flashback
— Пап, а куда мы едем? — как можно мягче спросил шестнадцатилетний Чимин, смотря в окно машины. — Чимин, — строго ответил папа, повернувшись в сторону сына. — Не задавай глупых вопросов. Ты ведь умный мальчик. Раньше Пак продолжил бы расспрашивать родителей, куда же они едут, зачем они едут, почему они едут, а не идут. Как никак любопытство — черта характера, присущая всем омегам, а от природы не убежишь. Но сейчас же Чимин уже подрос и понял главное — лучше промолчать, будучи пай мальчиком, если альфой стать не суждено. Да ещё и три года учёбы в Англии в каком-то роде закалили Чимина: новая страна, новые люди, совсем один, без друзей, строгость учителей, которые постоянно стремились отчислить из-за непослушания. Всё это научило омегу жизни в этом мире, где всем совершенно плевать кто ты, им важен лишь свой статус, а другие… Да кто они для них? Машина подъехала к красивому трёхэтажному особняку, который был огорожен резным металлическим забором, обвитым вьюнками. Семья Пак вышла из машины и прошла к воротам, что выглядели довольно величественно и богато для простого дома. Чимин оглядывался по сторонам, пытаясь понять, куда они приехали, так как родители практически никогда не сообщают ему цель поездки. Ведь эта информация ничего не изменит, Чимин всё равно поедет с ними. Спорить он не смеет. Ворота им открыл приветливо улыбающийся омега средних лет, видимо, тот является охранником. — Ох, мы уже заждались вас! Проходите, — мужчина открыл дверь пошире, а сам, поклонившись, указал рукой, мол, прошу следовать сюда. — Чимин, — омега тут же обернулся на папу, что окликнул его, потому что он засмотрелся на красные розы, небольшими аккуратными кустами сидящие у бордюра. — Поторапливайся! Омега кивнул и тут же побежал за родителями, заходя на территорию особняка. Он медленно последовал за ними, заходя в дом, а затем в гостиную, где ему было приказано ждать родителей и их друзей. По разговору, доносящемуся из кухни, Чимин понял, что они в доме у родителей Чонгука, о котором он узнал около недели назад, как о своём будущем муже. Это был шанс быть признанным родителями, стать любимым сыном, за который Чимин хватался, как за последний шанс. Где-то через минут десять к уже начавшему скучать Чимину присоединились его отец и папа, а также родители Чонгука. Омега тут же выпрямился и, аккуратно положив руки на колени, поприветствовал новых знакомых, которые сели напротив него за длинным столом, покрытым узорчатой скатертью бежевого цвета. Чимин старался произвести на родителей своего будущего мужа как можно более положительное впечатление. Кстати о женихе, его почему-то не было на обеде, хотя это даже хорошо, ведь Чимин волновался бы ещё больше, будь тут Чонгук. На столе лежали тканевые салфетки, всевозможные приборы, предназначенные для приёмов пищи; в идеальной симметрии была расставлена фарфоровая посуда, где лежали закуски, и чашки с ароматным чаем, что был заварен слугами относительно недавно. Сокджин отпил немного чая, начав говорить с Чимином: — Чимин-а, нам твои родители сказали, что ты учился в Англии, — он сказал это с каким-то почтением в голосе, будто бы похвалил этим, что очень порадовало Чимина, которого слегка потряхивало от волнения. — Мы подумали, что ты останешься жить там… Но, к счастью, ты вернулся, и я надеюсь, навсегда? — Да, конечно, — начал заученную речь омега. — Родной город всё-таки лучше. — Ох, если бы мы знали, ни за что не знакомили бы Чонгука с другими альфами, раз есть такой замечательный муж для нашего сына как ты, Чимин-и! Ты уж прости Чонгук-и за его отсутствие, просто от постоянных знакомств он стал немного нервный в этом плане, поэтому мы решили повременить с вашей встречей. Он ещё не знает о нашей задумке, — тепло улыбнулся отец Чонгука, взяв в свою ладонь руку мужа. — Значит поступим так… — мужчина задумался, попивая чай из чашки. — Ты же понимаешь о чём мы, Чимин-а?end flashback
«Ну да, Чонгук и правда вспыльчивый… — думал Чимин, вспомнив их первую встречу. — Да и то, что на ужине произошло, только подтверждает слова его родителей. Хотя я и сам такой… Ведь я же тоже некорректно себя повёл по отношению к нему, мне стоило быть мягче». На следующий день Чимин подарил Чонгуку кольцо, дабы извиниться за неудачное первое знакомство. Это кольцо было семейной реликвией рода Пак, которое передавалось из поколения в поколение и очень ценилось. Родители сами сказали Чимину, что это будет обручальное кольцо Чонгука, поэтому тот решил лишь чуть раньше подарить его. Шагая по палубе, Чимин всё продолжал думать о том, что больше всего его волновало: вдруг задумка его родителей не сработает и семья Чонгука узнает о том, что парень является омегой? Что будет потом? До четырнадцати лет Паку легко удавалось маскироваться под альфу, но вот когда у него началась течка, присущая каждому омеге, а запах начал проявляться всё чётче и сильнее с каждым днём, родители решили принять меры. Течку Чимин подавлял сильными таблетками, что импортировались из-за границы по специальному рецепту, а запах перебивал терпкими духами: аромат их был довольно-таки стойкий. Выходить из дома во время течки Паку было строго-настрого запрещено, иначе весь тот образ Чимина-альфы, что создавался годами, просто рухнет, оставив за собой сладкий запах персика. Чимин вдруг остановился, услышав знакомые голоса. Он находился за поворотом, где его было не заметно, что не могло не радовать. Пак аккуратно выглянул из своего укрытия, наблюдая за Тэхёном, обнимающего Чонгука со спины и шепчущего тому что-то на ухо, отчего Чон смеялся. У Чимина что-то защемило в груди, а сердце начало быстро стучать от волнения. Так хочется побыть на месте Чонгука; чтобы кто-то обнимал Пака с тем же трепетом, что и Чонгука; чтобы кто-то шептал на ухо нежности так же, как ему. Смех утих и Чимин прищурился, чтобы лучше видеть, что произошло за то время, пока Пак пребывал в раздумьях. Однако зря он это сделал. Чонгук и Тэхён целовались, отчего Чимину сразу же захотелось отвести взгляд и спрятаться в тень, что он, собственно, и сделал. Пак часто дышал, медленно скатившись по стене на пол. Чимин обхватил руками ноги и уткнулся лицом в колени. Ему ещё не было так… Завидно? Да, он завидует. Обжигающие душу слёзы влажными дорожками отпечатывались на коже щёк от такого глупого положения, от безвыходности, от своей жизни. Хрупкая омега внутри него даёт о себе знать, совершая такие подлости и ставя его в неудобное положение в такие моменты. Правда, хорошо, что никто омегу сейчас не видит, иначе родители потом смотрели бы с упрёком. Резко встав на ноги, он утёр слёзы с покрасневших щёк и побежал куда-то, сталкиваясь порой с возмущающимися людьми, что глядели ему вслед. Но Чимина это не волновало. Ему сейчас нужно было лишь напиться до помутнения рассудка. Это единственное, что могло помочь ему забыться, хотя бы на некоторое время. Пак знал хороший бар, в котором вряд ли сможет повстречать своих родителей или кого-то из их круга общения, там-то он и проведёт ближайшие часов пять точно. Зайдя туда, он уловил какую-то тихую ненавязчивую мелодию. За столиками сидело много альф, что-то бурно обсуждающих; омеги, которые кокетливо поглядывали в их сторону. Как ни странно, за барными стойками никого не было, так что бармен в одиночестве стоял и протирал бокалы полотенцем, скучающим взглядом смотря на пьющих посетителей. Чимин, иронично вздохнув, направился к бару. Скучающий до недавнего времени работник тут же оживился, завидев грустного посетителя, сразу отставляя чуть ли не до дыр затёртый бокал в сторону. — Добрый вечер, — услужливо улыбнулся бармен, стоило Чимину сесть на стул и начать разглядывать меню, состоящее из отменного алкоголя, не очень-то и дешёвого. Ну конечно, чего вы хотели от бара для посетителей первого класса. У Чимина денег было достаточно, чтобы позволить себе выпить в таких заведениях. — Чего-нибудь желаете? — Виски, пожалуйста, — подперев лоб кулаком, произнёс Чимин. — Так сразу? — опешил бармен. Обычно, когда приходят напиться и пожаловаться на жизнь, начинают с чего-то более лёгкого, а тут сразу виски… — Неужели всё так плачевно, мистер? Чимин горько усмехнулся. Даже простой работник просёк, что он омега. Хотя чего он удивляется? Ведь действие духов прошло ещё около получаса назад. Но было плевать. Плевать, что теперь он тот, кем является; плевать, что будет завтра. Плевать. — Да ты просто не представляешь, насколько всё плохо, парень, — начал омега, выпив залпом рюмку виски, поставленную барменом секунды две назад перед печальным посетителем. — Налей ещё… Тот повиновался и поставил ещё одну рюмку перед омегой, что пил и пил, не переставая. Когда тот «влил» в себя уже около семи рюмок янтарной жидкости, бармен начал беспокоиться за пьяного парня, что уже почти возил носом по столу, что-то бормоча себе под нос. Работник уже хотел было похлопать омегу по плечу, чтобы тот очнулся, но тут за стойку сел новый посетитель, полностью проигнорировавший приветствие бармена, предлагающего меню с напитками. Нового посетителя больше привлёк бухой в хлам омега и он решил завести с тем разговор, не зная, что из этого выйдет, да и выйдет ли вообще. — Тоже день не задался, а? — толкнул чиминово плечо незнакомец. Последний тут же оторвал голову от барной стойки, пытаясь сфокусировать взгляд на потревожившем его спокойствие парне. — Чего тебе надо? — промямлил Чимин, жестом прося новую порцию виски у бармена. — Может, хватит уже пить? — спокойно спросил, как понял Чимин, бета, явно старше, чем он. Запаха ровно никакого. Или может у Пака просто отключило все рецепторы… — А тебя разве должно волновать, сколько я выпью, а? — раздражённо начал омега. — Отвечай! — он вдруг икнул и повалился на стол, вытянув губы уточкой. — Просто тебе может стать плохо, разве не так? — поднял бровь бета, наблюдая за пьяным омегой. Прекрасная добыча для секса, но ведь это не так интересно. Может, он сам предложит… — Слушай… — омега запнулся, но когда услышал тихое «Юнги», продолжил дальше. Он сел ровно, смотря куда-то перед собой. Бета внимательно слушал его, разглядывая меню, создавая вид активной деятельности, дабы его не вытолкали из бара под предлогом «если не пьёшь, то иди отсюда». — Раз уж и у тебя день не задался… — Чимин взял в руку очередную рюмку виски и вдруг перевёл взгляд на Юнги. — Трахни меня. Парень усмехнулся и, захлопывая меню, посмотрел на своего пьяного собеседника удивлённым взглядом, придвинулся поближе к омеге, что ничуть не тревожило последнего. — Ты действительно хочешь этого? — шепнул бета на ухо Паку. — Да помолчи ты уже, — шикнул пьяный Чимин. — Залезай, — коротко сказал бета, помогая омеге забраться на свою спину. Он пошёл к выходу из бара, крепко держа ноги омеги, пока тот по-хозяйски устроил свою голову на плече Юнги. Расталкивая всех, они шли куда-то. О том куда они шли, знал только бета, умело петляя среди кучи людей, словно взявшихся из ниоткуда. Когда он остановился и начал открывать дверь каюты, Чимин вдруг спросил, слезая с парня: — Где мы? — Закрой рот. Единственное, что тебе нужно запомнить, — это дорогу обратно, понял? — прошептал бета, прижимая к себе омегу, заходя внутрь комнаты и закрывая её на замок. Резко прижав Чимина к стене, отчего тот больно ударился головой о поверхность, бета пристально посмотрел Паку в глаза. — Ты понял меня? — на что омега кивнул и, закрыв глаза, откинул голову назад, открывая вид на свою изящную шею, к которой Мин тут же прильнул, слегка покусывая бледную кожу, заставляя этим постанывать от приятных ощущений. Выводя языком незамысловатые узоры на шее Чимина, то целуя её, то покусывая, Юнги начал расстёгивать пуговицы на рубашке омеги, а Паку оставалось только запустить руки в волосы беты и повиноваться, пропуская светлые пряди между пальцев, и наслаждаться совершенно новыми ощущениями. Губы Юнги слишком горячие, а пальцы такие ловкие и холодные, что Чимина с ума сводил этот контраст температур и он даже не заметил, как последняя пуговица была расстёгнута, а атласная рубашка омеги уже лежала на полу. Переместив свои руки на спину омеги, Юнги поглаживал её и вдруг приблизился к его лицу, смотря тому в глаза. Ухмыльнувшись, бета затянул Чимина в долгий, мокрый и развратный поцелуй, проталкивая в чужой рот свой язык, то переплетая его с языком омеги, то скользя им по внутренним стенкам щёк. Он целовал так умело и самозабвенно, что у Чимина мутнел разум, а руки всё больше путались в светлых волосах Юнги. Прижимая парня к себе, бета толкнул его на кровать, нависая сверху. В темноте комнаты было плохо видно черты лица омеги, зато чувствовалось, как ему хочется Юнги. Хочется так сильно, что даже сводит внизу живота от этого желания, поэтому он тянет руки к пуговицами на рубашке Мина, начиная расстёгивать их своими по-детски пухленькими пальцами, ловя ртом воздух, которого становится всё меньше и меньше в лёгких Пака. Юнги сел на бёдра Чимина, откинув его руки назад, сам стянул с себя рубашку, кидая её в сторону. Соединив руки омеги над его головой одной рукой, свободной невесомо провёл от приоткрытых и таких манящих губ Чимина до чувствительных сосков, зажав один между пальцами, потёр его. Чимин выгнулся в спине и громко простонал, закусывая губу, чтобы не издавать лишних звуков. — Я хочу слышать тебя, — на ухо Чимину прошептал Юнги своим низким, томным, слегка хрипловатым голосом, отпуская сосок и спускаясь к кожаному ремню брюк Пака. Больше омега не затыкался ни на секунду, отзываясь на каждое соприкосновение тел, плавные движения рук Юнги, мимолётные поцелуи, обжигающее дыхание на шее… С каждым взглядом на выгибающееся тело Чимина, возбуждение беты давало о себе знать, от чего тот чуть ли не рычал, терзая губы развратно стонущего омеги. Спустив брюки с бёдер Пака, Юнги положил ладонь на возбуждённую плоть омеги через ткань трусов, что извернулся от сего действия и схватился ладонями за одеяло, проскулив и зажмурив глаза. — Юнги… — еле шепнул Чимин, глядя на то, как дразняще бета стягивает с него бельё и смотрит так хищно. — Пожалуйста… А-ах! Пак уткнулся головой в подушку, сжимая одеяло всё крепче, будто это поможет унять желание, дрожью раздающееся по всему телу. Юнги устроился поудобнее и коснулся правой рукой налившегося кровью члена омеги, начиная водить по всей его длине, размазывая выделяющуюся смазку, а левой пытаясь снова зажать руки Чимина над его головой, чтобы тот ненароком не разорвал наволочку на одеяле. У Чимина звёздочки плясали перед глазами от новых ощущений, а по телу проносилась волна мурашек, но всё это доставляло такое бешеное удовольствие, что Пак в забвении выпадал из этого мира, отдаваясь в руки Юнги, холодком обдающие его разгорячённую кожу. — Пожалуйста… — словно в бреду шептал Чимин, судорожно сжимая свои ладони на запястьях Юнги, которому всё-таки удалось схватить его руки, соединив их. — Войди… Ах!.. — Тебя манерам не учили, — шепнул Мин, медленно водя рукой по члену омеги, открыто дразня его. Чимин посмотрел затуманенным взглядом на бету, что заглядывал будто в душу, забираясь в её самые дальние уголки и раскрывая все тайны омеги. — Т-ты… О чём? —приподнявшись насколько это было возможно, спросил Чимин, не понимая о чём может идти речь сейчас, кроме как о «побыстрее бы потрахаться». — Может, сам додумаешься? — Юнги начал быстрее двигать рукой, заставив Пака громко выдохнуть и запрокинуть голову назад, что-то неразборчиво мыча. — Я люблю послушных малышей… — ещё больше ускорив движения рукой по члену, а второй до синяков сжимая руки Чимина. — Хён? — тихо спросил омега, кусая губы и находясь на грани того, чтобы излиться парню в руку. — Какой сообразительный… А ну повтори, — ещё больше ускоряя движения рукой, потребовал бета. — Юнги-хён! — крикнул Чимин, кончая себе на бёдра и сильно выгибаясь в спине, произнеся ещё раз «хён» со сладким стоном наслаждения. От одного взгляда на это выгибающееся тело у Мина появлялось желание отодрать эту манящую омегу во все щели, чтоб меньше вёл себя, как профессиональная шлюха. Но с другой стороны, бете было приятно вырывать стоны из груди Чимина. Да ещё это сладкое «хён»… Сводит с ума. Когда омега почувствовал, как его руки оказались свободны он развёл их в стороны, тяжело дыша. Он даже не заметил то, как Юнги встал, чтобы снять с себя тесные брюки, и сел обратно на его бёдра, хватая того за плечи и сажая перед собой, целуя в искусанные губы омегу, что бессильно обнял за шею бету. Сплетая языки, их руки шарили по телам друг друга, исследуя каждый сантиметр кожи. Чимин запустил свои пальцы в уже полюбившиеся пряди Юнги, хозяйничая и создавая там беспорядок. Оттягивая нижнюю губу Чимина и падая на него сверху, Мин вставил в омегу два пальца, из-за чего тот вскрикнул, тут же прикусив губу Юнги. От неожиданных действий беты у Пака даже слёзы выступили. Юнги прижался лбом ко лбу омеги, продолжая растягивать его, но уже медленнее, и произнёс: — Извини, кто же знал, что ты девственник. Потерпи… — Мин начал осыпать лицо Чимина лёгкими поцелуями, а второй рукой придерживал его за спину. Омега прижался к парню, сцепив свои руки у него за спиной, подставляя лицо под успокаивающие поцелуи, слегка вздрагивая, когда Юнги проталкивал пальцы особенно глубоко. Когда вместо всхлипов послышались тихие стоны, а руки Пака перестали так сильно обхватывать бету, к двум пальцам добавился третий. Чимин только дёрнулся немного, но обильно выделяющаяся смазка позволяла пальцам Юнги плавно входить в омегу, а Пак же в свою очередь не ощущал той острой боли, что должна была быть. Когда Мин почувствовал, что Чимин сам начал насаживаться на пальцы и сладко постанывать, всё больше доводя бету, что был совсем не железный, чтобы терпеть более, то с громким чпоком Юнги вынул пальцы из Пака и облизнул их. Омега вздохнул даже, не ожидая этого. Поставив Чимина к себе задом, Юнги шлёпнул его по ягодице и резко вошёл на всю длину, не в силах больше терпеть. Чимин еле устоял на четвереньках, сминая в ладонях одеяло и выстанывая громкое «да-а, Юнги-хён!». Хён, обеими руками держа бока Чимина, насаживал его тело на свой член. Когда Юнги вошёл настолько глубоко, что доставал до самой простаты, омега ещё громче застонал, упираясь левой рукой в стену, а другой продолжая сжимать одеяло и прогибаться всё больше. Подмяв омегу под себя и нависая над ним, Юнги снова вошёл, но уже не так бешено двигаясь в нём. Из уст Чимина вновь полились сладкие стоны, ласкающие слух и просящие большего, а руки по инерции обняли спину беты, что упёрся локтями о постель. Пак приблизился к уху Мина, шепча, заикаясь, будто он стеснялся это сказать: — Хён… Я… Я сейчас кончу-у… Для Юнги эти слова были как зелёный свет. Он буквально съехал с катушек, вдалбливая обессиленного омегу в постель, который впился ноготками в его кожу от такой резкой смены движений, выстанывая на очень высоких нотах. Первым кончил Чимин, обмякнув под Юнги, который, качнув пару раз корпусом вперёд, следом излился омеге на живот, валясь рядом с ним, укрывая омегу и себя помятым одеялом. Они оба тяжело дышали, закрыв глаза. Юнги прижал Чимина к себе, обняв его со спины и зарывшись ему в волосы. А Пак лишь свернулся клубочком в объятиях Мина, словно котёнок, начав мерно сопеть.***
Первым проснулся Чимин, потирая глаза своими ладошками, а после резко раскрыл их, пытаясь таким образом как можно быстрее проснуться. Голова сильно болела от выпитого вчера алкоголя, а тело ныло после жаркой ночи. Он хотел было уже встать с кровати, как почувствовал чьи-то руки на талии, крепко обхватывающие его тело. Повернув голову в сторону Юнги, он увидел парня с очень утончёнными чертами лица. Первое, что заметил ещё сонный омега, — это бледная кожа, очень бледная, словно первый снег, выпавший холодным декабрьским вечером за окном. Густые ресницы беты слегка подрагивали, а покусанные губы были приоткрыты, пара светлых прядей волос спадали на лицо. Чимин потянул руку, чтобы поправить их, но его руку перехватил Юнги и, не открывая глаз, прошептал: — Что ты делаешь? Чимин в ступоре смотрел пару секунд то на Мина, то на свою руку, которую крепкой хваткой удерживал бета, сжимая запястье до посинения. — А? — тихо спросил Пак. — Мы же… Теперь… Ну, встречаемся? Юнги от такого заявления опешил, широко раскрыв глаза. Он даже почти сел на край кровати, изумлённо взирая на Чимина. — Слушай, парень, — вздохнул он, потирая переносицу. — То, что я тебя трахнул, ещё не значит, что мы встречаемся. Тебе пора бы снять розовые очки и смотреть на мир трезвым взглядом, а не надеяться на что-то. Тем более я не собираюсь быть с тем, кто готов лечь под первого встречного… Думаю, ты понял о чем я? — Но я ведь… Юнги-хён!.. — Выметайся, — встав с постели, кинул Мин, надевая халат, что лежал на кресле около кровати. — Мне надо работать, а ты мешаешь. — Но я ведь… — чуть не плача шептал Чимин, сжимая края одеяла в ладонях. Ему было неприятно, что Юнги был такого о нём мнения: будто Чимин шлюха какая-то. Он ведь не спал ни с кем до этого… Так что же не так? Бета повернулся к Паку лицом и, подняв с пола его вещи, положил их на кровать. — Чтобы, когда я вернусь, тебя уже здесь не было, — даже не смотря на омегу, сказал Юнги, уходя в другую комнату. Чимин посмотрел ему вслед, а непрошеные слёзы всё-таки покатились крупными каплями по щекам. Хотя, Юнги был прав. На что надеялся Чимин, переспав с ним. Кажется, у этого беты не было проблем с вниманием омег или тех же бет. Накинув свою чёрную атласную рубашку, Пак начал застёгивать на ней пуговицы, глядя куда-то перед собой пустым взглядом. Он сидел и думал, а если бы Чимин был на месте Юнги, он бы поступил так же? Наверное, да. Встав на ноги, у Пака закружилась голова, и он опёрся рукой о кресло, стоящее рядом, и начал надевать нижнее белье, а затем брюки. В комнату снова вошёл Юнги, держа в руках ноты и перебирая их, нахмурив брови. Он поднял взгляд на Чимина и произнёс устало: — Какого чёрта ты ещё здесь? Чимин застегнул ремень и двинулся к Мину, а когда приблизился, схватил его за руку и, глядя прямо в глаза, спросил: — Хён, я, по-твоему, шлюха? Юнги положил ноты на кофейный столик, что стоял слева от него, и, перехватив руку омеги, ответил как-то нехотя: — Нет. Но ты на правильном пути, удачи в будущей карьере! А теперь, — бета повёл Чимина к двери. Открыв её, он выставил омегу за дверь. — Вали отсюда. — Стой! — крикнул Пак, задержав закрывающуюся дверь. — Хён… Пожалуйста… — Послушай, паренёк, ты уже бесишь! — устало прошептал Юнги. Далее дверь захлопнулась, а Чимин так и остался смотреть ему вслед. Повернувшись спиной к двери, чтобы уйти, он задержался, шепнув себе под нос: — Я не паренёк, я — Пак Чимин…