Зимний вечер

      Зимой утро начинается как всегда медленно и нехотя. Темнота ночи отступает, когда на улицах зажигают фонари, освещающие путь тем, кто рано покидает дом. И только около девяти часов начинает постепенно светать; зимнее небо, затянутое облаками, понемногу сереет на востоке. Тусклый солнечный свет пробивается сквозь причудливые узоры на окне, нарисованные за ночь морозом. Этим зимним утром мне совсем не хотелось выходить на улицу, даже вылезать из-под теплого одеяла. В крайнем случае это можно сделать, чтобы выпить чашечку согревающего чая.       — Привет, Савина! Вышла из отпуска?       Я лениво оторвалась от своих размышлений, направленных в предрассветные сумерки за окном, и повернулась к только что вошедшей Вере, натянуто улыбнувшись. Сегодня я искренне не готова вести дружеские беседы, но она, наверное, ужасна рада, что наконец сбагрит мне мои обязанности, оставленные на время моего отсутствия. Почему же так тяжело возвращаться с отпуска в душный офис и целыми днями вновь мириться с обязательствами, которые тебя выпивают до дна каждый божий день? Многие называют это жизнью.       — Ага, — подтвердила я, вздыхая, — вышла.       Вера даже не поинтересовалась, как я провела эти прекрасные двадцать восемь дней в своей квартире, потому что знает. Я не ездила отдыхать, не ходила в гости, не познавала мир. Последние дни осени я посвятила себе и своему разбитому сердцу, утоляя его звенящую боль бокалом вина под русские драматические сериалы в четырех стенах. Чужие отношения всегда отвлекают от своих, пусть и не настоящие.       Теперь в моей квартирке царит хаос из стеклянных бутылок, как будто там поселилась последняя алкоголичка в городе, и блестящих фантиков конфет, рассованных по всем углам. А все из-за него.       Мечтам и надеждам свойственно разбиваться в самый не подходящий момент, и я не могу в это поверить. Кажется, что это не реальность, а просто очень страшный, никогда не заканчивающийся сон… По ночам я обливала подушку слезами, всматриваясь в темноту своей квартиры. Мой мир уже не розовый, он почерневший, как вечер за окном. Впереди зимние праздники, и Бог один знает, сколько времени и усилий потрачено в этот год, чтобы обрести собственное счастье. Моя иллюзия любви распалась в считанные минуты и развеялась по ветру густой зимней вьюгой. Как же обидно, больно, неприятно, отвратительно… Словно подслушав мои мысленные переживания, мое несостоявшееся счастье заглянуло в кабинет.       — О, какие люди! Я думал, ты в декрет ушла! — издал Коля один из своих прекрасных подъебов.       Ушла, если бы ты постарался. Смотреть на него противно, но стоит отдать должное — он мне ничего не обещал. Все же мое сердце абсолютно не согласно с этим утверждением. «А как же улыбки? Заигрывания? Легкий флирт?» — стучало оно в груди, тем самым растеребив мою не зажившую рану, — «Он провожал тебя до дома!»       — Странно, я подумала о тебе то же самое, — едко заметила я, зло посматривая в его сторону. Он на секунду замер с глупой улыбкой на лице, обдумывая подходящий ответ, но тут же смутился. Маков цвет. И что я в нем видела до того, как он женился?       — Ну и шутки у тебя, — отмахнулся он, — но моя Аня собирается в декрет.       Аня. Прекрасная жена-залетчица увела мой единственный шанс создать семью в ячейке общества, имея при себе всего девяносто килограмм веса и серые глаза. Возможно, этот факт разницы между нами ударил меня по самолюбию еще сильнее, чем неоправданные ожидания. Стоит только вспомнить, как рана открывается, и кровь горечи и обиды хлещет фонтаном из нее. И вмиг все возвращается и начинается снова… Невыносимо видеть его.       Одно знаю точно — я не хочу оставаться здесь и теребить душу несостоявшимися мечтами. Известные психологи говорят, что для успокоения любовных драм в своем сердце необходимо избавиться от их причины. Мне нужна новая работа. Человек — это такое существо, которое не может жить без надежды… Ему всегда хочется верить, надеяться, ждать…       К моему счастью, хорошие вакансии для меня в этом мире еще остались, и я, заручившись собственной шаткой уверенностью в успехе дела, отправилась на собеседование. Первой в моем списке оказалась вакансия на шоколадной фабрике. Ученые давно доказали, что шоколад хороший антидепрессант, да и кто не любит сладкое?       В приемной тихо и мрачно, как в похоронном бюро, где лишнее слово неуместно. Идеальный порядок. Еще две кандидатки на предполагаемое место работы напряженно сидели на диванчике рядом со мной перед пристальным изучающим взглядом молоденькой секретарши, и каждая из них искоса разглядывала своих соперниц. Похоже, мои шансы на победу равняются нулю или еще хуже — в минус.       Секретарша подскочила, когда писк телефона нарушил напряженное молчание, и уверенным жестом указала первой в нашей очереди блондинке на черную дверь кабинета директора. Блондинка высокомерно улыбнулась, абсолютно уверенная, что ее глубокое декольте обеспечит абсолютный выигрыш и, плавно вильнув попой на прощание, скрылась за двухстворчатыми дверями.       Минуты, тянувшиеся, словно вечность, в ожидании еще больше нагнетали обстановку и усиливали внутреннее напряжение, подобно не разжавшейся пружине. Тихо тикали часы, и мне казалось, что они отсчитывают последние удары моего сердца. Странно, что оно еще не остановилось. Мой беспокойный взгляд перепрыгивал с секретарши на дверь и обратно, временами соскакивал с маршрута на свою соперницу рядом. Она тоже нервничала, рассматривая свои ногти с облупившимся лаком. Я нервно хохотнула, вспомнив, что свои накрасила наспех, сидя в прихожей квартиры в шапке и обуви.       Блондинка выпорхнула из кабинета со смущенным румянцем на щеках и, даже не посмотрев в нашу сторону, исчезла в коридоре под звонкий стук своих высоченных каблуков. Со стороны секретарши вылетел короткий разочарованный вздох, сопровожденный покачиванием головы, под крутой росчерк шариковой ручки в блокноте. Шатенка с удивленным выражением лица приготовилась войти в загадочный кабинет без опознавательных табличек к не менее загадочному директору, как к прыжку в бездну. Может, на этой должности предлагают что-то непристойное? Почему-то меня это не пугало. Сейчас я готова ко всему. Даже к прыжку в бездну.       Оставшись одна на кожаном диванчике, я искоса поглядывала на дверь, ожидая, когда шатенка выйдет оттуда. Сама того не заметила, как стала стучать левым каблуком о ламинат, успокаивая свои собственные нервы. К чему мне это? Если мне откажут, то у меня есть работа. Я все еще могу вернуться на третий этаж душного офиса и упиваться собственными страданиями, каждый раз, когда Коля зайдет к нам с очередной дурацкой шуткой. Это же он женился, а не я! Не я…       Шатенка выползла из кабинета бледная, будто там, за чёрной дверью, живёт монстр из-под кровати, предлагающий что-то из ряда вон выходящее. Секретарша, ухмыляясь, указала мне на дверь, и я, собравшись с духом, вошла внутрь.       Первое, что мне бросилось в глаза — женщина-директор. Высокая блондинка средних лет лениво покуривала тонкую сигарету с примесью чего-то ароматического и окинула меня оценивающим взглядом серо-голубых глаз.       — Имя, — властно потребовала она, глядя в упор. От ее командного голоса я сразу же растерялась.       — Саша… Савина Александра, — тут же поправилась я. Жестом она указала мне на кресло и принялась за мое резюме, которое я передала секретарше сразу, как пришла.       — Саша значит, — хмыкнула она, затягиваясь сигаретой, — двадцать шесть, не замужем.       Я вдруг почувствовала себя неудачницей. Не замужем. Как будто-то диагноз непоправимого уродства, не признаваемый в современном обществе. Директор затушила сигарету одним поворотом пальцев в пепельнице и снова посмотрела на меня:       — Парень есть? — внезапный вопрос остро кольнул меня в самое сердце.       Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Словно мое сердце взял кто-то в руку и сжимает… Я шумно вдохнула, дабы подавить в себе все противоречивые чувства, вызванные этим прямым вопросом. Как мой будущий потенциальный работодатель она имела право поинтересоваться — убеждал мой внутренний голос.       — Нет, — голос слегка дрогнул.       — Твое резюме меня устраивает. Мои требования просты и понятны, — слегка улыбнулась она, — за сверхурочную работу плачу премиальные. Одно обязательное требование — не задавай лишних вопросов.       Я едва не поперхнулась.       — Вопросов?       — Сдай документы в отдел кадров и завтра можешь приступать к работе, — женщина проигнорировала мой вопрос, как будто я спросила шкаф у себя за спиной. Слегка опешив то ли от радости, что получила это место, то ли от ее слов, я растерянно кивнула и медленно выплыла из кабинета. Странная манера собеседования меня воодушевила и расстроила одновременно.       С того дня я работаю на шоколадной фабрике уже почти две недели. Наталья Николаевна, шоколадный директор, довольна строга; не любит, когда ей перечат, и обожает черный кофе. Это все, что я могла узнать о ней у своих новых коллег за короткий промежуток времени.       Впервые после собеседования мы столкнулись в столовой, и она, сощурившись, осмотрела меня с ног до головы, попросила зайти к ней после окончания рабочего дня. Обычно так приглашают на приватные беседы мужчины привлекательных скромных работниц в фильмах, но она не была мужчиной, а я не столь привлекательна.       В назначенное время, робко постучав в черную дверь, я искренне надеялась, что она обо мне забыла. Место секретарши уже пустовало, и приемная показалась мне прихожей в ад, на пороге которого я стояла. Зачем она вызвала меня? Неужели я не подхожу на это место, или она недовольна моей работой? Десяток вопросов кружились у меня в голове в такт снежным вихрям в темном окне.       — Войди.       Демон внутри. Я послушно вплыла в кабинет на ватных ногах и сердечно благодарила ее, когда она разрешила мне сесть на мягкий стул. Догадки и мысли без остановки прокручивали события последних двух недель работы на фабрике, но ничего неправильного и из рядя вон выходящего мне так и не вспомнилось.       Она встала из-за стола, плавно прошлась по кабинету до окна, стуча каблуками, и развернулась ко мне. Я терпеливо ждала, посматривая на часы. Через час начнется мой сериал, и я рискую опоздать к началу, так и не узнав, кто же убил Марину, бывшую жену олигарха. Стоит отдать должное русским сериалам — они нелепы и предсказуемы, но смотреть хочется. Внезапные мысли немного расслабили. Прием отвлечения работает безотказно, спасибо все тем же известным психологам. Изучающий взгляд серо-голубых глаз бродил по мне, как человек по пустыне: свободно и жадно.       — Давно у тебя был секс, Сашенька? — с ее губ гладко соскользнули слова и ударили меня под дых внезапно и по-предательски. Секс. Это волшебное слово почти отсутствовало в моем лексиконе. Был, да. Давно. Мой голос застрял где-то на пути, и я растерянно уставилась на нее. Что она хочет этим сказать? Неужели предлагает мне секс?!       — Видимо, давно, — усмехнулась Наталья Николаевна, — настолько давно, что ты не помнишь.       Меня оскорбили ее слова. Корябнули где-то внутри, будто по бархатистой коже прошлись граблями, оставляя глубокие рваные порезы. Да так сильно, что боль распространяется по всем клеточкам тела; по всему тому, что может чувствовать… Из-за этой боли становится тяжело дышать, кажется, будто падаешь в пропасть…       — Ну что ж, — она приблизилась ко мне вплотную и я подпрыгнула на мягком стуле. Когда она успела подобраться настолько близко ко мне?       Ее ладонь легла мне на плечо, мягко прошлась почти до шеи, и я с широко распахнутыми глазами смотрела снизу вверх на нее. На секунду мне показалось, что она меня понимает. Тепло ее руки согревало меня. Нет, она знает, каково приходить в пустую квартиру окрыленной минутным флиртом с чужим женихом и надеяться на что-то большее, красочно рисовать совместное будущее в своем воображении и ждать прекрасный миг, который никогда не настанет.       Мы сами покрываем себя иллюзиями, создаем мир, который хотели бы увидеть… А что остается, когда этот мир рушится? Ничего. Все это я прочла в ее глазах. Здесь, в ее кабинете, где мы сейчас одни, она раскусила меня, как леденец со вкусом клубники на палочке. Сладкий, как ее губы, прикоснувшиеся ко мне. Странное чувство. Хотелось убежать от нее, спрятаться в себе, но голод, царивший в моей душе по тем прекрасным ощущениям, которым в моей жизни давно нет места, заставил меня принять ее напор и открыться. Горячий язык медленно ласкал мой, обволакивая в ароматно-сигаретной слюне, и мне это нравилось, черт подери! Ее пальцы, с французским маникюром на изящных ногтях, впились в мою шею, и мне хотелось еще, пока в горле не заскребло от нехватки воздуха. Закашлявшись, я нехотя оторвалась от ее губ, боясь открыть глаза. Этот миг нельзя испортить, только не сейчас.       В кабинете зазвонил телефон. Стук каблуков и властный голос бизнес-леди заставил меня отпустить желание и разочарованно выдохнуть. Раздачи леденцов сегодня не будет.       — Да, я все нашла, как договаривались.       — У меня тоже все готово, дорогая.       — Надеюсь, в этот раз без сюрпризов? — ее взгляд мельком скользнул по мне, и тут же устремился на календарь.       — Он послушный мальчик, и ему нужна хорошая девочка.       — Я плохих не выбираю, — усмехнулась она, — никогда. Тридцатого устроит? — ее ноготок стукнул пару раз по напечатанной цифре тридцать, и губы, которые меня целовали только что, расплылись в улыбке. Интересно, она улыбается мне или тому голосу в трубке?       — Буду ждать, любимая.       Тогда я не придала значения этому непонятному разговору. Она протянула мне руку, и я взяла ее. Меня полностью поглотило собственное желание, которое она страстно удовлетворяла в тот вечер.