Гарри Поттера, пожалуйста (если можно, соблазненного и на все готового)

— Я метил к парадной двери, — протянул Малфой извиняющимся тоном. Гарри сморгнул. Голова кружилась, и это не позволило ему сразу осознать смысл сказанного. Но одного взгляда по сторонам, даже несмотря на темноту, хватило чтобы понять: они точно находились в спальне. В спальне Малфоя. Но Гарри не мог сейчас думать об этом, не прямо сейчас. Только не рядом с Малфоем, таким смущенным, покрасневшим и растерянным. Тот внезапно отпустил его и сам отступил на шаг, его щеки запунцовели. — У меня в последнее время проблемы с аппарацией. Прицел сбился. — Это ничего, — сказал Гарри, удивившись, что вообще способен говорить. Что-то больно сдавливало его горло — тот самый спазм, мучивший его весь вечер. Гарри было больно видеть, как Малфой за ужином встряхивает руку, словно пытаясь избавиться от его прикосновения, и было тяжело узнать, что он потерял аппетит глядя, как Гарри ест устриц. Но несмотря на все это Малфой не сбежал. Гарри не сомневался, что он сделает это, если не сразу, то уж после того, как Гарри вылизал его пальцы, — наверняка. Инстинктивно Гарри облизнул губы, с нежностью вспомнив этот момент; лицо Малфоя тогда выражало шок, но не отвращение. Потом Малфой бросился прочь из ресторана, не позаботившись даже об оплате, и Гарри, задержавшийся чтобы оплатить счет, был уверен, что когда он выйдет на крыльцо, то Малфоя там уже не будет. Но он стоял там и ждал Гарри. И все, что Гарри мог в тот момент сделать — это воспользоваться ситуацией. Он должен был хоть разок ощутить вкус Малфоя, прежде чем тот исчезнет. И Малфой позволил ему это. Он позволил Гарри притянуть его к себе и поцеловать. Его губы, накрытые губами Гарри, оставались холодными и неотзывчивыми, но, несмотря на это, поцелуй был бесподобен. Гарри до сих пор ощущал вкус Малфоя на своих губах и боялся, что никогда уже не избавится от него. Малфой навсегда уничтожил для него удовольствие от поцелуев с другими. Вздрогнув и с трудом отведя взгляд от подавленного выражения на лице Малфоя, Гарри осмотрелся. Это действительно была спальня Малфоя. И Малфой сам перенес его сюда. Что за игру он вел? В этом не было никакого смысла. Предположение, будто Малфой собирался заняться с ним сексом чтобы потом бросить и уязвить, казалось бредовым. Гарри давно пришел к выводу, что Малфой испытывает отвращение к его сексуальной ориентации, но ведь натуралы не имеют обыкновения заниматься сексом с людьми своего пола просто насмешки ради. Дело было в чем-то другом. Должно было быть. Но всякое объяснение, приходившее Гарри в голову оказывалось глупее предыдущего. Гарри ошибся; он не мог переиграть Малфоя в этой партии. Он проигрывал потому, что даже не понимал, что это за игра и каковы ее правила. — Хочешь что-нибудь выпить? — кратко спросил Малфой. Он зажег свечи и направился в дальний конец комнаты, где на маленьком столике стояла бутылка с прозрачной коричневатой жидкостью и пара стаканов. — Нет, — быстро ответил Гарри. Хотя выпить бы не помешало, но он был полон решимости сохранять ясную голову. Что бы здесь ни случилось, Гарри хотел помнить все. С огромным любопытством он огляделся вокруг. Спальня Малфоя оказалась почти в точности такой, какой он ее и представлял. Она была громадной; одна лишь кровать была величиной с его прежнюю комнату в доме Дурслей. А шкафы никогда бы не поместились ни в их доме, ни в нынешней квартире Гарри, так как потолки там были гораздо ниже. Верхние полки располагались так высоко, что человек не владеющий магией ни за что бы не добрался до них без помощи стремянки. Справа был огромный камин, а перед ним — два кресла и маленький столик. С другой стороны комнаты, там, где стоял Малфой, — изящные стол и стулья украшенные резьбой, а рядом с ними, частично скрытая портьерой, виднелась стеклянная дверь на балкон. Немного левее располагался массивный письменный стол с перьями и свитками пергамента, а прямо перед Гарри возвышался комод с множеством ящичков, на котором стояло не меньше дюжины фотографий. Пара свечей в серебрянных подсвечниках озаряла запечатленную на снимках белокурую семью. На стенах висело несколько картин, но не портретов, а пейзажей или изображений таких диковинных вещей, что Гарри понятия не имел, что бы это могло быть. Хотя Гарри ожидал увидеть здесь богатство и изобилие, но были две детали, поразившие его. Во-первых, спальня не была оформлена в слизеринских цветах; в обстановке преобладали теплые коричневатые оттенки, что придавало комнате обжитой и уютный вид. Раньше Гарри никогда бы не подумал, что в Мэноре может отыскаться место, которое он счел бы приятным. А вторым, еще более шокирующим, открытием стало то, что комната оказалась не слишком убранной. Гарри ожидал, что все здесь будет начищено до блеска, без единой пылинки вокруг. И хотя настоящего беспорядка не было, но некоторые мелочи заставили Гарри недоуменно нахмуриться. Обширная кровать была заправлена, но плохо. На покрывале были заметны морщинки, способные своим видом вызвать припадок у тетки Петуньи. Здесь и там виднелись следы пыли, и ни один предмет не блестел от полировки. С ручки кресла небрежно свешивалась мантия, а на всех трех столах в беспорядке валялись смятые бумажки и перья. Комната не выглядела пугающе неухоженной, очевидно, что кто-то наводил здесь порядок, но это была совсем не та безупречная, сверкающая чистота, которую Гарри ожидал здесь увидеть. — Я не прибрался, — принял защитную позу Малфой, будто прочитав его мысли. Гарри поглядел на Малфоя и заметил у него в руках стакан с коричневатым напитком, который тот предлагал ему ранее. В стакане плавало много кубиков льда, и Гарри понадеялся, что Малфой не напьется слишком быстро. — У твоих домовиков выходной, или как? — спросил Гарри в недоумении. Малфой хохотнул. — Выходной у домовиков, — он покачал головой, усмехнувшись. — Мой единственный домовик во Франции, с родителями. Другого с нами давно нет, но, полагаю, ты и так это знаешь. Гарри отвел взгляд, ему не хотелось сейчас думать о Добби. Вместо этого он постарался переварить полученную информацию. — Ты живешь здесь один? Малфой не ответил, только странно глянул на него и сделал шаг навстречу, отчего Гарри на время лишился способности дышать, но Малфой прошел дальше, к камину. Он разжег огонь с помощью волшебной палочки, поставил свой стакан на кофейный столик, снял пальто и повернулся чтобы убрать его в большой гардероб. — Хочешь? — Малфой махнул рукой в сторону Гарри, а потом — шкафа, выглядя немного смущенным. — В смысле, если ты остаешься, тебе надо снять... э-э... пальто. "Остаешься." Горло снова болезненно сжалось, и Гарри решил, что в ближайшее время не сможет произнести ни слова. Малфой хотел, чтобы он остался. Остался на ночь? Навсегда? Гарри согласился бы на что угодно. На этом этапе ему даже было уже не важно, почему Малфой это предлагал. — Или можешь просто бросить его на пол. Мне все равно, — раздраженно буркнул Малфой. Гарри быстро снял пальто и подошел чтобы отдать его Малфою. Фыркнув и покачав головой, тот повесил его на вешалку, предварительно аккуратно расправив воротник и несуществующие морщинки на грубой ткани, чего не делал со своим пальто. Это заставило Гарри смутиться а после — почувствовать себя глупо, ведь Малфой гладил пальто, а не самого Гарри. Но все же видеть, как эти бледные пальцы — пальцы, которые Гарри успел узнать на вкус, — заботливо прикасаются к его пальто, оказалось довольно, чтобы по его позвоночнику пробежала дрожь. Он представил себе, как Малфой касается его кожи, заботливо, нежно. Было необычно думать об этом в таком ключе: прежде в его фантазиях Малфой всегда бывал груб, а не нежен. Малфой закрыл дверь гардероба и на миг показался потерянным, он явно не представлял, что теперь делать. — Ты хочешь... — Малфой прочистил горло. — Хочешь поесть? Гарри едва не рассмеялся. — Мы же только что ужинали. Разве что, — Гарри постарался, чтобы голос звучал игриво. — Это был тонкий намек. В таком случае, да, я бы с удовольствием что-нибудь съел. Глаза Малфоя невозможно округлились, он на какое-то время замер, уставившись на Гарри, потом развернулся и направился прямо к оставленному на столе стакану. — В самом деле, Поттер, — сказал он, отпив глоток. — Это все, о чем ты думаешь? Гарри внутренне вздохнул и не спеша прошел к секретеру с фотографиями. — Можно ли меня за это винить? — спросил он. — После всех этих писем я в приподнятом настроении. Он взял в руки рамку и, чтобы не смотреть на Малфоя, принялся разглядывать снимок. — Ты одержим этими письмами! — проворчал Малфой. — Я и правда одержим, но вовсе не письмами, — с горечью признался Гарри. Малфой внезапно возник совсем рядом, и Гарри едва не выронил рамку из рук. — Ты лапаешь мои вещи, — заявил Малфой, с явным недовольством. Гарри прикусил губу. Малфой даже слишком упрощал ему задачу. Глядя из-под ресниц, Гарри проговорил, вложив в свои слова сексуальный подтекст: — Пока нет, но собираюсь. Малфой никак это не прокомментировал, только плотно сжал губы и возвел глаза к потолку, будто моля ниспослать ему терпения. Однако он покраснел. Гарри снова взглянул на снимок, где Нарцисса Малфой держала на руках белокурого карапуза. Оба смеялись и казались счастливыми и беззаботными. И Гарри, глядя на улыбающегося малыша, задумался, сумеет ли он когда-нибудь вызвать у Малфоя такой же беспечный смех. — Не ожидал, что ты был таким... — Прелестным, — подсказал Малфой. — Конечно, я был прелестным ребенком, Поттер. Все это говорят, — с гордостью добавил он. — Вообще-то я собирался сказать "пухленьким". — Что?! — Малфой выхватил рамку у Гарри из рук. — Ты просто слепой, Поттер. Я не был пухленьким! — Был. Но в прелестном смысле этого слова, — покивал Гарри с серьезным выражением лица. — Это просто младенческий жирок. Совершенно нормальное явление. Серьезно, ты что детей раньше не видел? — кипятился Малфой, пока Гарри украдкой отвернулся, пряча улыбку. — Хватит лапать мои... снимки. — Это значит, другие вещи мне лапать можно? Малфой аккуратно поставил рамку обратно на комод, его костяшки побелели, будто он сжимал ее слишком крепко. — Ты ведь здесь, так? — проговорил он тихо. — Предполагается, что трогать разрешено. Хотя юморить по этому поводу вовсе не обязательно. Ошеломленный, Гарри резко втянул в себя воздух. Малфой не мог этого сказать. Он что, и правда собирается заняться с Гарри сексом? Неужели это действительно происходит? Неужели Малфой только что дал Гарри разрешение прикасаться к нему? И, что гораздо важнее, почему Гарри стоит столбом и не прикасается? Внезапно охваченный ужасом, Гарри развернулся и отступил от Малфоя, боясь, что иначе набросится на него, примется лапать и, вероятно, отпугнет навсегда. Однако в следующую секунду Малфой оказался прямо у него за спиной. — Куда ты собрался? — спросил он нервно. — Эм-м, — Гарри повернулся, вынуждая Малфоя отступить на шаг, когда тот понял, что теперь они оказались слишком близко друг к другу. — Я просто осматриваюсь. Малфой нахмурился, приняв еще более встревоженный вид. Это позабавило Гарри, и он еще раз окинул взглядом комнату: — Что? Ты что-то прячешь? Секс-игрушки в комоде? Цепи под кроватью? Я не возражаю, правда. Малфой сцепил зубы, выдавил: — Нет. Придурок. — Тогда что? Заметно нервничая, Малфой пробежал пальцами по волосам. И Гарри отвлекся, завороженно наблюдая, как белокурые прядки послушно возвращаются в исходное положение. С волосами Гарри такого никогда не случалось. — Извини, — сказал Малфой, удивив Гарри еще раз. — Я просто не привык к тому, что в моей комнате посторонние. — Серьезно? — Гарри сглотнул, внимательно вглядываясь в лицо Малфоя. Он казался непривычно взволнованным. — Разве ты не приводишь сюда подружек? Малфой возмущенно вскинулся: — Разумеется, нет! Не при родителях же! Мерлин, в этом доме жила моя мать, как я мог кого-то сюда привести! — А что насчет друзей? — Я принимаю гостей в гостиной, — с достоинством заявил Малфой. — Конечно, это ведь естественно, — кивнул Гарри, изо всех сил стараясь сохранять серьезное выражение лица. — Но ведь твои родители уехали во Францию уже давно. Малфой пожал плечами. — Я был занят. У меня не было времени на подружек. — О, — Гарри внимательно обдумал услышанное. Никаких мужчин прежде, никаких девушек в последнее время. И Малфой никого сюда не приводил, в этот огромный особняк, где он жил в одиночестве, сам заправлял постель, стирал одежду, готовил ужин на одного. Все это было невероятно странно, совсем не то, чего ожидал Гарри. Это не укладывалось в его теории. Он воображал, что Малфой ведет прежний образ жизни: избалованный, испорченный мальчишка, в окружении домовиков, выполняющих его малейший каприз, и друзей, всегда готовых посмеяться над устраиваемыми им Гарри пакостями. Его прежняя уверенность, что Малфой делает все это чтобы посмеяться над ним, теперь казалась абсурдной. Но таким же абсурдом казалось и все остальное. Да что вообще здесь происходит? — Что ты делаешь? — спросил Малфой, с паникой в голосе. Гарри сморгнул, сообразив, что прохаживаясь по комнате, случайно присел на кровать. На кровать Малфоя. Обрадованный этим открытием, Гарри немного попрыгал на матрасе, пробуя. Кровать оказалась упругой, но не слишком. По экспертному мнению Гарри, она была идеальна для траха. Малфой, стоявший чуть в стороне, тревожно уставился на Гарри. — Мы могли бы сесть там, — он указал на кресла у камина. — И поговорить. — Мне нравится здесь, — ответил Гарри, совершенно искренне. — Там теплее. — Я тебя... Малфой вскинул руку. — Прекрати это. Я серьезно, Поттер. — Это правда, — Гарри широко улыбнулся, его настроение заметно улучшилось, и он сам не знал, почему. Ну, тот факт, что он сидел на постели Малфоя, вероятно, имел к этому какое-то отношение. Он склонил голову набок и тоном, который прежде, кажется, подействовал на Малфоя, позвал: — Иди сюда, — это не был приказ или мольба, просто предложение. Малфой остался на месте, уставившись на место на покрывале рядом с Гарри так, словно это было что-то ужасное. Что ж, по крайней мере, он не смотрел на самого Гарри так, будто он был ужасн. Это чего-нибудь да стоило. Малфой переплел пальцы в замок и принялся нервно их выкручивать, будто собираясь сломать. Зрелище было одновременно странным и чарующим, нервозность Малфоя слишком бросалась в глаза. Это не было притворством, просто не могло им быть. Гарри старался вспомнить, что же он сделал тогда, на крыльце ресторана, когда просил о поцелуе, и Малфой чудесным образом согласился. Он умолял? Он не помнил. Может быть, ему стоит взмолиться сейчас? Но, к удивлению Гарри, в мольбах не было нужды. Малфой сделал нерешительный шажок вперед, а затем, как будто решившись оставить робость, уверенно подошел к кровати и уселся рядом с Гарри, но не дотрагиваясь до него. Пока Гарри не качнул ногой, так что его колено ткнулось в колено Малфоя. Тот одарил его странным взглядом, но ногу не отодвинул. Осмелев, Гарри потянулся и одним быстрым движением — боясь, что в случае промедления Малфой успеет их спрятать, — сгреб его руки. Малфою удалось высвободить правую руку, но левую Гарри захватил в плен и отдавать не собирался. — Ты делаешь из рук странный фетиш, — обвиняющим тоном заявил Малфой, но заметно расслабился и позволил Гарри распоряжаться захваченной им рукой. Гарри широко улыбнулся и подумал, что его фетишем был, скорее, сам Малфой. Но переворачивая и бережно оглаживая свой трофей, он решил, что, возможно, у него и правда имелся пунктик насчет этих рук, ведь они всегда были самой доступной частью тела Малфоя. Все то время, когда Малфой, сидя за столом напротив него, писал что-то или просто барабанил пальцами по столешнице, Гарри сходил с ума от отчаяния, зная, что мог бы протянуть руку и дотронуться до этих пальцев, но у него не было на это разрешения. Ему приходилось одергивать себя, избегать даже случайных прикосновений. Но вот она была здесь — малфоевская кисть — в его руках, застывшая и одеревенелая, пока Гарри, ласково поглаживая, не убедил ее расслабиться. У Малфоя были красивые руки, бледные, с длинными пальцами, обманчиво хрупкие на вид; но Гарри по опыту знал, что эти руки способны на жесткую хватку, а их удар легко может отправить в нокдаун. Гарри прослеживал кончиками пальцев линии на плененной ладони в поисках той, которая докажет, что Малфою суждены долгая жизнь и доброе здравие, и тут что-то коснулось его щеки. В изумлении, Гарри поднял голову и ошеломленно замер, осознав, что это Малфой приложил подушечку пальца к его щеке — по своей воле его коснулся. И даже после того, как Гарри резко вскинулся, Малфой не отнял руки и не отвел взгляда, внимательно изучая что-то на лице Гарри. — У тебя здесь... — пробормотал Малфой, и Гарри шумно втянул в себя воздух. У него было что-то на лице. Вероятно, все это время. Вероятно, джем. И Малфой решил сообщить ему об этом только сейчас, после того как тайком потешался над ним весь вечер. — Ямочки, — закончил фразу Малфой. — О, — Гарри облегченно выдохнул и расслабил хватку на малфоевском запястье. — Правда? Я не знал, — сказал он, удивившись. Хотя в этот момент он не понимал вообще ничего, мозги перестали должным образом работать, сконцентрировавшись только на невесомом касании руки Малфоя. — Да, есть. Когда ты смеешься, — голос Малфоя звучал тихо, а выражение лица было таким, какого Гарри никогда у него не видел. Это было почти похоже на жажду обладания, но Гарри не решался прийти к столь смелому заключению. — Они мне нравятся, — сказал Малфой, и это прозвучало так искренне, что Гарри ему поверил. Изумленный, он возблагодарил божество, кем бы оно ни было, подарившее ему эти ямочки, и взмолился, чтобы Малфой нашел в его теле что-нибудь еще, что бы ему понравилось. Взгляд Малфоя немного сместился в сторону, сфокуссировавшись на губах. Гарри не шевелился, он даже перестал дышать, боясь, что малейшее движение может разрушить этот момент и заставить Малфоя отвести взгляд. Его губы внезапно пересохли, и Гарри ощутил необъяснимое желание облизнуть их. Едва он так подумал, как эта потребность стала непереносимой, и он чувствовал, что под взглядом Малфоя его губы совсем засохнут, если он немедленно не увлажнит их. Но в следующий миг Малфой сделал это за него. Малфой прижался к его рту, мягко провел языком по нижней губе. Ощущение было невероятным, волшебным, ведь Малфой решился на это сам. Гарри даже не пришлось его умолять — хотя он уже собирался это сделать, — и все же Малфой целовал его. Он медленно скользил губами вдоль рта Гарри, пока его язык не протолкнулся между приоткрытых губ, Гарри задрожал и ахнул, звук вышел сдавленным и жалким. Все тело содрогнулось и вжалось вперед, каждая его частичка желала быть ближе к Малфою, насколько это в человеческих силах. Он думал, что такая бурная реакция спугнет Малфоя, что он отпрянет и велит ему прекратить вести себя так грубо, но этого не случилось. Малфой углубил поцелуй, его язык исследовал рот Гарри, толкался, скользил, сводил с ума каждым движением, заставляя отчаянно желать большего. Поцелуй закончился слишком быстро; Малфой отстранился, напоследок огладив языком нижнюю губу Гарри. Тело Гарри беспомощно потянулось вслед за Малфоем, губы оставляли невесомые поцелуи на губах, щеках, подбородке Малфоя — везде, куда могли дотянуться. Малфой не отталкивал его, лишь тяжело дышал, отзываясь на поцелуи, попадавшие на его губы. — Как ты это делаешь? — выдохнул Малфой, его голос звучал приглушенно и странно, возможно, из-за того, что Гарри в этот миг посасывал его нижнюю губу. — Что? — спросил Гарри и прижался, целуя, к уголку губ Малфоя, затем скользнул губами до другого уголка и задрожал, чувствуя, как Малфой прижимается к нему в ответ и проводит рукой по затылку Гарри, перебирая короткие волоски у шеи. — Ты... — в голосе Малфоя звучало изумление. — Можешь колдовать без палочки? Гарри нахмурился, на миг отвлекся, задумавшись, но все же не настолько, чтобы перестать целовать Малфоя. — Нет. Не думаю, что такое возможно. — Наверное. Малфой поднял их соединенные руки и прижал ладонь Гарри к своей щеке, как будто пытаясь воспроизвести момент их первого поцелуя. Гарри был бы рад помочь ему в этом и пристроить свою вторую руку, как прежде, Малфою на задницу, но поскольку тот сидел, Гарри мог только гладить его спину, что, в общем, тоже было совсем неплохо. Плохое вообще перестало существовать, когда Малфой скользнул ладонью вверх по бедру Гарри, совсем чуть-чуть не доведя до стояка, который бешено пульсировал в унисон сердцебиению. Пальцы Малфоя болзненно впивались в бедро, а от желания, сильного, как никогда, буквально разрывало внутренности. От этого взрывного коктейля из ощущений Гарри чувствовал, будто комната вокруг него вертится волчком. Они снова целовались, и в этот раз Гарри понятия не имел, кто из них первым потянулся навстречу другому — должно быть, они сделали это одновременно. Они целовались жадно, переплетаясь языками, прежние робкие ласки были забыты. И боже правый, Малфой действительно умел целоваться! Это была какая-то жестокая шутка вселенной — получить лучший в жизни поцелуй от человека, который едва ли когда-нибудь поцелует его снова после этой ночи. Малфой снова отстранился слишком быстро, впрочем, тогда даже вечность показалась бы Гарри слишком быстрой. Когда Гарри, наконец, открыл глаза, как следует распробовав коктейль из обуревавших его чувств, то наткнулся на подавленный взгляд серых глаз. — Что не так? — спросил Гарри прежде, чем успел осадить себя. Что за нелепый вопрос! Наверняка, Малфой считает, что все сейчас идет не так. — Мне нравится это, — сказал Малфой; на его лице смешались боль и смущение, и он все еще крепко, до синяков, сжимал пальцы на бедре Гарри. — Мне правда нравится. — О! — сердце Гарри едва не разорвалось в груди. Он хотел сказать: "Мне тоже", — но слова не шли, и все, что он сумел сделать — это улыбнуться так широко, что заболели щеки. Малфой, казалось, занервничал еще больше, а его взгляд метнулся к щеке Гарри. "Точно, ямочки" — подумал Гарри. Пока что Малфой признался, что ему нравятся ямочки Гарри и его поцелуи. А это означало два козыря, о наличии у него которых Гарри прежде не догадывался. Это знание могло оказаться полезным, вот только Гарри больше не был уверен, что происходящее было игрой. — Я не гей, — сказал Малфой. Он казался не сердитым, но искренне растерянным. — Разве это было бы так ужасно, если бы ты был им? — Да. Нет, — Малфой глубоко вздохнул. — Нет, если только... Если... — Что? — спросил Гарри, отчаянно стараясь понять, чего же Малфой хочет, что ему нужно. — Почему ты?.. — Малфой снова остановился, сводя Гарри с ума. Происходящее было за гранью нелепости и уже давно перестало быть игрой. В этом не было ни правил, ни смысла, разве что, и Гарри знал это наверняка, здесь был потенциальный приз. Но какой толк от приза, если не удастся его удержать? Он должен был прекратить игру и сказать Малфою, что ему известно о том, что тот не был его тайным обожателем, но что это не важно. Малфой казался таким же сбитым с толку, как и Гарри, и, возможно, если он узнает, что Гарри испытывает к нему, то не будет так жесток, чтобы играть с его чувствами. Он либо прекратит все сейчас, либо, может быть, ямочек и поцелуев хватит чтобы удержать его здесь. И если у Гарри получится сделать эту ночь необыкновенной, Малфой, возможно, заинтересуется чем-то большим. Возможно, это был его шанс показать Малфою, как чудесно все может сложиться между ними, если они будут вместе. Может быть, если Гарри скажет Малфою, что любит его, это будет что-то для него значить. Может быть, этого окажется довольно чтобы он дал Гарри шанс. Вне себя от страха, Гарри внимательно изучал лицо Малфоя, смущение и беспокойство на нем по прежнему бросались в глаза. — Драко, я должен сказать тебе кое-что, — прошептал Гарри, его решимость таяла с каждым словом, но он отчаянно силился продолжить. Он должен начать с самого начала, объяснить, что ему нет никакого дела до Дерека, его писем и подарков, что для него важен только Драко. — Единственная причина, по которой я пошел на это свидание... — Нет! — внезапно вскричал Малфой, выглядя еще более встревоженным, чем прежде. — Я не хочу этого слышать. Я знаю, почему ты пришел, и знаю, чего хочешь. — Нет, ты... — Я не хочу сейчас говорить! — взвыл Малфой, рука в волосах Гарри болезненно сжалась. — Но нам надо поговорить. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я здесь из-за... — Заткнись! — воскликнул Малфой. Он закрыл глаза, прислонился лбом ко лбу Гарри. — Я хочу это сделать. Сейчас. И не важно, почему ты здесь. Я не хочу об этом слышать. — Но мне нужно, чтобы ты знал... Ох! — вскрикнул Гарри. Рука Малфоя на его бедре двинулась вверх, плотно накрыв пах. Все мысли в голове испарились; все, о чем он мог думать, это невероятные ощущения, разбегавшиеся по его телу от малфоевской руки. Малфой прижал свои губы к губам Гарри, пробормотал: — Я хочу, чтобы ты... показал мне. Это все, чего я хочу. Мне просто нужно знать. Со сбившимся дыханием и горящими глазами, Гарри кивнул. Малфой испытывал кризис ориентации и просто хотел поэкспериментировать. И он выбрал для этого Гарри. Это было просто на одну ночь, единственную ночь, которую Гарри когда-либо светит получить. И он только надеялся, что ему хватит сил взять от нее все.