это, поскольку ко мне ещё не вернулся дар речи. — Нам нужна сыворотка правды. — Сыворотка правды? — с удивлением спрашивает хозяйка лавки зелий. Она поворачивается и манящим движением руки предлагает следовать в глубину помещения. — Я могу поинтересоваться зачем она вам? — интересуется волшебница. — Мы изучаем Третий закон Голпалота, — не задумываясь врет Скорпиус, а я восхищаюсь его находчивости. — Самоподготовка к ЖАБА. — Похвально, — одобрительно кивает улыбчивая женщина. Как только мы подходим к прилавку, волшебница уже без вопросов достает из небольшого шкафчика справа от себя овальной формы маленький пузырек с прозрачной жидкостью. — Молодые люди, надеюсь не нужно пояснять, что это зелье является очень сложным в изготовлении и, соответственно, дорогим? — вопрошает она. После этих слов мы со Скорпиусом решаемся переглянуться и улыбаемся. Ну не будем же мы говорить ей о том, что наши с ним семьи одни из самых состоятельных в магическом сообществе? Скорпиус кивает в знак того, что хорошо осведомлен о ценности этого пузырька, и ловчее меня достает из кармана пригоршню золотых галлеонов, расплачиваясь за этот стеклянный сосуд. Он отдает пузырек мне, и я прячу его в карман. Мы благодарим мадам Спун и идем на выход. Проходя мимо Амортенции, задерживаю дыхание. Не смею вдохнуть до тех пор, пока мы не покидаем магазин, но мыслям снова нету счета. И если так будет и дальше, то я тоже начну прятаться по школе так, как это делает Шоу.

***

В воскресное утро мы со Скорпиусом снова покидаем школу, но на этот раз направляемся в волшебную деревушку Хогсмид. Специально не звали никого с собой, поскольку хотели обсудить все тонкости предстоящей интервенции. Скорпиус не перестает сыпать шутками по поводу реакции друзей на то, что мы устраиваем им нашу мозгоправку, а я не сдерживаю своего искреннего смеха, когда ему очень правдиво удалось передразнить Альбуса. Я взяла с него обещание, что мы не будем задавать парочке много слишком каверзных вопросов, а просто добьемся того, чтобы они поговорили друг с другом и расставили все точки. Просидев в Трех метлах около часа, мы с ним всё тщательно спланировали и вдоволь насмеялись. Нам давно уже не удавалось вот так просто гулять в обществе друг друга. Я ловила каждый его жест и улыбку, которые практически вызывали у меня эйфорию. Желая отвлечься от мыслей о своих чувствах, тяну его в лавку «Зонко», где мы проводим ещё около часа. После этого посещаем «Сладкое королевство» и спустя еще полчаса, с полными пакетами всевозможных сладких угощений, отправляемся назад в школу. По дороге спорим о том, какой вкус «Чихотных леденцов» самый лучший, и находимся в отменном настроении. Недалеко от школы Скорпиус увлеченно рассказывает о недавнем уроке зельеварения, который профессор Слизнорт устроил для седьмого курса. Мы вспоминаем свои недавние приключения в кабинете и обсуждаем, что бы могло быть, не успей друг вовремя прийти мне на помощь. После нескольких вариантов я, наконец, вспоминаю, что так и не поинтересовалась тем, ради чего так рисковала. — А что там все-таки было? — спрашиваю я и внимательно рассматривая то, как на лице друга появляется блуждающая улыбка. — Что было в ящике стола? — интересуюсь настойчивей прежнего, но слизеринец темнит: — Ответ на некоторые вопросы, Лили, — тихо и заманчиво говорит он, а мне остается лишь догадываться. Приходим в школу как раз к обеду. В Большом зале сразу же подходим к своим друзьям, которые почти закончили трапезу. Я ставлю на каменный пол яркие пакеты с покупками, сажусь за обеденный стол справа от Аби и сияю ярче лампочи. Сама не знаю от чего, но чувствую себя невероятно счастливой. Скорпиус, по всей видимости, ощущает нечто похожее. На протяжении всего обеда мы с ним, сидящим сейчас справа от меня, наперебой рассказываем всем о нашем путешествии в Хогсмид. За половину часа я по меньшей мере раз десять встретилась с прищуренными глазами и блуждающей хитрой улыбкой Абигейль. — Можно тебя на секунду? — спрашивает подруга, но судя по тому, что она уже встала и со всей силы тянет меня куда-то, то вопрос был риторическим. Отойдя от ребят на добрых десять метров и убедившись в том, что нас никто не слышит, Аби усадила меня на лавочку напротив себя. — Я знаю, что вы задумали, Лили, — начала она. — Вы ведь не зря вчера были в Косом переулке? Задумали интервенцию? Понятия не имею о том, как она догадалась, но врать нету смысла. — Да, — смущенно признаюсь я, — кто-то же должен вывести Ала на чистую воду, — говорю, но представляю себя на её месте и чувствую укол совести. Нас со Скорпиусом настолько захватила эта идея, что мы совсем не учли эмоциональный окрас ситуации. Повисла небольшая пауза и Аби продолжила: — Предлагаю сделку, — она говорила очень оживленно. Как будто радовалась собственной идее. — Вы отменяете игру, а мы не устраиваем вам ответную. — Что?! — нервно смеясь, спрашиваю я. — А я тут при чем? Мне нечего скрывать, — лгу, но она хорошо видит это. После моих слов Абигейль упрямо смотрит своими карими глазами, а в них легко читается упрек. — Он тебе нравится… Скорпиус… И не пытайся это отрицать, Лили, — тихо сказала Аби и выглядела весьма довольной собой. Меня захлестнула волна стыда, а щеки обдало жаром. Я не знала откуда ей это известно. Даже мне не до конца понятны мои же к нему чувства, но меньше всего хотелось дать этой теме выйти за предел нашего диалога. — Кто-то же должен вывести тебя на чистую воду, Поттер? — хитро говорит Аби, повторяя мою же фразу минутной давности. Я опуская голову. Сама попалась в ту ловушку что мы с Малфоем так ловко расставили для других. — Я знаю, ты боишься, Лили. Как и я, но ты должна принять для себя решение. Понять, чего ты хочешь. Я не говорю тебе повторять мою ошибку, но ты должна разобраться в себе. Абигейль всегда удивляла меня своей прямотой. Она была права. Сколько ещё я смогу себя обманывать? — Я беру реванш, — решительно говорит она, наблюдая за моими сомнениями. — Если вы проведете интервенцию Алу и мне, то я займусь подборкой каверзных вопросов для вас со Скорпиусом. Идет? Так будет по-честному, — судя по задорным огонькам в ее глазах, она уже загорелась идеей заставить меня во всем сознаться. — Аби, ты не понимаешь… — еле слышно говорю я. — Чего? — с неподдельным интересом отвечает подруга. Сейчас она смотрит на меня так, будто хочет прочитать мысли. Начинаю нервно постукивать пальцами по лавочке и сомневаться в том, стоит ли говорить следующую фразу. — Аби, мы лишь хотим вывести вас на разговор. Ты же не можешь вечно его избегать? — А ты не сможешь вечно скрывать своих чувств, Лили, — со взглядом знатока говорит мне подруга. — Мы с тобой в разных ситуациях, Аби, — сердито и грустно говорю я, снова опуская голову. — Нет, Лили… — Ты нравишься Альбусу, Абигейль, не по-дружески — чуть не кричу я, а подруга с широко распахнутыми глазами начинает водить взглядом по сторонам. В ее лице удивление и растерянность. Аби, надеясь, что моя фраза не была услышана кем-то посторонним, будто не верит в услышанное. — Ты нравишься Альбусу, правда, не по-дружески, — более спокойно и тихо говорю я. — Вот только ведешь себя как ребенок и не даешь ему ни малейшего шанса объясниться. Сама сделала первый шаг, но решила напрочь лишить его ответного! Сама себе что-то придумала, а теперь полнейший детский сад! — злюсь я, но суть моих слов, вероятно, начинают доходить до собеседницы. Аби по-прежнему молчит и усердно что-то обдумывает, а я все ещё сержусь. — Что, правда? — по-детски наивно спрашивает подруга, все ещё не до конца веря услышанному, а я теперь успокаиваюсь, улыбаюсь и киваю. Ни секунды не задумываясь, Аби давит в губах сильнейшую улыбку. — Почему?.. Почему ты мне раньше не сказала? —  шепчет она, но и сам, а понимает наивность и глупость вопроса. — А ты бы стала слушать? Ты бы поверила в то, что это правда, а не очередная попытка успокоить тебя от твоих душевных терзаний? — ухмыляясь и приподнимаю бровь, а подруга начинает отрицательно качает головой. — Вот и я так думаю, — выдыхаю, а в душе радуюсь тому, что смогла хоть немного распутать эмоциональный клубок внутри Абигейль. — Именно из-за этого мы и хотели интервенцию. Нам казалось, что это единственный способ заставить тебя выслушать Ала, — честно сознаюсь я. — Но, как оказалось — не единственный, — эту фразу говорю уже легко и весело, а Аби смущенно улыбается в ответ. — Ты ведь дашь ему объясниться? После этого вопроса ожидала любой реакции, но только не той, которая появилась на ее красивом лице. Вместо ожидаемой мною озадаченности, растерянности или смущения оно выражало хитрость и улыбку. — Я сама поговорю с Альбусом, — весело говорит она, немного краснея, а я чуть не хлопаю в ладоши, — но только тогда, когда ты поговоришь со Скорпиусом, — улыбка на моем лице тает быстрее, чем дракон извергает пламя. Собираюсь с мыслями и начинаю разъяснительный грустный монолог: — Аби, в отличие от вас с Алом, между мной и Скорпиусом есть очень значительное «но», которое делает наши ситуации совершенно разными — я всегда была, есть и буду для него лучшим другом. Я не стану тебе врать: уже некоторое время он для меня некто больший, но это не взаимно. Не так давно он сказал мне, что есть кто-то, к кому он испытывает некие чувства и я не посмею… — Шутишь? — твердо перебивает меня Абигейль, но лицо расплывается в улыбке. В ее глазах столько решительности, что ей бы сейчас мог позавидовать сам Годрик Гриффиндор. — Ничуть, он сам сказал, — хоть бы попыталась осадить подругу, но та и слушать ничего не хочет. — Сказал? и кто же это? — настойчиво интересуется гриффиндорка, но своим вопросом буквально загоняет в тупик. — Понятия не имею, — раздосадовано шепчу я и пожимаю плечами. — Слушай сюда: в отличие от Альбуса, Скорпиус не пытается скрыть своей симпатии, ты просто не хочешь её замечать. Говоришь, что я веду себя как ребенок, а сама делаешь то же самое. Абигейль говорит как никогда серьезно и я начинаю внимать каждому её слову. Внимаю, но не верю и она это понимает. — Давай так: я говорю с Альбусом, но делаю это только тогда, когда вы отменяете интервенцию. В противном случае я устраиваю её вам? Это будет хорошим стимулом для нас всех. Идет? После нескольких секунд размышлений и прожигающего взгляда решаюсь ответить: — Идёт, — еле слышно для самой себя отвечаю я, а в районе солнечного сплетения что-то очень неприятно шевелится. Я с ужасом представляю свои тщетные попытки отговорить Скорпиуса от этого всего. Очень хорошо знаю его упрямство и азарт. Он никогда не пойдет на это, но признаться при всех в том, что я по уши влюбилась в него и почти готова разбить вдребезги нашу дружбу считаю худшим из зол. А когда после моего признания он под действием сыворотки назовет имя той девушки, на симпатию к которой намекал мне, и оно не совпадет с моим… О, это будет моим полным фиаско. Аби загнала меня в угол. Это был тоже своего рода шантаж с ее стороны. — Вот и договорились, — довольная подруга кивает и ждет моего ответного жеста, — идем? В знак согласия киваю ей и теперь у меня есть меньше недели, чтобы отговорить друга от нашей совместной затеи. После нашего с Абигейль разговора мы, как ни в чем не бывало, присоединяемся к ребятам и занимаем свои места. Аби все так же не смотрит на Альбуса, но улыбается, а мои мысли теперь полностью сосредоточены на невозможном.

***

Вечером следующего дня я, одетая в пижаму, брожу по своей комнате и рассуждаю о том, в каком катастрофическом положении я нахожусь. У меня было всего два варианта: либо мы проводим Аби и Алу интервенцию и они потом проводят ее нам; либо пытаюсь отговорить Скорпиуса от этой затеи, но для этого придется сказать правду и признаться в своих чувствах. В первом случае мне придется выпить зелье и при всех сознаться, что я почти по уши влюбилась в своего лучшего друга. А во втором набраться огромной смелости и без помощи сыворотки правды навсегда перечеркнуть нашу дружбу. «Пресвятые единороги», — думаю я, закрыв лицо руками и представив выражения лиц всех до единого друзей. Сажусь на подоконник и рассматриваю гладь Черного озера, в котором отражается яркий диск полной луны. Начинаю обдумывать второй вариант. Я прекрасно понимаю, что отказаться быть инициатором, которых по правилам должно быть минимум двое, уже поздно. Если мне и удастся уговорить Скорпиуса, не признавая истинную причину такой перемены, то он все равно будет требовать от меня конструктивных ответов. Малфой в любом случае спросит, почему я поменяла свое мнение, и не отступит до тех самых пор, пока не узнает правду. В конечном итоге мне так и так придется признаться в своих к нему чувствах. На моем лице появляется страдальческая гримаса. Варианты развития событий закончились. Осталось только выбрать. Конечно же, я попытаюсь его уговорить и не облажаться, вот только не знаю, с чего начать.

***

Следующие пару дней абсолютно ни к чему не привели. Несколько раз пыталась заговорить с ним, но рядом с нами всегда кто-то был. Поговорить с глазу на глаз не получалось. В тот единственный раз, когда мне удалось все-таки озвучить свое предложение об отмене игры, Скорпиус лишь улыбался и начинал сыпать вопросами. Все было в точности так, как я себе представляла: его упрямство побеждало, а мои уговоры разожгли в нем еще больший интерес. Уже около двенадцати, а мне не спится. Правду говоря, я даже не ложилась. Все равно не смогу уснуть. Встаю с подоконника и начинаю ходить по комнате. Окунаюсь в воспоминания событий недельной давности и улыбаюсь. Я бесконечное количество раз представляла, что бы было, появись миссис Спун минутой позже. Возможно так даже было бы лучше: каким бы не был исход, но не было бы всего того, что сейчас проедает мне мозг. Еще несколько раз меряю комнату своими шагами и замираю. Улыбка сразу же пропадает, стоит мне подумать о лучшем друге. Половина беды заставить себя признаться в своих чувствах, но услышать, наконец, о том, кто же все-таки эта девушка, которая нравится Скорпиусу… » Это будет незабываемо», — думаю я, а сердце при этом делает переворот. Закрываю лицо руками и начинаю вспоминать его теплые прикосновения и наш почти состоявшийся поцелуй в кабинете Слизнорта, но внезапная идея, поразившая меня, отвлекает от этих мыслей. Только сейчас вспомнила загадочный ответ Скорпиуса на мой вопрос о том, что же все-таки находится в ящике того злосчастного стола. Ни секунды не задерживаясь, шнурую кеды, застегиваю спортивную кофту и направляюсь к двери. Замираю все-таки, но только для того, чтоб взвесить правильность своего поступка. Немного улыбаюсь собственному безрассудству и шагаю за дверь. На этот раз двигаюсь по замку с предельной осторожностью. «Сейчас бы Карта не помешала», — думаю я, проходя возле того места, где в прошлый раз наткнулась на противную кошку Филча. Спускаюсь по длинной каменной лестнице и начинаю нервничать. Чувствую себя рецидивистом, поскольку опять возвращаюсь на место своего преступления. Подхожу к двери, которая ещё недавно вызывала у меня бешеное волнение, и, достав из рукава волшебную палочку, шепчу «Алохомора». Слышу тоненький и весьма противный скрип петель, после чего быстро проскальзываю в помещение и закрываюсь изнутри. — Люмос, — шепчу я, осматривая кабинет. Сердце ускоряет свой ритм, а ноги начинают дрожать. Делаю пару настолько глубоких вдохов, что пуговица на высоких джинсах впивается в солнечное сплетение. Немного совладав с собой, быстро шагаю к столу. Хочу побыстрей узнать что там и убраться отсюда. Открываю ящик и замираю. На деревянном дне покоится одинокий стеклянный пузырек с очень знакомым перламутровым переливом. Подозреваю, что это Амортенция, но хочу убедиться и достаю пробку. В голове вертится фраза Скорпиуса «ответ на наши вопросы…», а прекрасные ароматы гардении, выпечки и шоколада с цитрусом практически обездвижили меня. Ещё несколько раз вдыхаю эти запахи и прилагаю все усилия, чтобы остановиться, закупорить пузырек пробкой и не поддаваться искушению, но у меня не получается. Я, сама того не понимая, подношу прозрачный сосуд к губам и делаю небольшой глоток, после которого во рту становится приторно сладко. Разум почти отключается, по телу струится приятное тепло, а все вокруг приобретает розовые краски. Чувствую странную щекотку в области живота, а мысли уносят меня только к одному человеку… — Эдвард Макмиллан, — срывается с моих губ, которые тут же растягиваю от умиления этим человеком. Снова подношу Амортенцию к губам, но внезапно отворившаяся дверь мешает мне это сделать. Совершенно не паникую, ведь где-то в гостиной Пуффендуя меня ждет мой Эдвард. Делаю томный выдох, но ко мне на всех прах уже летит растерянный Скорпиус Малфой и выглядит он весьма и весьма озадачено. — Поттер, что ты делаешь? — посмеиваясь над моей бестолковостью, шепчет он. Этот негодник пытается вырвать у меня из рук зелье, но это ему удается не сразу. Я отталкиваю его и делаю ещё одну попытку отпить немного. — Дай сюда! — немного злясь и одновременно смеясь, говорит блондин, после чего всё-таки вырывает его из рук, закрывает пробкой и прячет в ящик. — Эдвард, — говорю тихо, думая о шестикурснике-пуффендуйце, лицо которого даже не могу вспомнить. — Хочу к Эдварду, — требовательно утверждаю я. — Я отведу тебя, — тихо отвечает Скорпиус, с широкой белозубой улыбкой на лице. Слизеринец тянет меня к выходу, и я в последний раз кидаю свой взгляд на тот стол, где сейчас лежит зелье. Оно то и дарит мне теплые и приятные чувства к моему Эду… — Куда мы идем? — спрашиваю, едва за нами закрывается двери и мой друг начинает тянуть меня за руку в сторону, противоположную гостиной Пуффендуя. — Мне нужно в другую сторону, — говорю упрямо, пытаясь освободить руку из его оков. — Эдвард сейчас придет, я уже отправил ему сову, — чуть не хохочет Скорпиус, но до моего сознания доходит только имя. Имя, которое я опять повторяю. Мы подходим к концу коридора и упираемся в глухую стену, за которой находится гостиная Салазара Слизерина. Скорпиус говорит пароль, а я не могу не отметить веселого выражения, которое не покидает его лицо. — Ты тоже думаешь об Эдварде? — спрашиваю, расплываясь в блаженной улыбке. — Да, Лилс, — отвечает он, потянув меня вдоль тусклой холодной комнаты с зелеными факелами и безумно красивой черной мебелью. — Я тоже думаю, но боюсь, что наши мысли очень отличаются. Мы приближаемся к винтовой лестнице, но у её подножья со всех сил прижимаю Малфоя к стене: — Не смей обижать его, — злобно говорю я, прищуривая глаза. Скорпиус не выдерживает. Подсев, закинув меня на плечо, он быстро преодолевает несколько ступеней и, в надежде на то, что мои возмущения не разбудили всех слизеринцев, заносит в свою комнату. Закрывает дверь и накладывает на нее заклинание. Судя по всему, теперь мои крики и мольбы встретиться с Макмилланом никто не услышит. — Поставь меня, — злобно говорю я, избивая его широкую спину своими кулачками. Скорпиус послушно ставит меня на пол и крепко хватает за левую руку. Спустя всего секунду он достает из моего рукава красивую волшебную палочку из красного дерева и зажимает в руке. — Эй, так не честно! — кричу я. — Отдай сейчас же!  — Нет, — тихо отвечает блондин и делает несколько шагов в сторону огромного книжного шкафа. Встав на стул, друг прячет обе палочки на самую верхнюю полку — туда, где мне их ни за что не достать. Теперь почти задыхаюсь от злости. Скорпиус спускается, подходит ко мне и усаживает меня в кресло. Не желая смотреть на него, надуваю губы, сцепляю руки в тугой замок на груди и оглядываю комнату. Тут все было очень похожим на мою, вот только доминировал изумрудно-зеленый цвет, мебель была черной, а сквозь окна не открывались виды на окрестности школы. Поскольку гостиная находилась в подземелье и тесно граничила с Черным озером, снаружи открывалась невероятная картина: окна, подобно огромным иллюминаторам, были полностью погружены в светло-зеленую воду. Не знаю каким образом, но она была такая чистая и яркая, будто лучи солнца, несмотря на полночь, сейчас находятся всего в метре над её гладью. Вид был завораживающим: красивые серебристые водоросли внизу плавно покачивались от подводных течений, небольшие перламутровые стайки рыбок быстро проплывали мимо, и я могла поклясться, что только что видела чей-то огромный красивый золотистый хвост, подобный русалочьему. — Сколько ты выпила? — серьезно интересуется Скорпиус, садясь на бархатный диван с серебристыми шелковыми подушками, который находился напротив. — Что происходит? Где Эд? — спрашиваю упрямо, пытаясь встать, но друг не дает мне этого сделать. — Он уже идет, — пояснил Скорпиус, и меня немного успокаивают его слова. — Глоток, — признаюсь я, смутно помня события пятиминутной давности. — Хорошо. Значит через минут двадцать пройдет, — с улыбкой отвечает друг. — Ничего, Лилс. Иди ложись, — Скорпиус поднимает меня и тянет к кровати с красивым темно-зеленым пологом. Достает такого же цвета одетую в шелк подушку и укладывает. Послушно ложусь, а состояние теперь немного напоминает то, которое бывает после доброго глотка огненного виски, — легкий дурман и тепло в районе живота. — Он точно придет? — спрашиваю я. После его теплой улыбки и убедительного кивка обнимаю подушку и закрываю глаза. Чувствую, как Скорпиус накрывает меня приятным на ощупь покрывалом и начинаю падать в дремоту. Мой полусон прерывается в тот момент, когда мысли о малознакомом мне Эдварде сменяются мыслями о хорошо знакомом мне Скорпиусе. Открываю глаза, но не смею пошевелиться, чтобы не создавать шума. Несколько раз моргаю и сильно зажмуриваюсь от стыда. Хуже ситуации не придумаешь. Безумно завидую привидениям, которые могут просачиваться сквозь стены. Медленно поднимаю руку и закрываю ею лицо, которое обжигают горячие волны стыда. Вспоминаю все свои фразы, и хочется провалиться еще ниже подземелья, в котором сейчас нахожусь. Смотрю на Скорпиуса. Тот сидит в кресле у окна и смотрит на водные просторы. На минуту задумываюсь, не притвориться ли мне спящей, выжидая, пока он заснет, но я не сомневаюсь в том, что он не сомкнет своих глаз до той поры, пока я не подам признаки прежней Лили Поттер. А если он и не соберется этого делать, то мне не сильно хочется заставлять друга ютиться до самого утра на малюсеньком для его роста диване, пока я занимаю его огромную роскошную кровать. По кусочкам собираю всю свою храбрость и отрываю лицо от подушки. На голове примерно такой же кавардак, как и в ней. Сажусь, треплю рукой свои распущенные волосы и смотрю на старшекурсника. Он, услышав мое пробуждение, встает из кресла и делает несколько шагов в мою сторону. На лице почти сочувственная улыбка, а в глазах озорные огоньки. Я же прилагаю все усилия, чтобы не сгореть от стыда и поднимаюсь с кровати. — Лилс, — мягко говорит он, — ну нельзя же пить первое попавшееся конфискованное зелье. Немного улыбаюсь и опускаю глаза. Совсем не знаю, как оправдать свое легкомыслие и глупость. Есть только одна веская причина моего поступка, но я не смею её озвучить. Скорпиус прячет руки в карманы своих джинсов и выпрямляет спину. Он смотрит на меня таким внимательным и вопросительным взглядом, что я сразу же понимаю — мне не уйти отсюда без объяснений. — Где моя палочка? — перевожу тему, пытаясь уйти от разговора. Скорпиус медленно идет к высокому шкафу, достает палочку, но отдавать не спешит. — Зачем ты его выпила? — спрашивает он, а я не представляю что ему ответить. — Просто от любопытства, — вру, но он ни капли не верит. — Ты меня не выпустишь пока не узнаешь? — почти с мольбой в голосе говорю я, надеясь на обратное. Скорпиус снимает заклятия с двери, и от свободы меня отделяет всего несколько шагов и дверная задвижка. Но палочка всё ещё у него. — Ты можешь идти, — друг ухмыляется. Протягиваю руку, но Малфой по-прежнему не спешит отдать волшебный предмет. — Я не собиралась, ясно? Банальное любопытство, — немного раздражительно говорю я, но злюсь во многом только на себя. На свою глупую голову и отсутствующую силу воли. — Я же не знала, что оно предназначалось другой. И кто этот Эдвард вообще? — Тот парень, у которого носом медовуха пошла на прошлогоднем рождественском балу. Помнишь? — весело поясняет собеседник и мы оба начинаем громко смеяться. — Святые корни мандрагоры! — шепчу я. — Ты — мой спаситель! Если бы не ты, я бы уже была в его комнате. Тем более я знаю пароль в их гостиную. Скорпиус посмеивается, а я, стыдливо спрятав лицо в ладонях, продолжаю ход своих мыслей: — А если бы ты меня не остановил? Что бы было? Просто тот запах… он… — срывается с моих уст. При упоминании о третьем аромате, обладатель которого весьма некстати сверлил меня своим взглядом, у меня снова подкашиваются колени. Улыбка на его лице начинает угасать. На смену ей приходит жгучее любопытство. — Какой запах? — он задает мне тот вопрос, которого я боялась больше всего, но я по своей очередной глупости сама к этому подвела. — Не важно, — бормочу и хочу поскорее забыть это всё, но знаю, что подобный ответ его только раззадорит. В повисшей тишине слышу лишь сильный стук своего сердца. Оно настолько бьет по ребрам, что моё парализованное вопросом тело еле заметно подрагивает ему в такт. Внимательно рассматриваю каждую красивую черту на лице Скорпиуса и мечтаю поскорее унести отсюда ноги. В голове рождается план того, как заново завладеть своей волшебной палочкой. Делаю небольшой и не обязывающий ни к чему шаг в его сторону, но стараюсь не смотреть на Скорпиуса. Создаю вид, будто меня безумно увлек подводный мир за его окнами, но он уже настолько близко, что я снова чувствую горькую ноту черного шоколада и пряность цедры. — Я тебе скажу, если ты мне скажешь о своём, — лукаво говорю я, пытаясь незаметно дотянуться до своей волшебной собственности. Сердце всё так же бешено бьется, а желание поцеловать его сводит с ума. Оно даже сильней того, которое заставило меня пригубить Амортенцию. — Обещаешь? — с хитрой обезоруживающей улыбкой говорит друг, но мои пальцы уже почти смыкаются на красном дереве. Его мягкий голос чарует, и я молю себя не поднимать на него взгляд, поскольку тогда мне точно не удержаться. Лишь киваю. Спустя всего секунду Скорпиус, разгадав мои намерения снова завладеть палочкой, резко отдергивает руку. Шагнув, теперь он смотрит на мои растерянные глаза сверху вниз и ликует. — Вздумала сбежать, Поттер? — почти шепчет красивый блондин, а я нервно проглатываю несуществующую слюну. — Не уйдешь пока не ответишь, — в его глазах отплясывают огоньки. Проглотив огромный несуществующий на деле ком, немного размыкаю пересохшие губы. Сомнений предостаточно, но под прицелом этого пронзительного взгляда мне больше ни чего не остается: — Она пахнет… Пахнет тобой, Скорпиус, — шепча, впиваюсь в него взглядом и поражаюсь своей храбрости. Ещё какое-то время мои глаза с бешеной скоростью бегают от одного его зрачка к другому, после чего я, так же как и после зелья, ничего не соображаю. Зарождается чудовищная пауза. Готова поклясться, что никогда прежде не слышала такого громкого хода настенных часов, что отмеряют начало нового дня. Как бы то ни было, вердикт в моей голове созрел: отбросив все сомнения, пустив всё на свете на самотёк и даже не дожидаясь ответа, я смело скольжу рукой по жилистой шее. Встав на носочки, приближаю роковой момент и даже не до конца оцениваю его реакцию на услышанное признание. На миг мне показалось, что нежно-розовые губы дрогнули в улыбке, но скоро уже коснулись моих. Последнюю надежду на визуальную оценку происходящего скрыли потяжелевшие веки, ну, а мозг попросту отключился. Всего-то секундой после пока безобидного касания. Словно полностью отдалась во власть чувств и желаний. Скорпиус, к моему удивлению, делает сейчас то же самое. Он незамедлительно отвечает на мой спонтанный жест: запускает ладонь в завесу бронзовых волос и сжимает ею мою шею. Другая его рука отправляет палочки в ближайшее кресло и впивается в мою талию. Спустя несколько секунд поцелуй значительно нарастает и несет в себе довольно значимые подтексты. Сердца бешено колотятся, но мы оба, судя по всему, пока не собираемся отговаривать друг друга от этого безумства. Когда мои руки ложатся на его шею, прижимаюсь к нему настолько, что наши тела буквально сливаются в огромный комок чувств, эмоций, желания, запахов и привкуса. Не разрывая уже довольно горячего и страстного поцелуя, немного дрожащими руками тянусь к молнии на его кофте и почти смело тяну бегунок вниз. Помогаю ему избавиться от нее, после чего он проделывает то же самое с моей и обе вещи летят в неизвестном направлении. Затем его теплые ладони пробираются под мою футболку и скользят по животу. От смелых прикосновений тело пробивает мелкая и еле уловимая дрожь. Как только он почувствовал это, сразу же замер. Немного помедлив, словно считывая моё волнение и отсутствие подобного опыта, Скорпиус прекращает поцелуй, но нежных рук не отнимает. — Нам, наверное, не стоит этого делать, — говорит он, но прямо мне в губы. Словно ему стоит чудовищных усилий оторваться и отдалиться. Как бы то ни было, но и я не могу с ним не согласиться. Слишком безумно, как-то предосудительно и неоднозначно. Здравый смысл утверждает, что слишком много неотвеченных вопросов накопилось и не мешало бы об этом всём поговорить, но кто бы его уже слушал? Всего на секунду в моей голове появляется рациональная мысль о том, что его Амортенция совсем не пахнет цветом яблони, который Скорпиус всегда ассоциировал со мной. Заталкиваю ее настолько далеко, что даже самый искусный в области окклюменции маг не смог бы из меня достать её содержимое. — Конечно не стоит, — твердо отвечаю я, впиваясь ещё более жадным поцелуем в его губы, рука Скорпиуса начинает подниматься вверх по моим ребрам, а я между тем стягиваю белоснежную футболку, которая прячет от меня его идеальное тело. Он повторяет мой жест, и верх моего тела теперь прикрывает только полупрозрачное белье. Мой некогда лучший друг уверенно проводит своими руками по моим бедрам и с легкостью поднимает меня, усаживая себе на талию. Освобождая одну руку, он крепко сжимает длинные локоны, а клеймящие теплые и влажные поцелуи начинают спускаться ниже. Блаженно закрываю глаза после очередного нежного поцелуя в шею, но следующий ощущаю уже на ключице. Сжимаю руками его плечи и чувствую, как Скорпи делает несколько шагов в сторону кровати. Когда на пол летит покрывало, которое ещё недавно прикрывало мой стыд после выходки с Амортенцией, я легонько улыбаюсь прямо ему в губы. Не знаю почему, но мне почти не страшно, хотя подобное действо со мной впервые. В его руках я, как и всегда, чувствую умиротворение. Единственным различием от обыденного является то, что сейчас оно смешивается с сумасшедшим безрассудством и умопомрачительной страстью. Поцелуи друга снова начинают спускаться по моему телу, но на этот раз смелее и развязней. Почти не дышу и, как только они достигают солнечного сплетения, опять еле заметно вздрагиваю. Скорпиус мягко улыбается и возвращается к моим губам. — Ты не пожалеешь об этом, Лилс? — тихо спрашивает он, сводя с ума своим горячим дыханием. Он смотрит мне в глаза и выглядит невероятно серьезным. — А ты? — так же тихо отвечаю вопросом на вопрос, но ответ не слушаю. Вместо этого смело и сильно целую его, а руки, живущие сейчас отдельной от меня жизнью, нащупывают пуговицу его джинсов и расстегивают её. Спустя пару минут наши тела разделяет всего несколько жалких лоскутов одежды, которые являются последним спасением на пути к здравому смыслу. Поцелуи становятся ещё смелее, а движения — откровеннее. Поскольку мозг уже давно меня не слушает, мне остаются только эмоции. Безграничные и многогранные эмоции, в которые я окунаюсь всей своей бестолковой головой.

***

Открываю сонные глаза и несколько раз моргаю. Странно, но свет в комнате не такой теплый как обычно, а с каким-то приятным, но зеленоватым отливом. «Зеленый?» — Я резко сажусь, и изумрудного цвета простыня, прикрывавшая обнаженное тело, начинает сползать. Ловлю её и внимательно рассматривая мускулистую спину Скорпиуса, лежащего рядом со мной. Одной рукой всё ещё держу прикрывающую меня ткань, а другой — закрываю лицо. «Пресвятые седины Мерлина! Лили! Что ты?..» — спрашиваю у самой себя я, оглядывая комнату сквозь свои пальцы. В голове прокручиваются все события ночи. Лицо горит настолько, что на нем впору жарить яичницу. Быстро, но почти бесшумно подскакиваю с кровати и одеваюсь. В последний раз я так спешила тогда, когда два года назад чуть не опоздала на контрольную к профессору Робардс. Обещая себе разобраться в собственных мыслях, смотрю на часы. Они показывают половину седьмого, а это значит, что у меня еще есть шанс улизнуть из подземелья незамеченной. Даже не представляю, как избежать сплетен, если меня хоть кто-то заметит. Вспоминаю о Карте Мародеров и цепляюсь за эту идею как за спасательный круг. Она, весьма кстати, лежит на тумбочке возле кровати. Делаю несколько беззвучных шагов, смотрю на размеренное дыхание Скорпиуса и расплываюсь в улыбке. Безумно хочется его поцеловать и прижаться к нему, но мысль о том, что мы поспешили и совершили ошибку не дает мне покоя. Тихо беру карту и, дойдя до двери, разворачиваю её. На ней уже было видно весь Хогвартс и его окрестности. Скорпиус, очевидно, забыл скрыть ее, когда ночью спешил мне на помощь. Нахожу на ней гостиную Слизерина и не вижу ни одной точки, которая бы находилась сейчас вне спальни. Радуюсь этому факту и быстро складываю карту. Сжимаю её в руке, но мой взгляд падает на пол перед дверью, и я замечаю на нем небольшой конверт. Еще раз взглянув на Скорпиуса, медленно поднимаю его. К моему удивлению он не запечатан. Аккуратно достаю содержимое, коим оказывается небольшой сложенный пополам листик, и читаю: «Я по-прежнему жду нашей встречи. Эйлин». Дрожащей рукой складываю записку и отправляю ее в конверт, который возвращаю на его законное место у порога. Сердце обрывается, а на ум приходи только одна Эйлин — Эйлин Харпер. Сокурсница Скорпиуса, в которую он был по самые уши влюблен ещё тогда, когда мы с ним только начинали дружить. Чувствую подступающую тошноту и ухожу в раздумья. Мысленно ненавижу себя за то, что не дала Скорпиусу остановить себя, что не спросила какой же этот злосчастный третий запах его любовного напитка… Опять закрываю лицо руками, но понимаю, что уже не в силах что-то поменять. Глупостью и спонтанностью своего поступка я в несколько раз переплюнула поцелуй Абигейль. Теперь он казался мне детским лепетом. Мысли уносят меня к моей темноволосой подруге, и я, бесшумно выскользнув за дверь, направляюсь через половину замка в гостиную Гриффиндора. Сама того не замечая, оказываюсь в комнате уже через пару минут. Еще через пару минут стою под обжигающими струями горячего душа. Пытаюсь смыть все свои мысли и горечь обиды от того, что сердце любимого мне человека, по всей видимости, принадлежит другой, а моя с ним дружба навсегда и бесконечно испорчена. На глаза выступают слезы от собственного безрассудства и глупости, а от стыда хочется провалиться сквозь землю. Приняв решение перенять модель поведения Аби и не показываться Скорпиусу на глаза, пока стыд и ужас ситуации хотя бы частично не покинут меня, я иду в свою комнату и не выхожу из нее до тех пор, пока не заканчивается завтрак. Как только стрелки часов показывают десять, я спешу в Северную башню на урок прорицания.

***

— И почему тебя не было на завтраке? — тихо интересуется Аби, когда она, я, и Эвелин сидим за круглым столом в классе профессора Трелони. — Скорпиус несколько раз спросил нас о том, где ты и что с тобой случилось. При упоминании о, скорее всего, уже бывшем лучшем друге я становлюсь пунцового цвета и пытаюсь сделать вид, что меня безумно увлекает гадание на картах Таро, а сердце разрывается на тысячу мелких кусочков. — А теперь карта вашего настоящего, — присущим профессору потусторонним голосом говорит Трелони, и мы с Аби закатывает глаза. Я тяну карту из середины колоды, смотрю на неё и краснею пуще прежнего. Пытаюсь её спрятать, но от подруг не скрылась моя реакция. — Что там? — задорно шепчет Эви, беспокойно ерзая на месте. Она была единственной из нас троих, кто верил в такую чушь, как гадания. Но я, судя по всему, тоже скоро пополню ряды подобных ей наивных девчонок. Не дожидаясь от меня ответа, блондинка вырывает у меня карту и показывает её Аби. Они обе смотрят и хихикают, а я становлюсь похожа на вареного рака. — О ла-ла, Лилс, Карта любовника,  — играя бровями, весело говорит Аби, но ее театральное веселье при взгляде на меня начинает сменяться тревогой. — Выглядишь прям отвратительно… Ты не хочешь нам ничего рассказать? — она буквально сверлит меня взглядом и чувствует, что что-то не так. Я сильно поджимаю губы и начинаю мотать головой. — Рано или поздно мы все равно узнаем, — тихо и очень убедительно говорит Эви, которая тоже выглядит не так весело, как минутой ранее. Опять мотаю головой и прижимаюсь лбом к столу. На моем лице гримаса безысходности, а внутри настоящий ураган. Аби поглаживает меня по спине и мне становится немного спокойней. — Если ты расскажешь нам, тебе будет легче. Не нужно все держать в себе. Я же тебе тогда рассказала. Правду говорить непросто, но иногда это очень полезно, — с мягкой улыбкой уговаривает подруга. Убедившись, что нас никто не слышит, я делаю глубокий выдох и начинаю рассказ. Упоминаю все моменты несостоявшихся поцелуев, ситуацию в ванной старост, наш поход в магазин миссис Спун и, в довершение всего, мои приключения с Амортенцией, нашу сегодняшнюю ночь и это письмо, которое перечеркнуло всё то, что казалось таким светлым и добрым. В конце рассказа опять упираюсь лбом в бордовую скатерть на круглом столе и борюсь с тошнотой. Аби нервно постукивает пальцами, а Эви выглядит ошарашено, поскольку до этой минуты она даже не догадывалась о моей глубокой симпатии к Скорпиусу. Но если учесть, как далеко все зашло… — Лили, — страдальческим тоном говорит Абигейль, — когда я просила тебя сознаться Скорпиусу в своих чувствах, я имела в виду совсем другое признание. Теперь и обе мои подруги переживали не меньше меня. — Я об этом догадалась, — немного раздражительно говорю я, но тут же поджимаю губы и замолкаю. — Что теперь? — Эви задает вопрос, на который я сама не знаю ответа. — Ты же не можешь до конца года избегать его? Скоро начнется сезон квиддича, вы оба старосты, по пятницам у нас уроки в соседних кабинетах, и тебе в любом случае не удастся голодать целый год. Вы все равно будете видеться с ним в Большем зале, а зная Скорпиуса… Ну в общем, разговора не избежать. Причем скорого, так что думай, подруга. Эти слова подруги являются ни чем иным, как самой настоящей правдой, но она меня пока не сильно радует. Все еще не отрывая голову от стола, я начинаю легонько биться об него головой. Как будто пытаюсь выбить оттуда свою глупость и вбить хоть каплю рассудительности. — Теперь карта вашего грядущего, — завывает профессор, и мы тянем еще по одной карте. Смотрю на рубашку колоды, на которой нарисовано всевидящее око и не решаюсь перевернуть. — Давай я, — тихо говорит Эви, наблюдая за моими сомнениями. Она медленно переворачивает ее, расплывается в улыбке и кладет на стол. — Это Маг, Лили. Начало чего-то нового, перемены, возможно новые отношения. Это хорошо, — весело говорит она. — А если это начало новой жизни, в которой совсем нет Скорпиуса? — спрашиваю я, и обе мои подруги переглядываются и опускают свои грустные глаза. — Все равно придется в скором времени увидеться с ним, — вопросительные взгляды подруг внимательно смотрят в мою сторону. — У него осталась моя палочка, — грустно говорю я, зная, что смогу забрать ее только лично, поскольку никому другому он ее не отдаст. — А как теперь быть с тобой и Альбусом? — Спрашиваю я у Аби, пытаясь извлечь из своей ужасной ситуации хоть каплю полезного. Брюнетка расплывается в улыбке и немного удивляется тому, что даже в такой ситуации я все еще переживаю по поводу её с братом отношений. — Я поговорю с ним. Сама найду его и поговорю, — обещает Аби. — И тебе советую сделать так же. С чего ты вообще взяла, что это все было спонтанным? Зная Скорпиуса… Да он же никогда ничего не делает не взвесив в своей примудрой голове. Я думаю, Лили, что ты сделала уйму ненужных выводов… — Думаешь? — заставляю себя улыбнуться, — ладно… Не хочу об этом сейчас думать, — изо всех сил стараюсь перевести тему, — поговори пожалуйста с Алом, ладно? Но не делай так, как я. — Смеюсь сама над собой и пытаюсь игнорировать выразительные жалостливые взгляды подруг. Судя по всему, они — мои верные спутники на ближайшее время. Но лучше уж так, чем пронзительный и немного неловкий жалостливый взгляд серебристо-серых глаз…

***

За весь день мне каким-то чудом удалось избежать встречи со Скорпиусом. Аппетита совсем не было, но боль в голове и животе взяла верх. В семь вечера мне все-таки пришлось пересилить себя и отправиться на кухню. Спускаюсь в подземелье и двигаюсь к натюрморту с фруктами. Ругаю себя за свою рассеянность. Ну как можно было забыть палочку? Еще бы голову забыла…хотя… голову тоже там забыла… Слава Мэрлину, что хоть Карту забрала. Еще раз смотрю на точку с именем Малфоя, которая расхаживает по гостиной Слизерина. Рядом с ней маленькая точка Альбуса Поттера. Не знаю, о чем они говорят, но точно не обо мне. За это я могу не переживать. Скорпиус в жизни не рассказал бы о случившемся. В подобном я ни капли не сомневаюсь. Разве что под смертелтьной дозой Огненного виски и в полном забытие. Щекочу грушу на картине и та начинает смеяться, превращаясь в зеленую ручку двери. Пробравшись через проем, захожу в огромное оживленное движением помещение. Перед взором открывается исполинский зал, полностью повторяющей Большой зал Хогвартса, но тут нет учеников. Вместо них без устали крутится несколько десятков эльфов, которые старательно моют бесчисленное количество медных кастрюль, красивых блестящих тарелок и чугунных казанков, оставленных после приготовления ужина и его поглощения. Уже будучи здесь гостьей, хорошо знакома с парой милых эльфов, которых сейчас пытаюсь найти глазами. — Мисс Поттер! — говорит чей-то тоненький голос, и я широко улыбаюсь. Поворачиваюсь и вижу перед собой его обладателя. На меня смотрят два больших синих глаза, и домовик сгибается в поклоне. — Рад Вас видеть, юная мисс. Какими судьбами? — Привет, Боттом, — весело говорю я, разглядывая веселого милого работника кухни. На нем накинуто большое кухонное полотенце с прорезью для головы. Выглядит этот наряд как вполне приличное пончо. — Пришла покушать, — весело признаюсь я, в надежде унять нервы и свой урчащий желудок. После этих слов домовик приподнимает свои смешные ушки и расплывается в улыбке. — Конечно, мисс! У меня есть то, что вы любите, — быстро тараторит он и семенит на тонких ножках в сторону небольшого столика, заваленного всяким съестным. Присаживаюсь за край огромного стола, который как две капли воды схож с Гриффиндорским, и внимательно рассматриваю Карту Мародеров. — Добрый вечер, мисс Поттер! — со мной здоровается ещё один знакомый мне домовик, но кроме умиления вызывает во мне небольшое сочувствие. — Привет, Торри! — Я здороваюсь со стареньким эльфом с ярко-зелеными глазами и сильно обвисшей кожей. — Как жизнь? У тебя новый плащик? — Улыбаюсь, рассматривая разницу в цвете его набедренной повязки и такого же как у Боттома кухонного полотенца, повязанного впереди его шеи на узелок. — Да мисс, — он мягко улыбается и щелкает пальцами. После этого на мой стол левитируется огромная тарелка с ростбифом, добрый кусок нашего со Скорпиусом любимого шоколадного торта и шипучий яблочный чай, который я просто обожаю. — Ммм… — только и тяну я, как только понимаю, что сейчас захлебнусь собственной слюной. — Спасибо. И перестань уже называть меня мисс. Я — Лили. — Хорошо, мисс Лили, — говорит эльф, но под моим пристальным взглядом тут же поправляет себя, — рад служить Вам, Лили. — Старичок отвешивает поклон, после чего оставляет меня наедине с всей этой вкуснятиной. Начинаю пробовать умопомрачительно вкусную еду и умоляю себя не спешить, чтобы не лопнуть от переедания. Между тем внимательно наблюдаю за картой. Точка «Скорпиус Малфой» еще несколько раз проходит вдоль «Альбуса Поттера» и останавливается. Судя по расположению гостиной, Скорпиус стоит сейчас у самого камина. Спустя пару минут фигурка брата двигается к портретному проему, а к Скорпи тут же двигается точка с именем «Эйлин Харпер». Сильно сжимаю вилку в руке, сердце бешено колотится, и я ревниво закусываю щеку. Аппетит начинает пропадать, но сразу же возвращается. Скорпиус идет вслед за Альбусом на выход из гостиной, оставив Эйлин стоять по центру комнаты. Запихиваю в себя еще один кусок нежного мяса и делаю глоток вкуснейшего лимонада, но следить за картой не перестаю. Мои глаза лезут на лоб в тот момент, когда Скорпиус, если верить карте, подходит к Альбусу Поттеру и Абигейль Шоу. Те, вероятно, стоя за ближайшим углом коридора в подземелье говорили о чём-то. — Наконец-то, — шепотом изрекаю я, но мысли о брате и подруге улетают. Как только вижу, что точка «Скорпиус Малфой» быстро двигается в ту сторону, где находится кухня. Начинаю паниковать. Незамедлительно. Как только он пропускает поворот, ведущий к винтовой лестнице, уже не сомневаюсь, что Аби только что сдала меня Малфою со всеми потрохами. Только она и Эви знали, где я сейчас могу находиться. Подскакиваю на ноги и не знаю что делать. Спрятаться не вариант. Опять понимаю, что веду себя как ребенок, но я ещё не готова поговорить с ним. Мне нужно хорошо все обдумать и переспать с этой мыслью, а завтра утром решение явится само собой. — Торри, — в приступе паники зову я. — Торри! Смотрю на карту, согласно которой Скорпиус уже через минуту будет здесь, и быстро складываю ее. К моему облегчению ко мне со всех своих крошечных ножек бежит старенький, но полный энергии домовой. — Перенеси меня пожалуйста, — чуть не задыхаясь от волнения, молю я. Хотя и знаю, что домовик вполне в праве ответить мне отказом, но надеюсь на лучшее. — Умоляю… Как только я говорю это, в стене начинает появляться дверной проем, сквозь который сейчас шагнет Скорпиус. Я паникую и столбенею. Как только думаю о том, что уже не успею ничего сделать, Торри крепко сжимает мою руку своей тонкой ладошкой с длинными пальчиками. Уже в следующую секунду кухня и надежда попробовать шоколадный торт плывут перед глазами. Спустя мгновение смотрю на стены своей комнаты и выдыхаю. — Спасибо, — нервно говорю я, но ноги всё ещё трясутся. — Не за что ми… Лили, — он улыбается, кивает и немного ведет забавным ушком, — приходите, всегда Вам рады. — Эльф сгибает худенькое тело в поклоне и исчезает, а я поспешно рассматриваю Карту. У того самого места, где всего секунду назад сидела я, стоит теперь Скорпиус. Я на сто процентов уверена, что он догадался о том, что там сидела я. Как минимум из-за того, что на столе сейчас стоит два мои любимых блюда и не менее любимый напиток. Так же я уверена в том, что он, так и не оправдав надежду застать меня на кухне, до ужаса зол. Вполне возможно, что поедает тот самый кусок торта, который мне так и не суждено попробовать.

***

Меня разбудил приятный запах горячих блинчиков с кленовым сиропом. Все эти вкусности стояли на тумбочке возле кровати, и я ни на секунду не сомневалась, что это дело рук «эльфийской доставки» в лице Торри. Не вылезая из кровати, тянусь к горячей кружке черного чая с бергамотом и делаю небольшой глоток. Погода за окном радует своими солнечными лучами, но внутри меня по-прежнему не все спокойно. До поздней ночи не могла уснуть и еще долго наблюдала за тем, как Скорпиус расхаживает по своей комнате. Ни на секунду не сомневалась, что у него созрел план того, как вывести меня на чистую воду, но я так же, как и вчера, не была готова к разговору. При каждом упоминании о Харпер в груди что-то сжималось, и я даже не хотела представлять ее возле Скорпиуса. Позавтракав, наскоро натянув школьную мантию, думаю о том, какими словами выразить Аби свое недовольство по поводу того, что она открыла Скорпиусу секрет моего вчерашнего местонахождения. Вспоминаю, что они с Альбусом, вероятно, обсудили свои непонятные отношения, и эта радостная мысль убивает во мне былую злость на подругу. Выйдя из комнаты, встречаю в гостиной своих подруг, и мы все спешим на урок трансфигурации. По дороге Абигейль делится хорошей новостью о том, что они с братом теперь пара и я чуть не пищу от счастья. Представляю эту парочку, идущую за руку в Хогсмид и понимаю, что мне, возможно, пока не удастся насладиться этим зрелищем, ведь с ними непременно будет Скорпиус. Учебный день прошел как обычно, и преподаватели, к моему огромному облегчению, не устраивали сегодня никаких практических заданий. Мне не сильно хотелось придумывать, куда же могла подеваться моя палочка, и выслушивать от профессора Робардс лекцию о том, что потеря палочки для волшебника сродни потере головы. Я уже думала об этом. Моя палочка там же, где остался мой здравый смысл день назад. После выполнения нескольких домашних заданий мы с подругами поздним вечером сидели у горящего камина в почти пустой гостиной. Эви взахлеб рассказывала о своих отношениях с Хьюго, а Аби сияла как лампочка. Представив эту картину понимаю, что удел одиночки — не моё, ведь мне начинает не хватать нашей компании. Я начинаю скучать. Но это все мелочи по сравнению с тем, какие титанические усилия я прикладываю, чтобы не скучать по улыбке Скорпиуса. И как я выдерживала по два месяца каникул? Загадка.  — Лили, тебе нужно хорошо отдохнуть и отвлечься, — говорит Аби, поглаживая мое запястье, но смотрит она почему-то не на меня, а на Эви. — Абсолютно так, — быстро говорит блондинка, и я немного щурю глаза. — Сходи понежься в вашей ванной. Отвлекись немного, — почти уговаривает она меня, затем театрально закидывает руки за голову и потягивается. — Я бы такую ванную ни на что не променяла. — Не самая плохая идея, — тихо соглашаюсь, но не перестаю бросать на подруг косые взгляды. — Иди, Лили, — тихо и спокойно говорит Аби, и я соглашаюсь. Возвращаюсь в свою комнату и открываю карту. Нахожу на ней точку «Скорпиус Малфой» и пару минут слежу за ней. Скорпиус, судя по всему, уже спит, поскольку находится он сейчас в кровати в своей спальне. Сложив карту, на всякий случай беру с собой. Без четверти двенадцать закрываю изнутри ванную комнату, подхожу к бассейну и открываю несколько кранов. Спустя пять минут ванная полна теплой воды и пушистой ароматной пены. Медленно стягиваю с себя одежду и, когда уже остаюсь в одном кружевном белье, что-то подсказывает мне опять взглянуть на карту. И весьма кстати, поскольку «Скорпиус Малфой » уже заворачивает в коридор пятого этажа. «Вот же негодницы! Мне следовало догадаться!» — злобно думаю я про своих подруг, и, не придумав ничего другого, сгребаю свои вещи и кидаю их в самый темный угол, поскольку одеться я уже не успею. Во мне ещё теплится надежда на то, что он не заметит моего присутствия здесь и просто уйдет. Остается один вопрос: куда деть себя? Мантии-невидимки нет, а голова совершенно не генерирует мысли, поскольку ей мешает выброс адреналина и жуткое волнение. Руки трясутся, а сердце вылетает из груди. Я сажусь на холодный мраморный бортик, и по горячему от волнения телу бегут мурашки. Когда щелкает задвижка двери, ещё раз ругаю своих подруг, а в голову приходит совсем безумная и бесполезная идея. — Торри, — почти шепчу я, зовя на помощь домовика, но это не имеет ни малейшего смысла, поскольку домовик принадлежит Хогвартсу и не слышит зов учеников. Уже слышу, как дверь заново закрывается, но повернуться не смею. Уверена, что он сейчас смотрит на меня и от этой мысли щеки обдает жаром. Немного упираюсь руками в мраморную кромку бассейна, затем погружаюсь в воду прямо с головой. Делаю это медленно, чтобы он не думал, что я в приступе паники хочу спрятаться от него под слоем воды и пены, хотя на самом деле так оно и есть. Вода расслабляет и я, пытаясь отвлечься от неминуемого, скрещиваю ноги, оседаю на дно бассейна. Пена еще не успела раствориться, потому смело открываю под чистой и прозрачной водой свои глаза. Папа всегда восхищался тем, как долго я могу задерживать дыхание. Это умение сейчас было мне на руку, поскольку я могла отложить нашу со Скорпиусом занимательную беседу почти на две минуты. Закрываю глаза и представляю его лицо. Понятия не имею с чего он начнет, но больше всего не хочу упоминать о недавней ночи и той короткой строчке из записки, перечеркнувшей все мои надежды на совместное «долго и счастливо». Воздуха начинает не хватать, и мне становится все равно, где именно я буду задыхаться, — лучше уже во время разговора с ним, чем среди холодного мрамора. Выныриваю всего в метре от него и провожу руками по волосам и лицу. Собираю всю свою гордость с храбростью и смело смотрю в бездонные серые глаза. Скорпиус стоит на краю бассейна и, засунув руки в карманы своих спортивных штанов, смотрит на меня с укором и умилением одновременно. — Подговорил Абигейль и Эвелин? — смело спрашиваю я, отчего его красивое лицо расплывается в улыбке и он кивает. — Зачем? — в моем голосе читается некая злоба. Скорпиус же продолжает улыбаться и, достав руки из кармана, поджимая под себя скрещенные ноги, садится на бортик. — Почему ты ушла? Зачем прячешься? Что за глупости? — уверенно, тихо и злобно вопрошает Скорпиус. Ждет ответа, но логично, что его нет и я поджимаю губы. У меня было целых два дня, чтобы дать ответы на эти вопросы самой себе, но за это время они не появились. — Понятно, — строго заключает Малфой, затем запускает руку в карман и достает тот самый злосчастный конверт, от которого внутри меня всё неприятно шевелится. — Как минимум из-за этого, правильно я понимаю? — Он впивается в меня взглядом и ждет ответа. Я еле заметно киваю, дав ему понять, что это — одна из причин такого моего поведения. — Так вот, слушай меня внимательно, Лилс, — Скорпиус говорит серьезно и все еще немного злится. Меня всегда восхищал его дар убеждения и манера вести переговоры, но сейчас я даже немного побаивалась его. Все еще не привыкну, что передо мной уже не тот мальчишка, с которым я когда-то сдружилась. Сейчас Скорпиус был взрослым совершеннолетним волшебником и мог самостоятельно принимать серьезные решения, вызывая к себе уважение окружающих вне зависимости от их возраста и статуса. — Ты даже не потрудилась спросить у меня, что это, — он злобно сжимает в руке письмо, и я начинаю понимать, что поступила очень по-детски, приняв для себя решение избегать его. Сделала то, за что так судорожно ругала Шоу. Скорпиус медленно продолжал свой монолог, делая удар на каждом новом слове:  — И вот тогда, когда ты должна была спросить это, я бы тебе ответил: этими письмами я еще с прошлого года топлю камин в общей гостиной, а Эйлин, до которой не доходят мои слова о том, что она мне не интересна, не вызвала бы в тебе подобных мыслей. Я стыдливо опускаю свои глаза, а Скорпиус, немного наклоняясь с каждым словом в мою сторону, продолжает свои откровения, но делает это без былой злости: — Если бы ты не была такой непредсказуемой, нетерпеливой и совершенно сумасшедшей, я бы тебе сказал, что ты уже давно один из немногих очень дорогих мне людей. И мне не нужна была никакая Амортенция, чтобы понять, что ты мне не просто лучший друг. А та ночь, которую мы провели с тобой… Честно говоря, я о таком и мечтать не смел… Пока это не случилось. Договорив эти слова, он улыбался, а я была настолько шокирована услышанным откровением, что у меня просто отняло дар речи. — Давно ты купаешься в белье? — весело спрашивает он, пытаясь разрядить обстановку и убить повисшее молчание, а я всё ещё не могу проронить ни слова. Мотаю головой и сопоставляю в ней какие-то пазлы: мне только что признался в любви лучший друг, а я влюблена в него настолько, что не раздумывая подарила ему всю себя… «Чего ты ждешь?» — в голове звучит собственный голос и я, сделав подводный шаг, хватаю Скорпиуса за шею. Притягиваю его губы к своим и сильно тяну его на себя. Всего через секунду он, все еще одетый, но вымокший до нитки, смеётся и прижимает к себе мое почти обнаженное тело. — Что я говорил? Совершенно сумасшедшая, — шепчет Малфой, почти не отрываясь от моих губ. Мы оба улыбаемся и снова сливаемся в поцелуе. На этот раз ощущения не схожи с теми, которые были во время нашего первого поцелуя. Вместо сильного волнения и переживаний я чувствую спокойствие и счастье.

***

В солнечное субботнее утро мы, в составе четырех счастливых пар, идем в Хогсмид. Впереди идут счастливые Эви и Хьюго, которые наперебой о чем-то спорят. Всего в паре метров от них — Эван и Альбус со своими девушками, и я, не без счастливой улыбки, наблюдаю за тем, как они осыпают друг друга огненно-рыжими и золотистыми листьями, а те разлетаются в потоке теплого ветра. Позади всех идем мы со Скорпиусом. Идем молча, поскольку именно друг с другом нам всегда будет о чем помолчать. На его лице безмятежная улыбка, а в руке крепко зажата моя ладонь. Как всегда, ловлю на себе его теплый взгляд, и он, обняв меня за плечи, легонько притягивает к себе. Несмотря на все наши чувства, он навсегда останется для меня лучшим другом, которому я всегда смогу доверить содержание любой своей мысли… Ведь любить человека, о котором ты знаешь почти все, невероятно здорово. Я не могу не думать о том, что мы пронесем это чувство сквозь всю свою жизнь. А пока… Пока моя ладонь в его руке, и я никогда не разлюблю такой родной мне запах цитруса и шоколада…