Под гербом вепря

Когда Дик открыл утром глаза, графа в комнате не было. Он неторопливо привел себя в порядок, и спустился вниз. Рене Ларт с интересом изучал фигурки на шахматной доске. –Я не знаток, -задумчиво произнес он, но ведь это не партия? Так не играют. –Нет, не партия. Дик сдвинул фигурки. Ларт усмехнулся. — Сыграем? –Ричард вопросительно посмотрел на него. –Увольте! Вот в карты- пожалуйста. Ричард перетасовал засаленную колоду и предложи графу снять. Игра шла медленно, казалось, игроки думают о чем угодно, кроме игры. — Раскрываемся? –Ларт чуть улыбнулся.-Иначе вы сейчас заснете за столом. Дик кивнул, кинул карты и пожал плечами. — Вам везет больше. –Жаль только в картах. Я бы не отказался и от чего-то более существенного, — обезоруживающе улыбнулся Ларт и снова взял к руки карты. Рене тасовал колоду. Ричард молча смотрел в окно, отмечая, что Дениз Клоде уже прошествовала с большой корзиной к дому- видимо принесла продукты. Значит, больше не выйдет, можно будет рискнуть. -Вы куда-то собрались? –любезно поинтересовался Ларт. -Хочу прогуляться, — Дик неторопливо одевал плащ, поднимая ворот так, чтобы он прикрывал низ лица. –Могу я осведомиться о ваших планах? –Конечно, — Ларт широко улыбнулся, дернул плечом и закусил губу. –Госпожа Равели разрешила мне погостить еще пару дней, пока не заживет спина. Так что придется вам смириться с моим обществом. Ничего не ответив, Ричард вышел за дверь. Ещё несколько месяцев назад он бы со спокойной совестью направился в особняк Рокслея или просто вызвал бы Валентина запиской. Но эти месяцы перевернули и изменили мир вокруг них, а, следовательно, и их самих. Валентин прошел Багерлее и вышел оттуда с титулом главы рода, потеряв родителей. О том, что он не простил Фердинанду его слабоволия, говорит то, что он с отрядом присутствовал на казни, и не его вине она не состоялась. А то, что он приветствовал Алву, так храбрость того стоит. Но увидеть Придда было просто необходимо, иного способа узнать что-то о сестре и связаться с ней не было. Дик подошел к особняку с решеткой, украшенной переплетающимися спрутами и решительно взялся на ручку калитки. *** Валентин ждал его в кабинете. Ричард нашел, что его однокорытник сильно изменился за это время –кожа как будто истончилась, лицо, и раньше не блиставшее румянцем, казалось, утратило все краски, губы весьма недвусмысленно сжатые в ниточку, казались вообще серыми. — Извини, -тихо сказал Дик.-Я понимаю, что не следовало бы… Но с Айрис я могу связаться только через тебя. –Герцогиня Окделл находится среди дам госпожи Оллар, -голос Валентина был таким же бесцветным, как и его лицо. –Я не имею туда доступа. К госпоже Оллар и её фрейлинам относятся хорошо, это все, что я знаю. Он не прятал взгляд, смотрел, как и раньше, прямо, но серо-зеленые глаза стали непроницаемы, как будто в комнате кто-то задернул шторы. — Спасибо и за это, -тихо сказал Дик. –Я очень боялся. — Герцогиня Окделл является одной самых титулованных дам королевства, она, как и Катарина Оллар, находится на виду, вряд ли ей что-либо угрожает. Королю не пристало воевать с женщнами, хотя, — тут лицо Валентина на мгновение закаменело, — Оллар этим не брезговал. — Прости, — с раскаяньем произнес Дик.- Я знаю, как это тяжело, терять близкого человека. Прими мои соболезнования, твоя матушка не заслужила такой судьбы.  — Благодарю, герцог, — Дику показалось, что бесцветные губы не шевельнулись, произнося это. –Вы очень любезны, я тронут. Ричард вспомнил окаменевшее лицо Придда у эшафота и то, как он провожал уводимого стражей Фердинанда. Не забыл и не простил, -понял он. Он пришел зря. — Вы очень рискуете, герцог, спокойно разгуливая по городу, — тем же бесцветным голосом произнес Валентин.–Вряд ли тут оруженосца Рокэ Алвы ждет более горячий прием, чем его эра. Или вы, учитывая сложившуюся обстановку, решили поменять знамена? — А как вы себя ощущаете под новым знаменем? -вырвалось у Дика.-Уютно? — Мой эр погиб, свергая узурпатора, — холодно заметил его однокорытник. –Мои родители — в застенках Оллара по ложному обвинению. Вы всерьез считаете, что я должен считать черно-белые цвета своими? — Герцог Придд, я не собираюсь обсуждать цвета знамен, под которыми нам выпало служить, -голос Дика стал холодным и вежливым. –Я не могу не волноваться за сестру-она молода и неопытна, без поддержки родных ей будет сложно. — Вам не стоит волноваться за герцогиню Окделл, — показалось или в голосе Придда прозвучали очень странные нотки.- Дочери Эгмонта Окделла и праправнучке Алана Святого при дворе Ракана бояться нечего. Вот о воспитаннике Рокэ Алвы этого сказать нельзя. В этот момент раздался почтительный стук в дверь. Валентин кивнул Ричарду и встал из-за стола. Дику осталось лишь горько усмехнуться. А что он ждал? Судя по Ларту, в Багерлее было жарко. –Прошу простить, я сейчас вернусь, — бросил Валентин и стремительно вышел из комнаты. Когда дверь закрылась, Ричард метнулся к двери и осторожно приник к дверной скважине. В коридоре стоял управляющий, а за ним… Ричард провел рукой по глазам, боясь, что ему мерещится. Откуда тут Пьер Дави? Валентин что-то шепнул управляющему и сделал приглашающий жест воздыхателю королевы. Когда они скрылись за поворотом коридора, Ричард осторожно отворил дверь, чтобы выскользнуть наружу, как вдруг услышал тихие шаги. В конце коридора застыли два лиловых спрута. Кажется, он здорово просчитался, а ещё считается учеником Алвы и Сильвестра! Дик аккуратно вернулся в комнату и огляделся. Дверей, ведущих в другие покои, не было, следовательно, так не уйти. Он подошел к окну и глянул вниз. Второй этаж и, слава всем святым, лепнина. Этого, дорогой Валентин, ты не учел. Кроме того, очень не продуманно устраивать кабинеты в комнатах, выходящих в сад. Когда новый глава Дома Волн вернулся в свой кабинет, там никого не было. *** Ларт по-прежнему сидел в гостиной. –Вы быстро, — констатировал он.-Прогулка не удалась? -Дама оказалась несговорчивой, — Дик пожал плечами и снял плащ. –И ещё нервной, -откровенно рассмеялся Рене, кивком указывая на изрядно помятый костюм. Не отвечая, Дик поправил воротник и манжеты. -Госпожа Мария ушла к своему брату, все же он работает во дворце, все надеется узнать что-то о муже, — сообщил граф. — Ожидать освобождения сейчас ещё рано, -заметил Ричард.- Если принц и будет оказывать милости, то ближе к коронации. -Я говорил, но она все равно пошла, — Ларт встал из-за стола.- Не хотите выпить? Хозяйка оставила нам домашнее вино и немного хлеба с мясом. Дик кивнул. Есть не хотелось, пить –тоже, но показывать насколько он потрясен случившимся, хотелось ещё меньше. -Не удалось? — Рене Ларт медленно смаковал достаточно посредственную настойку так, как будто у него в руках был бокал «Черной крови». Дик изогнул бровь и чуть усмехнулся. — Любовь вещь непостоянная. Темно голубые глаза Ларта широко раскрылись, и он чуть ли не отшатнулся от собеседника. — Граф? -Простите, все никак не привыкну звать этим забавным именем. Я давно вас не видел и забыл, как во многом вы похожи на своего опекуна. — Я похож на себя самого! -резко бросил Дик. –Конечно. это так, к слову. Ларт поставил бокал на стол и встал. Ричард заметил, что все же излишне резкие движения, по-видимому, причиняют ему боль. — Я пойду наверх, — Ларт не посмотрел на него, и Дику стало ясно, что ему неприятно, что его слабость так заметна. К тому же он был ужасно рад, что он уходит. Ему очень хотелось остаться одному, чтобы понять, что случилось и подумать, что ему теперь делать. Он машинально придвинул доску, расставил фигуры и вздрогнул. Скоро ему начнут говорить, что он напоминает Сильвестра. А, почему, собственно, нет? Учиться следовало и у него. Фигуры вновь заняли прежние позиции. Только теперь к черным добавилась ещё одна белая пешка. Что нужно сыну ординара, потомку тех, кто пришел с Франциском Олларом у трона Альдо Ракана? Или, может, будущий граф Тювье решил выбрать победившую сторону, как когда-то сделали фок Варзов, Савиньяк, Эпинэ в отношении Франциска Оллара? Он понимает Робера Эпинэ, понимает, как ни странно, Валентина, хотя это и больно. Оллар сам вынудил нового герцога Придда поменять знамена. Валентин, герцог Придд, общается с человеком, который во всеуслышание объявил Дика бездушным убийцей, и с которым ранее наследник Вальтера и разговаривать бы не стал, а его судьба поселила в одном доме с Лартом, чуть не убившем графа Васспарда на дуэли. Забавно, если задуматься. Зря он пошел к Придду, очень зря. У Валентина в этой новой жизни не может быть никаких отношений с воспитанником и оруженосцем Первого маршала, при молчаливом попустительств которого Квентин Дорак расправился с неугодными. Вряд ли Алва совсем ничего не подозревал. А если не догадывался, то о какой проницательности может идти речь? Как вообще позволил Алва так обвести себя вокруг пальца, если на то пошло? Маршал, который не знает, что творится в родной стране, которую клялся защищать. Спас чужой дом и позволил начаться пожару в своем! Его явление у эшафота –отчаянный шаг человека, проигравшего все, что можно. Белого коня он передвинул к его королю. Надо полагать, Алва тоже в Багерлее. Как, однако, шутит судьба. В столице, бывшей Олларии и нынешней Ракане, собралась поистине блестящая компания. Король и Первый маршал Талига и будущий король и нынешний Первый маршал Великой Талигойи. Широкий выбор. Он ещё раз взглянул на доску и вдруг подумал, что новой фигурки рядом с бывшим королем могло и не быть, и не только, если бы Алву остановила охрана у эшафота, но и в том случае, если бы он сам находился рядом с ним на расстоянии выстрела. На душе стало мерзко. Они забрали у него его, Ричарда Окделла, сделав его неизвестно кем, а он заберет у них жизнь, это справедливо. Правда судьба опередила его в отношении Квентина Дорака, но оставила ему Алву. Рокэ Алву, что учил его фехтовать, стрелять, кататься в шторм на лодках в Алвасете, кто развенчал в его глазах идеалы отца и Людей Чести, кто не верил ему, когда он говорил правду, зло целовал и жадно и тревожно смотрел в глаза. Если бы он воспитывался в Надоре, он, наверное, без сомнения пошел за Альдо Раканом, как пошел Робер Эпинэ. Герцогу Эпинэ легче — он идет рядом с принцем много лет, а до этого шел за своим отцом. И он не видел роскошных домов с зимними садами, не присутствовал при карточных играх борцов за Великую Талигойю, когда на кон ставились суммы, на которые в Надоре могли прожить целый год. Его не подставляли, как жертвенного барана, чтобы его руками убрать блистательного соперника, его… Хватит! Дик сжал губы. Нечего убеждать себя самого, что ты имеешь право. Если ты считаешь, что имеешь его — воспользуйся, именно этому, кажется, тебя учил твой опекун? Вот только хотелось бы немного веры в то, что за Раканом и его приспешниками будущее. Впрочем, вера, наверное, тоже ни к чему. Его отец верил, что действует правильно. Или нет? Почему он никогда не задумывался о том, о чем мечтал и что хотел сделать Эгмонт Окделл? Ведь начиная с графа Горика, Окделлы верно служили Олларам и Талигу, признавая право последних на престол. Почему его отец пошел против своих предков, признавая лишь правоту Алана? Вновь противно заныли виски, и пришлось лихорадочно тереть их пальцами, чтобы хоть немного утихомирить боль. Вообще, зачем Алва бросился спасать короля от гибели? Если отвлечься от личности самого Фердинанда, гибель монарха — не гибель государства. Есть принц Карл, он продолжит династию. И Алва мог бы больше принести пользы на свободе, чем в Багерлее, где его, наверное, ждут не самые приятные минуты. Неужели Первый Маршал не понимал, что он обезглавливает олларовскую партию? Ноймариен немолод, фок Варзов-тоже, Савиньяки при всех их достоинствах уступают Первому маршалу в умении принимать неординарные решения. Вновь вспомнился их последний разговор с Алвой. К этому моменту распоряжение об его отпуске уже было готово. Интересно, а если бы все сложилось иначе, отослал бы его Первый маршал? Знал ли Алва, что происходит? Судя по количеству написанных писем — знал, наверняка это были приказы. Но почему принял такое решение? Дик сжал ноющие виски и уставился на расставленные им фигуры, как будто они могли ответить на его вопросы.