Уже было непонятно, что реально, а что нет.
Соник осел на пол, стараясь как-то прийти в себя. Эта внезапная паническая атака путала мысли. Не давала сосредоточиться. Дыхание перехватывало. Грудь и горло будто сдавливали заледеневшие на морозе веревки, грозясь задушить. Ежик слегка развязал шарф на шее, сжимая медальон в руке, словно это был его спасательный круг. Драгоценность потеплела, частично рассеивая туман, настойчиво пытавшийся в этот момент поглотить все всплывшие из глубокого подсознания образы. Но перед глазами все равно продолжало плыть. — Я не могу им быть… — наконец просипел ежик дрожащим голосом, опустив голову. Он чувствовал, как по щекам текут горячие слезы, — Я… я сплю! Это только сон. Все это игра воображения! Этого не было! Красного человека нет! Он больно ущипнул себя, в безуспешной попытке проснуться. Даже не обращал внимания на то, как перепуганный до чертиков Майти пытался привести его в чувство флакончиком сильного успокоительного. Бен находился по правую руку от ежа, привлекая внимание к себе. Но юноша все повторял и повторял одно и то же, как мантру, в попытке убедить себя в нереальности происходящего. — Соник, внимание! Посмотрите на меня и дышите глубже, успокойтесь… На плечо опустилась живая, теплая рука Бена, но Соник проигнорировал его призыв. Продолжал только сильнее сжимать в руке теплый металл, который теперь ощущался… зачарованным? А ведь и правда. Ёжик совершенно позабыл, что медальон на деле не такой уж простой. Слишком много времени прошло с тех пор, когда он ощущался таким теплым. После нескольких попыток вспомнить своё раннее детство, еще в первые месяцы проживания в приюте, Соник их прекратил. Тому были причиной ужасные мигрени, уходившие примерно тогда же, когда он сжимал в руках, как оказывается, артефакт. Неудивительно, что он забыл. Для его работы не было повода, а после тот и вовсе оказался потерян. Зачарованные вещи всегда отдавали легкой аурой, что чувствовалась даже теми, кто предрасположенности к магии не имел вообще. Мысли от прикосновения к теплому металлу становились яснее, хотя и ненамного. Отстраненные мысли вообще помогли немного успокоиться. Хотя, все же, большую часть заслуги за это стоило отдать Майти и его настойке пустырника. Теперь, уже спокойнее и сосредоточеннее рассматривая драгоценность, Соник размышлял над всем, что сейчас знал о себе. Доходило простое понимание: очень многие странности переставали быть таковыми, а некоторые воспоминания становилось намного яснее, стоит только добавить константу в виде статуса крови. Начиная поведением и привычками, которым неоткуда было взяться. И заканчивая отношением Антуана, что, вероятно, догадался по медальону обо всем. Даже странная реакция короля и королевы на открытии Конкурса! Он так вскочил, будто бы узнал ежа. Роботник и Салли отреагировали так же. Воспоминание о «золотой шляпе»… Буквально все просто кричало о том, что Соник — не просто сын какого-то зажиточного горожанина, как он всегда предпочитал думать. Но заявление Майти все равно никак не укладывалось в голове. Если он принц, наследник, то каким образом оказался в местах столь глухих, как какой-то шахтерский городок? Если он был потерян, то его бы точно искали! Теперь Сонику казалось, что Майти просто над ним решил поглумиться, воспользовавшись минутной слабостью и растерянностью. — Соник, Вы не подумайте, что я в чем-то хочу Вас обвинить или задеть. — Майти постарался по-быстрому сгладить углы, поняв, что совершил очень большую глупость, сообщив свою догадку так в лоб, — Это всего лишь предположение, основанное на некоторых наблюдениях… Ежик еще пару минут сидел неподвижно, через раз рвано вздыхая, словно после длительного плача. К своему ужасному недовольству, Соник теперь себя чувствовал какой-то изнеженной леди, которой разбил сердце не самый надежный ухажер. Последовав совету Бена, он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Но, повторяя это действие раз за разом, душевное спокойствие не возвращалось. Воздух вокруг будто бы пришел в движение, что Соник заметил только после того как встрепенулся Бен, а Майти стал озадаченно оглядываться. Открытых окон поблизости видно не было. Неужто, это он сам создает эти вихри? Тогда понятно, о каком внезапном порыве ветра говорил Кортес… Который внезапно объявился прямо из-за угла удивленно хлопая глазами. Он остановился, внимательно и настороженно осмотрев каждого, кто собрался в коридоре, посмотрел назад, а после вновь на собравшихся. — Господа, этот коридор сейчас должен был обойти я. У Соника задергался глаз. Да, Рэббот прав, нужно держать себя в руках. Внезапные вспышки чувств никому на пользу не пойдут, учитывая, что все это собрание было тайным. Стоит успокоиться и расставить все по местам, но не сорваться на всех них было все равно трудно. Его и так сильно задело, что уже второй мобианец из его близкого окружения, как оказалось, пристально наблюдал за ним. А тут еще объявляется этот надоедливый мангуст, по какой-то причине буквально каждый божий день старающийся приклеиться к их компании за обедом и на тренировке. Соник подумал, что и он за ним решил последить, от чего совсем рассвирепел. — Почему вы все преследуете меня? — ёж вскочил, начав ходить кругами и активно жестикулировать, — Вначале Бен говорит мне о том, что следил за мной, затем Майти… Кто ещё? Может быть ты, Кортес? Ты с того вечера от меня не отходишь! Может, тоже скажешь, что я какой-то дочерта важный?! — Соник, поймите. — Бен продолжал стараться его успокоить, выглядя при этом больше обеспокоенно, чем раздраженно, — Все, что происходило вокруг вашей персоны всю эту неделю… — Да с самого поступления на службу, — поправил его Майти. — Да, верно. Это не может быть просто так. И предположение о вашем происхождении, может, хотя бы частично, объяснить происходящее! — Значит, я был прав? — в разговор ворвался Кортес, что выглядел теперь сильно воодушевленным, хотя поначалу был сильно напряжен, — Просто невероятно! Это же абсолютно все меняет! Прошу простить мою грубость во время нашего знакомства. Было глупо относиться к вам столь предвзято, Ваше Высочество! Он быстро сократил расстояние и максимально почтительно поклонился Сонику, чем взбесил и без того раздраженного ежа еще больше. — НЕТ! — крик его разнесся по коридору, от чего гвардейцы разом вздрогнули, ещё один порыв ветра потушил фонари, и коридор погрузился в полумрак, — Не смейте ко мне так обращаться! Я никакой не королевской крови. Я жил всю жизнь в приюте, а родители были, скорее всего, зажиточными горожанами! Всё! — То, что наблюдал я, как и Бен и даже Кортес, подтверждает выдвинутую теорию. — проговорил Майти. — Тогда потрудись рассказать, Армадилло. Что это за наблюдения? Соник абсолютно беспардонно ткнул его пальцем в грудь, угрожающе надвигаясь. С такого маленького расстояния можно было разглядеть руны, проявившиеся у него на лбу. Они были тусклыми, но хорошо угадывались среди короткой шерсти. Предчувствуя, что может случиться беда, Майти поднял руки в примирительном жесте, старательно подавляя жгучее желание врезать ежу точно в его длинный нос: — Спокойнее. Я и сам собирался всё рассказать!***
По большей части, всё это началось задолго до «провала». Броненосцу не хотелось в этом признаваться, но, по факту, он стал иногда поглядывать за тем, что ёжик делает в свободное время. Причем, слежка не была спонтанным решением, каким оказался внезапный порыв Бена. Кролик просто оказался заложником своих же собственных подозрений в отношении Соника. А вот Майти не мог этого не делать, поскольку получил прямой приказ от самого капитана гвардии. Были ли какие-то подозрения у Гавейна на счет ежа, или нет, Майти не сильно интересовался. Он руководствовался логикой «раз приказал, значит, есть какие-то опасения». Или же то было поручение откуда-то ещё выше. Например, от лорда Роботника, который был больше всех недоволен желанием короля амнистировать необычного арестанта. В любом из этих случаев обычного гвардейца не должен волновать вопрос «зачем?». Начальству виднее. Правда, по первой Армадилло этого не делал: был уверен в честности Соника. Ну, разве мог этот наивный подросток что-то замышлять за спинами у взрослых? Он казался мечтателем, что таки добрался до своей мечты. Возможно, синий ёжик оступился несколько раз, воруя добро у честных граждан, но сейчас он полностью отказался от краж и презрительно высказывался на их счет. Инцидент с «краденой» книгой из библиотеки оставило легкое сомнение, но даже оно оказалось развеяно. Соник доказал свою невиновность. И тогда у Майти появился вполне логичный вопрос: кто мог ему помочь очистить свое имя от клеветы? Майти прекрасно помнил, что ёжик провалил все попытки себя оправдать. Гавейн был непреклонен и, по какой-то странной причине, во время разбора происшествия больше доверял Инфиниту. Даже несмотря на то, что того поймали за руку на лжи. Книга не принадлежала принцу Элиасу, а некоему С.М.О III. Но об этой детали чуть подробнее станет ясно многим позже. На тот момент Майти не придал надписи значения, совершенно не зная, что она вообще сможет как-то пригодиться. Его больше волновало совершенно другое. Всем был известен конфликт между ежом и шакалом, тянувшимся ещё с самого конкурса. Вражда их была непримирима, а конфронтации случались почти на регулярной основе. Майти в какой-то момент даже подумал, что этой травлей Соника хотят банально выдавить из Гвардии. И это притом, что сам ёж максимально ограничил себя в действиях, стараясь не отходить от предлагаемого маршрута ежедневных патрулей. Это же произошло с общением: ёж урезал до минимума контакты со всеми, кто, по его мнению, мог попытаться в очередной раз причинить вред. В итоге общение состояло лишь с двумя… точнее, с тремя мобианцами. Было прекрасно видно, насколько его сильно дружелюбной и общительной натуре из-за этого было трудно. Бен, Майти и, кто бы мог подумать, Кортес. Последний, по началу, вызывал некоторое недоумение своим поведением. Однако, он отметится позже, как и инициалы на «украденной» книге. Тут больше стоило снова обратить внимание на тот маленький факт, что Соник никак не мог со своим статусом почти ничтожного звена в иерархии Королевской гвардии как-то повлиять на решение Гавейна или суметь доказать свою невиновность без чьей-то посторонней помощи. Мог ли это быть Кортес? Нет. Тогда бы он рассказал об этом каждому и, в первую очередь, самому Сонику. Больно сильно пытался втереться в доверие, а объявление о своей причастности к такому невероятному событию, точно способствовало росту в глазах синего ежа. Но этого не произошло. Следовательно, Кортес, как вариант, отпадал, хотя и оставался в списке тех, кого следовало бы допросить. Бен? То же самое. Его положение в Гвардии становилось все более шатким из-за новенького. Консервативным аристократам не нравилось, что тот общается с мальчишкой без роду на равных. Кто же тогда оставался? Из гвардейцев никого. А вот из тех, кто просто мог находиться и жить в замке, оставалась как раз та самая девушка-загадка Софи, что ждала Соника каждый вечер в большом читальном зале библиотеки. Та самая Софи, что пряталась за невероятно громадными стопками книг, не показываясь своему собеседнику. Она была четвертым лицом, с кем контактировал Соник, но оставалась под вопросом. Эта неизвестная заставила броненосца напрячься, ещё когда впервые оказалась упомянута в разговоре. — Она сказала, что каждый вечер приходит в библиотеку, — заявлял неизменно Соник, пожимая плечами. На самом деле, Майти не то, чтобы сильно часто там бывал. Не было ему особо интересно зачитываться романами, если они, конечно, не посвящены практике медитации и успокоения. Ибо была у Майти ужасная черта: контроль негативных эмоций с детства у него оставлял желать лучшего. Он цеплялся взглядом за каждую мелкую деталь обстановки, и чересчур резко реагировал, если что-то было не в порядке или выполнено не так, как было велено. Больная озабоченность матери чистотой и порядком осела неприятным осадком в виде страшных всплесков эмоций у сильного не по годам мальчишки. И в какой-то момент, после некоторых событий, о которых Майти совершенно не любил и наотрез отказывался говорить, родители решили отправить своего отпрыска учиться контролировать себя в один из храмов на востоке Архипелага. Мосс, мудрый старый ленивец, настоятель храма, сумел помочь броненосцу, наказав чаще заниматься медитациями и дыхательными упражнениями. Но нужную литературу получилось достать только после поступления на службу. В библиотеке, как можно было догадаться. Каждый раз, входя туда, Майти по привычке цеплялся взглядом за каждую мелочь, чтобы убедиться, что лишних поводов для гнева в поле зрения никаких не наблюдается. Все необычное в библиотеке хорошо отпечаталось в его памяти. Так что броненосец точно мог сказать, что никогда не видел никого, кто прятался бы за стопками книг так же, как это делала Софи по словам Соника. Подобная картина бросалась бы в глаза каждому. — И не удивительно, что Вы ее не замечали никогда, — пожимал плечами ёжик, когда Майти прямо спросил его о Софи. Он явно не считал это какой-то серьезной проблемой, — Я так же не думал, что она вообще существует, пока внезапно со мной не заговорили из-за большой стопки книг! Майти продолжал исполнять поручение Гавейна, но уже с большей охотой. Происходящее казалось все больше подозрительным уже самому броненосцу, и просто махнуть рукой, объяснив происходящее чем-то обыденным, не выходило. То, что говорил ёж не сходилось с тем, что видел Майти. А происшествие с запиской, так и вовсе заставило его окончательно удариться в слежку и подслушивание. Когда он увидел сцену, произошедшую по вине Соника и Инфинита, он сразу понял, что все не может быть так просто. Записка от неизвестного отправителя, появившаяся непонятно откуда и прямо предлагавшая своему получателю встретиться невесть где поздно ночью, — это максимально подозрительная вещь. Майти больше не мог сомневаться и отговариваться. Наоборот, все это лишь укрепило простую мысль: послание может быть связано со шпионом, о котором ходили слухи не первый месяц. Что если Соник может быть с ним связан? Старое неприятное чувство сдавливало горло, а кровь стала постепенно закипать. Так происходило всегда, когда Армадилло чувствовал, как его обманывают. Майти решил, что просто обязан раскрыть, что же скрывает ёж, иначе он совсем потеряет покой. В самую первую очередь он связался со своими хорошими знакомыми в охране. Они не в первый раз оказывали ему услугу, и теперь не отказали в просьбе последить за кое-кем. Все же броненосец не мог часто отлучаться со своего поста, даже для выполнения поручения Гавейна. Помимо слежки у броненосца, как у одного из приближенных к капитану, были и другие заботы. Опасность со стороны сослуживцев так же все еще оставалась серьезная. Никто не отменял того, что гвардейцы, часто завистливые и жадные, попытаются использовать любые промахи Майти для собственного продвижения вверх по иерархической лестнице. Соник этим не интересовался (хотя очень стоило), но это не отменяло того, что он, как и его друзья, так же имел свое место в Гвардии. Самая низшая ступень из возможных — такой же статус, как и у остальных, предполагающий некоторые обязанности. И, раз уж Майти решил разоткровенничаться он поведал и маленькую тайну, за которую в свое время все стали считать Бена сильно вспыльчивым и нервным. Та самая тайна, из-за которой долгое время Бен и Майти не разговаривали и строили друг другу разные козни. То были игры, точно такие же, какие все еще вели Инфинит и Соник. Борьба за расположение большинства и высшего руководства. Только в случае конфликта Майти и Бена, победителем в итоге вышел первый, заработав уважение и, хотя и скромное, но место под солнцем. Второй остался в низах, занимаясь менторством новеньких в гвардии. Постоянной ротации кадров никто не отменял. Кто-то возвышается, кто-то падает на дно. Какой вывод из услышанного можно было сделать? Во-первых, становилось понятно, по какой причине часть гвардии перестала трогать Соника. Тот оказался под протекцией Армадилло, что зарекомендовал себя, как хорошо разбирающийся в личностях мобианец. Во-вторых, то, что у Майти было куда больше разных возможностей для слежки благодаря заработанным в замке связям. Влияния было достаточно, чтобы охрана без лишних вопросов выполняла его поручения. Будь то добыча информации у связных или банальная слежка. Что касается результатов, полученных Майти, то информация не сильно будоражила воображение, но заставляла задуматься. Ничего особо серьезного не происходило. Соник никуда не ходил, ни с кем не контактировал, кроме своего напарника, ну и, если не считать короткий разговор с Кортесом во время спарринга на вечерней тренировке. Разве что вечер субботы провел за книгой и какими-то записями, что привлекли внимание больше всего. За расписыванием каких-то схем его можно было застать ещё в течение пары дней не только поздно вечером, перед отбоем, но и во время патрулей. Это видели не только наблюдатели, но и сам броненосец, что только подтверждало подозрения последнего. Что еще он может делать, если не заниматься дешифровкой сообщений прямо во время исполнения своих непосредственных обязанностей? Не только шпион, но ещё и беспросветный тупица! Именно это он и написал в первом своем отчете Гавейну на прошедшей неделе, так же отметив еще несколько занятных вещей. Например, то, что не было замечено Беном — как минимум дважды Соник встречался с призраком Николь. Когда Майти узнал об этом, то оказался сильно раздосадован, что не стал свидетелем этого лично. Иначе бы наверняка смог как-нибудь подслушать эту странную парочку и понять от чего же после каждой подобной встречи синий ёжик все больше и больше приходит в уныние. Ошибки быть не могло. То ошибся Бен, посчитав, что это пропажа Мора стала причиной упадка настроения у Соника и его общей апатии. На деле же он переживал из-за чего-то, о чем беседовал с Николь. Или же от того, о чем узнал в загадочном послании, что переводил все это время. Но тут возникал вопрос: что же конкретно могло его так расстроить? Вопрос в лоб ничего не дал, кроме непробиваемой стены игнорирования. Тем не менее, продолжилась вся эта усиленная слежка лишь до тех пор, пока Майти не столкнулся с Беном. Тот, как оказалось, так же поглядывал, чем занимается ёж, пока никто не видит. Вечер воскресенья оказался действительно переломным. Ведь незадолго до встречи с Беном, Майти наблюдал весьма любопытную картину, что окончательно заставила его отбросить предположение о шпионаже. Соник не может быть вражеским шпионом, о котором ходило столько разговоров. Если ёж, конечно, не шпионит для Софи, так же известной как принцесса Салли. В пользу этой теории говорила, как минимум, встреча Соника и Салли в библиотеке. Наблюдатель в этой части замка прекрасно услышал их разговор и едва не прокололся, когда ежик провожал взглядом бурундучиху. Сразу понятно кто помог юноше очистить свое имя и старается его защищать. Но почему? Что их может связывать? Быть может, именно для ответа на этот вопрос Гавейн поручил проследить за деятельностью ежа? Совершенно точно волнуется за сохранность принцессы, хотя очевидно, что это именно она увлекает Соника за собой и плетет какую-то свою интригу. Майти долго размышлял над всем этим, совершенно запутавшись в целях и средствах которые прилагал все это время. Капитан отправил следить за новеньким, дав при этом минимум информации и не объяснив, зачем все это вообще нужно. Соник постоянно сидит за книгой о шифрах, переводит некое послание, что уже ставит под сомнение версию о шпионаже. Шпион на то и шпион, что знает на зубок все способы скрыть сообщение. Ему не требуется посторонних предметов, что могут его скомпрометировать. А короткий разговор в библиотеке больше говорит о том, что это принцесса его вербует. Что вообще происходит? Единственным вариантом было узнать, когда эти двое еще раз встретятся. Ответом стало следующее открытие, сделанное абсолютно случайно и оказавшееся максимально неожиданным для Майти. Следуя незаметно за ежом, что, по обыкновению, направлялся в укромное место, броненосец намеревался схватить его за руку. Озвучить свои обвинения и хорошенько допросить, для чего он оповестил о своих планах охрану и прихватил с собой зачарованные наручники. Все же об аномальной магии быстрого перемещения забывать было себе дороже, а так, благодаря зачарованию, Соник должен был остаться без своего главного козыря. Не смог бы вырваться и сбежать. Майти устал от всех этих пряток и головоломок. Нервы начинали сдавать и даже дыхательные упражнения переставали помогать. Некоторые размышления в итоге привели его к мысли, что Соник таки шпион. Очаровал принцессу и теперь что-то через нее планирует. И Майти намеревался узнать, что же это, даже если придется прибегнуть к пыткам. Тьма, что обычно царит в тайных коридорах, удобно скрывала броненосца, так что он был уверен в успехе предприятия. Проблема была только в том, что охрана запаздывала. Приходилось в одиночку следовать за мальчишкой. И вот, он уже на позиции, выглядывая из-за угла. Соник некоторое время еще медленно шагал по темному коридору, прямо по направлению к следящему, погруженный в свои мысли и вчитываясь в пергаментный лист. И вдруг остановился, опасливо посмотрев по сторонам. Майти в этот момент едва не попался, ведь ёжик задержал взгляд именно на том месте, где прятался броненосец. Благо, что он тогда его не заметил. Но Армадилло теперь мог выдвинуть несмелое предположение: он сам, вероятно, стал одним из немногих, кто оказался посвящен в «маленькую» тайну синего ёжика и его давно позабытой подруги. Салли подошла к Сонику как раз в самый подходящий момент, когда Майти намеревался выйти из укрытия, раскрыв себя и свои намерения. В другом коридоре, что располагался за спиной, послышался осторожный топот около трех пар ног. Помощь подходила. Ей Майти жестом руки приказал быть максимально осторожными. Броненосец не желал прерывать их встречу, а намеревался подслушать беседу. Голоса были тихи и малоразборчивы из-за небольшого эха, но, как минимум, их тон считывался прекрасно. И от услышанного у не сильно склонного к глубокому сочувствию Майти внутри все сжалось. Злость, накопившаяся за долгое время, будто бы испарилась и на ее место встала ужасная печаль. Вдруг пришло осознание: несмотря на все свои подозрения, Соник оставался для него, как минимум, очень хорошим знакомым, что старался всегда быть навеселе и поднимать настроение другим. Майти в особенности. Возможно, последние дни он и был не сильно весел, но даже в таком состоянии пытался худо-бедно шутить. И было удивительно видеть его таким разбитым и раздавленным. Сейчас ёжик говорил столь отчаянно и с такой горечью, что сразу становилось понятно: информация, которую они сейчас обсуждали, была о какой-то весьма больной для него теме. А таковой, насколько броненосец помнил, были вопросы глубокого детства и вопрос происхождения. Они иногда всплывали в разговорах, но Соник старательно уводил тему в сторону, говоря, что ему абсолютно все равно. Он привык объяснять себе свое появление в приюте пожаром, а родителей называл просто зажиточными горожанами. Но теперь прошлое явно его догнало, чему ёжик был совершенно не рад. Он говорил и говорил, ходя вокруг Салли и поднимая внезапными потоками воздуха старую пыль. Сотрясал пергаментом, активно жестикулировал, пока не воскликнул в сердцах: «Не верю!» — Это не я! Не могу быть я! — повторял и повторял Соник, яро отрицая то, что написано на пергаменте. В голосе чувствовались слезы, — Он ошибся! Салли тихо уговаривала его успокоиться, ласково поглаживая по руке, но это не сильно помогало. Наоборот, делало будто бы только хуже. Но у нее совершенно точно было что-то, что смогло его успокоить. Нечто блеснуло у нее в руке при свете яркого пламени лампы. Соник, увидев это, будто бы забыл абсолютно обо всем, застыв. Поднимавшийся все более сильный ветер стал успокаиваться, переставая завывать в ушах. Казалось, что повисшую тишину можно разрезать мечом. — Это же… — послышался шепот, когда ёж протянул руку к неизвестному предмету, скорее всего, медальону. Но услышать, что же Соник сказал дальше не дали громыхнувшие доспехи подошедшей охраны. Майти отвлекся на них, зашипев, чтобы те не шумели так сильно. Но стоило броненосцу вернуться к своему наблюдению, как обнаружил пропажу так неудачно подслушанных субъектов. Тогда он впервые за долгое время сорвался на подчиненных…***
— Значит, я виделся с Салли?! — Соник схватил Майти за плечи, но после быстро отпустил, заметив его предупреждающий взгляд. — Прости. Так что же было дальше? Майти отряхнулся, поправил наплечники и продолжил рассказ. — Далее я отправил охрану искать вас, как и сам занялся этим делом. И как же я оказался удивлен, обнаружив Вас в том коридоре, откуда Вы выходили совсем недавно. Остался следить и… — броненосец перевел взгляд на Бена и вздохнул, — уже меня самого обнаружил Ваш напарник. — Дальше можете ничего не говорить. Эту часть я успел рассказать. Как и то, что было дальше. — вздохнул Бен. — Вам ужасно повезло, Рэббот, что я успел выпустить пар на подчиненных. Иначе… — Я знаю, что Вы можете оторвать мне оставшуюся живую руку, но может лучше сосредоточимся на другом? — Бен ходил из стороны в сторону, стараясь, так же, как и ёжик, уложить все пересказанное расследование в голове. — Мы имеем по итогу следующее. Соник узнает о своем происхождении, переведя записку, которая… — Стоп! А откуда у тебя она? — Соник прервал кролика, протягивая на всеобщее обозрение обугленный обрывок пергамента, — И почему тут нет большей части написанного? — Если Вы не заметили, то она сгорела. Чудо, что тут хоть что-то можно разобрать. — заметил с усмешкой Кортес. Но этой шуткой никто не проникся, кроме него. — Я буквально спас ее из огня, когда вы вчера попытались ее уничтожить. — Майти развел руками, — А учитывая, что в этот момент Вы собой явно не владели благодаря этим рунам на лбу, подозреваю, уничтожить доказательства пытался тот, кто Вас «зомбировал». И делал это через Вас. Повисла напряженная тишина. Постепенно Соник начинал успокаиваться, явно успев помучиться из-за внезапного открытия. Хотя он и сейчас это переживал слишком остро, нужно было не жалеть себя и не терзать душу неопределенностью, а разобраться с более насущными вопросами. Ёж усиленно думал, стараясь вспомнить, кто же мог к нему подойти в тот день в коридоре. На ум приходил только Инфинит и его компания. Этот шакал не раз доказывал, что прекрасно знает о еже больше, чем он сам. Но, пока что, в пользу того, что кукловодом может быть именно он, нет никаких доказательств. Но мотив имелся, и этого хватало, как минимум, для подозрений. А в этот момент Бен подводил итоги: — Так что же мы имеем, исходя из расследования, мистера Армадилло? Всё, что происходило все это время, было напрямую связанно с Соником и фактом его нахождения в замке Акорнов. — на непонимающий взгляд ежа, он продолжил объяснять, — Смотрите. Если брать за истину факт его королевского происхождения, то выходит в среде гвардии или даже где-то выше, находится предатель. Ему не выгодна даже самая маленькая вероятность предотвращения войны с Охэджем. Поэтому этот некто всеми силами старается сейчас не дать Сонику узнать то, что содержалось в переведенном послании. Ведь тогда вы порушите его планы! — кролик на секунду остановился, а после спросил: — Эту записку вам передала принцесса? — Нет. Я обнаружил шифр в последнем письме Антуана… — Вот оно! Антуан! Всевышний Ветер, как же я был глуп! — Рэббот схватился за голову, от волнения его голос совсем сорвался, высокими нотами режа слух, — Теперь ясно кто мог передать Салли Ваш медальон! Теперь ясно, что случилось с ним! — Он нашел медальон. Сразу обо всем догадался и скооперировался с принцессой! — предположил Кортес, — Ей же он передал медальон, когда стало ясно, что о его планах догадались! — Сопровождение дипломатов было лишь прикрытием для его устранения! — воскликнул Соник, — Я так и знал что с этим всем что-то не чисто! — За происходящим стоит кто-то из приближенных короля Акорна! — хором закончили все четверо. — И он точно является кем-то из военного начальства… — без особого энтузиазма дополнил Соник. Напряжение повисло в коридоре. Все разом замолкли, опасливо смотря по сторонам. Они были слишком шумными и наверняка привлекли бы чье-то внимание. Так что следующее обсуждение проводили куда тише. Лишь бы никто не заметил ничего. — А ведь дипломаты недавно вернулись в Акорн, — вспомнил кое-что Майти, — В еженедельной газете писали о том, что Антуан «погиб при исполнении». Выходит… — …он мертв. Соник поставил точку в их обсуждении, облокотившись бессильно о стену. Было трудно поверить во все то, что сейчас происходило вокруг него. Он сам, узнал что-то, о чем ему стерли память. Целый кусок жизни просто пропал. Даже за туманом были какие-то жалкие обрывки. Эхом откликались образы, но они так же были бесполезны. А ведь именно там могли быть лица тех, кто все это время играл с ним, как с тряпичной куклой. Использовал, как марионетку и, быть может, даже обманывал. За стеной сизой дымки могла быть еще какая-то информация, что могла помочь узнать хотя бы намек на тех, кто может быть виновен. — Пока что, я думаю только на Инфинита. Он слишком сильно желает моего исключения из Гвардии и мог опуститься до применения какой-нибудь темной магии контроля над разумом или вроде того. Такая же магия существует, да? — воскликнул Соник. — Светящийся лоб этому прямое подтверждение. — пожал плечами Кортес. — Ой, и правда. И мне это как-то не сильно нравится! Соник тронул лоб, желая их как-то стереть, но ничего не вышло. Руны исчезли сами собой, просто потускнев и окончательно исчезнув вместе с теплом в ладони. Но Соник решил, что это все же медальон как-то сработал. Пришла мысль, что этот артефакт следовало спрятать как можно дальше. И будет хорошо, если этот тайник будет у принцессы Салли. Что-то подсказывало ему, что он может сыграть еще не последнюю роль во всей этой ужасной истории. К тому же ёжик был более чем уверен в том, что следует с ней срочно поговорить. Должно быть, в последнюю их встречу он обещал ей поговорить обо всем, когда он разберется со свалившейся на голову информацией. По крайней мере было у него смутное чувство, что так и было. Разговор дальше проходил для него, как в тумане. Мигрень вновь дала о себе знать. Бен и Майти кооперировались, выдвигая некоторые свои предположения о том, кто может стоять за происходящим кошмаром в замке. Всплыло упоминание библиотекаря Мора, исчезновение которого в итоге все собравшиеся посчитали таким же убийством, как и Антуана. Только как именно фелид мог затесаться в этой истории непонятно. Днем, когда происходила большая часть развернувшихся событий, он оставался на рабочем месте и никуда особо не отлучался, а ночью бродил недалеко от нее, мучаемый бессонницей. Возможно, он мог стать свидетелем чего-то, что ему видеть не следовало. За что и был убран, под видом неожиданного отлучения «по делам». Соник не решился рассказать о том, что видел однажды исчезнувшего библиотекаря ночью в Стене, недалеко от Восточной башни. Как и умолчал о том, что, скорее всего, это именно Мор и подбросил записку при помощи почтового порошка. Сейчас становилось очевидно: он хотел поговорить о кое-чем важном. Наверняка это была та же информация, какую Соник самостоятельно добывал следующие пару дней из послания Антуана. Дальнейшую дискуссию оставили до лучшего времени. В дальнем конце коридора мелькнула фигура, что отрезвила собравшихся лучше снега, засыпанного за шиворот. Стоит рассматривать все варианты произошедшего и планировать дальнейшие действия в другом месте. Сейчас этот коридор был не самым лучшим вариантом. Место было слишком приметно, оно вело прямо к тому проходу, где обычно днем проходит много всякого народа. Пришлось быстро расходиться, разумеется, с уговором дальнейшей встречи этим вечером в старом лабиринте. Соник некоторое время стоял посреди коридора, смотря вслед Бену и думал, как же он все-таки влип. Буквально по самые гланды увяз в такой трясине, из которой теперь одному не выбраться. Да еще и окружающих в это болото утащил, как заправский утопленник. — «Да, Соник… И ты еще спрашивал, что может пойти не так?» С этими мыслями он медленно направился прямо по своему маршруту, массируя виски и пытаясь как-то себя отвлечь от дурных мыслей. Он пытался понять, когда же все так повернулось. Прогонял в голове все, что происходило в этом году, начиная с того самого морозного утра на площади у городской ратуши. Разговор с Томом в чайной. Побег. Путешествие до южного порта. Победа в Конкурсе Мечников… И нужна была эта победа, если в итоге она привела к стольким проблемам и… смертям? Вначале исчезновение Антуана. Затем пропажа господина Мора. Они бы сейчас наверняка были живы, если бы он провалился! Вот где все, что могло пойти не так, пошло не так! Знаки жизни, что он замечал по пути, просто кричали об опасности. Задерживали его. Предупреждали. Но он был столь охвачен желанием показать себя и как-то доказать свою исключительность, на фоне подобных ему брошенных детей, что просто оказался ослеплен блеском возможной славы. И где же все это теперь? Медальон, все еще крепко сжимаемый, потеплел, напоминая, что еще не все потеряно. Он ведь жив, а значит в силах все это исправить! В союзниках уже есть, как минимум, трое гвардейцев и представитель царствующего дома. Принцесса Салли… Он все думал о ней и о том, какое место она могла бы занимать в этой истории. Уж точно не самое последнее, все же именно принцесса рассказала все, как есть, когда они встретились в коридоре. Значит, сумеет повторить все вновь. Так что главной его целью стало поскорее найти её. И, дополнительно, спросить, что происходило в эту неделю. Маловероятно, что она даст что-то, что могло бы расширить картину произошедшего еще шире. Но лучше уж удостовериться в отсутствии новой информации, чем потом жалеть, что что-то было упущено. Да и сам ёж очень сильно желал ее компании… Головная боль становилась все невыносимее. Мешала сосредоточиться и нормально поразмышлять. Насладиться всплывавшим приятным образом из воспоминаний. А ведь он почти вспомнил, о чем его просила Салли. Это было что-то важное, но что? С другой стороны, все детали сейчас казались максимально важными, и узнать их было дело неотложным. Буквально вопрос жизни и смерти! Но из-за мигрени решать его было едва ли возможно, так что Соник свернул на лестницу, чтобы поскорее добраться до лазарета. Парочка зелий — вот что могло ему сейчас помочь окончательно не поехать крышей. Избавиться от головной боли и поскорее успокоить расшалившиеся нервы. Идеальный план, который одобрили бы наверняка все, во время их маленького собрания кружка по распутыванию тайных интриг сильных мира сего. Но чем ближе была заветная дверь в конце галереи, тем сильнее все расплывалось и двоилось перед глазами. Завтрак подступал к горлу, но Соник продолжал держаться от того, чтобы не рухнуть на пол и не выплюнуть желудок целиком. Он опирался на стену, продолжая идти. Его цель была вот, уже совсем близко! Просто поверни ручку и окажешься в приятно пахнущем различными сушеными травами помещении. Но у самого входа ежа вдруг сбила с ног резко распахнувшаяся дверь. Теперь к головной боли, что и так не давала нормально думать, добавился еще и ушибленный нос. Соник рухнул на пол, зашипев от боли. — Ох, ужас! Простите, пожалуйста, сэр! Не думал, что мы вдруг столкнемся прямо тут. Единственный плюс в этой ситуации то, что его сшиб Кортес. Все же, могло не повезти, и это мог оказаться Инфинит или кто-то из его шакальей компании. Такое себе было бы по итогу приключение. А так, ему помогли подняться с пола и зайти в лазарет, где суетливая медсестра принялась хлопотать над внезапным пациентом. — Ради Ветра! Простите… — Ничего, Кортес. Вы же не знали, что я решу придти в лазарет за зельем от головы. — Соник продолжал держаться за голову, взглядом наблюдая за тем, как на нос наносится не самая приятная на запах мазь. — Только не говорите, что у Вас та же проблема, что у меня. — А какая у вас проблема? — Постоянные головные боли. Как перенервничаю, так сразу начинается мигрень. Житья от нее нет! — Что же… — Соник проследил за тем, как девушка уходит за зельем к дальнему шкафчику. — Значит, мы не такие разные, как казалось изначально. Ёжик посмотрел по сторонам, знакомясь с местным интерьером. Несмотря на то, что он частенько набивал шишки на тренировках и страдал от странных мигреней, Соник оказался в лазарете впервые. Ему оказалось банально незачем туда ходить, хотя он уже давно желал там показаться из-за головных болей. Они банально стали его пугать, но из-за слишком резких исчезновений, он забывал об этой проблеме до следующего подобного раза. И, надо сказать, лазарет производил приятное впечатление. Это было светлое, хорошо освещенное помещение с высокими потолками и такими же высокими окнами, выходящими во внутренний сад. Тут было достаточно просторно, чтобы комфортно разместить, как минимум, сотню человек. И Соник был почти наверняка уверен, что раньше тут мог располагаться какой-нибудь малый бальный зал до большой перепланировки помещений первого этажа. Вместе с медсестрой пришел и лекарь, что так же осмотрел ёжика. Он отчитал девушку за глупость, ведь она решила, что от мигрени подойдет обычный отвар на мелиссе. После чего лично вручил флакончик с нужной дозировкой зелья гвардейцу. — Прошу ее простить. Девочка нынче перевыполнила план работы. — рассыпался в изменениях лекарь. — Я сразу распоряжусь, чтобы она отправилась отдохнуть. Соник даже немного растерялся от подобного напора со стороны столь статного мобианца. Не нашел по началу даже, что вообще сказать. Но быстро пришел в себя, чувствуя, как выпитая жидкость благотворно подействовала на многострадальную голову. Легкость и спокойствие были невероятно приятны после жара и напряженности, которые он испытывал большую часть дня. Даже улыбнулся Кортесу, который теперь не казался таким заносчивым, как раньше. Хотя больно сильно завышенное эго, точно как у шакалов, раздражало. Так что, когда они покинули пределы лазарета и оказались одни, Соник решился спросить кое-что, что его сильно волновало. — Кортес? — Я слушаю Вас, сэр! Соник поежился. Ему были слишком непривычно слышать в свою сторону подобное обращение, но пришлось подавить свое желание поправить мангуста. — Вы точно знали что я «принц», — это слово он сказал сильно нехотя, — еще до того как до этого догадались Бен и Майти. Как? — Об этом низшие сословия не знают и не должны знать. Но Графам и Герцогам прекрасно известно, что дар богов-элементалей издревле передавался исключительно в королевском роду! — с некой гордостью ответил Кортес, приосанившись, — И даже среди представителей голубой крови не все были достойны подобного благословения! — Есть и другие элементы? — Разумеется! Например, элемент огня передается в царствующем доме Сол в Огненных землях. Ветер же, как можно было догадаться, передается в Охэдже. Соник, вы третий, кто удостоился чести получить божественное благословение от бога Ветра! — Значит… Я – Соник Морис Охэдж III? — ёж растягивал слова, будто пробуя их на вкус, —Прямо как инициалы на книге, которая, по словам Её Высочества когда-то была моей, — он слабо улыбнулся этому воспоминанию. Впервые за долгое время он чувствовал себя не таким разбитым, — Неужели, это действительно может быть моим именем..?