silentium. finis. confracta pupa.
Этот месяц пролетел быстро и, наверное, был самым лучшим за последний год. У Чимина есть Юнги, он всегда рядом, купит вкусненькое, отведёт в кино, не проходит и дня, чтобы Юнги не было рядом, а в середине месяца Чимин заметил, что по ночам особенно скучает. Наверное, с этого начались его ночные похождения до студии. Пак мог проснуться хоть в час, хоть в пять утра, собраться и выйти на улицу. Там обычно было мало народу или парочка полицейских патрулирующих улочки. Некоторые вызывались сопроводить Пака к нужной цели, и Чимин всегда соглашался. Мало ли. После того случая маленький червячок беспокойства всё же нет-нет да и шевелится глубоко в груди. Один раз его даже провожал тот альфа, участвовавший в избиении. Разговор их не очень вязался, да и Чимин его не очень запомнил, но номер записал. Альфа обещал помочь, если вдруг будет нужно. Юнги, как и Джин, как и Чонгук первое время ругался и просил Чимина хотя бы звонить и предупреждать, но Пак уверенно сам ночью пёрся к альфе. Если Юнги спал, Чимин ложился рядом и утыкался холодным носиком в шею Мина, а если работал в студии, тихо закрывал за собой дверь и садился на облюбованное место, насилуя из ночи в ночь всё ту же подушку. Чимин стал всё чаще спать у Юнги и всё меньше появляться дома. Тэхёна он до сих пор игнорировал, хоть и понимал, что это глупо, но никак не мог простить друга. К слову сказать, и причину молчания друзей он не понимал да и не хотел понимать. Пак просто хотел наслаждаться жизнью, и у него это получалось. На протяжении всего месяца Пак Чимин был самым счастливым омегой во всём городе. Жаль, что недолго…◄♦◊✻✻✻◊♦►
Утро выдалось солнечным и ярким. Чимин улыбнулся и, перевернувшись на живот, зарылся носиком в одеяло. Юнги рядом уже не было, но лёгкий запах мяты щекотал ноздри. Где-то в углу комнаты послышалось звонкое «тук-тук». Пак тяжело вздохнул и уже через минуту с удивлением смотрел на сообщение.Юнги Нужно поговорить. Жду внизу через пять минут.
Омежка улыбнулся и, откопав в шкафу джинсы и лёгкую рубашку персикового цвета, убежал в ванну. Предчувствие подсказывало, что сегодня должно случиться что-то важное. Может Юнги предложит ему окончательно переехать сюда? Или даже… нет, это, конечно, невозможно, но кто мешает Чимину мечтать? Может даже сделает предложение?!◄♦◊✻✻✻◊♦►
— Чимини… Пойми. Они шли по парку. Настроение у Чимина было приподнятым, а счастливая улыбка не сходила с лица. — Да? — Пак улыбается и ждёт признания в любви и вечной верности. Да. Он ждёт его, ведь неспроста альфа на протяжении этого месяца был всё время рядом? Не просто же так он оберегал Чимина и заботился? Он ждал этого дня и теперь, не стесняясь, улыбался, словно маленький ребёнок, и щурился от яркого солнца. «Тучи на горизонте… Будет дождь…» — промелькнула мысль в его голове, но тут же заткнулась, потому что Мин резко остановился и вежливо кашлянул. Чимин тоже остановился и с восторгом уставился на альфу, не замечая подавленного состояния мятного. — Чимин… — Нет, давай сначала я? Пак улыбается, словно ребёнок, снова и берёт Юнги за руку. — Я люблю тебя! Да он сказал это! Он смог! Джин и Юнджи будут им гордиться! Но вот приглядевшись, он не увидел особой радости на лице альфы. — Чимин… Нет. Нет? Омега непонимающе свёл брови вместе и нервно рассмеялся, не понимая всей сути ответа. — Тебе нужен не такой как я… — продолжал Юнги. Он аккуратно взял руку Чимина и посмотрел ему в глаза. — Я ещё давно сказал тебе «нет», понимаешь? Мы не пара… У нас ничего не получится… — Юнги? Что за бред ты несёшь? — Чимин злится на тупую шутку и проглатывает противный и липкий комок в горле. — Чим. — Я не понимаю… Я сделал что-то не так? — Послушай… Я использовал тебя всё это время. Мне жаль, что это зашло так далеко… Правда жаль. — Нет! Ты врёшь! Мин покачал головой, будто говоря снова это его проклятое «нет». — Я люблю другого человека, поэтому и прекращаю весь этот цирк. Где-то вдали послышался первый раскат грома, а сердце Чимчима покрылось лёгкой сеткой трещин. Он, не моргая, смотрел в любимые лисьи глаза и почувствовал, как онемели его ноги, и всё тело напряглось. — Но… зачем ты тогда… с Югемом? — А что не так с Югемом? — на лице Юнги отразилось полное недоумение, и омега понял, что всё это время пиздец как ошибался. Юнги тогда и правда случайно стал свидетелем того свидания, а значит… Сразу стал понятен тот диалог в коридоре. Вот почему Джин возмущался насчёт метки, он знал! Знал и не сказал! Юнги тряхнул шевелюрой и чуть сильнее сжал омежью ручку в своих ладонях. — Послушай. Ты красивый, очень. Милый и умный, добрый… О таком мечтает каждый альфа… «Но мне-то нужен лишь ты!!!» — хочется закричать Паку, но он будто стал немым за пару секунд и лишь моргнул, не отводя взгляд от лисьих глаз. — Ты обязательно влюбишься по-настоящему, выйдешь замуж, ну или женишься, родишь детишек и забудешь всё это… — Юнги, наконец, отпустил его руку и улыбнулся. Чимин понял, что это конец, это была последняя улыбка альфы, ему и теперь она не выглядела как обычно, она была натянутой. Вынужденной. — Удачи тебе, Пак Чимин… Прости… — альфа развернулся и направился обратно к студии, оставляя Пака позади. Колыбельная — Лабиринт Фавна* Тот нащупал скамейку и тут же сел на неё, прижимая руку к сердцу и с ужасом осознавая, что случилось что-то ужасное. Мозг не очень в это верит, а душа уже начала покрываться чёрной липкой жидкостью, топя своего хозяина. Телефон в кармане начал вибрировать. Сколько Чимин тут просидел, он не знает, но звонки не прекращались. Он лишь ощущал это, краем сознания чувствовал лёгкую дрожь в кармане. Кто-то подошёл и что-то спросил, но, не получив ответа, ушёл, пожав плечами. Этот кто-то сейчас придёт домой и расслабится в руках любимого человека и забудет про плачущего омежку, а у Чимина так не будет. У Чимина мир рушится к чертям, осколки опадают вниз и скручиваются в тугой узел. Хочется свернуться калачиком и громко закричать, но из горла раздаётся лишь писк, связки напряжены до предела, как и мышцы. Пак не может ни двигаться, ни говорить, лишь плакать и прижимать к груди руку, что совсем недавно держал в своих ладонях Юнги… От упоминания этого имени узел лишь сильнее стянул все органы, заставляя лёгкие схлопнуться. Кислород попадал в его организм, видимо, каким-то другим способом, потому что Чимин не чувствовал, как дышал. Он сейчас вообще чувствовал лишь то, как сердце медленно, будто отяжелев в один момент, начинает стучать, а потом и вовсе замолкает. Пак его больше не чувствует, не чувствует сердца, ни слёз, ни дрожи, только лёгкий холод и мерзкие капли дождя. Небо в какой-то момент заволокло тучами, и теперь в парке тихо, лишь наступающая гроза кивает Чимину и, словно пытаясь успокоить, обволакивает стеной капель. Одежда мигом промокла и прилипла к телу, но было плевать. Чимин всё так же пялился в одну точку, и тут из его горла вырвался крик, приглушённый разрядом грома, следом ещё один и ещё. Чимин кричал и чувствовал, что его органы будто перемалывают вручную. Будто живот вскрыли без анестезии и теперь превращают Чимина, этого робкого омегу с розовыми волосами и карими глазами, с этими нежными ручками и милой улыбкой в безвольную куклу.Шлюшка Пак Чимин.
Что может быть хуже, как неразделённая любовь? А у Чимина это была первая любовь. Та, что по словам многих мудрецов прекрасна. Но нихуя. Первая любовь — сука. Сука, незнающая пощады. Она сначала растворяет тебя, пропитывает насквозь, а потом ломает до хруста в позвоночнике. Ломает и не щадит, бьёт головой об стену, кидает в истерику и, словно Сатана, насаживает твою плоть на вилы, протыкая нежное сердце, делая тебя закрытым и жестоким к наивным влюблённым, которым повезло больше. Сука. Сука. Сука… Чимин резко успокаивается, слёзы проходят, а на лице улыбка. Но не счастливая, а больше безумная. Вынужденная организмом. Пак смеётся, и собственный голос пугает его, заставляет сглотнуть и оглядеться, но безумие, а быть может отчаяние снова заставляет рассмеяться громче, с надрывом. Смех искусственный, будто плохая актёрская игра. Он сухой и надломленный. Омега встаёт на ноги и смеётся этим смехом в пустоту, в тупую пелену дождя, что сейчас пытается будто успокоить его, а капли обнимают, принося приятную прохладу опухшему личику. Пустота молчит. Она понимает. Она видит, как в Паке ломаются те мосты, что он возводил так старательно на протяжении всей своей жизни. Так легко измениться. Стать замкнутым. Замолчать. В такие моменты рядом должен быть тот, кто поддержит. Не через смс и не через день или два, а прямо сейчас. Потому что всё человеческое в Чимине ломается. Чимин сам ломается. Он трясущимися руками набирает номер единственного лучшего друга… Идут гудки… А на другом конце к приглушённым стонам и грязным шлепками двух тел друг о друга присоединяется лёгкая трель телефона. Тэхён протягивает руку и смотрит на экран, но телефон тут же пропадает из его руки. — Чонгук… Нет… Это Чимин, вдруг что-то важное? — омега говорит тяжело, набирая полные лёгкие воздуха через каждые два слова и громко стонет, когда альфа толкается сильнее. — Перезвонит, ничего с ним не случится, с ним же Юнги… Ким кивает и, откинув голову назад, издаёт новый стон, а телефон летит куда-то далеко в угол с горой одежды и замолкает. Гудки… Они словно повсюду. Чимин улыбается, прекрасно понимая всю ситуацию, и сбрасывает вызов. Плакать больше сил нет. Пустота смотрит на него и видит саму себя во плоти. Уголки губ медленно останавливаются на середине, а взгляд пустеет и будто застывает. Некогда яркие и тёплые глаза теперь холодны, в них нет интереса к жизни, к окружающим. Чимин с презрением смотрит на свой наряд и скептически выдаёт пустоте: — Пиздец я шлюха… От звука собственного голоса стало так непривычно. Юный омега огляделся и пусто улыбнулся. Теперь всё не такое. Теперь он видит не зелёную траву, а засранный газон, а там под деревом валяются шприцы. А там использованный презерватив. — О. Безлюдный парк. Сколько шлюх раздвинуло здесь свои ножки? Сколько, блять?! Ну?! Отвечай?! — он снова кричит, но дождь не позволяет его словам разлететься далеко, поэтому Чимин фыркает и чувствует подбирающуюся к горлу тошноту. Ему плохо от всего, а в первую очередь от самого себя. Он всё разрушил. Сам. Не прочитал то письмо, нафантазировал себе невесть что, раздвинул ноги, хотя и знакомы они были мало, да даже на ёбаную встречу разоделся как первоклассная давалка. Фу. Мерзость. Отвратительно. — Отвратительно, — повторяет он и в приступе показушного смеха сгибается пополам, но только от боли. — Я отвратителен. Я шлюха. Хотя стоп, почему это виноват я? Это вина Тэ и Чонгука. Эти ебучие кролики, если бы не они, я бы никогда не встретил Ю… Его! — Чимин кусает губы и проверяет наличие денег. Как знал, взял с собой большую сумму. — Я больше не буду слабаком, я больше никогда не повторю своей ошибки. Ты сломал меня, теперь кукле нужен ремонт, — Чимин говорит тихо, будто в бреду, улыбается и пытается подавить нарастающие слезы и рвотные позывы. Получается плохо, омега приставил ладонь ко рту, но сдержался. — Теперь я буду новым Чимином. К хуям всё и вся, — он посмотрел на пустоту, она на него. Вот бы подкинуть того, кто поможет. Но пустота, она на то и пустота, что вокруг только литры воды, падающие с неба, и сломанная кукла, что всё-таки пополняет коллекцию блевоты под одним из деревьев. Кукла вытирает рот рукавом рубашки и смотрит на небо.