Луч света

Одна из последних вечерних прогулок перед выходом на работу должна была закончиться вполне предсказуемо: Рита бы поднялась в квартиру, налила ароматный чай и много думала бы о предстоящем возвращении на службу. Только всё пошло не по плану ровно с того момента, как Власова увидела на тёмной лестничной площадке силуэт мужчины, явно кого-то ожидающий. До боли знакомый силуэт. Данилов смиренно ждал её возле квартиры, прислонившись к стене. С момента их последней встречи в больнице прошло несколько дней. Рита по-прежнему не отвечала на его звонки, так как не представляла их дальнейший разговор и, по всей видимости, зря. Однако Стёпа не из тех мужчин, кто дожидался бы выписки, чтобы увидеть дорогого сердцу человека. Он видел один-единственный выход, чтобы поговорить с Ритой — прийти к ней, и теперь покорно стоял возле двери и ждал возвращения хозяйки квартиры. Когда Власова появилась на лестничной площадке со звенящей связкой ключей, он был несказанно рад. Во-первых, что наконец увидел её; во-вторых, заметил, что повязки на руке больше нет. Рита приблизилась к напарнику и встала ровно напротив него. Странное ощущение неловкости не покидало обоих, и если Рита не ожидала встретить Данилова у своей квартиры, то у него же были совсем другие чувства. Стёпа ещё не объяснился, но уже ощущал некое облегчение. — Так понимаю, тебя ещё не выписали? — спросила женщина слегка холодным тоном. Что ж, заслужил. — Не выписали, — подтвердил свой побег Данилов. Власова прошла мимо него так близко, что Стёпа почувствовал аромат её парфюма более явно, нежели с её появлением. Мужчина же проследил за ней взглядом, гадая, что может произойти дальше. В конце концов, она имела полное право не пускать его на порог, потому что о таких вещах, как наличие близкой подруги, с которой вы имеете обыкновение обниматься, говорить нужно немножечко пораньше. Рита распахнула дверь и жестом пригласила нежданного гостя в квартиру. — Или тебе и в подъезде нормально? — спросила она и на её лице мелькнула тень улыбки, давшая надежду, что не всё потеряно. — Если честно, не очень. — Данилов медленно побрёл внутрь, придерживаясь за бок, чем вызвал сочувственный взгляд напарницы. Уже дома от глаз Риты не скрылось то, что Стёпа действительно приложил огромные усилия, чтобы добраться сюда, потому что едва переступив порог, он сразу отыскал взглядом поверхность, куда можно присесть, и тут же плавно опустился на неё, давая своему неокрепшему организму маленькую передышку. Власова сняла с себя верхнюю одежду и замечая, что нагрянувшему гостю трудно избавиться от обуви и куртки, хотела ему помочь, но тот вежливо отказался. — Ну, как знаешь, — Рита повела плечом. — До гостиной сам дойдешь? — Дойду, — отозвался Степан. — Я справлюсь, Рит, не нужно. Всё в порядке. — Я вижу, — проговорила она, уходя на кухню, чтобы поставить чайник. В квартире напарницы он бывал и раньше, но сейчас, без её сына, было непривычно и… пусто? Тем же лучше, думал Стёпа, так их разговору никто не сможет помешать, но тем не менее, чувствовал, что к мальчишке он привязался. Тот, в свою очередь, сначала относился к коллеге мамы с неким недоверием, а потом даже стал ждать встречи. Не сказать, чтобы привык, но Данилов для него был кем-то вроде старшего товарища, которого порой не хватает ребятам его возраста. Стёпа не раз ловил себя на том, что радуется встрече с мальцом, чувствует, что тот к нему расположен и, когда его нет, ощущение чего-то недостающего возникает сразу. Едва он смог сесть на такой удобный для беспокоящих его рёбер диван, как Власова появилась в комнате и его взгляд тут же был обращён к ней. От волнения Стёпа хотел подняться, но Рита его остановила. — Давай-ка ты просто посидишь, — предложила она, присаживаясь на диван неподалёку от него. — Заодно и расскажешь, как тут оказался. — Ты не отвечала на звонки, — сказал он и тут же был окутан сомнениями. Вдруг дело не в его подруге, которая случайно их увидела, а, может быть, в прекрасной голове Риты, которая внезапно решила, что отношения — это не про неё. Всё это время он чувствовал себя виноватым, и его вина есть, но вдруг всё совсем не так и что-то изменилось, пока он отдыхал на больничной койке? Стараясь объясниться с ней сразу, он начал говорить: — Я скажу избитую фразу, но ты действительно не так всё поняла. Лёля, ну то есть Оля, она моя подруга с детдомовских времён и… — Я знаю, — осторожно перебила его Власова, и тут вся теория Данилова рухнула с треском. Так много вопросов и так мало ответов. Прочитав на его лице замешательства Рита чуть улыбнулась и продолжила: — Твоя подруга с детдомовских времён якобы случайно встретила меня в супермаркете и всё объяснила. Пока Стёпа не нашёл слов, чтобы что-то сказать. Нужно было обдумать услышанное. — То есть, — начал строить предложения Данилов, — ты увидела её, подумала, что это моя, ну… не важно кто, а потом она тебя просто нашла? И всё рассказала? — Всё-всё, — подтвердила Рита, от чего у Стёпы снова возникло замешательство, ибо «всё» — это что именно? Он смутился. Хотелось верить, что Оля не наговорила лишнего и краснеть ему не придётся. — Тогда почему ты мне не отвечала? — непонимающе спросил напарник, осторожно повернувшись к женщине в полоборота. Она смотрела на него с каким-то любопытством, будто изучала заново. А может, она просто не знала что ответить. От ответа её спас лишь чайник скипевший на кухне, издавая характерный свистящий звук. Данилов хотел её удержать, так как ответы ему нужны были прямо сейчас, но она физически на данный момент она всё- таки была шустрее и стремительно упорхнула на кухню, бросив на ходу: «Сейчас вернусь». Ему лишь оставалось находиться в непонимании. Он знал, за что попросить прощения, что вовремя их не познакомил и ситуация привела к тому, что сейчас имеется, но на душе всё равно было как-то не так. И от чего ему было так беспокойно было не ясно. Стёпа вновь пробежался по гостиной взглядом и его внимание привлекла одна вещь, которую он заметил не сразу. На спинке кресла красовалась рубашка, при том, скорее всего, мужская, и Данилов даже видел её на ком-то. Осознание пришло слишком быстро и губительно. Он поднялся и медленно приблизился к вещи, чтобы рассмотреть получше, однако смысла в этом уже не было. И без пристального взгляда было понятно, что это — рубашка Майского. Сердце больно кольнуло. Это многое объясняло, в частности поведение Риты, где она то отдалялась, то совсем наоборот. Только легче не стало, стало только больнее. Стёпа почувствовал себя дураком — он тут о любви хотел говорить, но влюбленный похоже здесь только он один. Власова появилась на пороге комнаты, чтобы что-то спросить, но застыла, заметив на что он смотрит. Это провал, и теперь уже она ощущала себя неловко, представляя, что он мог себе надумать. Про рубашку она совершенно забыла и, конечно, если бы знала о визите напарника, то убрала бы её с глаз подальше, а ещё лучше стремительно вернула владельцу, чтобы потом не было таких казусов. Но, что случилось, то уже случилось. Осторожно приближаясь к Данилову, Рита виновато закусила губу и всё ещё молчала, поэтому начать пришлось ему: — Ну, теперь я всё понял. Стёпа чувствовал себя так уязвленно, ведь он напридумывал себе за это время их идеальную жизнь и переживал, что всё разрушил, а оказывается, что рушить было и нечего, как и представлять. Не стоило. Теперь-то он понимал. — Я должен был догадаться, но… — произнёс он на выдохе, чувствуя, как боль пробирает насквозь. — Догадаться о чём? — как бы подначивая, спросила Рита. Казалось, её эта ситуация вообще никак не тронула, она была непринуждённой, словно между ними ничего не происходило за последнее время. Ему словно не хватало воздуха в лёгких, чтобы продолжить. А если бы он не увидел рубашку, что бы она ему сказала? А если в её жизни есть другой мужчина, то к чему все те поцелуи, прикосновения? Зачем? От этого стало ещё больнее. Больно было так, что о рёбрах он уже и позабыл. — Рит, — начал он, стараясь собраться с мыслями, — ты могла бы мне сразу сказать. Я бы не строил надежд и вообще… Зачем так? Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Каждое слово давалось с трудом. Данилов уже и позабыл, как это может быть. Со школьных времён он так не объяснялся, а теперь приходится, а она ещё и стоит, смотрит с такой полуулыбкой, что непонятно, то ли он не видит поводов для веселья, то ли над ним смеются. — Что сказать? — Рита подошла ещё ближе. — Что недавно задумалась, сидя в буфете, чем воспользовался Майский и напугал так, что я облилась кофе? И что сменной одежды у меня не оказалось, и в качестве извинений он предложил свою рубашку? Глядя на тебя сейчас, понимаю, что да, нужно было рассказать. Стёпа какое-то время переваривал слова и смотрел с недоверием. Его напарница сократила расстояние настолько, что невольно думать приходилось быстрее, иначе он может упустить самый главный момент. Переплетая их пальцы, Рита взглянула ему прямо в глаза и сказала: — Теперь мы квиты будто бы, тебе не кажется? Секундное замешательство и глупая улыбка на его лице. А затем смех, вмиг нарушивший возникшую тишину. Действительно квиты.