***
Малая гостиная — надежное пристанище, в котором Салли часто коротала долгие зимние вечера в компании хорошей книги, чая и самой себя. И очень редко встречалась с кем-то для простого общения. То тихое чаепитие, прошедшее в компании Соника, было первым за очень долгое время. И хотя его начало омрачилось рассказом о случайно подслушанном разговоре с жуткой подоплекой, в итоге его остаток прошел относительно спокойно и умиротворенно. Соник немного расслабился и открылся ей. Рассказал о том, что видит иногда в своих странных снах и смутных воспоминаниях, смешавшихся в странную фантасмагорию чувств и образов. До полного осознания самого себя было далеко, но шаг оказался сделан в верном направлении. В тот момент девушка чувствовала, что все сумеет наладиться. Ее друг теперь оказался относительно защищен от чужого влияния, а она сама знала о надвигающейся угрозе. Предупрежден значит вооружен. Но теперь все рухнуло точно карточный домик. И единственное, что у нее осталось неизменным — это ее любимая гостиная. Служанка поставила фарфоровый чайный сервиз на столик, наливая свежезаваренный душистый чай в одинокую чашку. Едва заметный пар поднимался над ней, растворяясь в теплом воздухе гостиной. Легкий цитрусовый запах мелиссы странным магическим образом успокаивал и придавал уверенности. Он был едва заметен, но стоило только взять чашку в руки и поднести ее ближе, прислушиваясь к его аромату, как он кружил голову, снимая страх за собственный разум и его независимость от чьих-то установок. Мелисса буквально спасла Салли, открыв глаза на некоторые вещи. Под действием этого растения магия, травившая сознание принцессы около полугода по воле врага, рассеялась, оставив на душе отвратительно липкое чувство использованности. Но руна контроля, спрятанная за ухом, теперь оказалась не страшна. Зная о ее существовании, эта мерзость более не представляла опасности, но все еще угрожала появиться вновь. Мелисса же своими магическими свойствами пресекала все это на корню. — Желаете ли что-нибудь еще, Ваше Высочество? — Нет, — принцесса стояла напротив камина, наблюдая за огнем, — Можете оставить меня. Двери за прислугой закрылись, погружая комнату в тишину. Салли застыла перед камином, держа чашку и грея о нее руки, но так и не сделала ни единого глотка. Она глубоко погрузилась в свои мысли, совершенно выпав из реальности. Хотелось ненадолго забыть о проблемах, но они возвращались, заставляя вновь нервничать. — Ты выглядишь встревоженно, — Николь появилась рядом с Салли, выплыв из-за высокой спинки синего кресла, — Неужели все пошло не по плану? Защита… провалилась? — Ты видишь меня насквозь, — с тихой усмешкой ответила принцесса и тяжело вздохнула, — Я нервничаю, но не из-за защиты. Ее можно назвать даже вполне успешной: подозрения постепенно смещаются в сторону Кортеса. Но то, какой ценой этого удалось достичь... — Следственный эксперимент? Ты же напрочь отказалась от этой идеи из-за высокого риска для Соника. — И я не собиралась применять этот вариант! Но Элиас мыслит с тобой в схожей парадигме. Рысь покачала головой и мягко увела подругу от камина. Салли покорно последовала за ней, усаживаясь осторожно в кресло, стараясь случайно не расплескать свой чай. — Что произошло уже не воротишь. Так зачем лишний раз себя мучить по этому поводу? — призрак подвинула к ней сахарницу, — Лучше немного сбавить градус напряжения и подсластить горькую пилюлю. Акорн еще несколько секунд наблюдала за своей чашкой, переводя взгляд с нее на сахарницу и обратно. После чего все же положила одну ложку, медленно размешала и немного пригубила. Обжигающе горячее тепло растеклось по телу, растворяя в себе нервную дрожь. Подруга точно знала, что ей поможет. — Было бы это так же легко, как положить сахар в чай. Последнюю неделю этой простоты мне сильно не хватает. Знаешь… Так много работы. Так много переживаний. Так много... всего, — она всматривалась в чай, помешивая в пустую уже растворившийся сахар, — И я знаю, что делать, имеется какой-никакой план, который не так уж сильно подпортили. Но будто бы меня одной на все не хватает. — Именно для этого у тебя есть я – твой верный компаньон! — Николь мягко улыбалась, — Чтобы решать дополнительные задачи, пока ты занимаешься самым основным. — Ты ведь помнишь, что в первую очередь ты – моя подруга? Я не могу себе позволить, чтобы ты постоянно занималась моими проблемами. — Мне совсем не в тягость, — она лишь отмахнулась, — К тому же в посмертии так... скучно. Наблюдение за живыми без какой-то конкретной цели со временем вгоняет в уныние. Но твои поручения придают всему этому какой-то смысл. Будто бы я опять живая и могу на что-то влиять. Николь не часто говорила о себе с таким откровением. Обычно она старается свести тему разговора в какую-то другую сторону или просто озвучить очередную фразу-загадку, чтобы уйти от неприятных мыслей. Но сейчас едва ли пыталась противиться и просто текла по течению. Подобное поведение у любого призрака являлось аномалией, которая, тем не менее, объяснялась довольно просто. Призраков можно назвать зеркалом, отражающим общую атмосферу того места, в котором они обитают. Опустевший мрачный дом, хранящий в себе историю напряженную и страшную, становится часто обиталищем для сущностей сильно печальных или озлобленных. Такие обычно в той или иной степени склонны к долгим философским монологам о своей сущности или цели в мире, к которому давно не принадлежат. Но стоит только обозначенный дом отремонтировать и вновь заселить, как призраки успокаиваются и возвращаются к тому состоянию, в каком их привыкли видеть: загадочным скрытным фигурам, любящим со смехом пугать своих живых соседей. В случае Николь, происходило что-то похожее. Когда все было относительно спокойно она проявляла заметную активность, пугая некоторых неприятных личностей по своей прихоти, а не чьей-либо просьбе. Но сейчас общая напряженность окружения и траур заставляли призраков нервничать и впадать в странное подобие депрессии. Дюжина зеркал сейчас отражала только глубокую печаль и страх. И среди этой дюжины была Николь, особенно остро реагирующая на тот мрак, что сейчас окутывал замок Акорнов. Салли точно это знала, несмотря на то что подруга старательно натягивала привычную маску беспечности и игривости. Сейчас ей было так же плохо, как и самой принцессе. А потому не стоило усугублять это еще больше. Их общее молчание немного затянулось. И чтобы прекратить эту небольшую неловкость, Салли вновь вернула внимание ушедшей глубоко в себя подруги: — У меня имеются опасения, что кто-нибудь попытается вновь взять Соника под контроль, — Николь непонимающе наклонила голову, — У меня самой теперь вряд ли получится к нему попасть и поговорить. Зато у тебя прекрасно получится за ним проследить, пока я пытаюсь добиться для него разрешение носить «Ловец». Рысь некоторое время смотрела на Салли отрешенным взглядом, немного задумавшись. А после расплылась в улыбке и кивнула, с большим удовольствием и охотой соглашаясь на поручение. Им всем предстояло много работы, но от нее теперь хотелось сбежать не так сильно, как прежде.***
Кабинет был погружен в полумрак, когда она зашла в него. Салли пришла сюда сильно заранее, чтобы уж точно не опоздать на собрание, организованное для обсуждения судьями некоторых итогов заседания и выяснения его некоторых странностей. Она сильно нервничала, а находясь вновь в одиночестве это чувство только сильнее разгоралось. Атмосфера вечернего замка к этому располагала. Окна зияли чернотой зимнего вечера, отражая блики от света горящих камина и канделябров, один за другим зажигаемых слугами. В тенях, стелящихся по полу от круглого стола и упирающихся на стенах в потолок, чудились ярко-желтые глаза. Хотя, если приглядеться, это все тот же свет огня, просто проходящий сквозь отверстия резных спинок стульев, расставленных вокруг круглого стола. В любом случае это наблюдение уверенности в собственной безопасности не сильно прибавляло. Даже после того, как помещение вновь оказалось прекрасно освещено. И чтобы справиться с постепенно нарастающим чувством паники, принцесса принялась раскладывать свои документы на столе, чтобы еще раз просмотреть и убедиться, что ничего не забыла и не упустила. Подробное описание Соника с точными доказательствами его происхождения – присутствуют. Поминутно расписанный маршрут его перемещения в ночь убийства, примерно обозначенный на карте замка с пометками и доказательствами – имеется. Несостыковки в показаниях Кортеса — на месте. Несколько улик, указывающих на Магистра, как истинного виновника трагедии — в целости и сохранности лежат рядом с досье Охэджа. Все на своих местах и ничего не оставлено без внимания. На то, чтобы все это составить как должно по правилам, ушло порядочно сил. Но оно того точно стоило. Прежде чем окончательно решиться на этот новый план, Салли долго перебирала и рассматривала еще несколько других вариантов. В начале она вновь вернулась к идее увести на дно вслед за Нагусом еще и Роботника, с которым Магистр работал сообща. Но доказательная база выходила, откровенно говоря, притянутой за уши. Советник слишком хорошо подчистил за собой все следы, не оставив никаких лазеек. Он объявляется в этой истории один единственный раз, когда застукивает принцессу в объятиях гвардейца и отправляет за ними в погоню Майти и Инфинита. Единственное, что косвенно подтверждало его связь с убийствами – это проникновение в Архив, вход в который охранялся его подчиненными. Салли вспомнила о нем во время своего последнего мозгового штурма. Но даже в этом случае велик шанс, что человек сумеет снять с себя ответственность, объяснив все халатностью охраны. В итоге Акорн зашла в тупик. А окончательно отказаться от этой идеи ей посоветовал сэр Ланселот, которого она специально разыскала для составления совместного плана защиты. И сделал он это, просто напомнив парочку важных фактов. Во-первых, Роботник – судья, а выдвигать какие-либо обвинения против них дело опасное, как для Соника, так и для нее самой. Во-вторых, отношения ее отца и Роботника вполне четко показывали, что первый был для человека главным источником власти. Избавиться от него значило для Советника лишиться всего, и, дополнительно, вступить в прямую никем неограниченную конфронтацию с Элиасом, который откровенно недолюбливал человека. Вывод напрашивался очевидный и в каких-то дополнительных пояснениях не нуждающийся. Салли не была сильно расстроена из-за провала в этом направлении. С оправданием Соника у нее будет куда больше возможностей для того, чтобы раздавить заговорщика, как таракана. Доказательной базы для обвинения в коррупции и незаконных магических манипуляциях имелось достаточно. Даже если придется ждать месяцами, она готова была пойти на столь долгое ожидание. Потому что Нагус будет взят уже со дня на день. Быть может даже завтра, если сильно повезет. А это самое главное. На разоблачение «темного мага» из эпистолы с предсказанием, Салли ставила все что у нее было и облажаться просто не имела права. — Ваше Высочество? — низкий женский голос застал принцессу врасплох. Салли резко обернулась, столкнувшись нос к носу с маской Инквизитора. Она стояла совсем рядом, но даже не шелохнулась от столь резкого движения в свою сторону. Просто всматривалась в лицо принцессы, спокойно проходя дальше, к своему месту. Следом прошествовал и второй Инквизитор, располагаясь рядом с Акорн. — Добрый вечер, — продолжил уже высокий мужской голос, — Мы не ожидали Вас встретить здесь так рано. — Добрый вечер, уважаемые Инквизиторы, — она кивнула обоим в знак приветствия, — Ранее мне не дозволялось учавствовать в совете. Поэтому я пришла заранее, чтобы лучше подготовиться. Это было правдой, но лишь отчасти. По правилам, Салли не имела права находиться на совете из-за того, что не занимала какой-то государственной должности. Но в детстве она однажды все же оказалась на таком сборище, слушая сложные разговоры взрослых о делах государственных. Случилось это во время игры в прятки. Салли водила, а Соник прятался. И в поисках хорошего места, маленький принц решил заглянуть в так удачно подвернувшийся незапертый кабинет. А учитывая, что заходить именно в него в то время запрещалось даже Элиасу, вполне понятна была его мысль о легкой победе. И его план бы сработал, если б его не заметила Салли, проходя мимо во время своих поисков. Она забралась к нему под стол, начав причитать о запретах, но быстро замолкла, когда вдруг в кабинет начали заходить взрослые. Они обсуждали темы малопонятные ей в силу возраста. Но неуемное любопытство, разожжённое в тот день разговором старшего Охэджа с ее отцом о какой-то военной угрозе со стороны Южных Княжеств, стала толкать Салли раз за разом нарушать правило и подслушивать разговоры под столом. Прекратилось это так же быстро, как началось. Не смотря на все попытки Салли оставаться незамеченной, Соник оказался слишком шумным и неусидчивым, чтобы дождаться окончания собрания под столом. В итоге их обоих тогда здорово отругали, но маленькая Акорн ни о чем не жалела. Потому что теперь была более чем уверена, кем ей бы хотелось стать в будущем. Таким же умным и хитрым стратегом, как ее отец. Теперь она стояла в знакомом кабинете в качестве одной из судей и готовилась к разбору и обсуждению дела. Ужасно грустно, что отец не сможет увидеть ее успеха в этой шахматной партии. Черной фигуре только предстояло сделать свой ход, но белая уже была к нему готова. Все расписано на несколько шагов вперед, осталось только не оступиться. — Отрадно слышать, что Вы так ответственно отнеслись к предстоящему собранию. Холодный голос прозвучал у Салли за спиной, и ей даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять кому именно тот принадлежал. Девушка следила за человеком краем глаза, стараясь сделать вид, что продолжает оставаться абсолютно спокойной в его присутствии. Военный Советник обошел принцессу по широкой дуге, задерживая свой взгляд в начале на ней, а после на разложенных на столе документах. Круглые очки Роботника сверкнули в свете огня камина, когда он остановился рядом с креслом короля. Он будто бы специально провоцировал Салли, прекрасно зная ее отношение к подобному жесту. Но Акорн продолжала игнорировать его пристальный взгляд и движения, в мыслях считая до десяти, чтобы успокоиться и не сказать какой-нибудь грубости. После долгих попыток принцессы избавить отца от влияния этого коварного человека, теперь становилось трудно держать себя в руках. — И Вам добрый вечер, господин Советник, — она ответила ему ровно, показывая свое безразличие, — Вам неизвестно, как скоро подойдет мой брат? — Добрый вечер, Ваше Высочество, — Роботник тяжело уселся за стол, привычно по правую сторону от кресла короля, — Я наблюдал его буквально только что дальше по коридору. Думаю, он явится с минуты на минуту вместе сэром Гавейном. — Тогда я спокойна. Признаться, в последнее время меня тревожит его поведение. Элиас никогда так серьезно не задерживался и приходил заранее на каждое мероприятие. И он стал так… немногословен. — Смерть на каждого влияет по-своему, — мудро изрекла маска, садясь за стол синхронно со своим коллегой. — С этим трудно поспорить. Салли посмотрела в сторону двери и встретилась взглядом с Элиасом. Тот выглядел все так же бодро, как и утром: прямая спина, твердый шаг, все та же идеальная прическа и одежда без единого намека на помятость. Но в глазах прекрасно можно было увидеть ужасную усталость, накопившуюся за долгие бессонные ночи и не менее длинные дни, проведенные за встречами с десятками мобианцев и решением разных проблем. Салли встретилась с ним за последнюю неделю всего дважды. И каждый раз наблюдала за тем, как Элиасу тяжело нести на своих плечах весь тот груз ответственности, который ему свалился на плечи. Он говорил, что ожидал трудностей. Готовился к ним с того самого дня, как его официально представили народу Акорна в качестве наследника престола. Брат уверял свою сестру в том, что справляется со всем этим не хуже отца. Но Салли прекрасно видела, что тот совершенно не верит в собственные слова. И никогда не верил. От того и появилась эта его абсолютно ужасная привычка вести длинные монологи с огромным количеством аргументов, а также рвение доказать свою полезность. Отец видел в этом старательность и принимал как должное. Салли же считала это попыткой вызвать у старшего Акорна хотя бы намек на гордость. Теперь же доказывать что-либо было некому. И все те проблемы, которые решал старый король, теперь раздавливали под своим весом его преемника. Следом за Элиасом в кабинет вошел сэр Гавейн, держащий в руках толстую папку и, отдельно, несколько плотно исписанных листов пергамента. Он прошел мимо принцессы, оставляя на столе принесенные с собой документы и садясь по левую руку от Военного Советника. Акорн сел в отцовское кресло во главе стола, и Салли заметила промелькнувшее на его лице странное выражение. Он все еще чувствовал себя не в своей тарелке, сидя там, где ранее всегда на советах сидел отец. Принцесса прекрасно понимала его чувства. Она и сама это сейчас ощущала. Будто бы не должна находиться здесь, среди всех этих уважаемых господ и Роботника. Но Салли задвинула эти мысли куда подальше. Нечего себя изводить, когда совет вот-вот начнется. Все взгляды были прикованы к Элиасу, который немного отрешенно смотрел на папку перед собой. О чем он думал было нетрудно догадаться. Но, тем не менее, он нашел в себе силы начать собрание: — Добрый вечер, господа и дамы. Я рад, что обошлось без опозданий и мы можем незамедлительно приступить к обсуждению. — молодой король открыл папку с делом, принесенную капитаном, на последних двух страницах, после чего продолжил, — Мы собрались, чтобы подробно обсудить результаты первого дня трибунала, а также несостыковки, вскрывшиеся в ходе этого заседания, и следственный эксперимент, проведенный тогда же. Учитывая некоторую странность последнего, с него я и предлагаю начать, — он выдержал паузу, окидывая собравшихся серьезным взглядом справа налево, и задерживая его на мобианцах в масках, — Передаю слово уважаемым Инквизиторам. Из-за стола встала женская маска, и, прочистив горло, начала: — Полагаю, всех здесь присутствующих интересует вопрос «Что произошло?». Мы не стали исключением, — она принялась искать что-то конкретное в своих бумагах, — Пришлось поднять некоторые собственные Архивы, чтобы выяснить причины произошедшего. Информации о Фантомном Рубине не так уж много, но она действительно любопытная... — Леди, прошу, не ходите вокруг да около и переходите к сути дела! Несколько пар глаз прошили Роботника насквозь холодным недовольным взгляд, заставляя того проглотить язык. Салли не без удовольствия наблюдала за тем, как человек постепенно сереет под тяжестью внимания собравшихся мобианцев. Оставаясь невозмутимым, он все же понимал в какое положение себя поставил, перебив Инквизитора. К счастью для него, второй представитель церкви взял на себя смелость прервать это затянувшееся мрачное молчание. — Мы могли бы сразу все сказать. Но для того, чтобы понять все в полной мере, необходимо изучить принцип работы этого артефакта. Маска передал уже найденный документ королю, предоставляя возможность ознакомиться с его содержимым. Элиас пробежался взглядом по тексту, периодически хмурясь. Салли поначалу боролась со своим любопытством, ожидая нормального объяснения от масок. Но в итоге все же заглянула одним глазком на один из отложенных листов. Большую его часть занимало схематичное изображение Фантомного рубина и несколько столбцов текста, написанного мелким округлым почерком. Судя по всему, это была копия страницы из какого-то старого фолианта. Об этом говорил немного тяжелый слог и речевые обороты, давно вышедшие из обихода. Очень смутно доходило понимание в чем может состоять проблема, но с уверенностью сказать об этом принцесса могла только после подробного объяснения специалистов. И перейти к этому они решили сразу вдвоем, говоря по очереди: — В основе действия «Ложного Философского Камня» лежит так называемая «изначальная магия». Она же «магия крови». Позвольте зачитать отрывок из Таумотургического трактата «Об источниках Магии», — Инквизитор взял в руки лист пергамента из папки и прочистил горло, начиная зачитывать выписанный из фолианта текст: — «Изначальная магия – есть магия первородного созидания в солнце Соляриса. Она – есть первый источник сил волшебных у существ, рожденных в ярости пламени Создателя. Сила эта, как той положено по законам природы, лежит в жидкости алой, что подобно магме течет в жилах живых, и обращается в пыль обсидиановую в жилах мертвых. Истекает она из Алой Солнечной реки, что есть кровь, пролитая Солярисом в битве со Змием Темным о шести руках и десяти глазах…» Салли задумчиво нахмурилась, медленно облокачиваясь о спинку своего кресла. Очень смутно, но ей вспоминались некоторые названия, сейчас процитированные маской. Принцесса все пыталась ухватить за хвост ускользающее воспоминание, пока, наконец, ее не осенило: Алая Солнечная река упоминалась в Исторических трактатах «О первых Летних Солнцестояниях». Цикл книг с легендами, мифами и их трактовками, что обычно дается в самом начале углубленного курса истории. Каждый, кто только мог похвастаться полным образованием, мог спокойно пересказать содержание всех летописей о сотворении мира, коих осталось со времен Древних Атлантисов очень мало. Конкретно то, что только что описывалось, являлось одним из мифов о появлении магии. Если кратко, считается, что это был последний дар, который Солярис оставил миру перед тем, как «исчезнуть». И сила эта берет начало из уже упомянутой Алой Солнечной реки в мире духов, распадающейся у «края света Соляриса» на бесчисленное множество тонких ручейков, плотно оплетающих мир смертных. Из этой реки родились первые Боги, забрав с собой часть ее жизненной силы для продолжения воли Создателя: сотворению Мира. Впоследствии возможность использовать эту силу распространилась и среди простых смертных, как продолжателей дел Богов на земле. Все это было действительно интересно. Освежить память всегда бывает полезно. Но все еще оставался один маленький вопрос: а как, собственно, это связано с Фантомным Рубином? Как раз ответ на этот вопрос и давался инквизитором. Продираться через старые выражения было чуть трудновато. Обороты не всегда были понятны, но в итоге чтец сам все объяснил, ужав до одного предложения: — …Попрошу обратить внимание: в предложенном отрывке упоминается использование крови, как первого проводника магии, в связи с отсутствием альтернативы в виде кристаллов. Механизм описывается в приложении 2: «…Изливая кровь свою, магу должно тут же окропить ею посох осиный, дабы руны в прах не осыпались тут же», — взгляд маски оторвался от чтения и вновь вернулся к слушателям, — Из этих слов можно понять, что кровь использовалась после извлечения ее из тела. При сотворении чудес она становилась чистой энергией, изливаясь в окружающий мир из инструмента в виде той самой «изначальной магии», о которой говорилось ранее. Примерно тот же механизм действия и у «Ложного Философского Камня», — он указал на страницу, которую Салли рассматривала ранее, — Он впитывает в себя кровь, точно первый инструмент в руках наших древних предков, но не способен переработать ее в чистую силу. Вместо этого он использует ее напрямую, просто меняя по воле владельца. Только вот в чем еще одна загвоздка: качество иллюзий зависит от силы крови, которой выпил камень. — Вы сказали «в зависимости от силы»… что это значит? — поинтересовался Гавейн. — Разве она не должна быть примерно одинаковой у всех? Девушка припоминала, как заинтересовалась этим вопросом в детстве. А конкретно в то время, когда впервые обнаружила в себе «искру» — дар ловить потоки магии и сплетать их в цепочки рун. Этот талант был у многих. У магов-ремесленников, что создают артефакты или просто зачаровывают вещи и бытовую утварь. У зельеваров и алхимиков (такие, как Нагус), что наделяют жидкости необычными свойствами и создают новые ингредиенты в бесконечных попытках окончить Великое Делание. У всех есть «искра», проявляющая себя в разной степени. У кого возможность хранить в себе большой объем маны (той самой силы). У кого какая-то врожденная особенность. В пример последнего можно привести мистера Армадилло, который отроду обладает огромной физической силой, или «скороходство» сэра Ланселота. Салли же оказалась случаем не уникальным, а, в каком-то смысле, даже заурядным. Ее можно было назвать среднестатистическим магом, если бы не одно большое «но»: будучи особой королевских кровей, она могла творить магию, не прибегая к помощи инструментов. Просто не нуждалась ни в волшебной палочке, ни посохе с магическим кристаллом-проводником, добываемым в недрах Хребта Титана. Хватало просто взмахнуть рукой и прошептать заклинание, чтобы сотворить чудо. Учиться самостоятельно было долго и трудно, но она с этим смогла справиться и теперь использовала несколько простых заклинаний в обычной жизни. Именно эти удивительные возможности и показались ей странными. Можно сказать, аномальными. Ведь, если все смертные могли в той или иной мере творить чудеса в равной степени, то откуда же такая пропасть между принцессой и, например, подмастерьями Магистра? И спросить было не у кого, иначе она просто лишится возможности колдовать. Девушка, если плетет руны сразу же нарекается ведьмой и обвиняется в продаже души коварной Моргу за такой дар! А за подобное прегрешение обычно сразу же приговаривают к сжиганию на костре. Конечно, принцессе Акорн такого не грозило из-за высокого положения в обществе. Но это все равно означало годы заточения в каком-нибудь монастыре, с целью «очиститься от греха» и вновь стать обычной девочкой. Пожизненное заключение в горах и жизнь обычной монахини ее совершенно не прельщала, так что приходилось скрываться и при этом пытаться отыскать что-нибудь, что удовлетворило бы бьющее через край детское любопытство. И как же рада была маленькая Салли, когда узнала о точно такой же особенности у Соника. Разве что его колдовство было немного иного толка, напрямую касаясь стихии воздуха. Рискнув, принцесса осторожно поинтересовалась об этом, и принц Охэдж пообещал рассказать. Заверил, что узнает побольше от взрослых и подробно опишет в письме, как получится. Но, в итоге, так и не успел этого сделать. А без друга самостоятельно выяснить все это не вышло. Слишком уж страшно пробираться в одиночку в библиотеку и спрашивать кого-то из родственников. Как и не достать было нужной литературы, при этом не спалившись с потрохами. Теперь же, спустя десять лет после данного Соником обещания, маленькая, и уже ставшая маловажной, загадка оказалась разгадана: — «…Тем магия эта сильнее, чем ближе к божественному свету Соляриса существо это находится. Червю, копошащемуся в земле, силой владеть дано лишь тлеющим углем. Грызуну, пожирающему червя, дан от бушующего пламени свет свечи <…> Птице-ястребу, что хватает добычу, предоставлена высшая власть, какую может даровать лишь Солярис или потомок его Бог-Покровитель», — теперь говорила маска с женским голосом, — Исходя из данного отрывка становится ясно, что чем кровь сильнее, тем выше в иерархической лестнице ее обладатель находится. Элиас сцепил пальцы в замок, облокотившись локтями о стол, и хмуро уставился на документы. Взгляд его блуждал от одного листа пергамента к другому, быстро бегая по строчкам текста. Король глубоко ушел в свои мысли. Как и его сестра. На самом деле все это имело смысл и даже объясняло почему кровь из ран Соника вдруг хлынула таким обильным потоком. Как раз из-за ее силы. Но не значило ли это, что и Кортес должен был также что-то почувствовать? Мангуст находился рядом с ежом, внутри защитного круга, но даже не дернулся, когда открыли шкатулку с «вещдоком». Можно было бы объяснить это тем, что сильные травмы облегчили доступ к «пище» камня. Однако подозрения все еще оставались. Следовало это проверить и, в случае успеха, использовать как дополнительное доказательство вины Кортеса. Раз уж тема обсуждения плавно перетекла к вопросам происхождения, сейчас был просто идеальный шанс убить одним выстрелом сразу двух зайцев. Начать подготавливать почву для раскрытия истинного происхождения Соника. А также выяснить почему Кортес вообще никак не отреагировал на камень, хотя является герцогом. — Проще говоря, — уточнила робко принцесса, — кровь условного крестьянина будет бесполезна, но она же у герцога или представителя царского дома уже имеет для этого артефакта особую ценность. Верно? — Верно, Ваше Высочество, — инквизитор кивнула, — Чем ближе существо к Богу-покровителю, тем сильнее его кровь и тем более обширные возможности в создании иллюзий появляются у «Ложного Философского Камня». — Фраза «Вся власть от Бога» в этом контексте заиграла совершенно новыми красками, — хмыкнул человек, явно не сильно впечатленный проведенной лекцией, — Принцесса, почему Вы заостряете внимание именно на этих титулах? Неужто пытаетесь на что-то намекнуть? Тяжелый предупреждающий взгляд Элиаса обжег Салли. Появилось смутное чувство, будто король не желает, чтобы она вообще говорила что-либо. Девушка посмотрела на него непонимающе. Подобной реакции она совершенно не ожидала от своего брата, который всегда, сколько она себя помнила, любил поразмышлять над некоторыми ее утверждениями. Неприятные мысли роились, сплетаясь в отвратительный тугой клубок из сомнений и смутного страха где-то на периферии сознания. Возможно, она немного наивна в своих суждениях, но разве не для участия в дискуссии ее пригласили сюда? — Ох, ничего такого, Уважаемый Советник, — невозмутимо ответила Салли, — Просто у меня появилось кое-какое подозрение на счет мистера Кортеса. — Какое же, мисс Акорн, позвольте спросить? — сухо спросил король, сощурившись. — Прошу прощение за бестактное встревание, но полагаю, это связано с реакцией, которую все присутствующие наблюдали, — Инквизитор присела обратно на свое место и расправила подолы своей черной сутаны. — Мы так же об этом подумали. — Очень странно, что у Кортеса, являющегося герцогом, едва ли наблюдалась хоть сколько-то-нибудь существенная реакция на темный артефакт. — своего коллегу поддержала вторая маска, — Учитывая достаточную агрессивность камня, он должен был, как минимум, почувствовать сильнейшее головокружение, а как максимум, упасть без сознания на пол рядом с подсудимым. Но ничего подобного не случилось. — Зато очень остро отреагировал мистер Ёж, реальное происхождение которого остается загадкой даже для него самого. Позвольте зачитать отрывок из допроса, датируемого 27 декабря: «Этот вопрос интересовал меня с того дня как я оказался в приюте. Привык считать себя сыном какого-нибудь зажиточного горожанина <…> Но сейчас я в этом утверждении сильно сомневаюсь», — конец цитаты. Элиас вдруг поднял руку, заставляя Инквизитора прерваться: — Господа, с Вашими доказательствами представители трибунала способны ознакомиться самостоятельно из представленных документов. Прошу, переходите скорее к сути дела и не расшаркивайтесь попусту, — холодно приказал он, и эксперты покорно кивнули. — Просим прощения, Ваше Величество, — маска вздохнул, после чего продолжил, — Если говорить, по существу, то мы, как, вероятно, и мисс Акорн, полагаем, что мистер Ёж имеет куда более высокое происхождение, чем все думали изначально. — Это мы и так это поняли! — вновь подал голос Гавейн, — Сами же заявили, что… как там было? «Чем больше сила крови, тем ближе к высшей власти». Тут вопрос еще стоит почему он вдруг начал истекать кровью. Точно же дело не в ранах, оставшихся после допросов с пристрастием! Не может же этот баронет-самозванец с улицы стоять выше герцога! — Не может, — кивнул Инквизитор, и в голосе его начало чувствоваться раздражение, — Но, этому есть объяснение! — Если Уважаемые судьи заглянут на страницу 7, то смогут ознакомиться с нашим небольшим исследованием. Зашуршал пергамент. Все внимание теперь было обращено к тексту, содержание которого оказалось достаточно тревожным, чтобы заставить принцессу излишне резко отшатнуться от плеча брата. Тот так же после прочтения оказался сильно напряжен. По началу вчитываясь в строки, Салли слабо понимала, о чем идет речь. Всё рассуждение велось вокруг неких сосудов, что использовались для подпитки Фантомного Рубина, их описании, классификации и прочей технической части использования артефакта. Сосуды по большей части являлись простыми хранилищами, в которых накапливали кровь «про запас». В некоторых случаях они могли иметь функционал «губки», что хранила в себе уже чисто энергию. Вот только самым распространенным типом сосуда для камня было живое существо. Согласно исторической справке, стало даже известно, что темные маги, поняв преимущество крови знатных особ перед всеми остальными, стали промышлять похищениями представителей аристократических домов (а порой и королевских семей) и использовать, как расходный материал. После этого-то власть совместно с инквизицией и стала бороться с распространением Фантомного Рубина. Постарались стереть его с лица Мобиуса, чтобы никто и никогда больше о нем не вспоминал. Но в народе продолжали ходить истории об этих временах в виде страшных предупреждающих историй для непослушных детей. Принцесса перечитывала ту часть, где упоминалось похищение одного принца с целью превращения того в сосуд для проклятого рубина. Взгляд зацепился за нее, и оторвать его не получалось. Стоило только страшной догадке вспыхнуть в мыслях, как волнение и тихий ужас захлестнули ее с той же силой, как и в тронном зале этим утром. Если не сильнее. — «Что, если Соника постигла та же участь?» — подумала она, припоминая ту неделю, когда ежик вдруг оказался под контролем у заговорщиков, — «Он же день ото дня становился все слабее! Как же я могла упустить это?!» Взгляд ее встретился с Гавейном, озадаченно разглядывавшего ее, но она тут же закрыла лицо ладонями, чтобы тот или кто-то еще не увидел ее слез. Страшное открытие, которое совершили Инквизиторы окончательно выбили ее из колеи. Акорн сделала судорожно глубокий вдох и выдох, стараясь собраться с мыслями и вернуть себе самообладание. Но чем больше она думала, тем туже затягивалась удавка тяжелых мыслей на ее шее. И ведь, казалось бы, она уже сумела справиться с выжигавшим все внутри чувством самоуничижения за свою мнимую беспомощность, как жизнь вновь ударила ее под дых, буквально выбивая воздух из легких. Ее друг оказался в их руках даже хуже, чем какой-то куклой, которой они могут вертеть, как вздумается! Он был буквально куском живого мяса, которое готовы разделать на столе мясники, если вдруг понадобиться какой-то ингредиент для своих преступных планов. Просто сосуд, с которого методично сцеживали кровь в течение целой недели! А она даже не удосужилась проверить Соника после, как он это назвал, «провала». По факту Салли за все время едва ли как-то смогла помочь своему другу, а только вредила ему! Она чувствовала, что почти не контролировала себя. Боль, накопившаяся за долгое время, вырвалась из нее тихим плачем. Весь ужас, что принцессе довелось пережить за прошедшую неделю, звучал в тишине кабинета глухим всхлипыванием. Плечи начинали содрогаться от очередного толчка где-то в груди. Обжигающие слезы катились по щекам, и их уже едва ли удавалось скрыть за ладонями. — «Хороша спасительница… Как я могла остаться в полном неведенье? Где я просчиталась в самом начале?» — Салли продолжала беседу с самой собой, — «А может… права была матушка, и мне не дано быть стратегом?» На плечо мягко опустилась теплая рука, заставив принцессу вздрогнуть. Она убрала ладони от своего раскрасневшегося от слез лица, обнаружив, что напугал ее Элиас. Тот смотрел на нее с сильным удивлением, но в то же время заботливым обеспокоенным взглядом. Прямо перед ней стоял наполненный водой стакан. Дрожащими руками она взяла его и постаралась сделать глоток освежающей и успокаивающей жидкости. И, как только стакан оказался осушен до дна, Салли смогла немного успокоиться. Она прекрасно понимала, как жалко сейчас выглядит и какой губительной стала для нее трещина на маске спокойной и рассудительной девушки, которую она долгие годы старательно создавала. И от того начинала корить себя только сильнее. Роботник едва заметно улыбался в свои пышные усы, наверняка чувствуя превосходство над своим оппонентом. Его очки почти светились, отражая свет от свечей и камина. Сейчас человек напоминал классический образ гротескного злодея из современных театральных постановок. Только являлся этим злодеем в действительности. Теперь Военный Советник прекрасно знал, что победил в этой битве. Что стоит выше заигравшейся в дворцовые игры девчонки. Он протягивал ей свой носовой платок с небрежной вежливостью, показывая, кто тут теперь ведущий игрок. Сделав еще один медленный глубокий вдох и такой же выдох, Салли, наконец-то, смогла более или менее прийти в себя. Она достала свой собственный носовой платок, будто бы и не заметила жест Роботника, и утерла слезы. Может, это и не сильно помогло вернуть прежний невозмутимый идеальный вид, но и это было неплохо. Главное теперь вновь не потерять самообладание. — Прошу простить мне мою несдержанность, господа… не знаю даже, что на меня нашло! — она виновато склонила голову. — Вы точно хорошо себя чувствуете? — осторожно поинтересовался Элиас, — Вы могли бы покинуть заседание, если чувствуете себя дурно… — Не переживайте, Ваше Величество. Будьте уверены, я в порядке и более чем способна продолжать! В последний раз шмыгнув носом, Салли окончательно вернула себе самообладание. Быть может, в ее сердце оставалась печальная пустота и смута, а сама она не до конца смогла себя успокоить, но придать лицу привычное бесстрастное выражение смогла. Этого должно хватить, чтобы продолжать работу без каких-то лишних трудностей. — Раз уж Вы столь уверенны в этом… — Элиас кивнул одной из масок, — Думаю, мы можем продолжить, уважаемый Инквизитор. Тот кивнул, соглашаясь с королем. Правда, все же окинул мисс Акорн оценивающим взглядом с небольшим скепсисом. Сомневался, что стоит продолжать, учитывая этот некрасивый инцидент. Но взгляд принцессы все же заставил его проглотить возражения и, прочистив горло, продолжить с того, на чем остановился: — Итак, раз уж все успели ознакомиться с предложенным текстом, мы можем опустить неприятные детали и выделить суть того вывода, к которому мне с моим коллегой удалось прийти. — девушка поправила свою маску, — Мы хотим с уверенностью заявить, что мистер Ёж может являться не преступником, а одной из жертв! Послышался глухой смешок Роботника, который во время всего монолога Инквизитора без конца старался привести свое рабочее место в порядок. Почти с маниакальным старанием все распрямлял листы и собирал их в идеально ровные стопки. — Логика Ваших выводов абсолютно понятна, Уважаемые Инквизиторы. Но ее недостаточно для того, чтобы с уверенностью говорить о невиновности Ежа. Мы можем, разве что, назвать его пособником, ведь он мог добровольно отдавать свою кровь настоящему преступнику! — человек взял чуть помятый пергамент с отчетом Кортеса и встряхнул им, — Думаю, всем сейчас становится очевидно, что преступник работал не один, а, как минимум, в дуэте. То, что говорил Роботник, было базой, на которой основывалась ещё первая версия событий, предложенная детективами. Выслушав показания прислуги о шуме на верхних этажах замка незадолго до убийства, они вполне логично предположили, что преступник мог для достижения своей цели отвлечь на себя часть стражи с праздника. Но в одиночку будет трудно и Мора убить, и тут же оказаться возле короля в виде сэра Ланселота. Не стоило также забывать и об ограблении Королевского Архива, так же случившегося в этот вечер. Правда, вот незадача, всё это удивительное здравомыслие детективов тут же улетучилось, стоило только найти козла отпущения. Соник, с какой стороны не посмотри, был просто идеальным кандидатом для подобной роли. В гвардии его недолюбливали из-за незаконного проникновения на конкурс и манеры общения. Сам ёжик ранее имел судимость и неоднократно оказывался в клетке за кражи. И нельзя забывать о его сиротском детстве, проведенном на улице. Все это смешивалось во взрывоопасный коктейль. После доклада Кортеса все просто выкинули из головы версию «о двух и более преступниках», став заложниками своего яростного желания найти, наконец-то, убийцу и покарать настолько жестоко, насколько это возможно. И вот сейчас человек возвращал всех к тому, с чего все начиналось, без сомнений, намекая на причастность к убийству Иниго Кортеса. Что Салли видела странностью. Мангуста она считала пособником Роботника в этом деле. Была уверенна, что человек решит его выгородить перед трибуналом, выдав своего ручного призрака за компаньона знатного гвардейца. Но после столь очевидного укола в сторону герцога, Акорн стала теряться в догадках. Что мог задумать Военный Советник? — «Может ли Кортес быть на побегушках у Нагуса вместо Роботника?» Эта мысль поначалу показалась дикой. Ведь Рубин должен был быть у Роботника, иначе этот булыжник бы не питался длительное время кровью Соника. Как бы трудна не была эта мысль, но она косвенно доказывала непричастность Магистра. С другой стороны, зная о договоренности между человеком и химерой, можно предположить факт передачи артефакта в руки последнему… и если тот действительно случился, то выходила следующая картина. Роботник и Нагус что-то планируют совместно, и в вечер Рождества первый передает Фантомный Рубин второму. Судя по вскрывшейся правде о Кортесе, Нагус решил сбить всех с толку и при этом воспользоваться ситуацией в свою пользу: убить короля, как и собирался изначально, в обход договора с «Эггманом». Военному Советнику это действие со стороны «союзника», мягко говоря, не понравилась. И, зная кто на самом деле виновен во всем, решил избавиться от предателя. Начиная с его соучастника… Эта теория звучала достаточно убедительно и логично. Но для ее подтверждения недоставало проверенных фактов. А достать их невозможно. Оставалось только довольствоваться смутными догадками и ждать развития мысли Роботника: — Вы имеете в виду мистера Кортеса? — уточнил Гавейн. — Верно! Больно уж много вокруг него странностей вскрылось. Его знания слишком точны: буквально до минут все расписано, будто бы он весь вечер не спускал глаз с карманных часов, — он пронзительно посмотрел на Салли, — Или же просто все распланировал заранее вместе с подсудимым! Всем ведь известна их странная дружба, так внезапно выросшая из ненависти и глубокого презрения. — Позвольте возразить! У меня имеются доказательства невиновности мистера Ежа, — Салли встала из-за стола и передала брату лист, в котором были почти каждая упомянутая утром «Снивли» минута, — Я, как непосредственный свидетель, могу с уверенностью сказать, что слышала предсмертный крик Мора в момент остановки на одном из этажей после побега. В 22:30 согласно заявлению обвинителя. Пергамент скользнул в руки Элиаса, и он углубился в чтение. Секунды, во время которых Акорн вчитывался в ее текст, казались мучительно долгими. Салли старалась унять легкую нервную дрожь в коленях. Одолевали некоторые сомнения в правильности последнего действия. Не слишком ли в лоб это было сказано? — Доказать или опровергнуть Ваши слова, принцесса, нет никакой возможности, — король вернул ей документы, в глазах его читалось легкое раздражение, — Поэтому я больше склоняюсь к тому, чтобы согласиться с мнением господина Роботника. — Но… почему? — ошарашено спросила девушка. — Вы прекрасно должны осознавать, что после всех тех несостыковок, вскрывшихся во время заседания, встал острый вопрос необходимости дополнительного подтверждения Ваших слов. Даже если Вы прямая свидетельница произошедших событий. Как бы Салли не старалась повернуть ситуацию в свою сторону, она раз за разом терпела неудачу. Элиас был прав: Кортес заставил всех сомневаться в показаниях, данных не только самим герцогом, но и принцессой. Даже некоторые слова сэра Ланселота теперь в документах были помечены как «вызывающие сомнения» из-за отсутствия упомянутой эпистолы в виде реального вещдока. Единственные, кто ее держал в руках, были дипломат и погибший. Никто более ее не наблюдал, так с чего вдруг верить рассказу о странном предупреждении? — Это так, — она согласно кивнула, — Но не значит ли это то, что доказательствам его виновности так же не следует верить? А значит, мистер Ёж может и не быть преступником! — Принцесса, откуда в Вас столько уверенности в этом? Почему Вы с такой яростью пытаетесь его обелить? — Роботник вскочил с кресла, и облокотился о стол, нависнув над ним, — Или Вы вместе с преступником заодно? — Что?! Да как Вы… — Господа! — голос Гавейна резким басом прервал спор, — Я так же считаю, что у нас у всех есть резон довериться Ее Высочеству в ее странном стремлении защитить подсудимого… Роботник пригладил свои встопорщившиеся усы и уселся обратно в своем кресле. И все продолжал недовольным взглядом сверлить принцессу. Впрочем, у них это было взаимным жестом. — Оправдать подсудимого ни у кого не получится. Что бы он не рассказал, он останется там же где и находился. — он откинулся в своем кресле, — Против него слишком много доказательств, а его статус, как жертвы, едва ли можно с уверенностью подтвердить. Даже если это произойдет, его это не спасет, поскольку он пособничал преступнику, не сообщив о нем никакой информации следствию. — Попрошу тишины, Уважаемый Советник, — Элиас смерил Роботника тяжелым взглядом, недовольно поджав губы, — Что Вы имеете в виду, сэр Гавейн? Вы обнаружили какие-то доказательства? — Не доказательства, но причину, по которой подсудимого, как минимум, следует оставить в живых на неопределенный срок, — Гавейн разложил перед всеми свои собственные записи, — В попытках выпытать у преступника признание и предоставить трибуналу как можно больше доказательств его вины, все упустили кое-что очень важное: золотой кулон, который тот держал всегда при себе, является фамильной драгоценностью Охэджей. — Подождите… Вы же не думаете…? — Я считаю, что он может быть как-то связан с делом Охэджей. Возможно, знать, что случилось с ними в ту июньскую ночь в Порт-Севилле или видел преступника. К тому же, с этим же делом связано и ограбление Архива. Были украдены документы, которые детективы запросили для дополнительной проверки старых показаний. Салли, совершенно не ожидавшая такой внезапной поддержки, с большой благодарностью кивнула Гавейну. Его внезапное выступление оказалось для нее как раз кстати, учитывая, что сама она бы просто сейчас утонула в споре с Советником, чем окончательно сорвала это и без того слишком эмоциональное совещание. Теперь главное просто подтвердить его слова. — Именно об этом я и пыталась сообщить огромное количество раз, — заявила принцесса, вздернув нос, — Но моих доводов никто не желал слушать! — В таком случае… — голос короля дрогнул, от чего тот замолк на несколько секунд, собираясь с мыслями, — мисс Акорн, можете ли Вы сообщить что-то, что еще может упускать судейская коллегия в этом деле? Может подозреваете кого-то? — Я не могу утверждать с уверенностью, но имеются некоторые подозрения, что к убийству короля и библиотекаря мог приложить свою руку Магистр Иксис Нагус. Реакция публики оказалась смешанной. Инквизиторы склонились друг к другу, переглянувшись, и, после безмолвной беседы, кивнули и принялись на чистых пергаментах что-то быстро записывать и вычерчивать. Капитан Гвардии, будто бы что-то вспомнив, принялся остервенело искать это в документах и, не найдя ничего толкового, тихо выругался себе под нос, так же схватившись за перо. Но самой яркой оказалась реакция короля: Элиас вскочил с кресла, густо покраснев от злости и раздражения. — Вы ведь понимаете всю бредовость данного заявления? — воскликнул он излишне громко, — Уважаемый Магистр провел этот вечер в моей компании и в его течение даже не виделся с убитым. А в момент убийства беседовал со мной в банкетном зале! — У меня есть только косвенные улики, но их достаточно, чтобы как минимум внести его в список подозреваемых. Салли старалась, чтобы голос ее звучал спокойно и ровно, но нервная дрожь в нем все равно присутствовала. Она поняла, что слишком поторопилась с обвинением Нагуса. Нужно было в начале сыграть на теме Охэджей, раз уж она оказалась затронута. Заострить на них внимание, вывести к нужному выводу о Сонике и уже после поднять проблему с Магистром. Но нервозность ее заставила в итоге оступиться. Оставалось только попытаться все вырулить и не упасть в пропасть окончательно. Брат слишком зол. Может произойти все, что угодно! — Во-первых, если обратиться к результатам медицинского осмотра тела нашего отца, то можно увидеть заметку о странных кристаллических струпьях на его руках. А учитывая, что он болел какое-то время перед Рождеством, логично предположить, что его кто-то пытался отравить. — Тогда причем здесь Иксис? — Да то, что кристаллические струпья являются первым признаком превращения тела живого существа в кристаллический-проводник. Способ такого превращения придумал как раз Магистр. Так что логично предположить, кто здесь виновен. — Этого невозможно доказать. — Хорошо. Есть еще одно доказательство. Эпистола. О ней говорилось в показаниях сэра Ланселота. В одном из приложений к делу имеется ее текст, с которым все присутствующие могут ознакомиться. Но, чтобы не тратить время, могу процитировать одну из строчек, прямо говорящую о личности убийцы: «Проклятие смерти несет черный маг…». Какие-либо комментарии, думаю, будут излишни. — Эпистолы никто не сумел найти, — напомнил король, — И поэтому трибунал имеет право вообще не рассматривать ее в качестве даже косвенного доказательства. — И тем не менее, я склонна верить в этом вопросе сэру Ланселоту, который предупредил отца об опасности, — она вздохнула глубоко, и на одном дыхании выпалила, — Магистр одурманил Вас! — Салли, — голос брата звучал предупреждающе, — Вы забываетесь… — Его влияние на Вас, Ваше Величество, становится все сильнее. Если не предпринять что-то, то следующей жертвой можете стать уже Вы! Громкий хлопок по столу заставил всех подпрыгнуть на месте. Салли сделала шаг назад, опасливо наблюдая за старшим братом. Таким злым она его ни разу в жизни не видела. Да, он выглядел абсолютно спокойным снаружи, но во взгляде плескалось раздражение и ярость, которая, вырвись вдруг на свободу, от замка бы камня на камне не оставила. Принцессу от неминуемого семейного скандала ограждало только присутствие ошарашенных развернувшейся сценой судей. А Акорны продолжали смотреть друг на друга, ожидая дальнейших действий. — Я не могу позволить себе потерять еще кого-то, кто мне дорог… — тихо добавила она. Но тот продолжал молчать. После чего вдруг резким движением собрал в неаккуратную кучу записи Салли, грубо заставив ее взять их. — Вам, похоже, нездоровится, принцесса, — сказал король холодно, — Полагаю, Вам следует привести себя в порядок и впредь воздержаться от появления на подобных мероприятиях. Надеюсь, к моменту продолжения нашего разговора в моем кабинете, Вы будете чувствовать себя лучше. Она стояла перед ним еще несколько секунд, стараясь осознать, что только что произошло. Элиас, который частно старался прислушиваться к ее мнению, вдруг просто взял и выгнал ее! И не просто выгнал, а намекнул, что она должна будет извиниться перед ним! «Чувствовать себя лучше…»! хуже унижения Салли не могла припомнить, как не старалась. И это после всех предоставленных доказательств! Он даже не пожелал принять хоть что-то из ее слов к сведению. Отстранил от дела в качестве одной из судей. Не поверил, точно так же, как и отец, когда она сообщила о Сонике. Вся ситуация повторялась с пугающей точностью. Сделать хотя бы одного шага теперь не давал ужасный страх. Дыхание перехватило. В горле застал ком, который никак не удавалось проглотить. В голове крутился лишь один вопрос… Что если все и правда повторится? Но она не могла теперь ничего сделать, кроме как подчиниться королю и откланяться. На ватных ногах она направилась прочь, напоследок оставив еще несколько извинений за свое недостойное поведение. Акорн провожал ее все тем же недовольным взором, с каким прогнал. — Всего Вам доброго, Ваше Высочество, — послышался голос за спиной, стоило только принцессе открыть дверь. Взгляд ее скользнул по присутствующим, остановившись на его обладателе: Роботник наблюдал за ней, скалясь своей пугающей широкой улыбкой.