3. Чудесная ночь
5 января 2018 г. в 19:10
Только тот, кто по-настоящему любит зиму, сможет по достоинству оценить ее простое великолепие даже среди городской суеты. Шум машин, вечно спешащая толпа. Все как будто замирает, звуки словно становятся тише.
Затаив дыхание, стою на крыльце огромного двенадцатиэтажного здания и наблюдаю за сказочным преображением города, который постепенно скрывает свой шумный облик под пушистым покрывалом, попутно ловлю взглядом пушистые хлопья, летящие под ноги с черного вечернего неба. Эта неописуемая красота и вечерняя романтика покоряют сознание каждого, кто бродит по улицам в полумраке вечерних фонарей. Даже мое.
Покрытые снегом клумбы, иней на ветках деревьев. Искрящиеся тротуары — эта красота радует глаз непривычной для города умиротворенностью. И кажется, что спешащие куда-то автомобили; люди, бегущие по дороге к метро, вот-вот замрут, чтобы насладиться зимней гармонией, забыв о повседневных делах и заботах.
С детским интересом наблюдаю за предновогодней игрой красок в морозное зимнее время. Яркие витрины, огни светофоров, развешенные всюду гирлянды, словно раскрашивают спокойные оттенки зиму кричащими красками, помогая сохранять равновесие. В канун Нового Года всегда начинает казаться, что вот-вот вылетит из-за угла сказочный эльф, готовый исполнить самые заветные желания. В этот вечер я знала, чего хочу.
Наталья Александровна назначила мне приватную вечернюю встречу у отеля, принадлежащего ее близкому знакомому, и я немного колебалась над принятием приглашения. Очевидно, это свидание. Во-первых, меня ни на секунду не покидало ощущение, что мы делаем что-то неправильное и осуждающее. А во-вторых, я заранее знала, что наши «кабинетные» отношения ничем хорошим не закончатся, по крайней мере для меня. Мне рано или поздно придется принять окончательное решение: искать новую работу или смириться с концом тесного общения, давно вышедшего за рамки дозволенного, и, все же, хотелось получить сполна. И пусть я эгоистка, но это чертово одиночество глотало меня день за днем, как ненасытное чудовище.
Люди спешат, торопятся, бегут домой к своим родным и любимым, чтобы вместе выпить горячую чашечку чая, сидя на уютной кухне, а после посмотреть предновогоднюю передачу, приобнявши любимую половинку на мягком диване. Я усмехаюсь, глядя на эту суматоху. В этот Новый Год мне не придется готовить праздничный ужин, дарить подарки и ждать гостей. Но я весь год была хорошей девочкой, так почему же я должна отказываться от такой милой вещи, как секс? Да, с ней, и не удивляйтесь.
Она появилась внезапно, нарушив мои размышления легким прикосновением руки: теплой и мягкой. Увидев ее улыбку, я напрочь перечеркнула в себе все противоречия и мысленно послала их к черту, уверенная, что непременно разберусь с этим позже.
Ее знали здесь и, видимо, она не раз уже приходила сюда. Интересно, кого она приводила сюда, кроме меня? С какими чувствами они покидали ее, когда за их спиной закрывалась стеклянная дверь?
Нас услужливо проводили в заранее подготовленный номер. На душе стало приятно — она готовилась к нашему свиданию, думала обо мне и, наверное, желала. С трудом сдерживая улыбку, тихо иду рядом в такт ее каблукам, глухо стучащих по бордовому ковролину, и понимаю, что сдерживать свое желание уже нет сил. Внутри заёрзалось нетерпение и захотелось начать прямо сейчас. Сколько мне потребуется времени, чтобы снять с нее эту прекрасную норковую шубку? Пошлые мысли роем закружились в моей голове и подначивали меня совершить что-нибудь эдакое прямо в коридоре.
У широких дверей в конце коридора она вдруг неожиданно остановилась и повернулась ко мне:
— Ты готова, Сашенька?
— Готова, — тихо прошептала я ей в ответ, даже не понимая к чему она спрашивает. Будь я не готова, никогда бы сюда не пришла, да и вообще бы не пришла к ней в кабинет после того вечера. Удовлетворенно кивнув, она распахнула передо мною двери, и я остолбенела.
В комнате на мягких креслах сидели двое — мужчина старших лет и парень, гневно сверлящий его взглядом. Лёгкий толчок в спину, и я неуклюже шагнула внутрь под увесистый звук захлопывающейся двери. Я с нескрываемым любопытством рассматривала мужчин, а они рассматривали меня, и совершенно пропустила едва различимый щелчок дверного замка позади.
— Довольно милое создание, — улыбнулся мне мужчина, но обращаясь не ко мне, а к ней.
— Не будем затягивать, дорогой, — она деловито уселась рядом с ним, на только что освободившееся кресло, едва чмокнув его в гладковыбритую щеку и холодным тоном обратилась ко мне:
— Раздевайся, Сашенька, не стой столбом, ты же за этим сюда пришла?
Я с ужасом смотрела на нее, понимая, что все мои ожидания и мечты в предвкушении сладкого вечера рассыпаются в прах, здесь, в этой роскошно обставленной комнате. Вместо этого на их месте образовалась пустота, бездонная и пугающая. Я снова падаю в нее.
Моя маленькая мечта в этот предновогодний вечер всеми силами стремилась к четко поставленной цели, вдохнув в меня жизнь человека, у которого что-то есть. Но теперь, глядя на женщину перед собой, я неосознанно начинаю понимать, что все ожидания ложь, и мне хочется разбиться вместе с ней, чтобы не переживать ту пустоту. Мужской голос что-то сказал, я не разобрала, уж слишком мне было не до него.
На смену всему происходящему вокруг меня, пришло полное безразличие, и я ощутила свою беспомощность перед тем, кто, проходя мимо, толкнул елку так, что одна игрушка, очень похожая на меня, не смогла удержаться, и оставалось только наблюдать короткий миг падения. В ушах отдается звон разбивающихся осколков, а после него стало так тихо, что слышу, как пульс на запястье отмеряет свои удары. 1… 2… Нет смысла считать потому, что мечта умерла, надежды развеялись под ее пристальным взглядом. Там, где было что-то, теперь нет ничего. Ни-че-го. Слово из трех слогов — простое и сложное одновременно. Его нельзя представить, никак… еще одно такое же слово уходит в никуда. И опять все сначала. Мечта ушла в никуда, не спросив меня об этом. Может быть, так происходит всегда? А потом человек придумывает себе что-то новое? Зачем? А чем мечта отличается от обычного желания? Запуталась в паутине понятий, а разбираться уже без надобности.
Звонкий удар по лицу привел меня в чувство. Жесткий шлепок по щеке разлился в тон огню в метавшемся пожаре, и неприятно защипало, словно ее рука была из огненной лавы. Дьяволица.
— Раздевайся, хватит пялиться!
Я ошарашенно смотрела на нее, вслушиваясь в ее слова. Зачем она заставляет меня это делать? Ее пальцы, которые так нежно гладили мою шею, ласкали грудь, теперь бесцеремонно и нагло стягивали с меня одежду: платье, которое я трепетно выбирала к нашей встречи, колготки, прилипшие к моим бедрам вместе с новыми кружевными трусиками. Меня разразил нервный смех. Я же хотела, чтобы она меня раздела нетерпеливо и страстно? Бормоча что-то себе под нос, она отшвырнула меня на большую кровать, словно я послушная тряпичная кукла в ее руках, и я, истерично хохоча, смотрела в белый потолок, чувствуя, как одежды на мне практически не осталось.
Наталья Александровна отвесила мне еще одну звонкую пощечину, но уже с другой стороны, и я под напором повернула голову. Парень смотрел на меня то ли с жалостью, то ли с ненавистью… Слишком многое было смешано в этих глазах, но одно я в них увидела точно — там тоже есть пустота. Кукла.
Его подгоняли, как плешивую собаку, указывая на ее место, там, где она должна сидеть тихо, без вопросов и возражений. Здесь, на мягком коврике, лежала его кость, обещая ему удовлетворить его голод. Все мужчины голодны, даже если не признаются в этом. Бездушно смотрю, как он раздевается, отводя от меня глаза, пряча своё достоинство в складках безликой одежды. Какая-то тупая и больная игра — загнать нас сюда вместе и заставить делать такие вещи. «Какие вещи? — вдруг спрашиваю себя, рассматривая его, — Нормальные. Я — женщина, он — мужчина. И ничего постыдного в этом нет. Разве то, что ты собиралась сделать сегодня является нормальным?» Но я его не знаю, а он не знает меня. «Очнись, дорогая! — хмыкает мое внутренне я, — Ты же искала секса? Вот и получай. Сейчас мир такой, никто друг друга не знает.»
Робко он нависает на мной сверху и наконец-то смотрит в глаза. Карие, потухшие, как будто кто-то уходя выключил за собой свет, и больше не собирался приходить. Он смотрит на меня отрешенным взглядом, далеким от реальности, словно со стороны, и мне больно. Не смотри на меня так! Я чувствую, что сейчас заплачу, скорее от обиды, если продолжу смотреть на него, и отворачиваюсь. Я женщина, черт тебя подери!
Зрители, в лице незнакомого мужчины и Натальи Александровны с ожиданием смотрят на нас, пожирают взглядом любое наше движение под нависшим молчанием. Смотрю на нее и больше не вижу в этой женщине ничего прекрасного, утонченного, ее вся сучность обернулась против меня. В ее глазах нет той нежности, которая обнимала меня в тихие одинокие вечера.
Его неуверенные движения, легко скользящие по моему телу, смущают нас обоих и обжигают меня, вызывая дрожь, тянутся прерывистыми линиями и затухают, едва касаясь лобка. Напряжение сковывает меня, чувствую себя загнанным зверем, запертым в клетке, в его клетке, и понимаю, что могу уйти, наверное, если захочу, но уже не хочу. Вместо этого с силой сжимаю скользкое одеяло под собой и стискиваю зубы. Я не глупая, нет. Я устала идти против ветра, так почему бы не пойти по его направлению?
Желание все-таки приходит ко мне, сквозь пелену собственных терзаний и напряжения, собирается внизу живота под его неуверенными ласками. Как странно. Мое тело способно реагировать более естественно на все происходящее, чем я сама, и безропотно отдаюсь этому желанию. Наверное, это была сущая глупость, но какая разница, если мы оба погрязли здесь? Я притягиваю его к себе, целую сухие губы, терпеливо пробираясь через сомкнутые зубы и сталкиваюсь с его зажавшимся языком, слегка его поглаживая, лаская, и он тут же поддается мне навстречу. Не ожидал, да? Понимаю. Я тоже.
Его прикосновения ко мне стали уверенными, точными, волнующими и жадными, будто он старался насытиться мной вдоволь пока есть возможность. Своим поцелуем я разрушила стену неловкости между нами, пробуждая в нем тот самый животный голод, называемый страстью. У тебя он тоже есть. Мне не хотелось думать о том, что меня ждет после этого, с чем я останусь и как буду смотреть ему в глаза. Ведь сейчас тот самый миг, когда стрелки на часах застыли, исполняя свое новогоднее волшебство. Прекрасная сладкая игра, волнующая до дрожи, до мурашек до теле, образовалась между нами в гостиничном номере на виду у посторонних, и нисколько не стесняясь, я кричала сколько хватало сил, чтобы ты услышала, как мне хорошо.
Его семя разлилось во мне горячим, полным истомы, облегчением, а после с бешеной скоростью на меня свалилась пустота и безжалостно сдавило сердце. Звук хлопающих ладоней, будто аплодисменты, привлек мое внимание.
— Браво, Сашенька! — улыбнулась она мне, скользя по мне оценивающим взглядом, будто я товар, который ей продемонстрировали только что. Прекрасное чувство ушло, оставив после себя горькое послевкусие осевшей реальности, и ее слова мерзко и противно осели на душе.
Я тихо сползла с кровати, и кое-как мне удалось натянуть на себя платье, под их перешептывание за спиной. Хотелось заткнуть уши и закричать, чтобы не слышать их, не помнить своего унижения, на которое они меня толкнули.
Люди разглядывали меня, шарахались в сторону и осуждающе смотрели в след. Мне казалось, что всем вокруг известно, кто я и что совсем недавно сделала. Куда бежать и зачем было все равно, лишь бы никогда не видеть ее и не вспоминать себя в тот момент.
На улице тихо, будто недавний снегопад засыпал все звуки. Никто не хочет быть свидетелем моего падения и унижения в эту ясную ночь, ведь это только моя драма. Лишь на бархатном небе, будто бы аккуратно выколотые острием иголки, далекие точки мигали, мерцали то тускнея, то становясь ярче. Хаотично раскиданные по черному небосводу, словно кем-то небрежно разбросанные, они мерцали мне в утешение. Даже бледно-желтая крупная Луна, как их старшая сестрица, освещала меня холодным лунным светом. Чистый свежий воздух моментально радостно обнимает мое разгоряченное тело, и я с жадностью глотаю его до сковывающей рези в горле. Давно скопившиеся слезы застилают мне глаза, скатываются по холодным щеками и мешают мне увидеть красоту этого дивного вечера, но я не чувствую облегчения. Окоченевшие босые ноги пальцами впиваются в подтаявшие ложбинки под ними и холод пробирается под мое наспех одетое платье, в нутро моего тела. Я ничего не взяла, уходя из номера.
Пытаюсь сделать хотя бы шаг, но мои замершие ступни предательски разъезжаются на гладкой дорожке, и я больно ударяюсь коленом, распарывая кожу холодом. Пара алых капелек свежей крови расплываются на снегу.
— Саша! — кто-то встряхивает меня, и я облегченно цепляюсь за него, лишь бы не сгинуть в пропасти, которая меня засасывает. Это он, тот парень, с которым я только что разделила свое одиночество. Кто он? Неважно. Его прикосновения такие же нежные, как там, в той постели.
— Ты простудишься, вставай, — говорит он, подхватывая меня на руки.
Мне все равно, что будет со мной дальше, если все это дикий кошмар, нелепая случайность, мои разбитые надежды, которые вскоре овладеют мной. Порой мы многого ждем от близких сердцу нам людей, но они не оправдывают наших ожиданий. Это не их вина. Они поступают так, как считают нужным и выгодным для себя, а нам больно, ведь наши ожидания не оправданы.
— Забудь, — тихо шепчет он, и я, размазывая слезы по щекам, слежу за легким движением его губ, вцепившись замершими пальцами в ворот его свитера. Молчаливо всхлипываю и мотаю отрицательно головой, нет. Наверное, я не смогу забыть. Никогда. Его теплые губы и сильные руки спасли меня за секунду от падения в никуда.
Обеспокоенно вглядываюсь в темноту за окном, на дорожку перед подъездом, освещенную желтым отблеском уличного фонаря, под разноцветно-ритмичное мигание елочной гирлянды, и хмуро бросаю взгляд на часы сквозь сумрак комнаты. Кирилл обещал появиться во время. На двор опустилась тишина и покой, как в любой другой зимний вечер.
Впереди не просто ночь. Предновогодняя ночь, когда новый год сменит старый, полная волшебства и чудес. Кажется, что где-то далеко Дед Мороз торопливо складывает подарки в сани и готовится к главному празднику, чтобы неожиданно порадовать нас.
Тихое размеренное сопение у меня за спиной заставило меня оторваться от окна. С нежностью прикасаюсь к маленьким теплым пальчикам и улыбаюсь. Наш сын впервые встретит с нами этот замечательный праздник. В коридоре глухо хлопает дверь. Наш папа вернулся. В этот Новый год я больше не одна, мы вместе. Чудеса всегда случаются, смотри внимательнее!