Эхо прошлого

      Жуткий грохот и повторяющийся возглас «Все подъем», разносящийся по коридорам катакомб многократным эхом, быстро разгонял сон местных обитателей. Многочисленные узники с трудом поднимались со своих соломенных подстилок, чтобы получить ежедневную порцию скудного пайка. В особенности тяжело это было сделать Сонику. Конечно, силенок за несколько часов поверхностного сна прибавилось, как и боль по большей части ушла. Но не на столько, чтобы встать так резво, как от него ждут. Настроение, как и самочувствие, были паршивыми. В глаза будто бы насыпали песка, а во рту продолжал чувствоваться противный привкус железа. Ноги и спина ныли, от чего принять положение сидя было той еще морокой. И тем не менее синий ежик нашел в себе силы в начале сесть, а после подняться на ноги и подойти к решетке своей камеры.       Яркий фонарь на мгновение ослепил. Ёжик сощурился, прикрывая глаза ладонью. Привыкнуть к свету было немного труднее, чем к темноте. Тюремщики принесли нечто, что очень отдаленно напоминало зачерствевший кусок хлеба и воду. Ничего другого на маленьком подносе более не оказалось.       — Спасибо... — пробормотал Соник, принимая все это через отверстие.       — Подавись своим «спасибо», предатель.       Человек отправился дальше, разнося пайки другим заключенным вместе со своим напарником. А вот Соник вернулся в свой уголок, принимаясь за... завтрак? Обед? Ужин? Находясь в этих стенах уже достаточно долго, ежик совсем потерял счет времени. Никаких окон тут быть не могло, из-за чего узнать хотя бы время оказалось едва ли возможно. Приходилось опираться исключительно на собственные внутренние часы. Которые стали сильно сбоить после первого же допроса. Узники из соседних камер посоветовали ориентироваться на расписание тюремщиков: те всегда носили поесть в одно и то же время. Соник, поначалу, пытался следовать этому совету. Отмечал прошедшие дни, царапая камнем по стене черточки, но это очень быстро потеряло смысл. После четвертой проведенной черточки он окончательно потерялся во времени. Слишком уж часто стал проваливаться в сон или терять сознание, пропуская из-за этого время раздачи пайков. Однако в этот раз ему повезло, и он сумел, наконец-то, съесть хоть что-то.       Завтрако-обедный ужин был единственной радостью и развлечением в катакомбах. Было приятно на несколько минут отодвинуть на задний план плохие мысли и прикоснуться к тому, что на воле казалось совершенно обычным. Даже живя в приюте мисс Петти, Соник не сильно часто заострял внимание на еде. Да и живя на улице не испытывал трудностей в том, чтобы стырить связку сосисок. Ныне даже черствый хлеб казался бесценным сокровищем, каждая крошка которого была на вес золота. Соник впервые поймал себя на таких мыслях, что стало очередным напоминанием о том, как же низко он пал. В Рождественскую ночь он встретился со своим кумиром, вспоминал кусочки из далекого прошлого и танцевал с принцессой по ее инициативе! А теперь сидит в холодной камере по соседству с… да даже непонятно кем являлись те, с кем он разговаривал иногда от скуки. Вероятно, теми самыми шпионами из Охэджа, о которых он слышал месяц назад? Спрашивать прямо не хотелось. Начнут еще заезженную мантру с Отмеченным, сокрушаться на счет несправедливости и прочей лабуды. Ёжик был уже сыт этим по горло.       Он оставил пустую миску, опять ложась на пол и смотря прямо на решетку камеры. Сейчас синему очень хотелось бы подняться на ноги и немного пройтись. Парень просто не мог сидеть на одном месте. Нужно было постоянно какое-то движение, действие. Но что он уяснил за последние дни заточения, так это то, что лучше стараться сохранять силы. Соник не оставлял надежд доказать свою невиновность, даже если это означает раз за разом испытывать на себе все новые и новые способы пыток. Правда, отчаяние чувствовалось все отчетливее. Все чаще посещали мысли сдаться и сказать то, что от него требуют. Но ёжик продолжал себя одергивать.       Мимо прошли тюремщики, забирая опустошенные миски и вновь слепя светом своих фонарей. Их тихий разговор отдавался эхом по коридору. Соник из любопытства прислушался, разочарованно понимая, что они вновь обсуждали смерть очередного заключенного. Фраза «уже третий за неделю», осталась самой примечательной, потому что дала ежику понять сколько же времени он тут провел. Чуть больше недели. Это был, судя по всему, какой-то рекорд для местных узников, о чем сообщил сосед напротив. Или он говорил о чем-то другом. Темы его постоянных монологов скакали от одной темы к другой и больше походили на бессвязный бред. В первые дни Соник даже развлекал себя попытками вспомнить как это называется. Шизо… чего-то там. В итоге назвал шизофренией. Безумство у всех сумасшедших на одно лицо. Особенно когда наступает по одной и той же причине.       — «А может я тоже схожу с ума?» — спросил сам у себя Соник.       Ему вдруг вспомнилось, как после одного из допросов наблюдал перед собой неизвестного прямо в камере. Белая фигура, отдаленно напоминающая мобианца, стояла неподвижно в углу рядом с решеткой, безмолвно наблюдая за ежом. Однако толком разглядеть ее не получилось. Слишком уж сильно хотелось спать.       — «Нет. Наверное, это опять кто-то из призраков приходил…»       Коридоры погрузились в глубокую тишину, стоило только дверям за охраной захлопнуться. Это было действительно редкое явление. Катакомбы всегда были полны звуков, будь то капающая вода или все те же короткие переговоры преступников друг с другом. Сейчас этого почти не было. Или же тишина была просто еще одним странным наваждением? Сон в этом месте порой перемешивался с реальностью, а галлюцинации были явлением куда более частым, чем внезапные посетители. Судя по всему, так оно и было, потому что, хорошенько прислушавшись, Соник сумел различить очень далекий звук шагов. Приближалось несколько пар ног и знакомое громыхание доспехов. Судя по всему, наступило время новой экзекуции. Достаточно скоро в этот раз. Или же нет? Кажется, звон прекратился.       Ёжик постарался собраться с мыслями, а после поднялся на ноги. Голова закружилась, от чего Соник едва не грохнулся обратно пол. Но ему удалось удержаться на ногах. Пришлось ненадолго опереться рукой о стену. Жгучая боль в ногах опять дала о себе знать. Но парень решил, что лучше уж терпеть ее, чем в очередной раз страдать от содранной камнями кожи после очередного волочения по полу. Он был более чем способен все это вынести. Обязан! Ради неё…       — Соник?       Яркий свет фонаря осветил его камеру, вновь ослепляя. Пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы разглядеть кто к нему пришел. Хотя по голосу и так было понятно.       — Ваше Высочество! — Соник приободрился и быстро подошел ближе к решетке, схватившись за прутья. — Не могу поверить, что это Вы!       Принцесса сразу же отшатнулась назад, в ужасе прикрыв рот рукой. Было видно, что она оказалась сильно расстроена, но все же смогла взять себя в руки. И не мудрено, учитывая то, что Соник сейчас из себя представлял, мягко говоря, не самое хорошее зрелище. Шерсть частично сбилась в уродливые колтуны и была испачкана засохшими грязью и кровью. Подбитый глаз затек кровью и не открывался до конца. На теле не наблюдалось ни единого живого места. Только едва успевшие затянуться шрамы, да недавно оставленные раны, продолжающие местами кровоточить. Ноги были все сбиты и ободраны, а на пальцах рук не доставало парочки ногтей. И не смотря на все эти травмы ёжик оставался все таким же радостным при виде нее.       — Что Вы здесь делаете? Тут, знаете ли, не самое лучшее место для прогулок. Воздух больно спертый…       — Нам нужно поговорить. Бен и Майти помогли мне пройти и сейчас завлекают стражу, чтобы не подслушали… — Салли все же подошла ближе, голос ее дрожал, — Ужас, что они с тобой сделали?       — Ничего из того, что могло бы сразу убить. Хех…       Соник постарался приободряющее улыбнуться, но это собеседницу не сильно успокоило. Она поджала губы, опуская взгляд на его руки. Можно было только догадываться о том, что она думает. Но эти мысли совершенно точно не были сильно хорошими. Салли за него беспокоилась, это видно даже в полутьме мрачных катакомб. Поэтому ёжик попытался вновь ее успокоить, только уже прямо и без каких-либо шуток:       — Не беспокойтесь за меня, принцесса. Так просто им меня не сломить! Я в порядке.       — Нет, ты не в порядке.       Девушка покачала головой, тут же снимая с себя небольшую сумку и принимаясь в ней что-то искать. На самом деле, пока она к ней не потянулась, Соник даже не обращал на нее внимания. Судя по всему, принцесса основательно подготовилась к встрече и взяла что-то с собой. И первым, что девушка из нее достала, была свежая и все еще немного теплая булочка! Вот уж действительно подарок, который заключенный никак не ожидал получить. Хотя что еще можно было принести сюда? И тем не менее, Соник все равно рассматривал булочку в ее руках с удивлением, будто никогда не видел ничего подобного.       — Это же то, о чем я думаю?       — Я не могла себе позволить прийти к тебе с пустыми руками, — она протянула ему сдобу, — Тебе стоит немного поесть, а то никакого дела у нас не пойдет.       — Не стоило, Ваше Высочество. Я же…       Стоило только попытаться возмутиться, как принцесса взяла его за здоровую руку, вкладывая в нее гостинец. Успокаивающе поглаживая тыльную сторону ладони, она уверенно посмотрела ему в глаза. Сердце от этого действия с ее стороны забилось чаще, вырываясь из груди. Совсем как в тот момент, когда они оказались за бальным залом. Впервые за долгое время Соник почувствовал, как действительно успокаивается и расслабляется. В ее компании будто бы становилось теплее, а окружение казалось не таким уж мрачным.       — Простите. Я просто… — он немного смущенно отвел взгляд в сторону и прижал руки вместе с подарком принцессы к груди. — Спасибо Вам. Вы так добры ко мне, хотя я подвел Вас.       — Тебе не за чем извиняться, — Салли покачала головой, улыбнувшись печально краешком губ. — И ты вовсе не подвел меня, Соник. То, что случилось…— в ее голосе теперь слышались дрожь и слезы, но она держалась, — Будь я дальновиднее, то сейчас ты был бы на воле, а не прозябал в этой дыре.       — Нет, Ваше Высочество. Не корите себя… — Соник прижал уши, теперь говоря гораздо тише, — В том, что случилось, нет Вашей вины. Это я подпустил предателя слишком близко. Из-за меня Вам теперь грозит ужасная опасность!       Хотелось сказать еще что-то, но он решил, что лучше ему помолчать. Просто откусил большой кусок от булочки, отходя от прутьев и усаживаясь на пол рядом с ними. Теперь они оба замолкли, не зная, как продолжить разговор. Его обстоятельства и причины сильно давили на каждого. Все знали какие ошибки могли привести к очередной победе заговорщиков. Сонику не следовало оставаться с Салли в том зале. Не стоило доверять Кортесу и показывать свой ножик. Салли не следовало поддаваться на убедительные просьбы Ланселота о встрече прямо во время бала. Они махнули красной тряпкой перед стадом разъяренных быков, подтолкнув их к решительным действиям.       — Мы оба виноваты. — очень робко и тихо, первой все же заговорила принцесса, — Но это не значит, что у нас нет никаких шансов все исправить!       — Если честно, я начинаю терять на это надежду, — ёжик прижал колени к груди, — Мы в проигрышном положении. Все козыри у них в руках.       — Я бы не сказала, что прямо все. — зашептала она заговорщически.       Соник навострил уши и, оторвав взгляд от надкушенной булочки, посмотрел непонимающе на принцессу. То, как была сказана эта фраза ему не сильно понравилось. Жизненный опыт подсказывал, что именно с нее начинаются самые больше проблемы. Которые хотя и несут с собой какое-то приключение, но очень опасное. Но парень отбросил все эти мысли в сторону. Ему все еще оставалось интересно, что же именно подруга имеет в виду.       — У меня есть план, как тебя спасти. — Салли посмотрела по сторонам, убеждаясь, что никого нет, после чего подвинулась ближе, уже совсем перейдя на шепот, — Но для того, чтобы он сработал как следует, тебе нужно запомнить то, что я сейчас скажу.

***

      Время, проведенное в ожидании трибунала, можно было назвать куда более мучительным, чем Соник предполагал. С самого начала было ясно, что он случится. Все же Королевский Гвардеец — это военная единица, подчиненная власти Военного Советника. Следовательно, синего ежа ждал не суд, а именно военный трибунал. Эти два слова звучали жутковато и будто бы означали что-то куда более серьезное, чем простой и лаконичный «суд». Быть может, это было просто наваждение. Но неизвестность заставляла нервничать. Сонику было совершенно непонятно, чем же именно трибунал отличается от гражданского судебного процесса, в котором он уже успел поучаствовать прошлым летом. Потому особо не ждал назначенной даты слушания. Совсем наоборот, желал оттянуть наступление момента. К тому же, парень не оставлял надежды на успех попыток убедить хоть кого-то в своей невиновности. В первую очередь узник целился в порой заглядывающих «на огонек» детективов. Они весьма охотно шли на контакт и были больше подвержены сомнениям, чем, например, Гавейн. Была это просто профессиональная привычка никому не доверять и по десять раз проверять показания, или какие-то иные причины – вопрос открытый и со временем ставший совсем не важным. Надежды на успех порой появлялась, но «Эггман» её сразу душил в зародыше. Он всячески чинил препятствия Сонику, сводя на нет его прогресс в нелегком деле заговаривания зубов и убеждения. Врал и врал без конца, убеждая всех в своей правоте. Палач после этого начинал работать только усерднее над выпытыванием «правды» у зарвавшегося мальчишки. Легкие отговорки человека от любых несостыковок в истории убедили в итоге даже Вектора и его разношерстную команду. Авторитет Советника был непоколебим и абсолютен. Капитан, как и детективы, верил его словам. И верил бы, даже будь «Эггман» первым встречным с улицы! Потому что на нем не было клейма цареубийцы и чернокнижника из Культа Моргу.       А время все продолжало свой бег. Военный трибунал неумолимо приближался. Элиас Акорн требовал признательных показаний преступника к назначенной дате слушания, чтобы просто зачитать чистосердечное признание и вынести приговор. В пыточной работали особенно усердно. У палачей было много шансов, наконец-то, добиться успеха и таки сломать «предателя». Соник с каждым днем все меньше сопротивлялся. Не было попыток каких-то монологов с объяснениями. Как и не наблюдалось особо резвых выпадов в сторону кого бы то ни было. В глазах наблюдалось лишь смирение с безысходностью положения и апатия. Ёж просто из раза в раз повторял одни и те же слова, как мантру: «Я не собираюсь лгать». Эта фраза стала ответом на любой вопрос или требование, чем, безусловно, сильно раздражала Военного Советника. Но он, тем не менее, продолжал давить, чувствуя, что мальчишка вот-вот расколется. Даже дал отмашку Инфиниту, разрешая применять и «иные методы пыток», лишь бы добиться поставленной цели. И каково же было всеобщее разочарование, когда все эти чаяния оказались бесполезны. Всего лишь одна короткая тайная встреча, и весь достигнутый ранее прогресс посыпался, как карточный домик. Соник вновь предпринимал попытки всех переубедить. Точнее, как попытки? Он просто говорил, что расскажет историю во время трибунала, «немного» дополнив ее интересными подробностями.       Дни сменялись днями. Ожидание трибунала «с ужасом» стало ожиданием «с нетерпением». Тюремщики и палачи находились, как на иголках. Все пытались выдавить из ежа информацию как можно скорее. Но мальчишка продолжал упрямо молчать. Причем, эта игра в секреты и интрига стали достаточно веселить узника. Шутки над палачом и допрашивающими, конечно, в итоге встали ему боком, но благодаря ним стало куда легче переносить издевательства. Да и Салли, тайно пришедшая к нему еще один раз накануне Дня «Х», очень сильно в этом помогла. Целебные и укрепляющие зелья, которые принцесса пронесла вместе с сытными бутербродами, сотворили настоящее чудо. А теплый разговор только укрепил его. Теперь Соник был более чем готов морально к предстоящему испытанию. Просто нужно дождаться.       И вот, наконец, этот день настал. Начался он для узника с весьма резкой побудки от тюремщиков. Они грубо встряхнули его и, не дожидаясь, когда тот нормально проснется, подхватили под руки. Под аккомпанемент бормотания и выкриков других заключенных Соника тащили по коридору, периодически стуча палицами по решеткам. Это отгоняло заключенных от решеток, но не заставляло заткнуться. Под этот ужасный «оркестр» ёжик и проснулся. Вообще было достаточно трудно продолжать спать, учитывая весь этот шум. Кто-то молил о спасении. Кто-то читал что-то очень похожее на заговор. Еще несколько попытались дотянуться до связки ключей, блеснувших за поясом у тюремщика, и сразу же отскочили, когда человек громыхнул по решетке. Видя эту сцену, синий ёжик только покачал головой и вздохнул: для него наблюдать подобное не в новинку. Не в первый раз местный народец так беснуется и пытается добраться до ключей. Они сильно раздражали, особенно сейчас, когда следует собраться и сосредоточиться на предстоящем суде-трибунале. Благо что, хотя бы резкая боль не сильно мешала размышлениям: охрана оказалась в приподнятом настроении и остановились, чтобы синий ёж поднялся нормально на ноги и пошел самостоятельно. С пинками и мерзким подтруниванием, но это лучше, чем опять собирать ошметки кожи с пола.       Парочка узников пожелали удачи, советуя сосредоточиться на… чем-то что Соник не расслышал из-за звона цепей. Переспрашивать было не вариант, да и ёжику было не до того. Сейчас он прокручивал у себя в голове план действий и слова, которые нужно сказать в определенный момент. Было странно думать, что такой план может вообще сработать. Но других вариантов не нашлось. Об этом Салли сказала почти сразу, так же предупредив о рисках. Возможно, будь ситуация другой, он бы отказался от такого, попытавшись придумать вместе с ней вариант получше. Но Соник, будучи уже на грани отчаяния, и не любящий особо сильно осторожничать, согласился на том варианте, что имелся.       Мрачные коридоры катакомб сменили более светлые и чистые помещения замка. Слепящий солнечный свет заставил зажмуриться и долго не давал нормально видеть. Долгое нахождение в полной темноте аукнулось узнику болью в глазах и странным головокружением. Но эта маленькая неприятность не помешала Сонику насладиться свежим воздухом. Там, внизу, он был холодным, но жутко спертым из-за дрянной вентиляции. Дышать было тяжело, да и воняло совсем не розами. Но здесь, наверху, можно было спокойно выдохнуть. Он хорошо прочищал мозги. Мысли сразу становились куда яснее, а самочувствие и настроение постепенно поднимались до состояния «могло быть лучше». Правда, ноги продолжали болеть не смотря на зелья. Им вообще доставалось больше всего. Можно было только сказать спасибо, что Инфинит в своем очередном припадке ярости не переломал их. Хотя он точно пытался. Крепости костей у ежа вообще много кто успел удивиться, в том числе и их обладатель. Ёжик даже немного этому порадовался.       За всеми этими «веселыми» воспоминаниями Соник и не заметил, как его привели к месту проведения трибунала: тронному залу. Обычно, там проходят какие-то очень важные встречи или торжества. Например, один из этапов коронации. Которую, правда, пришлось отложить из-за желания нового монарха покарать убийцу своего отца. Отомстить за его смерть, так сказать. И, скорее всего, показать народу свою твердость и непоколебимость в качестве нового правителя. Для осуществления показательного «правосудия» огромный зал и обустроили, постаравшись разместить как можно больше зрительских мест. Что оказалось открытием, так это приглашение писарей из парочки газет. Они попались на глаза в первую очередь, стоило только подойти к дверям. Несколько птиц секретарей скучковались напротив судейских трибун в центре помещения, но достаточно близко к боковому входу. Синий ёж даже в начале немного затупил, абсолютно не понимая, как сюда могли попасть эти «ястребы пера». Серьезно задумался над этим, смутно припоминая рассказ Салли во время первой встречи. Что-то с ними было связано в её плане, но что конкретно… Соник совершенно не мог вспомнить. Удар по голове со стороны Инфинита прошлым вечером оставил свой отпечаток. Как и десятки разговоров с Роботником «тет а тет» до этого…       В любом случае, объяснить появление журналистов оказалось очень просто. Ответ, можно сказать, лежал прямо на поверхности. Дело Ежа было слишком громким, чтобы оставлять его непубличным для еще более широкой публики, чем кучка аристократов. А как гласит один из фундаментальных законов Вселенной: газетные писари всегда слетаются на громкие события. Они записывают все что видят и все что говорит окружающее их общество. Собственно, ее аристократическая часть так же уже собралась на своих местах. Все же очень удачно, что двери, к которым подвели Соника, оказались чуть приоткрыты. Можно было попытаться разглядеть что-то побольше множества одинаково надменных лиц.       Но стоило только Сонику попытаться вытянуть шею для лучшего обзора, как ему на плечо опустилась тяжелая рука тюремщика. Ёжик обернулся и заметил мага, стоявшего все это время за спиной. Тот что-то пробормотал о «магнитах» и произнес заковыристое заклинание, взмахнув своим посохом. На кандалах вспыхнули руны, сильно обжигая щиколотки и запястья. Из глаз аж посыпались искры. Пришлось собрать все свои силы, чтобы не вскрикнуть. Раньше положенного голосить было нельзя. Лучше вести себя паинькой и показывать свое спокойствие. Да и двигаться так же стало ужасно тяжело, будто бы к рукам и ногам привязали тренировочные мешки-утяжелители.       — «Да ладно… я даже не пытался с места сдвинуться!» — ёжик предпринял попытку пошевелить пальцами, но ничего не вышло. Они застыли в одном положении, едва показывая признаки движения, — «Надеюсь, меня это не парализует…»       Судя по всему, трибунал должен был вот-вот начаться. Соник прислушался к звукам, вновь поднимая взгляд к дверному проему. Разговоры десятков дворян постепенно стихали, оставляя после себя только гулкое эхо. Оно не успело до конца раствориться в высоких сводах тронного зала, как было разрезано звуком шагов нескольких пар ног. Судьи стройным рядом прошли мимо дверного проема, поднимаясь на свои места. Сразу четверо. Настоящий совет высших военных чиновников, членами которого были Военный Советник и Капитан Гвардии. Каждый из четырех судей держал в руках стопку пергамента, спрятанную в папку. Открывая ее, они раскладывали перед собой документы и пробегались по ним беглым взглядом. Разобравшись со всем, Роботник обменялся кивками с коллегами, задержав ненадолго взгляд на Гавейне. Капитан излишне долго просматривал один из листов, но, обратив внимание на прикованные к себе взгляды, отложил его и кивнул.       Прозвучал громкий стук деревянным молотком и знакомый грубый голос, призывающий всех к тишине. Соник глубоко вздохнул и выдохнул, стараясь успокоить расшалившиеся нервы. Военный трибунал начинался.       — Попрошу Вашего внимания, дамы и господа! — голос Роботника оглушал, немного искаженный эхом, писари заскребли своими перьями по пергаментам, — Попрошу Всех встать и поприветствовать Его Королевское Величество, Короля Элиаса Акорна lV!       Послышался шелест платьев и скрип чуть отодвигаемых стульев. Все собравшиеся встали, обратив свой взор в сторону главного входа. В тронный зал твердым шагом вошел Элиас в сопровождении охраны. Он выглядел куда серьезнее, чем можно было бы ожидать от того, кто не далее, чем пару недель назад боялся даже подумать о том, чтобы стать во главе королевства. Облаченный в военный мундир, он выделялся ярким пятном на фоне серой массы, все еще облаченных в мрачные одежды. Следом за королем прошла и его сестра с матерью. И если вдова всем своим видом показывала глубокую скорбь, скрывая свое лицо за темной вуалью, то принцесса, наоборот, была такой же сосредоточенной, как и ее брат. Решительный взгляд скользил по залу, цепляясь за всех, кто должен был сейчас вести дело. Соник почувствовал себя немного легче, когда она посмотрела на него. Буквально мгновение, но его было достаточно, чтобы показать, что у нее все под контролем.       Вся королевская семья прошествовала к своим местами, скрывшись из поля зрения Соника за дверью. Ёжик хотел было ее открыть, но не сумел толком поднять руки из-за тяжести. Оставалось только ждать, когда его уже поставят в центре зала на всеобщее обозрение. И это должно было произойти уже совсем скоро. Все присутствующие вновь расселись по своим местам, а молодой король начал заготовленную речь:       — Приветствую всех, кто собрался сегодня в этом зале! Прежде, чем начать слушание, я бы хотел почтить молчанием память Максимилиана Акорна. Пусть Ветер упокоит с миром его душу, и она спокойно плывет в Бесконечно Вечном…       Последние слова растворились в тишине. Никто не осмеливался даже пошевелиться, не то что что-то сказать. Единственным, что можно было услышать — это завывание вьюги, что распахнула внезапно одинокое окно в конце коридора. Хлопнувшие деревянные ставни заставили Соника крупно вздрогнуть и вернуться обратно в реальность из своих мрачных размышлений. Минута молчания была окончена.       — Его убийца будет осужден сегодня по всей строгости закона! Передаю слово судебной коллегии! — Акорн кивнул человеку и опустился обратно на свой трон, возвышающийся над залом, ожидая непосредственного начала.       — Благодарю, Ваше Величество! — Роботник поднялся тяжело со своего места и прочистил горло, — Военный Трибунал Акорна слушает дело королевского гвардейца, Ежа Соника. Попрошу стражу привести подсудимого!       Двери открылись, и охрана толкнула Соника в спину, выводя в самый центр зала. Парень чувствовал, как прямо в него впились десятки недобрых взглядов, но они совершенно его не волновали. Он был уверен в своей невиновности и желал доказать это во что бы то ни стало! Поэтому шел уверенно и настолько прямо, насколько это было возможно. Утяжеление из-за «магнитов» не давало нормально шевелиться. Шел еле-еле, в чем ему помогала стража, поторапливая. В итоге синего ежа ввели в центр зала.       Не смотря на невозможность толком двигаться, осмотреть тронный зал оказалось вполне выполнимой задачей. Еще проходя к своему месту, ёжик осматривал собравшихся чуть подробнее. Большая часть тех, кто находился в зале, к делу имели весьма опосредованное отношение. Благородные дамы, графы, бороны… в общем вся верхушка акорновской знати, что еще не успела разъехаться по домам. Их могло бы быть и больше, на самом деле, но следствие позволило некоторым, более низшим, дворянам отправиться обратно по своим домам. Но вот те, что остались, были тут больше из любопытства и жестокого желания «повеселиться», наблюдая за тем, как «убийцу» приговаривают к самым ужасным казням, что только смогли придумать больные на голову палачи и законодатели. И сидели эти сливки общества в два широких ряда. В самом первом ряду расположились самые влиятельные из них, но Соник смог вспомнить только парочку: Магистра Нагуса, и придворного лекаря Квака. Иксиса удалось ежу увидеть только один раз, когда тот заходил для какого-то дела в катакомбы. Прямо во время допроса. Что-то обсуждал с Роботником, но ёжик тогда едва держался в сознании, так что не смог толком запомнить разговор. Знал только, что он был каким-то важным. Вообще удивительно, как он сумел запомнить лицо этой химеры. Впрочем, еще дольше смотреть на него не было никакого желания.       Да и возможности тоже как-то поубавилось. Его поставили внутри небольшой платформы, испещренной цепочками рун, спиной к основной массе народа. И стоило только взойти на свое место, как Соник почувствовал абсолютную невозможность пошевелиться. Его будто бы парализовало: невозможно было сделать ничего, кроме как поворачивать немного головой. «Магнит», судя по всему, заставлял тело просто прилипнуть к тому месту, на которое его поставили.       Первое, что бросилось в глаза – это двухуровневая конструкция, а если точнее, судейские трибуны, возвышающиеся над ежом высокой деревянной стеной. На самой ее вершине восседал Король Элиас собственной персоной, во взгляде которого плескался чистый гнев и отвращение. Его мать печальным взором осуждения прожигала Соника. Но паренек чувствовал, что эта дама только скрывает свои истинные чувства, которые наверняка ушли недалеко от дорого сыночка. Особняком от своей семьи держалась принцесса Салли, смотрящая на ёжика бесстрастно, стараясь показать полное безразличие к подсудимому. Но в глазах ее читалась приободряющая уверенность. Соник задержал взгляд на ней, но быстро опомнился и опустил его ниже. Ни в коем случае нельзя провоцировать Элиаса. Принцесса об этом четко дала понять, когда подробно описывала свой план. А вот что было жизненно необходимо, так это следить за реакцией окружения. В частности судей, которые расположились полукругом чуть ниже королевской семьи, в первом ряду. По бокам – какие-то неизвестные чиновники, внешность которых была столь невзрачной и серой, что их можно было запросто спутать с мебелью. Единственной примечательной частью их гардероба можно было назвать, разве что, белые маски с горизонтальными полосками прорезей для глаз. Они зияли кромешной чернотой, словно за ними не было ничего кроме пустоты. В голову пришла мысль о «мрачных жнецах» Инквизиции. Только они скрывают свое лицо таким образом, когда приходят за очередным еретиком. Вполне возможно, это были как раз инквизиторы. Салли о них предупреждала и выделяла как важных лиц. И как можно было только принять их за генералов?       Совсем рядом с судейскими трибунами умостились несколько судебных писарей. В их обязанности входило подробное документирование каждого произнесенного во время трибунала слова и короткие зарисовки обстановки. Они активизировались самыми первыми, стоило только дверям открыться. Скрипели перьями и карандашами, раздражая своих серьезных соседей. В самом центре с комфортом расположился Военный Советник. Он протер свои окуляры, щурясь, после чего вновь посмотрел на узника, которого мучил буквально этим утром. Судя по его ухмылке, он вспомнил этот «чудный» момент.       — Мистер Ёж, воспитанник сиротского приюта мисс Петти в Северном Ниддлтауне, обвиняется в заговоре против короны, применении темной магии l степени и убийстве Его Королевского Величества Короля Максимилиана Найджеллуса Акорна и придворного библиотекаря Барыша Балбоша Мора. В результате следственных действий вина подсудимого доказана, — зачитал обвинение Роботник, после чего обратился к обвиняемому напрямую, — Согласны ли вы с выдвинутым в вашу сторону обвинением?       — Никак нет, сэр! — тут же отозвался Соник, стараясь выглядеть уверенно, — Меня подставили заинтересованные в этом лица. И я даже могу назвать их имена!       Он смотрел с вызовом на человека снизу вверх, пронзая ядовитым взглядом. За время, проведенное в застенках Акорновского замка, синий ёжик проникся к этому человеку искренней неприязнью. И эти чувства были у них взаимны. Можно было наблюдать как внезапно побагровел Советник от злости, сжав кулак. Он был недоволен тем, что ёж только что сказал, как и все остальные в зале.       — Учитывая данное заявление, так же прозвучавшее неоднократно во время допросов обвиняемого, в материалы дела были внесены некоторые корректировки. — Роботник открыл папку на последней странице, — Для большей ясности произошедшего необходимо более подробный разбора дела. Попрошу пройти к кафедре сторону обвинения!       После этих слов, прямо перед с Соником за кафедру встал никто иной как «Снивли». Правда выглядело это ужасно комично: коротышке пришлось вставать на стул, чтобы дотянуться до рабочего места, предназначенного для мобианца. И эта неприятность его явно сильно задевала. От недовольства на его почти лысой голове даже встопорщились волоски. Он совершенно точно бы взорвался гневной тирадой, если бы не тяжелый взгляд его непосредственного начальника в лице Роботника. Коротышка нервно взглотнул, поправляя воротник дублета и принимаясь спешно разбирать документы. Один раз даже едва не уронил их на пол. Одним словом, это был тот еще недотепа, который наверняка и двух слов связать не сможет. И этот вывод взят не с потолка. Просто Соник слышал о нем несколько весьма богатых на детали разговоров и даже наблюдал его пару раз в библиотеке. Так что, даже не зная имени, ежик оказался очень наслышан об увлечении магией одного «коротышки-человека». Можно было с уверенностью сказать, что обычно «Снивли» ошивается в библиотеке с каким-нибудь томом по оккультистике. Причем неизменно оставлял книгу где-то не там, где она должна быть. Синий ежик долго думал, кто же так усердно ставит весьма жуткую книгу в черно-красной обложке на стеллаж с учебниками по арифметике. И сложить два и два удалось только случайно, услышав разговор одного скунса с его соседом по койке.       В общем, насколько сам ёжик мог судить изначально, этот тип самый нейтральный из всех, кого только могли взять в качестве представителя обвинения. По крайней мере из тех, что в первую очередь приходили Сонику на ум. Это было бы неплохо если бы не тот факт, что коротышка носил фамилию «Роботник». Поэтому ёжик был сильно удивлен, когда вышел именно он, совершенно не понимая как на это реагировать. Он посмотрел на Салли, пытаясь вспомнить что она говорила на счет представителя обвинения. Обвинитель — Королевство Акорн и его правитель Король Элиас непосредственно, так как дело касалось госизмены и рассматривалось военным трибуналом. На этом все. Никаких слов о том, кто конкретно будет представителем обвинения. Как и ни единого слова не было сказано об адвокате, как на обычном суде. Его Сонику просто не предоставили. Он сам себе был и защитником, и свидетелем со стороны защиты. Ситуация максимально неприятная.       — Ваше Величество, Господа судьи, — поприветствовал их «Снивли», — В п-первую очередь я бы хотел дать первичную характеристику мистеру Ежу. — он взял одну из папок, переданную помощником, и вынул один из документов. — У него достаточно богатый «послужной» список из преступлений разной степени тяжести, совершенных до официального поступления на службу в королевской гвардии. А если конкретнее: несколько десятков актов краж в Северном Ниддлтауне, постановление на учет в местном дозорном управлении, а также кража крупной суммы денег у г-государственного чиновника.       Обвинитель прервался, чтобы смочить горло водой. Соник закатил глаза. К делу эти мелкие и не очень кражи не имели ровным счетом никакого отношения, учитывая, что сейчас должны были разбирать события Рождественской ночи. Единственное, что могло сделать упоминание краж булок пять лет назад, так это просто сильнее омрачить подсудимого в глазах честной публики.       — Мистер Ёж был осужден за кражи сроком на два года условно, но был помилован Королем через полгода после заключения под стражу в Тауэрской крепости. Так же не стоит забывать и о наглом проникновении на Конкурс Мечников в Севилле, путем присвоения себе титула баронета Северного Ниддлтауна.       Если на обвинения в краже зрители почти не отреагировали, лишь покачали осуждающе головами, то вот после напоминания об обмане проявилось их истинное недовольство. Особенно сильно возмущался как раз барон Северного Ниддлтауна. Дородный крот размахивал своей тростью, смотря куда угодно, но не на подсудимого. Можно было бы посмеяться, но что тут взять со слепого? Поглядывая на него краем глаза, Сонику даже стало немного совестно от своего обмана. Он ведь знал кто заправляет его родным городком, и прекрасно знал, что у барона сын умер от чахотки за год до последнего конкурса… Но в момент регистрации для него было главным вообще стать участником. Вот и ляпнул первое что пришло в голову.       — Попрошу тишины! — громкий голос Военного Совеника и не менее громкий стук молотком заставил возмущенных и оскорбленных аристократов затихнуть, — Мы все понимаем Ваше возмущение, дамы и господа, но не стоит забывать о том, где Вы сейчас находитесь, — тронный зал вновь погрузился в тишину, и Роботник кивнул коротышке, — Можете продолжать!       — Премного благодарен, Ваше Превосходительство. Кхе-кхем! – он прочистил горло и продолжил, — Как можно понять, этот мобианец не в первый раз привлекается к ответственности и посему будет логично, что он лжет о своей невиновности!       — Протестую! — сразу же воскликнул Соник, — Перечисленные прегрешения, конечно, имели место быть, но не имеют к делу никакого отношения!       — Протест отклонен! — Элиас прожег его недобрым взглядом, — Слово подсудимому никто не давал. Мистер Роботник, переходите к сути дела!       — Сию м-минуту, Ваше Величество!       Человек вновь зашуршал пергаментом, на сей раз доставая непосредственно материалы дела. И он точно стал нервничать даже сильнее, чем раньше. Выронил из рук всю папку, став судорожно ее собирать. И все поглядывал на сидящего за судейскими трибунами Советника, который хмуро следил за действиями своего помощника. Несмотря на то, что протест был отклонен, вполне понятно, что он был принят к сведению. Это определенно был хороший знак.       — Для н-начала, необходимо обозначить последовательность событий, предшествовавших убийству. М-материалы дела… э… — Роботник протер сияющую лысину платком, расправляя собранные листы пергамента, — …с-содержат в себе подробную реконструкцию событий, частично подтвержденных подсудимым! Э-это факт проведения тайной встречи подсудимого с сэром Ланселотом. Попытка побега. А также…       — Мистер Роботник, — подняв руку, его вдруг прервал один из судей, заговорив внезапно низким женским голосом, — Трибунал желает услышать полную версию следствия. Прошу зачитать его и обозначить те части, которые подтвердил подсудимый.       — Как пожелаете, у-уважаемая Инквизитор! — Колин взглотнул, поправляя нервно воротник, после чего набрал полную грудь воздуха и начал зачитывать, — Документ №23 от 2 января 3235 года: Подробная реконструкция событий ночи 25 декабря 3234 года. В 10 часу ночи Её Высочество, принцесса Салли Акорн, и сэр Ланселот разыгрывают перед гостями сцену, будто бы первой становится дурно, а после отправляются на встречу под видом прогулки. В этот самый момент мистер Ёж отлучается со своего поста и отправляется на место встречи. Это подтвердилось самим обвиняемым в результате допроса с пристрастием, а также дополняется упоминанием призрака рыси Николь…       События, которые сейчас описывал «Снивли», уже были хорошо известны Сонику. После десятков часов выпытывания «правды», хочешь не хочешь, а каждое слово в треклятом документе будет выучено на зубок. И это знание очень серьезно помогло во время планирования текста защиты вместе с принцессой. Собственно, по большей части ее план состоял именно из него. Необходимо было внимательно слушать и отвечать на вопросы судей, развернуто давая на них ответ. Все очень просто и безболезненно, правда невероятно долго. Нудный монолог коротышки клонил в сон совершенно не выспавшегося ежа. И чтобы не заснуть, он проговаривал про себя еще раз как следует ответить на следующие вопросы.        — …Единственное, что удалось установить точно, так это то, что беседа имела деловой и / или политический характер, а также была организована принцессой в тайне ото всех по инициативе сэра Ланселота. Это подтверждается показаниями вышеупомянутых лиц и подсудимого. И тем не менее…       — Пока что достаточно, — все тот же женский голос, доносящийся из-под маски чуть приглушенно, заставил коротышку вздрогнуть от неожиданности и тут же заткнуться, — Мистер Ёж, подтверждаете ли Вы перед трибуналом о правдивости описанных событий? Насколько мне известно, далее идет весьма серьезные расхождения версий происходящего.       — Полностью подтверждаю! — Соник говорил спокойно и четко, выделив последнее слово, — Разве что добавлю, что наш разговор с Сэром Ланселотом имел именно политический характер и имел отношение к…       — Можно и без подробностей, — Советник махнул неопределенно рукой, давая понять стороне обвинения, что можно продолжать.       Начало было положено и достаточно успешно. Роботник, конечно, оборвал, так сказать, на самом интересном месте, но это не значит, что подсудимый не добился того, чего было нужно. Заинтересованность. Фраза о том, что все это было связано с некой другой историей привлекла внимание Инквизиторов, и сильно взбудоражило детективов. Они присутствовали на заседании в качестве представителей следствия и были единственными, кто знали точно какую тему желал затронуть парень. На самом деле, Соник ничего не рассказал о контексте рассматриваемой встречи по настоянию Салли. Чтобы застать врага врасплох он не должен догадаться о строящихся за спиной планах. Но намек в любом случае был получен: медальон, который отобрали вместе с «Ловцом Проклятий», оказался в руках крокодила. А учитывая, что именно он со своей командой расследовал убийство десятилетней давности, внезапная находка заставила серьезно задуматься. Господин Вектор принялся что-то говорить на ухо своему помощнику, указывая взглядом на Гавейна. Тот о чем-то задумался, потирая подбородок.       Под аккомпанемент шуршания листов и активного царапанья перьями по пергаментам, «Снивли» продолжал свой монолог:       — Около 22:15 обнаружилась пропажа Ее Высочества. В связи с этим, согласно показаниям очевидцев, покойный король отправляет на поиски трех гвардейцев в лице мистера Инфинита Джакала, Иниго Кортеса и Майти Армадилло. Согласно отчету и показаниям мистера Кортеса, он первым обнаружил пропавших во время обхода второго этажа…       — Протестую! — тут же вскинулся Соник, — Я со всей уверенностью могу сказать, что не видел мистера Кортеса тем вечером!       — Подсудимому. Слова. Не давали! — проскрежетал сквозь зубы Роботник, багровея от злости.       — Однако это замечание имеет место быть, уважаемый граф. — высокий мужский голос донесся из-под маски второго инквизитора, — Как уже заметила моя коллега, начиная именно с этого момента в показаниях разных свидетелей начинаются серьезные расхождения!       — Более чем очевидно, что преступник пытается себя оправдать. Это обычное поведение предателей в подобной ситуации.       — Мистер Ёж, кто по вашему мнению был с вами во время встречи?       — Это был мистер Армадилло, — честно ответил ёжик, — Но он был каким-то… странным что ли?       — Поясните?       — Возможно, мне это почудилось, но от него исходила темная аура. А позже он будто бы был в двух местах одновременно!       Инквизиторы озадаченно переглянулись, после чего синхронно повернули свои маски обратно к Сонику. Формулировка, которую использовал подсудимый для описания «Майти» достаточно прозрачно намекала на то, что с показаниями одного из главных свидетелей было что-то не так. Указанная ежом странность была сама по себе очень примечательна. В особенности для тех, кто по специфике своей профессии обязан разбираться в темной магии и часто сталкивается с ее проявлениями. Синий ёжик не без удовольствия смотрел пристально на Роботника. Тот раздраженно сжимал кулаки, прекрасно осознавая, что его пешку могут вот-вот схватить на обмане.       — Необходимо проверить данное утверждение. — заявил инквизитор, — Это звучит слишком странно для того, чтобы оставить без должного внимания.       — Что ж. Я не могу не согласиться с Вашим предложением, уважаемый Инквизитор! — нехотя согласился Военный Советник и стукнул молоточком, — Трибунал вызывает свидетеля, мистера Майти Армадилло, для дачи показаний!       Один из гвардейцев отошел от своего места и подошел к двери, ведущей в помещение за трибунами, чтобы вывести из него первого из пяти свидетелей. Ранее оно предназначалось только для слуг. Сейчас же было обустроено под зал ожидания. По словам Салли во время их разговора прошлым вечером, там находились свидетели, которых следствие отметило в качестве важных. Не будь она принцессой, то точно сейчас находилась вместе с остальными. По правилам, они не могут находится в зале заседания, для того чтобы предотвратить возможную помощь преступнику по предварительному сговору. Не зная точно, что сказал подсудимый и не изменились ли возможные планы, их становится куда проще поймать на возможной лжи.       Соник незаметно улыбнулся другу, стоило тому только подойти ближе и встать за кафедру справа от самого ежа. Было даже немного странно вновь думать о нем как о друге, после всех тех обвинений, которые он на него вешал. Броненосец старался на него не смотреть и вообще показывал такую серьезную серьезность, что любая статуя полководца, какая обычно стоит на городских площадях, обзавидовалась бы.       — Мистер Армадилло, Трибунал желает услышать Вашу точку зрения касательно следующего утверждения, — Роботник поправил очки и, вытянув пергамент в руке, зачитал: — Являлись ли Вы свидетелем встречи Мистера Ежа с сэром Ланселотом и Ее Высочеством, принцессой Салли Акорн?       Человек весь подобрался, прожигая Армадилло выжидающим взглядом. Наклонил даже голову чуть в бок, будто бы на что-то намекал стоящему напротив гвардейцу. Появилось неприятное предчувствие. Его можно было назвать наваждением и просто забыть, но это бы не получилось в любом случае. Нельзя было не заметить, как Асфодель, который как раз и привел Армадилло в зал, по пути ему что-то шептал. После подобного наблюдения не оставалось сомнений, что заговорщики пытались склонить броненосца на свою сторону. Соник смотрел на друга с надеждой, молясь Ветру, чтобы тот не оказался очередным предателем.       Ответ на поставленный вопрос прозвучал громко и четко:       — Никак нет, Ваша честь!       Слова броненосца разнеслись эхом по залу, прокладывая дорогу Сонику для реализации своей защиты. С души упал громадный камень. Всякие сомнения и страхи на счет успешности защиты развеялись. Дышать стало даже намного легче и свободнее. Судя по реакции судей и короля Элиаса, узник точно понял, что первый пункт плана оказался более чем успешен. Он сумел попасть в точку, при этом даже не солгав суду! Разве что немного приукрасил действительность. Казалось бы, буквально несколько фраз, а какой удивительно сильный эффект! В нужных головах складывались нужные кусочки пазла. Правильные выводы приходили сами собой и это было видно даже сквозь маски. Роботник, немного побледневший, бегал глазами по документу, что-то быстро записывая и бормоча под нос. В тот же самым момент его помощник, выбитый из колеи, стал больше походить на потеющий кусок мела. Все шло точно не так, как они планировали.       — Любопытно, — маска с женским голосом быстро записала у себя что-то на пергаменте, — Учитывая эту маленькую деталь, показания подсудимого ставятся под сомнение.       — Подсудимый не лжет!       Судьи подняли свои головы наверх, чтобы столкнуться с абсолютно ясным и спокойным взглядом принцессы. Её брат в этот момент просматривал какой-то документ, серьезно углубившись в чтение. Соник прекрасно знал, что это: подробный рассказ Салли о событиях прошедшей ночи, в котором подтверждались встреча именно с Майти. Как принцесса сказала в тот вечер во время пряток от преследователей: «Мне, как принцессе, поверят куда охотнее, чем кому бы то ни было».       — Я так же, как и он, видела в тот вечер именно мистера Армадилло.       — Делать какие-либо выводы рано. Для начала необходимо разобрать все детали, чтобы не допустить ошибки, — Роботник раздраженно махнул рукой, чтобы охрана увела броненосца, — Не стоит слишком уж сильно останавливаться на каждой мелкой несостыковке.       — При всем уважении, но это не просто «мелкая несостыковка». Это нечто большее. — теперь уже возразил сам король, — Темная аура, которую упомянул подсудимый, могла быть проявлением применения темной магии, которая ему вменяется наряду с убийством.       — В таком случае, необходимо задать вопрос мистеру Кортесу.       Стоило только судье об этом заикнуться, как на смену Майти тут же привели Кортеса. Мангуст прошел спокойным шагом мимо Соника, одарив того ядовитым взглядом. Того же характера ответ ждал и от синего ежа, который хмуро наблюдал за тем, как бывший товарищ встал справа от него. Он выглядел достаточно уверенно, думая, что от него ждут обычного разъяснения каких-то деталей. Однако все было совершенно не так. Оказавшись перед судом, он, сам того не осознавая, заставил оставленный Соником коварный капкан оглушительно захлопнуться.       Но чтобы понять, что ж это за «капкан», и в чем состоит его опасность, нужно вернуться немного назад. В тот момент, когда принцесса пришла к усталому узнику с планом, который должен его спасти. И план этот был достаточно прост: банально говорить правду, украшая ее деталями, которые никто не сможет проверить при всем желании. Салли привела в пример аналогию с бутербродом, который Соник ел в тот момент. Правда — это хлеб, который является основой для ужина. Но вот детали, это уже начинка, которую можно сделать из чего угодно, что покажется достаточно съедобным и вкусным для того, кто желает поесть. И в данном случае главный упор делался именно на Инквизиторов, которые были единственной нейтральной стороной конфликта. Во-первых, они никаким образом не связанны с заговорщиками. Во-вторых, они представляют организацию, что держит некоторую дистанцию от политики и полностью подчиняется церкви. В-третьих… впрочем первых двух фактов уже хватало с головой, чтобы сказать, что эти двое в масках будут абсолютно беспристрастны к обоим сторонам конфликта, цепляясь за каждую деталь. Это было как раз нужно больше всего.       Именно в этом и состоял план: заставить Инквизиторов обратить свой взор на одного не самого верного короне мангуста. А если повезет, то и на химеру с яйцеобразным, в вине которых сомневаться не приходилось.       Синий еж в начале был настроен скептически и опасался, что могут быть какие-то подводные камни. На проработку версии у их врагов было куда больше времени, а план Салли в прошлый раз не сработал. Однако и принцесса не сидела все это время сложа руки, а окольными путями добывала информацию и договаривалась с кем нужно о поддержке. Да и как можно было отказаться от предложения? Рискнуть было единственным верным решением в безвыходной ситуации. И этот риск определенно сейчас окупался. План пришел в движение и обещал похоронить предателей.       Оставалось только устроиться поудобнее в первом ряду и вкушать это шоу.       — Мистер Кортес, можете ли Вы, подтвердить следующее утверждение, — маска указал на Соника — Являлись ли Вы свидетелем встречи подсудимого с сэром Ланселотом и Ее Высочеством, принцессой Салли Акорн?       — Так точно, Ваше превосходительство! — уверенно заявил мангуст, — Я своими глазами наблюдал большую часть событий, которые предшествовали трагедии.       — Исходя из тех показаний, что нам предоставил подсудимый, предполагается что Вас не могло быть с ними. Можете ли Вы опровергнуть это утверждение?       — Очевидно, что он пытается солгать, как и множество раз до этого. Я был с ними практически все время…       — В таком случае, как Вы объясните то, что слова подсудимого подтвердили показания Ее Высочества и мистера Армадилло?       Мангуст явно растерялся, сильно побледнев. Он нервно пригладил свою прическу, после чего развел руками.       — Какой-то вздор! Я абсолютно уверен в том, что говорил и о чем писал в своем отчете.       Инквизиторы молча сверлили его взглядами, невидимыми из-под масок. Можно было только догадываться о том, о чем они сейчас думали. Но точно не о том, чтобы спокойно отпустить обманщика восвояси. Собственно, как и лицо Роботника не выражало никаких позитивных эмоций. Видя, что отговорка не сильно убедила судейскую коллегию, Кортес поспешил добавил:       — Как бы я иначе смог бы знать, что они делали?       — Вероятно, спрятавшись за некой маскировкой. По крайней мере, к такому выводу можно прийти, учитывая слова подсудимого о странной ауре неизвестного происхождения.       Ситуация выходила для мангуста максимально скверная. Возможно, если бы Майти встал на сторону заговорщиков и солгал, то этот прохвост точно бы смог выкрутиться. С трудом и помощью в лице Военного Советника, но соскочил. Теперь же это было едва ли возможно. По крайней мере пока что.       — Мистер Кортес, учитывая несостыковки в Ваших показаниях, будет лучше, если Вы задержитесь в зале, — строго заявил капитан Гвардии, после чего вернул взгляд к Сонику, — Вам же советую не сильно радоваться, мистер Ёж…       Это было само собой разумеющейся реакцией на улыбку, появившуюся на лице ежа. Он ее сразу убрал, но хитрый прищур все равно остался. Никак не мог нарадоваться первому за долгое время успеху. Однако сэр Гавейн был прав. Расслабляться и праздновать еще было не время.       — Полагаю, мы можем продолжить.       Роботник кивнул своему помощнику, чтобы тот продолжал свой доклад. Но тот на несколько секунд завис, поглядывая то в одну сторону, то в другую. Взгляд задержался на ком-то, кто находился прямо за Соником. Только после предупреждающего глухого кашля от Советника коротышка встрепенулся и таки принялся дальше оглашать то, что от него хотели.       Ничего из того, что было рассказано «Снивли» далее, не вызвало у ёжика нареканий. Все тот же спуск вниз. Все то же помещение за бальным залом. Правда, момент танца оказался следствием упущен из виду. Никто не рассказал о том, что он произошел. По крайней мере, Соник ничего о нем не рассказал, сильно опасаясь, что Салли может от этого как-то пострадать. Да и себе все еще немного боялся признаться в реальности этого события. Весь вечер можно было назвать странным хаотичным сном, в котором намешано оказалось множество событий. Начиная разговором о прошлом и заканчивая призраком и истерзанным трупом. Танец среди этого кошмара казался каким-то слишком выбивающимся из стройного сюжета. Впрочем, его упоминание все равно никому не было выгодно. Разве что в виде скрытого козыря, но подобное было трудно представить. Как бы они его представили королю и судьям? То, что они поддались странному желанию посреди обсуждения убийства станцевать танец-смерти по заветам тетушки Моргу? Вышел бы неплохой сюжет для низкой комедии, если так подумать.       Ёжик посматривал по сторонам, когда человек дошел в своем рассказе до момента словесной перепалки с Инфинитом и появлением Майти. Ноги и руки уже затекли. Ужасно хотелось хоть немного пошевелиться, но зачарованные кандалы все еще не давали этого сделать. А за лишние движения головой рядом стоящая охрана одергивала. Синий ёжик начинал чувствовать, что сходит с ума от этого бездействия. Остатки самообладания удерживали его от того, чтобы закричать, но оставалось его не так много, как в начале всего этого судебного процесса. Краем глаза оставалось смотреть за тем, как один из писарей зарисовывает обстановку, и гадать, рисует он сейчас самого ёжика, или кого-то другого. Хотелось надеяться, что фингал под глазом действительно спал после того целебного зелья и не сильно портит физиономию.       — Мистер Ёж?       — Что?       Засмотревшись за упорной работой птицы-секретаря, Соник едва не пропустил момент, когда необходимо было вставить свое слово. Внезапная встреча с Кортесом после погони.       — Трибунал задал Вам вопрос! — Роботник повысил голос, — Вы подтверждаете встречу с мистером Кортесом на первом этаже, или нет?       — Никак нет! — Соник покачал головой, — Как я уже заявлял в начале слушания, я вообще не виделся с ним в тот вечер!       — Может быть Вами наблюдалась еще раз темная аура, которую Вы упоминали ранее? — мягкий голос инквизитора удивительно сильно контрастировал с грубым говором человека.       — Возможно. Но я в этом не уверен, потому что в этот момент мы столкнулись с каким-то чокнутым призраком.       — В чем именно проявлялась его «чокнутость»?       — Он пытался выдать себя за полтергейста. Причем очень убедительно.       Этот эпизод был достаточно странный даже в отрыве от того, что сейчас разбирали. В моменте Соник не задумывался, а зачем за ним вдруг решил прийти Адам. Просто испугать? Отомстить? Или его кто-то послал? Учитывая, что он говорил, то это точно не первый вариант. Местью можно было бы объяснить все эти крики о каком-то «предупреждении». Знать бы теперь только, как призраки вообще мстят. Не может все ограничиться обычным пуганьем до смерти. И ведь спросить было ни у кого нельзя на этот счет!       Судьи молчали, явно обдумывая внезапно свалившийся на голову факт. Акорны серьезно задумались и тихо обсуждали внезапное открытие. Король недобро теперь поглядывал на Кортеса, уже готового попытаться себя оправдать.       — Призрак называл себя? Или, возможно, Вы сталкивались с ним ранее?       На этот раз Соник серьезно задумался. Учитывая «провал» и небольшую дезориентацию во времени, он уже не мог точно сказать, когда именно произошла первая встреча с Адамом. С этим… «красным человеком» из детских кошмаров.       — Я точно не вспомню, когда именно, но скорее всего первая встреча случилась за неделю или две до Рождества. Я с ним столкнулся в коридоре Стены во время ночного патрулирования. — он опять замолк, стараясь получше сформулировать мысль, — Он себя ни разу не называл, но я слышал от библиотекаря то, что это может быть призрак человека, по имени Адам.       Это была обычная информация, которая, по идее, ничего не должна была значить для всех, кроме Нагуса. Он, как Магистр, по одному из предположений Салли, мог как раз быть связан с Адамом. Волшебники, в особенности такие сильные, как он, частенько связывали себя контрактами с духами или мелкими безобидными демонами. Это была обычная и достаточно распространенная практика. Причем еще и разрешенная законом. Духи помогали им с проведением ритуалов или исполняли роль посланников. Вполне логично было предположить, что этот призрак его клешни дело. Но вместо хоть каких-то движений со стороны химеры, внезапно встрепенулся Роботник. Он нервно поджал губы, забегав глазами.       — «Да что у вас там за кулисами вообще происходит?» — озадаченно подумал Соник, смотря прямо на Военного Советника. — «Или Нагус не причем с этим призраком?»       — Насколько нам известно, в замке не обитает призрака по имени Адам, — заявил Гавейн.       — Думаю, вполне очевидно, что в деле имеется некая вторая сила, которая имеет возможность использовать неизвестного призрака для непосредственного влияния на события вечера 25 декабря.       — Мистер Кортес, можете ли Вы дать оправдание своему внезапному присутствию в тех местах, где Вас не было?       Взоры судей вновь опустились на Кортеса, который от упоминания «третьей силы» стал нервно посматривать по сторонам. Надеялся помощи из зала, но тот лишь шептал у него за спиной. Вполне очевидно, что никто ему никакой защиты не предоставит. Он совершил ужасную ошибку, еще когда писал тот злосчастный отчет, из-за которого Соника долгое время мучали в застенках. Встретившись взглядом с ежом, мангуст увидел, как тот гаденько улыбается, почти так же, как он сам в момент открытия двери из бального зала. Это был взгляд безоговорочного победителя, который сейчас вот-вот вырвет свою долгожданную свободу. Слабость как рукой сняло от вида растерянного и злого лица бывшего товарища.       Понимая, что оказался в западне, Кортес обреченно вздохнул.       — Ладно… Признаю! Ёж, или кто бы то ни было еще, не мог видеть меня. Потому что я… следил за ними издали!       Выкручивается. Это было более чем ожидаемо с его стороны. Он и раньше что-то такое выделывал. Взять хотя бы его внезапное появление в тот вечер, когда Соник сумел подслушать разговор «Эггмана» и Нагуса. Справедливости ради, врать он умел прекрасно. И актер из него был отменный. Печально даже, что он оказался на стороне врага, иначе стал бы прекрасным союзником. Сейчас же ему все его способности обмана и манипуляций все равно встанут боком.       — В таком случае, по какой причине Вы не попытались предотвратить преступление?       — Я не был уверен в том, что задумал мистер Ёж и что конкретно он обсуждал с сэром Ланселотом. Но я предпринял попытку напугать их, попросив помощи своего духа!       — Значит Адам является вашим духом-компаньоном? Вы можете его призвать для подтверждения?       — Я… я еще не очень опытен в этом и трачу очень много энергии для призыва. Сейчас я еще не восстановился и не смогу ничего сделать.       Инквизиторы молчали. Их маски смотрели на Кортеса с недоверчивым прищуром.       — Что же… в таком случае эту проверку можно отложить. Пока что.       — У трибунала более нет вопросов!       И все-таки предатель сумел выйти из воды практически сухим. И ключевое слово тут все же «практически», потому что определенные подозрения все равно остались. Отговорка оказалась складной, но все равно не отвечала на вопрос, который больше всего может заинтересовать инквизиторскую часть судейской коллегии. Каким же образом был убит король Акорн? Ответить на этот вопрос как раз должен был «Снивли», уже немного отошедший от последнего приступа заикания. Учитывая то, как часто он это делает, у него явные проблемы с нервишками на почве работы с Военным Советником. Едва контролируемые вспышки гнева, продемонстрированные прямо во время заседания трибунала, на это как бы очень прозрачно намекали.       Коротышка перевернул очередной лист документа в папке и, откашлявшись, начал зачитывать:       — Описываемые далее события являются предположением следствия и основаны на косвенных доказательствах около десятка разрозненных показаний прислуги и гостей. После того как подсудимый покинул компанию принцессы и мистера Кортеса, около 22:25, он отправился на второй этаж для непосредственного совершения преступления и организации алиби для себя. Подсудимый создает несколько иллюзий: себя и сэра Ланселота. Первую он использует для убедительного алиби, оставляя у Северных Ворот. Вторая предназначена для заметания своих следов и непосредственного убийства Его Величества Максимилиана Акорна. Для непосредственного умерщвления жертвы он отдает фантому свой нож…       — Фантом значит, — пробормотала маска, зацепившись за последнее слово, — Откуда такая уверенность, что это именно он? Это темная магия высшего порядка, учитывая, что речь идет о фантомах материальных. Ее применение отследить достаточно проблематично.       — Вероятнее всего для обмана и манипуляций использовался артефакт темно-магического толка, обнаруженный в личных вещах подсудимого во время обысков. В научных кругах алхимиков он известен под названием Il Falso Filosofo* (лат. Ложный Философский Камень), что в простонародье зовется Фантомным Рубином.       Реакция зала не заставила себя ждать. Тихое удивленное роптание среди зрителей и вздох недоумения судей прокатился по нему волной напряжения. Соник поджал губы, едва сдержав усталый вздох. Ему оказалась совершенно понятна такая бурная реакция на это название. О Фантомном Рубине много кто слышал. Единственное, что было непонятно, так это то, почему Салли не сказала, что тот артефакт, который Соник уже видел, именно тот самый «камень-вампир» из страшной сказки о ведьме Блэр? Хорошенько подумав, ёжик вспомнил о том, как принцесса все же говорила что-то про камень, но никакой конкретики не дала, специально умолчав. Сказала, что так будет лучше для процесса защиты. Правда спокойствия этот план никак не придавал, а тяжелый взгляд короля так и вовсе заставлял размышлять о возможном варианте побега. Но откровенно паниковать было сейчас опасно. Иначе сочтут за то, что «преступника поймали на лжи» и просто прихлопнут как муху. Военный Советник потирал руки в ожидании развития событий.       — Мистер Роботник, не могли бы Вы предоставить суду доказательство? — король был настроен явно скептически.       — Как Вам будет угодно, Ваше Величество!       После этих слов «Снивли» поманил к себе жестом охрану, которая вынесла на всеобщее обозрение уже знакомую Сонику резную шкатулку. В этот раз удалось ее рассмотреть куда подробнее. Она оказалась закрыта на магическую печать, и вся испещрена множеством рунных цепочек, сияющих золотом и серебром. Судя по всему, это была защита от той ауры, что источал опасный артефакт. Но даже не смотря на предпринятые меры предосторожности, Соник, как и маги вокруг, чувствовал ее так же отчетливо, как и во время допроса в кабинете капитана.       — Мистер Ёж, Вам известно, что это такое? — спросил Роботник, указывая пером на шкатулку.       — Я знаю не больше, чем остальные, — пробормотал он, — Ну и то, что мне от него становится как-то дурно…       Фантомный Рубин до этого момента всем казался всего лишь легендой. Старой сказкой, которой пугали непослушных детей. Что в народе, что среди аристократов и тем более монархов, знали ее прекрасно. Все же это был народный фольклор, оставшийся еще со времен Старого Камелота. И история эта весьма и весьма примечательна для, как оказалось, вполне себе реального темного артефакта.       Оригинальный автор «камня-вампира» затерялся в веках вместе с записями о его создании. В разных версиях сказки о нем рассказывается по-разному. Одна гласит, что этот гений стал первой жертвой своего же творения. Другая, что он сознательно сделал так, чтобы никто его не нашел. Но в любом случае, камень продолжил свое существование еще в течении нескольких веков. Граненный камень, сверкающий цветом крови в руке владельца, способен превращать любой металл в «золото», а воду в «эликсир бессмертия». Не удивительно, что его все называли тем самым легендарным Философским Камнем. Рассказы об этом чуде Великого Делания ходили везде: начиная с Южных Княжеств и Архипелага, и заканчивая Вавилоном и Чун-Наном. Где не спроси сейчас о Рубине, везде найдешь поверья о нечистых на руку мобианцах, которые шли на все, чтобы заполучить его в свои жадные руки. Казалось бы, что тут такого? Да вот только на не самом приятном опыте достаточно скоро выяснилось, что этот проклятый Камень забирает кровь того, кто его использует для создания невероятно точных иллюзий. Но эта «неприятность» остановила только исследователей, чародеев и алихимиков, старавшихся понять, как же работает «Филосовский камень». Но, как написано в сказке, ведьму по имени Блэр эта неприятность ничуть не испугала. Путем проб и ошибок, она сумела придумать, как обмануть камень. Заставила его пить и использовать кровь, что хозяйке не принадлежит. И в качестве источника пищи для Фантомного Рубина она стала похищать «непослушных детей». Прекратился этот кошмар только после того, как она похитила принца. Он сумел вырваться из плена Блэр, обернув ее оружие против нее же самой, освободив тем самым пленников.       На этом каждая из сказок и заканчивались. И вся их суть сводилась к классическому тропу о ведьме, похищающей детей, чтобы съесть или как-то использовать, но в итоге погибающей от руки принца на белом коне. Соник слышал все это от воспитателей. Каждый раз сюжет был какой-то новый, но он, как и все детишки в приюте, после него боялись и носу высунуть на улицу поздно вечером. История выполняла свою функцию более чем отлично. С возрастом страх, конечно, улетучился. В страшные сказки о камне, пьющем кровь, ежик верить перестал, как и многие его соседи по комнате. Да только теперь все это вдруг превратилось в реальность. И что-то подсказывало, что она будет куда более мрачной и ужасной, что преподносилась мисс Петти. Что она могла скрывать в себе?       Довольно очевидно, что в любой сказке есть только доля сказки. Особенно когда она все больше походит на какой-то миф, который, передаваясь в устной форме, оказался сильно искажен относительно оригинала. История ведьмы Блэр и ее смерть от руки принца – это метафора борьбы власти с распространением темного артефакта. Скорее всего все было как в сказке: Фантомные Рубины оказались признаны порождением тьмы и в итоге уничтожены вместе с их владельцами. Все, да не все. Некоторым артефактам удалось-таки сохраниться до сего момента. Они ждали своего нового хозяина в течение столетий, пылясь в мрачных склепах, древних хранилищах вымерших дворянских родов и руинах многочисленных башен темных чародеев.       И вот, один из таких вот камней-«счастливчиков» и оказался сейчас перед всеми, как на ладони. Его темная аура давила, отравляя воздух одним только своим существованием. Магам пришлось подсуетиться и под чутким руководством Нагуса поставить барьеры, чтобы отгородить особо чувствительных от губительного влияния артефакта. А вот ёжик вместе с мангустом все еще оставался перед неведомой силой без какой-либо защиты. И тем не менее, Сонику удавалось стойко держаться перед ней без каких-то особо серьезных трудностей и усилий. Да, не очень приятно. Складывалось чувство, словно он попал в конюшню, которую давно не проветривали и не убирали.       — Думаю, следует провести небольшой следственный эксперимент, — вдруг предложил Элиас, — Если мистер Ёж действительно использовал Рубин, то он сумеет это продемонстрировать суду!       — Я считаю это плохой идеей, — нервно возразила ему Салли, теребя в руках кончик своей косы, — Неизвестно как поведет себя камень в ослабевших руках…       — Не беспокойтесь, Ваше Высочество, — Нагус вновь поднялся со своего места, тяжело кряхтя, — Для обеспечения полной безопасности в зале присутствует с десяток магов. И я в их числе!       Нагус очертил в воздухе круг своим посохом, произнося какое-то весьма сложное и заковыристое заклинание. Изумрудного цвета руны выстроились стройным рядом в круг, заключив внутри себя Соника вместе со шкатулкой. К первому кругу присоединилось еще несколько, более тонких и блеклых. Внутри у подсудимого все похолодело. Эксперимент этот обещал быть, мягко сказать, не самым приятным опытом в жизни. Если от него начинает слега мутить, когда он находится внутри герметичной коробочки, то что же будет, если ее открыть?       — С-слушайте… мне как-то не нравится эта идея. Может лучше не стоит?       Соник с мольбой посмотрел на Салли, а после на короля Элиаса. Принцесса с сильно тревогой следила за магическими манипуляциями Нагуса и его помощников. Все шептала что-то брату, но тот остался непреклонен.       Легким взмахом руки Магистра замочек на крышечке щелкнул, а крышка отворилась. Камень был явно очень голоден до чужой крови и был готов на все, чтобы ее достать. И единственной его целью оказался стоящий рядом обездвиженный мобианец. Артефакт давил своей необузданной дикой силой, буквально раздавливая под собой. Соник чувствовал смутно, как вокруг становилось до ужаса жарко, а кровь в венах начинала кипеть. Словно он падал в жерло извергающегося вулкана, но не мог сгореть в его пламени из-за ледяной вьюги, бившейся где-то в груди. Только она и защищала ежа от неминуемой гибели, вставая на пути у темной магии. Перед глазами все расплывалось, ноги подкашивались. Земля буквально ушла из-под ног, заставляя в итоге упасть на твердый пол и закашляться. Едва затянувшиеся корочкой раны разом вспыхнули жгучей болью, обильно закровоточив. Тонкие ручейки крови тянулись по полу, формируя собой причудливые узоры. Уходили по каменному полу прямо к ненасытному камню. Тот сиял кроваво-красным светом, затмевая собой весь остальной мир. Синий ёж попытался сориентироваться, но не прекращающийся кровавый кашель и красное марево перед глазами не давали этого сделать. Единственное, за что он смог зацепиться, так это за силуэт, стоящий прямо перед ним безмолвной белой тенью. Прямо как тогда в темной камере. Соник попытался сосредоточить все свое внимание на нем. Этот образ давал прохладу, спасая от невозможной жары, что попеременно то накрывала, то постепенно отступала…       Как вдруг все резко закончилось. Мир вновь наполнился звуками, теперь резавшими по ушам хуже любого ножа по обнаженной коже. А присутствия темной ауры Фантомного Рубина как не бывало. Она просто исчезла, оставив после себя лишь жалкий остаток, быстро растворившийся среди фона магии волшебников. И, что интересно, перед глазами больше не было никакого силуэта. Он испарился так же внезапно, как и появился перед глазами. Соник тяжело вздохнул, с облегчением понимая, что этот ужасный «следственный эксперимент» наконец-то закончился.       Чьи-то крепкие руки подхватили подсудимого и уложили на полу так, чтобы было легче осмотреть и подступиться к ранам. Что ёжик понял, когда взгляд немного прояснился, так это то, что вокруг него хлопочет придворный лекарь с каким-то незнакомым магом на подхвате. Утка и гиена работали в тандеме: один резво останавливал кровь и перевязывал раны, другой колдовал что-то над склянками с зельями.       — Можно спросить? — хрипло спросил Соник, — Что со мной было?       — Это похоже на банальное неумение пользоваться магией, — не очень уверенно ответил гиена, заканчивая со своей работой и уходя.       Ответ оказался не самым исчерпывающим, но это лучше, чем ничего. Ёжик оставил у себя зарубку в памяти, чтобы потом чуть подробнее разобраться с этим вопросом на воле. Как и спросить на счет силуэта. Салли точно ему могла в этом помочь. Но увидев ее до смерти испуганное лицо, синий ежик решил, что лучше оставить эту идею на лучшие времена. Нечего ее нервировать еще больше. Она и так наверняка натерпелась.       Его поставили прямо, заставив вновь принять положение стоя. Что оказалось той еще задачей, потому что ежа постоянно клонило куда-то вбок. Охране пришлось его поддерживать. Лекарь передал какое-то зелье, заставляя поскорее выпить. Соник принюхался и скривился от резкого неприятного запаха каких-то трав. Но выпил, надеясь, что маг, который что-то колдовал все это время, не намудрил с этой жижей что-нибудь эдакого. Все же не хотелось бы в итоге что-то пропустить из-за очередного приступа или банальной отключки. Тем более что сейчас нужно было как можно скорее вклиниваться в процесс. Он уже пропустил какой-то кусок диалога.       — Удалось ли выяснить, откуда этот артефакт вообще взялся? — требовательно спросила инквизитор у коротышки, — Нечто подобное было бы трудно достать подсудимому, учитывая его… весьма резкую реакцию на подобную темную магию.       — Нет. Имеются только подозрения, подкрепленными не самыми надежными косвенными доказательствами, указывающих на причастность к этому сэра Ланселота или принцессы…       — Мистер Роботник, — Элиас звучал строго и явно очень недовольно, — Вы же понимаете, что, упоминая принцессу в подобном контексте, Вы обвиняете Акорнов в умышленном предоставлении преступнику опасного темного артефакта?       — П-прошу прощения, Ваше Величество! — коротышка указал на папку, — Я всего ли-лишь зачитываю утвержденное заключение следствия, основанное на проверенных фактах. У меня н-нет даже в мыслях попытаться обвинить Акорнов прямо или к-косвенно!       Элиас стукнул кулаком по столу, привстав, но Салли мягко опустила ему руку на плечо. Она успокаивающе его погладила, что-то быстро зашептав на ухо. Со временем черты лица короля разглаживались. Он постепенно успокаивался, теперь являясь скорее расстроенным, чем злым. Смотрел сквозь пальцы на то, что происходило в зале, уходя глубоко в свои мысли.       Писари о чем-то оживленно спорили, указывая то на подсудимого, то на кого-то из зрителей. Их громкий шепот, однако, не сильно мешал судьям тихо обсуждать произошедшее. Ну а Соник… он чувствовал себя даже паршивее, чем после очередной экзекуции в катакомбах. Хотя, казалось бы, куда может быть хуже? А оказалось, что дно можно пробить. Стоит только достать инструмент потяжелее, который разобьет твердую перегородку между «плохо» и «лучше уж умереть чем дальше терпеть». Голова кружилась, а перед глазами все расплывалось и мутнело. Эффекта зелья и стараний лекаря с магами явно недоставало, чтобы избавиться от последствий темного артефакта. Нахлынувшее по началу облегчение быстро спало, практически не оставив от себя следа. Все что хотелось, это вновь почувствовать эту прекрасную прохладу. Или, возможно, очутиться в той блаженной тьме бессознательного, какую он испытывал в катакомбах очень часто. Где абсолютно ничего нет. Никакой боли. Никакого шума…       — Учитывая некоторые неприятные обстоятельства, свидетелями которых мы стали только что, трибунал принял решение о перерыве, — голос Роботника жутким эхом отдавался в голове, перед глазами начинало темнеть, — Заседание продолжится завтра, в том же часу, что и сегодня…       Громкий стук деревянного молотка закончил заседание. Отзвук его ударами отражались от сводов огромного зала, угасая где-то в темноте сознания.