Под гербом вепря

Катарина медленно закрыла собой дверь молельни и, прислонившись к стене, простояла несколько минут. Она имела на них право, тем более никто не видел, как может быть слаба и испугана королева Талига. Потом она решительно протянула руку и коснулась незаметной розетки на стене. Путь был открыт, и королева почти бегом побежала по каменному туннелю. Катишь была уже на месте, такая же бледная и дрожащая. — Перестань, сейчас не время бояться, — бросила Катарина. –Где…он? -Его нет, — ответила молочная сестра и, не дожидаясь вопросов, торопливо заговорила. -Я, вернувшись от вас, позвала Фредди- немого, но когда мы вошли в дом, там никого не было, исчезло все- тела, вещи, оружие. Катарина, уже второй раз за день, ощутила, как качается пол под ногами. Она торопливо опустилась в кресло и заговорила. — Ты отсюда уйдешь, вернешься к себе. А когда я смогу забрать тебя во дворец, я скажу. Ни с кем не общайся и из дома поменьше выходи. –А если придет сюда кто? Хотя бы тот мальчик, герцог? Что тогда? — Во-первых, его сейчас нет в городе, а во-вторых, он придет во дворец или в аббатство, я найду что сказать. Она вдруг невесело улыбнулась. –Если бы все были так доверчивы, как он. Катарина в последний раз обвела взглядом комнату, прощаясь с местом, где провела немало хороших минут. –Все когда-нибудь кончается, Катишь, -шепнула она. –Радость тоже. –Он был такой счастливый, — сквозь слезы улыбнулась наперсница. –Ничего, — всего на одно мгновение нежные губы сжались. –Я сумею. Катишь не решилась узнать, что имеет в виду её госпожа. *** Он смотрел ей в глаза, а синеглазая печально улыбалась. Он даже о чем-то её просил, а она качала головой в знак того, что не может изменить своего решения, и ему было жаль, что в жизни он больше никогда не испытает это чувство. Вот только какое? Забыл. Впрочем, это к лучшему, не зная, о чем тосковать, тосковать не будешь. Незнакомка чуть коснулась его лица прохладными пальцами и исчезла в тумане, а Дик открыл глаза. Судя по красноватым солнечным лучам, отражающимся в стекле, день клонился к вечеру. Алва сидел в кресле напротив и смотрел на него. Жесткая линия губ и прищур глаз свидетельствовали о том, что герцог явно не в благодушии. Дик попробовал приподняться, но монсеньор властным жестом остановил его. -Лежите! Спорить в голову не пришло. — Как вы себя чувствуете? Голова кружится? Спина? По резким торопливым вопросам Дик понял, что Алва думает о чем-то другом. –Я нормально себя чувствую, — твердо сказал он.- Меня можно переводить в Багерлее. Брови его визави поползли вверх. — На бредящего вы уже не похожи. А что вы там забыли, Ричард? Уверяю вас, такие прогулки вам явно вредны. –Но я же отдал вам кольцо, — напомнил Ричард. — За такое казнят. — Кажется, вы все же бредите, господин оруженосец. В Багерлее за найденное кольцо? Вы обокрали какую-нибудь трепетную эреа? Или, как любят говорить у вас на севере, почтенного эра? — Перестаньте смеяться, монсеньор! –Я не смеюсь, разве повод для смеха, что мой оруженосец добирается до дома полуживым после какой-то передряги, вручает мне дорогое кольцо, падает в обморок от потери крови, а потом требует чтобы его поместили в Багерлее? Дик свел брови –он опять превратил все в насмешку. А между тем ему ужасно трудно было отдать это кольцо, как в ледяную воду прыгнуть. –Кстати, откуда у вас такая красота? –Нашел! –огрызнулся Дик. –Нашли, -улыбка у Алвы стала недоброй.- Где интересно, водятся такие красивые вещи с определенным содержимым? Уж не рядом ли с домом, где я, кажется, запретил вам бывать? Дик промолчал. Алва с минуту разглядывал его, потом вынес вердикт. -Лежите и не пытайтесь что-то предпринимать, Ричард. Раны на вас заживают с поразительной быстротой, другой бы месяц в себя не приходил, а вы на третий день стремитесь к необычным впечатлениям. Жаль только, что в отличие от тела, ваша голова явно не хочет восстанавливаться. Отдыхайте. Для всех вы ещё в летнем лагере, так что вас пока никто не ждет. Губы Дика искривила усмешка. –Меня здесь и так некому ждать. Алва внимательно посмотрел на него. –Не печальтесь, молодой человек. Сегодня некому, а завтра отбоя не будет. Дик слегка дернул плечом и не выдержал, скривился от боли. Отвернувшись на минуту от монсеньора, он неожиданно спросил. -Когда я смогу выходить? — А вы куда-то спешите? — Нет, мне просто хотелось бы прогуляться. –Когда вам просто хочется прогуляться, Ричард Окделл, все почему-то заканчивается чьими-то похоронами. Сидите дома, так будет спокойнее. По крайней мере, мне. -Вы не понимаете, -Дик снова попытался двинуть плечом и снова был вынужден отвернуться, кусая губы.–Мне надо узнать. — Что именно? –голос Алвы стал резким. –Выжил ли кто-либо? Нет, вы уложили всех, чему я безмерно рад. Брови Дика поползли вверх. — Чему вы удивляетесь? Это свидетельствует о том, что вы хорошо усвоили мои уроки и, значит, время потрачено не зря. — Вы узнали, — тоскливо сказал Дик. — Уверяю вас, это было очень не сложно, Ричард. — Ваши визиты казались тайной только вам. — И это говорите мне вы? — Дик был поражен. — А что я должен, по-вашему, делать? Вы себе вообразили явно что-то не то. Переносить в жизнь трагедии Дидериха –дурной тон, запомните это. Дик молчал, разглядывая полог кровати. Ему казалось, что сейчас, когда боль и слабость отступили, он будет испытывать отчаянье, ревность, желание посмотреть в светлые, грустные глаза. Но ничего этого не было. На душе было спокойно и пусто. И ещё было очень жаль, что под нежной маской он не рассмотрел истинного лица своей королевы. Нет, уже не своей. Катарина Ариго была королевой Талига, а отнюдь не его. И ему было все равно, его больше не волновала эта женщина. -Надеюсь, — голос Алвы звучал лениво, но в нем слышались предостерегающие нотки, — вы, по выздоровлению, не наделаете глупостей и не пойдете выяснять отношения и гневно смотреть в глаза даме, которая, увы, предпочла вам другого. Она была вольна в своем выборе. — Нет, монсеньор, — ответил Дик, — это бесполезно. И пояснил, сам удивляясь холоду и равнодушию своих слов: –Если мне предпочли другого, наверное, дело во мне, а не в даме. И спрашивать, как ты могла, бесполезно, раз она уже это сделала. Это смешно, а я не хочу быть смешным. Взгляд Алвы стал острым. –Мне кажется, вы более не будете смешным, Ричард Окделл. В памяти всплыл вдруг забавный мальчишка с пушистой челкой и серыми глазами, сверкающими бешенством, когда он в первый раз отправлял его к Сильвестру. Но его больше не существовало. Сегодняшний Ричард Окделл не стал бы с ним спорить и, возможно, нашел бы для себя нечто интересное в беседах с кардиналом. Дик кивнул на его слова, и, уже в который раз, забывшись, искривил губы, дернув плечом. Алва достал из кармана перстень и протянул оруженосцу. — Возьмите, мне как-то не к чему. — Мне тоже, — буркнул Дик, отворачиваясь.  — Вряд ли вам удастся вернуть его владельцу, — Ворон зло улыбнулся.- Наш почтенный кансильер пустился в бега, спасая свою, несомненно, ценную в его глазах шкуру. — В бегах?! — Ричард подумал, что ослышался. — Почему? — Увы, вынужден вас расстроить, — Алва поднялся, глядя на юношу сверху вниз непроницаемым взглядом. — Его, видимо, очень напугало то, что произошло с братьями Ариго, а также графом Килеаном и одним из Спрутов. Следует признать, однако, что последнему просто не повезло. Он оказался не в то время и не в том месте.  — А что с ними случилось? — растеряно спросил Дикон, утратив свою невозмутимость.  — Я их убил, — с ленивой улыбкой ответил Алва. — Любопытная новость, вы не находите? Дик сжал кулаки. — Четверо! Это невозможно, что они вам сделали? -Ну, –голос Ворона был насмешлив.- Возможно, я решил, что мне как-то неудобно драться с одним, раз мой оруженосец укладывает трех? Дик потрясенно молчал. Нет, братья Ариго и эр Эстебана ему никогда не внушали особых симпатий, особенно после того, как Ворон заставил его понять несколько весьма очевидных истин, и сравнить жизнь его семьи и жизнь былых соратников отца, сохранивших и свое положение при дворе и состояние. Но все равно, зачем убивать людей, которые Ворону ничего не сделали? Только потому, что хотелось убить? Было скучно? Но его эр никогда ничего не делает просто так, это он давно понял.  — Зачем?! — поинтересовался он, вновь пытаясь приподняться. — Зачем вы это сделали?!  — Это была дуэль, на которую они согласились, я бы даже сказал с радостью. Не знаю, почему, на самоубийц они вроде не были похожи, Правда, думаю, это объяснялось тем, что они являются друзьями вашего ненаглядного Штанцлера. -Он не мой! — огрызнулся Дик. -Ну извините, — легко согласился Алва.- Значит, мне только казалось. В любом случае, на поединок он напросились сами, причем были ну очень настойчивы. Я не мог отказать.  — Что вы имеете в виду?!  — У меня возникло впечатление, юноша, — улыбка Первого Маршала стала просто издевательской, — что, соглашаясь на дуэль со мной вечером, они надеялись, что я не увижу рассвет. Думаю, вы и сами осведомлены, что эти крупинки из кольца действуют примерно через 24 часа. — Они думали, что вы… Дик опустил голову и замолчал. — Да, они думали, что яд попал по назначению. Ричард молчал. Он и сам сейчас не мог разобраться в своих чувствах. Он не убил человека, которому присягнул и, следовательно, не опозорил себя отравлением и клятвопреступлением. А Алва убил. Но они сами нарвались на дуэль, вряд ли Ворон лжет. Правда, ему ли осуждать Ворона, ведь он тоже убил, и получается, что тоже просто так. Просто потому, что Катари…королева Катарина Оллар считает его надоедливым мальчишкой. Дик свел брови. Нет, он не жалел, хотя, если бы это случилось сейчас, возможно, вел бы себя по-другому. Он представил её себе — тонкое лицо, печальные светлые глаза, зеленая веточка в тонких пальцах и снова не ощутил ничего, ни обиды, ни боли, ни ревности. Да была ли она вообще, эта его любовь или просто пригрезилось? -Скажите все же, за что? –Дик тряхнул головой, отвлекаясь от своих не слишком веселых мыслей. — Думайте, Окделл! — Алва шагнул к двери.- Мне кажется, что у вас это стало получаться, точно также, как и дуэли. –Думайте! Можете, кстати о том, что стало бы с вами, выполни вы свою задачу. Или вы думаете, кто-то не знал, что отправляет вас на верную смерть? Что они все делали, пока вы тут лежали без памяти, а они считали, что вы выполнили то, что было задумано? Ричард опустился на кровать, не сводя взгляда со своего эра. Комната вновь закружилась перед глазами, накатила слабость, фигура Алвы стала расплываться, но в последний момент ему показалось, что во взгляде Ворона мелькнуло удовлетворение.