Не герой и слабачка

      Металлическая дверь тихонько скрипнула, отчего Кот невольно замер. Знал прекрасно: в квартире никого, но поделать с собой ничего не мог. В этом доме его не ждали, как впрочем и в Центре, разве что одна непослушная девчонка с детским позывным, которую он уже давно считал родной сестрой, могла пригласить на чай. Потом долго и нудно читать лекции о его раздолбайстве и о том, что номер её сотового все ещё хранится в контактах его телефона, и сообщить о своём внезапном приезде - не составило бы особого труда. Вася долго бы объяснялся, непременно вступил в спор и обязательно достал из кармана куртки очередной подарок неугомонной Багиры для скучавшей в Питере Умки. Затем они бы долго пили чай с пирожными, наспех прихваченными в пекарне неподалёку, вспоминая забавные моменты совместной службы, делясь накопившимися мыслями и впечатлениями.       Капитан-лейтенант прошёл вперёд, прикрыв за собой дверь, и зажег в тёмном коридоре свет, несмотря на все клятвенные обещания Евгение Валерьевне, что делать этого не будет. Сухой, безэмоциональный, чисто по существу разговор и наигранно-торопливый голос девушки, признаться честно, вызвал такую гамму чувств, что Вася ещё долго простоял на морозе, пытаясь остыть. Его жутко бесило её безразличие. Они не созванивались долгое время, дуясь, обижаясь и выдерживая глухую блокаду. И набрать ранее заученный номер оказалось чертовски сложно, но пришлось.        Он мог найти собственные документы - которые зачем-то в срочном порядке понадобились Бате - без труда и в полутьме, не вызывая ненужных подозрений у новых соседей, которые не знали в лицо бывшего своей соседки. Но, руководствуясь неясным чувством посмотреть, как живёт Мура без него, всё-таки сделал это. Не был удивлен небольшой перестановке в гостиной, появлению большого количества зелёных растений на балконе и отсутствию фотографий в рамках, которые хоть как бы указывали на статус - свободной и независимой -девушки, проживающей здесь. Он не имел права нагло лезть в её жизнь после того грандиозного скандала с его переводом на север. Больше не имел. Поэтому нужно было, как можно скорее, найти необходимые бумаги и отправиться в аэропорт. Успеть на вечерний рейс - полдела, главное, чтобы из-за обещанной бури, нагрянувшей в Мурманск, не отменили все рейсы, в противном случае ему придётся куковать январские праздники в промозглом Петербурге, в одном из подъездов многоэтажек. Ибо не факт, что Мурашова не озлобилась на него и, встретив с распростёртыми объятиями, приютит. За спиной послышались шаги, но отреагировать Ионов банально не успел - натренированное чутьё, точно подсказывавшее, что незнакомец чуть ли не серийный маньяк, и добросовестность соседей, несмотря на поздний час, работали исправно.       С трудом разлепив веки, Кот встряхнул головой, пытаясь прогнать дрему. В глазах плавали причудливые мушки, окружающая обстановка была незнакома, поэтому поначалу он сдуру подумал, что его украли. Но кто? Позже опомнился и дернулся вперёд. Увы, потерпел чудовищное фиаско. Боль, раскалывающая затуманенную голову, отозвалась неуёмным звоном - вырвался сдавленный стон. Нехило его приложили. Дернулся, пытаясь подняться на ноги. Ощутил лишь то, что руки крепко связаны за спиной, причём к стулу. Буянить попросту не стал, полагаясь на чутьё. А то, в свою очередь, подсказывало, что делать резких движений впредь не стоит. Расплата не заставит себя ждать.        В голове не укладывалась - а там, если честно, сейчас вообще ничего не укладывалось - мысль, что он слышит до жути знакомый голос. Знакомые реплики, тон. Хотелось проорать, что он не тот, на кого кто-то что-то не то подумал. И что он ничего противозаконного не совершал, но голоса, прежде доносившиеся, по его мнению, с коридора, стали громче и резче раздаваться в сознании. И он затих. Позже была яркая вспышка света, в момент которой после всех разбирательств и выяснений, которые непременно свершатся, Кот мысленно поклялся отблагодарить своего спасителя. Грядущую свободную неделю всё-таки хотелось провести в тёплой и уютной кровати, а перспектива стать жалким беженцем без определённого места жительства ему была крайне чужда. Однако, придя в себя и, наконец, сфокусировав взгляд, парень разочарованно выдохнул. Не судьба.       - Мур?.. - договорить не дала рука бывшей девушки, внезапно легшая на его плечо и с силой сжавшая. Мол, это мелочи по сравнению с тем, что его ждёт после.        - Я же говорю, Лидия Никитична, он у меня не совсем нормальный, - Женя невинно захлопала глазками, про себя олицетворяя бывшего командира более тяжелыми по эмоциональности эпитетами. - Лечился, сейчас, вот, сбежал. Мне из клиники позвонили. Я его заберу у вас. Спасибо за бдительность. Мы пойдём.       Кот было хотел возразить, ведь он далеко не умалишенный и, несмотря на «существующий» недуг, смог дослужиться до капитана-лейтенанта. Но благоразумно передумал. Навряд ли старушка знала что-то о воинских званиях. Да и убийственные взгляды, отправителем которых являлась Мурашова, не сулили абсолютно ничего хорошего.       В коридоре царило молчание, которое, по всей видимости, никто не спешил разбавлять бессмысленными разговорами. После перевода они, кажется, стали чужими. Их отношения застыли в невесомости, между «простой дружбой» и «лютой ненавистью». Хотя преобладало пока последнее.       - Ты чего приехал-то?       Поубавила пыл. Знала, к чему может привести её резкость и язвительность. Но внутренне все ещё злилась. На всё. На себя, на него. Даже на Батю, казалось, который совсем здесь не причём. На Мурманск, на дурацкое стечение обстоятельств, на легкомысленность и идиотизм Ионова.       - Документы, - запоздало кивнул Кот, взглянув на часы. - Чёрт, опоздал. Сколько я пробыл у этой стар... -встретившись с грозным взглядом Муры, смиренно исправился, - "бдительной Лидии Никитичны"?       - Откуда мне знать? - тут же вспыхнула она, - у меня, между прочим, из-за тебя сорвалось свидание       Лукавила. Даже не так, бесстыдно лгала. Олег, произведший прекрасное первое впечатление, оказался тем ещё занудой. Не тот. Очередной. Девушка совсем перестала отдавать себе отчёт, что каждый мужчина, появляющийся в её размеренной жизни после разрыва с Котом, был не тем. Не тот цвет глаз, не та вечная ухмылка, да имя, в конце концов, не то! Закрывала глаза на собственное помешательство, старательно пытаясь выкинуть из головы один-единственный опостылевший образ - на деле занималась банальным самообманом. Всё было тщетно, кроме врожденной упрямости и стойкой уверенности в собственной правоте.       - Это чего же из-за меня?       Прищурился удивлённо Вася, засунув руки в глубокие карманы куртки, сам не понял, как сжал ключи от мурманской квартиры. Казалось, тот зловещий северный холод продолжал бить по щекам, настойчиво заставляя забыть прошлое и людей, прочно связанных с ним. Но они, наверное, мазохисты. Им же так нравится бередить старые, почти залеченные раны. Лекарство у каждого было своё, своеобразное. Методы - одни.       - Зачем ты полез в квартиру так рано? По темноте не мог, свет зачем включал?! - русоволосая постепенно выходила из себя, а температура, при которой она окончательно закипит, стремительно летела вверх.       Неожиданный звонок из прошлого, которым стал Кот, как только согласился на перевод, окончательно выбил её из устоявшейся колеи. Не ждала. Не просила. Ещё не переболела.       - В доме чёрт ногу сломит - я как должен ходить? - парень не остался в долгу, прекрасно зная куда бить. Слабые места Мурашовой составляли не только «лягушки», на которые та нарывалась с завидной и одновременно пугающей постоянностью, но и некоторые моменты по хозяйству. Сейчас же в квартире царил абсолютный порядок, но Ионов и здесь умудрился, по её мнению, раздуть ссору на пустом месте.       Они ещё долго препирались по поводу и без, кидая друг на друга взгляды, полные неоправданной злобы и затмевающей ярости. Мурашова яро отстаивала свою точку зрения, не скупясь на эмоции и слова, а Кот не собирался идти на попятную. Резко заткнулся. Девушка переключилась на вечный, острый вопрос, так и застывший в воздухе в опасной близости от них, старый, как мир, - о его «предательстве». Напряженность, коловшая поверхность их кожи, была сродни электрическим разрядам, голоса нещадно хрипели. Нервы сдавали.       Внезапно раздался звонок. Звонила Ума. Коту.       - Да, - Кот откашлялся в кулак, прочистив горло, и перешёл на более тёплые и спокойные тона. Уманова, сама того не понимая, стала спасательным кругом. Не хотелось думать о том, чем закончилось бы их противостояние. Краем глаза заметил, как Мура небрежно передернула плечами, откинув назад распущенные волосы, и оттянула сбившийся шифоновый шарф. Воздух и правда казался негодным. Дышалось с трудом. - не волнуйся, я по... - оглянулся, кинув мимолетный взгляд на застывшую Женьку с тарелкой в руке. Нервно усмехнулся, поспешно прикрыв глаза, - ... работе. Хорошо, передам. Обязательно. Шапку не забывай.       Мурашова тяжело вздохнула, чуть не поперхнувшись, и задвинула давно забытое чувство на задний план. Неустанно продолжая повторять простую фразу, ставшую за эти пару месяцев как минимум мантрой, если не заветом: "Ионов свободный человек. С кем хочет, с тем и общается. Ты ему никто." Она продолжала искать пустующее место под пометкой "любимый мужчина", находя мнимую замену. А Вася, как видно на практике, не долго мучился. За кого-то же он переживал, о ком-то заботился. Мысли о той, на чьём месте сейчас хотелось очутиться, она справедливо послала к чёрту. Сантименты и только.       Сама ведь сожгла все мосты - малодушно удаляла все переписки, стирала фотографии из памяти телефона - закрыла все двери, в которые он стучался с упрямством, достойным барана. Сама. Всё сама. Только ему вскоре всё осточертело. Однажды стуки прекратились. И он уехал.       Три года коту псу под хвост. Прекрасно знала, что любые отношения на службе, переходящее черту «рабочие», необходимо перерубать на корню. Рвать все ниточки соприкосновения, пока не поздно. Пока не привязалась, пока не влюбилась по уши. Это ведь не так сложно. Легче излечить болезнь до того, как она станет зависимостью. Только что уже об этом...       Из тягостных мыслей вывел голос всё той же невидимой незнакомки, протянувшей как можно недовольно что-то вроде: "Я не маленькая". Она что-то ещё проговорила наподобие того, чтобы передавал всем пламенный привет и поспешно отключилась. Всем? То есть она знакома с Батей и Багирой?       Парень криво усмехнулся, в памяти всплыл разговор с гневной Олесей перед его отъездом в Мурманск: "Вы друг друга стоите. Не герой и слабачка". Мурашова, как обычно все понявшая не так, картинно закатила глаза и, громко цокнув, процедила:       - Вали из моей квартиры.       - Если сейчас я скажу «нет», то чего мне это будет стоить? - провокационно протянул Кот, незаметно приближаясь.       - Пары переломанных рёбер и свёрнутой шеи, пожалуй, - нараспев, кровожадно, в его манере, ответила Женька, выразительно сверкнув глазами. Словно подтверждая, подписываясь под каждым своим словом. Ещё шаг - и ему несдобровать. Тонкие, ещё не согревшиеся пальцы, т.к перчатки она легкомысленно оставила дома, сильнее сжали холодный фарфор. Тарелка, конечно, слабовато тянет на орудие самозащиты... Но ей вполне хватит. Главное, рассчитать силу и не забить Ионова до полусмерти.       Мура не успела опомниться, как Кот оказался на непозволительном для себя расстоянии. Буквально в пяти миллиметрах. То есть она ещё видела его горящие странным блеском глаза, но уже с трудом сохраняла прежнюю браваду и самоконтроль. Слишком близко. Так знакомо и чуждо. Дернулась. Зря.       - Кричи что угодно. Но мне тебя не хватало. Я серьёзно... соскучился, - и всё. За что так усердно хваталась - отпустила. Сдалась. Хватило одного поцелуя. Лёгкого, воздушного, детского. Чтобы всполошить старые, давно позабытые чувства. И тарелка, прежде сжатая до характерного звука в руке, жалобно пискнула, стукнувшись о паркет, и рассыпалась вдребезги. - Я, может, не твой герой. И самый последний трус. Но дай мне шанс.       Кто бы знал, как громко сейчас билось сердце. Как предательски дрожали пальцы.       - Выговорился? - неожиданно спросила она, на что получила утвердительный, слегка ошеломленный кивок. Сжав воротник куртки, нетерпеливо притянула к себе обескураженного Кота. Пора бы уяснить одну простую истину - рядом с ним правила созданы для того, чтобы их нарушать. Правила, решения, планы и законы, даже установленные по собственной глупости, даже наедине со своей совестью.       - Кто звонил? - вопрос не удивил, Ионов даже «засветился» пуще прежнего, словно этого и ожидал. О втором шансе девушка говорить не торопилась. - Любовница?       - А ты никак ревнуешь? - всё также не отпуская красавицу из крепких объятий, усмехнулся Вася. Ощущения были двоякие. Вроде и не виделись долго, и соскучиться он, правда, безумно успел, но какой-то незримый барьер, что ли, мешал пустить всё на самотёк. Между ними лежала огромная пропасть в сотни несказанных слов, тысячи умолченных истин и одной заветной фразы, сказать которую ему по-прежнему не хватало храбрости.       Специалист широкого профиля с завидным шкафом страхов. Благо, Сармата по близости не было, да и читать мысли Хованцев уж точно не умел. Но это не отменяло того не малозначительного факта, что он, Ионов, точно не из тех героев, о которых распевали баллады и слагали былины. Любимой девушке и той не смог сделать предложение. Струсил. Как пацан. Побоялся, что откажет, что не выдержит отношений на расстоянии.       Женька же, кажется, и вовсе забылась. Забыла, о чём толкует Вася. Над чем смеётся. Не могла отвести глаз от его лица. Как завороженная, глядела на него, всем сердцем желая прикоснуться к родным чертам. Но не решалась, опасаясь, что дрожащие, непослушные пальцы выдадут всё-всё, что так старательно кроется внутри. «Слабохарактерная...», - вертелось на периферии мыслей голосом Умы. Надо же, после перевода Кота девушка ничего не предъявила ей. Продолжала сочувствующе улыбаться и не более. Ведь Мура была стопроцентно уверена, что Леся встанет на сторону Ионова. А потом как-то после тяжёлой, проваленной операции нервы сдали у обеих. Такого друг другу наговорили, что мама не горюй. Спасибо Физику, так вовремя вмешавшемуся в перепалку. Мура тогда ещё обиделась и не разговаривала с Олесей. Но вскоре девушки помирились, перед друг другом извинившись. И только сейчас Мурашова поняла, как малышка была права.       Обычно невозмутимая и упрямая Мура в тот день уступила место ранимой и хрупкой Жене. В тот день, когда Кот предложил поехать в Мурманск с ним. Как итог: скандал и обвинения чуть ли не во всех смертных грехах. Она ещё подумала, что они негласно взяли тайм-аут. Но он затянулся.       Опомнившись, хотелось сказать, что «было бы кого» или ответить колкостью, однако она пообещала быть честной. В первую очередь, перед самой собой.       - Не поверишь, но да. Вась, - она боялась выпустить его воротник из рук, боялась, что как только отпустит - он исчезнет, по принципу песка сквозь пальцы, - я была такой дурой.       - Ума, - тихо ответил он.       - Что?       - Звонила Ума.       Появилась невольная улыбка.       - Она тебе что-нибудь говорила обо мне?       - Только то, что ты стала ещё вреднее, - расхохотался парень, предварительно перехватив вездесущие руки Мурашовой. Он всё ещё помнил, как лейтенант относилась к таким шуткам. А ушибов и ранений ему хватало с лихвой.       - Ионов!       Но вместо того, чтобы ударить или что-то в этом роде, она вновь потянулась за поцелуем. Наконец, призналась: скучала.       - Оставайся, - между поцелуями зашептала девушка, не давая отвлечься на посторонние вещи. Да и не хотелось, если честно.       - До утра? - хмыкнул тот, непроизвольно сильнее сжав знакомую талию.       - Навсегда.