Вопреки

Это было крайне неожиданно. Да, уж… очень неожиданно. Гарри сначала застыл, не зная как реагировать на такое, но потом с силой оттолкнул Малфоя, да так, что тот практически отлетел на противоположное сидение. Поступок парня привел Поттера в неописуемую ярость. Мало ему этих гребаных проблем с Уизелом, старым пердуном и заумной бобрихой, так еще и хорек вздумал над ним поиздеваться! – Малфой!! Ты что, совсем оху*л, дебил? Какого ты творишь? – Гарри брезгливо утер рот. – Или если папочка в совете попечителей, то тебе все можно? Совсем, бл*дь, страх потерял! Ты вообще… Но один взгляд на слизеринца – и Гарри застыл прямо посреди своей гневной тирады. Малфой выглядел испуганным и жалким. Его немилосердно трясло. Глаза с расширенными до невозможности зрачками казались теперь не серыми, а черными. Жалобно скуля, гордый наследник рода Малфой сполз с сиденья, и, что-то бормоча, принялся… опускаться на колени?! Да что же тут творится? Поттер испуганно уставился на сие действо, понимая, что если его действия довели хорька до такого состояния, то хорек-старший, увидев сына и узнав, что это вина Поттера, сотрет Мальчика-Который-выжил с лица земли. И плевать ему будет на законы и даже Волдеморта! Гарри бросился к парню и подхватил его под руки, не давая коснуться коленями не совсем чистого пола купе. – Малфой, ты чего? Ты что это? Я же не имел в виду ничего,… я не хотел! Малфой…. Ну Малфой же! Слизеринец повис на Поттере, словно тот являлся единственной твердой опорой в бурном море бытия. С отчаянием маленького испуганного зверька он цеплялся своими длинными и тонкими пальцами за мантию гриффиндорца и, заглядывая в глаза, что-то неразборчиво шептал на незнакомом певучем языке. Это напугало Гарри больше чем возрождение Темного Лорда. И невероятно разозлило. В конце-то концов! Даже Империо можно противостоять при достаточном желании и силе воли. – Да твою же мать!! – пощечина получилась хлесткой и громкой. – Приди в себя Малфой! Ты же наследник рода, не веди себя как тряпка! Ну же, борись с заклятием! Ты сможешь! Наверное оплеуха и слова Гарри все-таки пробились к затуманенному разуму слизеринца, потому как в следующий момент он оттолкнул руки Поттера и тяжело опустился на сиденье красного плюша позади. Уперев локти в колени и, обхватив голову руками, слизеринец глухо выругался. Уши его при этом отчаянно порозовели, намекая, что скрытое в ладонях лицо сейчас наверняка ярче помидора от стыда. Поттер внимательно смотрел на своего невольного попутчика, не понимая до конца, что происходит. Все эти его действия, совершенно нелогичные, и уж точно недостойные для наследника дома Малфой… Да что тут происходит, мать вашу!? Малфой сам не свой, как будто… Как будто его опоили. И Гарри осенило. Расширенные зрачки, учащенное дыхание, дезориентация в пространстве, странные, нехарактерные поступки – все это одни из многих симптомов приема афродизиака. Видимо ему что-то такое подлили! И тут, словно кусочки мозаики стали на место. Судя по всему отравили слизеринца еще за завтраком. Не зря же его Снейп на руках таскал? Возможно, что возбуждающее вступило в реакцию с другими зельями в организме слизеринца, и, наверное Снейп всунул Малфою безоар, а тот просто не смог нейтрализовать все эффекты выпитого зелья. Потому слизеринцы на поезд опоздали. Наверняка, Забини и Малфой зашли в этот вагон в поисках пустого купе, чтобы запереться в нем и решить проблему. Предположительно Забини струсил, или просто не захотел портить дружбу или еще что-то и, втолкнув друга в первое же, как он думал, пустое купе, он запечатал дверь и сообщил ему об этом через патронуса*. Правда не все что говорил полупрозрачный сокол с итальянским акцентом так уж стройно укладывалось в эту картину, но возможно, что упоминание последнего шанса и всего остального, могло быть какой-то отсылкой к общей, непонятной для непосвященного теме. Как бы то ни было, но Забини сбежал – маленькая трусливая тварь! – и теперь Гарри придется все это разгребать самому. Черт бы побрал всех этих слизеринцев! – Малфой, послушай… Малфой! Эй, слышишь? Вот же Мерлина мать! – Гарри силой отвел руки блондина от его лица, и… остановился. Слизеринский староста несомненно был хорош и раньше, при всей его прилизанности и чопорном поведении наследника влиятельного рода, но сейчас… Его будто бы окружало мягкое сияние, кожа отливала в светлое золото, волосы, свободные от геля или заклинания, которое раньше их удерживало, непослушными локонами спадали на глаза, платиновыми завитками спускаясь на шею, подчеркивая высокие скулы и смущенный румянец на них. Малфой ни в коем случае не выглядел как девушка. Черты лица были резкими, чисто мужскими, пусть и не приобрели еще окончательной, зрелой завершенности. И пусть очертания скул, подбородка, щек еще хранили в себе часть детской округлости, но Драко был красивым молодым мужчиной. А Гарри, как выяснилось, был неравнодушен к красоте. И не важно – мужской или женской. Да в конце-то концов, он же не железный! Если ему так настойчиво себя предлагают, то почему бы и нет? Малфой, вон, совершенно не против. Да и обстоятельства как бы намекают... Второй поцелуй получился куда как более продолжительным. И невыносимо нежным. _____________________ *– хочу напомнить что you – как обращение «ты» и You – «вы», на английском звучит абсолютно одинаково.